беспросветной мглы. Прохлада
от  воды  и  неласковый  ветер пробрались даже за теплые комбинезоны летчиц,
что уж было говорить про Ингу.
       -- А  здесь  морозно, --  заметила  Мария. --  Прямо  как на Северном
полюсе.
       -- Угу, -- согласилась Зумки. -- И темнотища, как под землей.
       -- А  звезды,  словно  в иллюминаторе звездолета, -- кивнула Райлана,
дуя на озябшие пальцы.
       -- Стойте! --  закричала  Инга. -- Значит, на этом месте мы чувствуем
себя   одновременно  и  звездными,  и  подземными,  и  полярными  летчицами!
Испытание должно начаться прямо здесь!
       -- Молодец,  Ингочка! --  возликовала  Райлана. --  Теперь  смотри по
сторонам  и  не  пропусти  линию  маршрута.  На  испытание дается всего одна
попытка.
       Инга  стремительно осмотрелась. Да вот же он, бетонный бордюр. Как ни
странно  он  смотрелся  в  поросшем травой овраге, сомнений не оставалось --
бетонная полоса медленно уходила вверх по пологому склону.
       -- Я нашла!!! -- обрадовалась кандидатка.
       -- Стоп! --  жестко  скомандовала Мария. -- Не оборачивайся, Инга. Ни
в  коем случае не упускай из виду маршрутную линию, пока не встанешь на нее.
За  нас  не  волнуйся,  мы  никуда  не  денемся.  Постарайся достойно пройти
испытание. Все, что надо, тебе объяснят по пути. Или поймешь сама.
       Голос  комэска  затихал.  Инга  насторожилась. Молния сверкнула перед
глазами.  Яростно  ударил  гром, чуть не разорвавший барабанные перепонки. В
лицо  застучали  тяжелые  капли ночной грозы. Но уже не было такой силы, что
смогла  бы оторвать ее от бетонных брусков, вытянувшихся дугой. Стремительно
добравшись  до  линии,  Инга  вскочила  на  первый  брусок и, помогая руками
удерживать равновесие, зашагала вперед.

Глава девятнадцатая

Полуночный тест

       Закрутилось странное время.
       Звезды  соскользнули  с  небес.  И  остались на небе. Или просто дома
отодвинулись  в  недостижимую  даль, пропустив звезды вперед, к Инге. Звезды
замерли  между  миром  и  девочкой,  ступившей на тропу испытаний, шагнувшей
прямо  на  небеса.  Выглядывал  из  тополиной  рощицы Стрелец, таил за собой
центр  мира. Над северным горизонтом Близнецы -- Кастор и Поллукс -- затеяли
веселую  пирушку.  Звали  Ингу  к  себе,  да  только  не  свернуть  ей  и не
остановиться.  А  на  востоке  апельсином  расцветал  Арктур. Разметались по
небесам  и  крышам  Волосы Вероники. Поднимись Инга на цыпочки, увидела бы и
саму  Веронику,  Девой-красавой  вертящуюся  средь царства звериного, где за
призрачным   Жирафом   гонится  могучая  Рысь.  А  гривастый  Лев  свернулся
клубочком  и  видел  сны,  в  которых  беззубым  котенком  разевал  пасть на
миллионы  звездных  россыпей.  Вилась  Змея  у  подножия  золотого трона, на
котором   покоились  алмазы  Северной  Короны.  Взмахнув  бледными  крылами,
разлетелись  в  разные  стороны  Пегас и Лебедь. А высоко-высоко над головой
девочки,  бросившей  вызов  небу,  лентой  распласталось  драконье тело, чьи
звезды принимают лишь самых лучших и самых отчаянных.
       Под   ногами   тянулась   в  бесконечность  бетонная  линия  бордюра,
примыкавшая   к   газону.  После  скоротечной,  но  полноводной  грозы  лужи
заполонили  все вокруг: и потрескавшуюся полосу асфальта, и бугристый газон.
Над  поверхностью  воды  остался только низенький бортик, по которому шагала
Инга.  Местами  он  уходил  под  воду,  и тогда каждый шаг поднимал в воздух
сотни  гулких  брызг.  Местами  он обкрошился и истончился до такой степени,
что Инга перебегала опасные участки.
       На  небе  мерцали  мелкие  звезды.  По  воде  пробегала  рябь, уродуя
отражения   домов.  Испытание  на  звание  кандидатки  в  летную  эскадрилью
вершилось  сразу  после полуночи. Путеводной нитью тянулся бортик, состоящий
из  брусков  бетона.  Следовало  идти  по  нему  вперед,  пока  не загорится
сигнальный  огонь.  Затем  надо  поворачивать  в  сторону,  где  стоит дом с
зажженным окном. И снова только вперед. В темноту, до следующего поворота.
       Поднялся   выше  Орел,  в  бессчетный  раз  увернувшись  от  колючей,
безжалостной  Стрелы.  Делил  мир пополам, чуть прогибаясь в вершине купола,
Млечный  Путь, сотканный из хрустальной пыли разбившихся звезд. Разрезали со
свистом  морозную  ночь  Дельфин  и  Лисица, разлученные в незапамятные века
землей   и   водой,   но   вновь   соединенные  небесами  навечно.  Ковылял,
прихрамывая,  Малый Конь, путался в ногах у Пегаса, да уворачивался от копыт
его,  тяжелых и безжалостных. А Пегас королем проносился по туманной дороге,
то   высекая  искры  из  тверди  опрокинувшихся  небес,  то  беспечно  паря,
распахнув   белоснежные  крылья.  Козерог  робко  проглядывал  сквозь  дома,
которые странно скучились вблизи Инги.
       Главное --  не попасть в тупик. По каким-то причинам в Ночь Испытаний
земля  и  небо  менялась  ролями.  Бетонный  пунктир  бордюра  превращался в
пунктир  курса,  проложенного  на  карте  небесного  маршрута. Кандидаты шли
каждый  своим  путем. Пересечься было большой удачей, но весьма редкой. Зато
при  встрече  полоса  удваивала  ширину  и шагать дальше становилось гораздо
легче. Инга не рассчитывала на удачу. Она рассчитывала только на себя.
       Тупик  знаменовал  окончание  испытания. Окончание плачевное. На небе
никогда  не  упрешься  в  тупик.  Тупик  поджидает  тебя  на  земле.  И если
встретишь  его  во  время  испытания,  значит,  небо отторгло тебя и вручило
земле. Навсегда.
       Инга  свернула  в  переулок.  Время  съело бордюр почти до основания.
Надо  было  сконцентрировать  все внимание на том, чтобы не сделать неверный
шаг.  Переулок  пронизывал злющий ветер. Деревья дрожали то ли от холода, то
ли  от  страха.  Небо  угрюмо чернело. Прямо по курсу отливал мутным сиянием
Алголь --  звезда  стеклянноглазого.  Инга  шла  сквозь  непрестанные порывы
ветра,  стремящиеся  сбить  девочку с узенькой бетонной полоски. Инга шла и,
удивляясь   себе,   успевала  смотреть  по  сторонам.  Нужное  окно  она  не
пропустила.  Резкий  поворот,  Алголь метнулся влево и затерялся за корпусом
темноокой пятиэтажки. А с ним и ветер.
       Созвездия  потеряли  привычные  очертания.  Наверное, такими их видят
звездные   летчики,   прорвавшиеся   к   другому   краю  галактики.  Блестки
рассыпались  мозаикой  и складывались в иные портреты. Волокли забытую всеми
Телегу   связанные   единой   упряжью   Волк   и   Вол.  Содрогались  стенки
свернувшегося  воронкой  неба  от могучей поступи Сохатого. Поспешали за ним
Охотники,  для  которых  навсегда  закрылась дорога обратно. Безысходный бег
лихорадочной   погони,   безумное   желание   протянуть   руку  и  скользяще
дотронуться   хотя   бы   единожды,   бесконечная   надежда,  превозмогающая
беспросветные неудачи. Улица грустных звезд.
       Поперек  бордюра  сидел волшебник. Только он заметно вырос, почти что
с  Ингу.  Или  просто  девочка уменьшилась до его размера. Хотя тогда бордюр
превратился  бы  в  широкое шоссе, с которого, чтобы свалиться, нужно сильно
постараться.
       -- Я тебя не вызывала, -- сказала Инга.
       -- Знаю, --  кивнул волшебник. -- Просто я выспался и решил взглянуть
на новую кандидатку в ивовую эскадрилью.
       -- А ты тоже там учишься? -- спросила Инга.
       -- Все  мы  учимся, -- пожал плечами волшебник. -- Летчики, механики,
волшебники,  диспетчеры.  Чем  сложнее  техника,  тем  большего внимания она
требует.
       Инга  продолжала  переставлять  ноги,  неустанно  продвигаясь вперед.
Волшебник парил рядом, по-турецки подогнув под себя ноги.
       -- Ты, наверное, не отличник, -- предположила Инга.
       -- Почему ты так решила?
       -- Ну... --  протянула  Инга. --  Если  ты  до  сих  пор  не научился
отменять свои наколдованные желания.
       -- Я умею! -- обиженно воскликнул волшебник.
       -- УМЕЕШЬ!!! -- Инга от потрясения чуть не шагнула мимо бордюра.
       -- Эй,   эй,   осторожнее! --   испугался   волшебник. --   Провалишь
испытание. А такая, как ты, нашей эскадрилье не помешает.
       Инга остановилась.
       -- Ты умеешь отменять желания, заказанные летчицами?
       -- Проще  простого, --  волшебник  презрительно  оттянул  губу, чтобы
показать  насколько  незначительны  для  него  такие просьбы. -- А почему ты
решила, что я этого не могу?
       -- Райлана сказала, -- обиженно выдавила Инга.
       -- В  число  ее  недостатков входит вранье. Причем, гораздо чаще, чем
хотелось бы.
       -- И она могла отменить забвение?
       -- Она могла пожелать, чтобы я его отменил.
       -- Но почему тогда она не попросила тебя об этом?
       -- Наверное, сильно разозлилась на того, ушастого.
       -- И ничего мне не сказала!
       -- А  ты  представь  себя  на  ее месте. Она отменяет забвение. Ты на
радостях  убегаешь  домой. По каким-то причинам Райлана хотела оставить тебя
при себе.
       -- Наверное, она не хотела оставаться в одиночестве.
       -- Никто не мешал ей вернуться в эскадрилью.
       -- Ага,  вернуться.  Без  самолета-то!  Погоди! А она могла заказать,
чтобы украденный самолет вернулся к ней сам?
       -- Райлана  потеряла  са-мо-лет?! -- волшебник от удивления сверзился
вниз  и  теперь  скользил  в опасной близости над лужей. А в луже отражались
звезды. Точные копии тех, что окружали девочку со всех сторон.
       Прикрывал  Инге спину звездный Щит. Выплескивался ручей из бездонного
кувшина  Водолея,  и  резвились  на  мелководье  беспечные Рыбы. А невидимые
волны  перекатывались  через  Кита,  настолько  огромного,  что лишь краешек
спины  показывал  он  Инге,  не  желая  пугать и сбивать с пути истинного. А
рядом  примостился Овен и чинно пил соленую воду, желая укротить бесконечную
жажду,  но  лишь  распалял  ее  жарче  и жарче. Ветер взъерошил гладь мелкой
рябью, утопив мечущиеся отражения. Только колыхался бледный квадрат света.
       Инга  чуть-чуть  не  пропустила очередной поворот. Однако, настроение
ее  совершенно  испортилось.  Выходит,  она  ненароком выдала страшную тайну
Райланы. Никто не должен знать про такой проступок, а Инга разболтала.
       -- Да-а-а,   история, --   протянул   волшебник,   медленно   набирая
утраченные сантиметры высоты.
       -- Нет-нет, --  поспешно  добавила  Инга. --  Теперь  самолет снова у
нее.
       -- Ага, --  печально  сказал волшебник. -- Я начинаю понимать, ЗА ЧТО
исчезли твои краски.
       Инга ничего не добавила. Любое слово только раздувало вину Райланы.
       -- Такие  вот  дела, --  губы волшебника сомкнулись четкой прямой. --
Но  ты  имеешь полное право выйти из этой истории. Ты же ничего не знала про
вранье!  Теперь  тебе  прямая  дорога  к высшим силам справедливости. Они-то
найдут способ вернуть краски. Они любят защищать безвинно пострадавших.
       Ну  вот опять! Сначала стеклянноглазый, а теперь и волшебник туда же.
Пусть  наврала  Райлана,  хоть  это  и  подло. Но все же... Но все же она --
подруга!  И  она спасала город! Даже, когда совершенно не знала Ингу и имела
все  шансы  не  ввязываться.  Пусть высшие силы вернут безвинно пострадавшей
Инге  утерянные  краски. Но Райлана! Ведь ее с треском вышибут из эскадрильи
только  потому,  что  так кому-то покажется справедливым. А Райлане не жить,
если она не станет летчицей.
       -- Сами  разберемся, --  буркнула  девочка. --  Безо  всяких  там сил
высшей справедливости.
       -- Тогда  остается  бой  со  стеклянноглазым, --  невесело усмехнулся
волшебник.
       -- Послушай! --  Инге  пришла  прекрасная  мысль,  как отвертеться от
неминуемого  боя. -- А если я стану летчицей, то по моему желанию ты сможешь
вернуть краски?
       -- Извини, --  волшебник  развел руками. -- Заклятья стеклянноглазого
мне  не  подвластны.  Возможно,  кто-то  согласится  обменять твои краски на
что-то  свое.  Только  с  каждым  обменом  цена возрастает. Я даже думать не
хочу, что попросит стеклянноглазый на следующем витке спирали.
       Похоже,  что  краски  Инге  придется  возвращать  своими силами. Ну и
пускай. Она станет летчицей. Настоящей. И сразится в настоящем бою.
       -- Значит,   ты  тоже  ничем  не  поможешь, --  сказала  Инга,  снова
развернувшись  на  свет.  Бордюр  убегал  в кусты. Идти сразу стало сложнее.
Каждый  новый  шаг  занимал  все больше времени. Ведь приходилось сначала на
ощупь  проверять,  не  исчез  ли бордюр. Одна ошибка, и испытание завершится
провалом, навсегда оставив девочку в черно-белом мире.
       Высунул  рогатую  голову Телец. Глядел на девочку злым красным глазом
ярости.  Тихо  обрушились  дальние крыши, распоротые отточенными остриями. А
на   другом   краю   темной   воронки   уворачивался   от   небесных  когтей
лев-невысоклик.   Гордо   вышагивал   Геракл,  увенчанный  каменной  шкурой.
Неслышно   крался   по   его  следам  Змееносец,  пробиваясь  тринадцатым  в
вековечный  ряд.  Черную  дыру,  в  которую  утекало  время,  прикрыл Цефей,
шепчущий  слова заклятые, обернувшиеся мерзопакостными тайнами, да загадками
неразрешимыми.   Стайкой   метеоров   осыпались  осколки  цепей,  сброшенных
Андромедой.  Встряхнула  затекшими  руками  небесная  королевна и улыбнулась
счастью своему звездному, да непонятному.
       Вспыхнули   двумя   Лунами   глаза  волшебника,  а  звезды  испуганно
отшатнулись и брызнули в стороны стайкой испуганных синиц.
       -- Один  вопрос,  Инга, --  волшебник приблизился настолько, что Инга
чувствовала  его теплое дыхание. -- Если пройдешь испытание, за сколько дней
ты сумеешь научиться управлять самолетом?
       -- Учиться? --  удивилась  Инга. Ей казалось, что после испытания она
получает самолет и сразу в бой.
       -- Конечно, --  удивился  волшебник  ивовой  эскадрильи. --  Иначе ты
даже   не   сможешь  взлететь.  Хуже  всего,  если  знамения,  предсказанные
оракулом, случатся прежде, чем ты научишься летать.
       -- Ночь  Ржавых  Цепей уже завтра! -- продвижение замедлилось. Ночной
тест, будоражащий душу приключением, сразу стал казаться бессмысленным.
       -- Вот  здесь  и  скажется  моя  помощь.  Я  могу  выдать тебе знания
авансом.
       -- Это как, -- не поняла Инга.
       -- Закончив  тест,  ты в совершенстве сумеешь управлять самолетом. На
уровне  воздушного  аса,  это  я  тебе  гарантирую.  Однако, потом, когда ты
вернешься к нормальной жизни, тебе придется расплачиваться за аванс.
       -- Снова  деньгами? --  Инга  представила,  как  за каждый исчезающий
рублик в голове прописывается параграф учебника по основам авиации.
       -- Нет.  Знаниями.  Ты  должна  будешь  поступить  в летное училище и
выучить  все  то,  что узнаешь после испытания. Если оно закончится для тебя
благополучно.
       Волшебник  надсадно  закашлял,  и  девочка  обнаружила,  что  чуть не
зазевалась.  Окно  горело справа. Справа тянулось и ответвление от основного
пути. А перекресток остался в трех шагах позади.
       Инга  поспешно  отступила  и  свернула  на  правильный  путь, а потом
посмотрела на волшебника.
       -- Холодно.  Горло  чего-то  разболелось, -- виновато сказал он, но в
глазах так и сверкали озорные искры.
       "Спасибо", -- мысленно поблагодарила его Инга.
       -- А  если я не стану учиться, -- вдруг пришло в голову ей. -- Зачем?
Ведь знания и так будут у меня!
       -- Со  временем  забудутся, --  вздохнул  волшебник. --  Но  страшнее
всего,  что забудется и многое другое. Сегодняшняя ночь, к примеру. Райлана.
Зумки.  Путешествие  под  землей.  Забудутся  все  те  минуты, когда ты была
летчицей.  И  справедливо:  ведь  летчица  в тебе погаснет. Ты снова станешь
самой   обыкновенной  девочкой,  затем  девушкой,  женщиной,  старушкой.  Но
летчицей  ты  уже  не  станешь  никогда.  Аванс -- начало пути, запертого на
странный  замок.  Возврат  долга --  ключик  к замку. Долги надо возвращать,
даже если тебе кажется, что их давно простили.
       -- Я верну, -- пообещала Инга.
       -- Все  так  говорят, --  грустно  возразил  волшебник. --  Но  потом
почему-то забывают. Ведь забыть всегда легче.
       Он  исчез.  А Инга увидела, что бордюр, по которому она шла, упирался
прямо  в  стену  дома.  Вернее,  взмывал  вверх и уходил в распахнутое окно,
лучившееся  светом.  Жаль  только,  что  Инге он казался бледно-серым. А над
домом по-прежнему сияли колючие блестки, сплетенные в созвездия.
       Тянули  Орел и Лебедь шеи длинные к заре нарождающейся. Опустила руку
царскую   Инге   навстречу   Кассиопея,   обещая  жизнь  легкую,  беспечную,
праздниками,  да  фейерверками  заполненную.  Вот они, пальцы звездные, лишь
коснись  легонько,  и  утянут  они  тебя  в  неизведанные  выси  без всякого
самолета.  Все  небо, все до единой звездочки качнутся и обернутся глубиной.
Далеким  океаном,  у берега которого скользит меж невидимых камней капризная
Южная  Рыба.  А  глаз  ее,  Фомальгаут,  смотрящий  прямо  на  девочку белой
жемчужиной,  изливает  легенды  древние,  душу  разъедающие. Сверни только в
сторону,  как  польется  мягким  голосом  сказка  страшная  и прекрасная, не
рассказанная   еще   никому.   Сверни.  Оставь  бордюр.  Пройдись  по  воде.
Превратись  в  легкий  ветер.  Вспыхни новым созвездием на славу себе и всей
вселенной.
       Инга  вонзила  взгляд  в серую полосу под ногами. Как ни заманчив зов
звезд,  они  не  заменят  Инге то, что осталось там, куда хочется вернуться.
Если  Инга  растечется  холодным  сиянием, стеклянноглазый выглянет из башни
Замка  Черных  Облаков,  и  холодная  улыбка  кривой чертой разрежет лицо из
белого мрамора.
       Девочка,  осторожно  ступая  по  бетонным  брускам, медленно набирала
высоту.  Теперь  она  чувствовала  себя  не летчицей, а канатоходкой Суок из
книжки  про  трех  толстяков. Трава, пышные кусты шиповника, лужи -- все они
остались далеко внизу. А окно сверкало совсем рядом.
       Инга  не  заметила,  как  прошла  сквозь  него.  Просто  город исчез.
Девочка  стояла  на  небольшой  полянке,  окруженной  высоченными  ивами. Их
удивительно  огромные  листья ростом с Ингу нервно чиркали по траве, которая
тоже  вымахала  до  невероятных  размеров.  Свет  никуда  не  исчез.  Только
обернулся  солнцем, лучи которого пронзали густую листву и ласково согревали
девочку,  прорвавшуюся  сквозь  долгую холодную ночь. Или Ингу грело чувство
победы?  Испытание  триумфально  завершилось.  Небо  не  отторгло  маленькую
девочку,   запутавшуюся   в   сложных  проблемах  большого  мира.  Но  самое
главное --  он  стоял  на  поляне.  Он  был совсем не такой, как у Зумки или
Райланы.  Монокрыло  находилось  над  кабиной.  Сама  кабина не откидывалась
колпаком,  а  имела  дверку. Носовое колесо задорно выдавалось вперед. Шарик
радиоантенны  ярко  отсвечивал  в  лучах  раннего  солнца. Нестерпимее всего
сверкал  киль,  только  руль  направления чуть уклонялся в тень. Руль высоты
наклонился  к  земле. Фюзеляж напоминал каплю, устремленную вперед и немного
скошенную  кабиной.  Да  еще  радиатор  нарушал  снизу плавные очертания. Он
появился --  Ингин  самолет.  Не  оставалось  ни малейшего сомнения, кому он
принадлежит.
       А  по фюзеляжу, от капота до стабилизатора, молнией протянулся ивовый
лист.
       Девочка  вприпрыжку  подскочила  к самолету и нежно погладила металл,
нагретый  солнцем.  Наверное, ей показалось, но изящная машина чуть дрогнула
в  ответ на ласковое прикосновение. Чудо техники терпеливо ждало, когда Инга
удобно  устроится в кресле и положит руки на штурвал. А потом пронесется над
ивовой рощей в своем первом полете.

Глава двадцатая

Поиски

       -- Когда   лучи   солнца   нальются  кровью,  когда  багряное  облако
опустится  к  горизонту,  когда  прорастет  ржавая  цепь,  а  холм покроется
желтыми  сумеречными  цветами.  И  стая  светляков опустится на их листья. А
противостоять  нам  будут тридцать три ворона и два дракона, -- пробормотала
Инга.
       -- Верно, --   кивнула   Райлана.   Глаза  ее  озорно  блестели,  как
солнечная дорожка на поверх