Dark Window
 Летчица с листа ивы


--- Table start-------------------------------------------------------------
Посвящается Инге Кузнецовой, немного приоткрывшей для меня завесу в
таинственный мир летчиков: подземных, звездных и полярных. |
--- Table end---------------------------------------------------------------

       Когда  шумит ветер в ивах, остальные звуки смущенно утихают. Даже шум
небольшого  самолета  без  труда затеряется в удивительном шелесте, который,
кажется,  способен  затопить  весь  мир.  Может,  поэтому учебные эскадрильи
устраивают  аэродромы  именно  там, где растут ивы. В погожий солнечный день
рокот  маленького  двигателя  нетрудно спутать с полетом шмеля. Да и взгляду
легче  остановиться  на  круглой  полосатой  капле,  кружащей  близ  розовых
лепестков  клевера, чем разыскивать среди листвы корпус самолета -- зеленого
и крохотного, как и вся эскадрилья в таинственных глубинах шелестящих ив.

Глава первая

Зеленая стрела

       Инга  в  последний  раз  пригладила  пальцами  влажный  песок  вокруг
бутылочного  осколка  и  залюбовалась: секретики получились на славу. Два из
них  примыкали  к  ржавому  "Запорожцу",  сброшенному в овраг в незапамятные
времена.  Под  коричневыми стеклами таились Роберт Редфорд и Джулия Робертс,
одинаково  улыбающиеся  со  вкладышей  от  жвачки.  Два  располагались  чуть
подальше.  Там  под сизыми полусферами на золотой и фиолетовой фольге лежали
россыпи  пуговок.  Пятый --  самый  дальний --  хранил  серебристую  фигурку
космонавта.  Его  полет  проходил  под  нежно-голубоватым  куполом.  Инга не
знала,  что  наливают  в  такие  красивые  бутылки,  но мечтала когда-нибудь
увидеть  в  киоске  это  волшебство.  И  купить, если хватит денег. Но лучше
всех,   конечно   же,   был   последний   секретик.   Самый  большой,  самый
вместительный.  Посередине, между разноцветными окошками, как центр цветка с
пятью лепестками, как папин значок с фестивальной ромашкой.
       Такого  великолепия  никогда  бы  не  получилось,  если  бы  накануне
бабушка  не  разбила трехлитровую банку. Осколки немедленно угодили в ведро,
но  Инга,  выкидывая мусор, пощадила самый большой из них, словно знала, что
ему   суждена  вторая  жизнь.  Теперь  под  ним  располагался  целый  город,
составленный  из  фигурок  киндер-сюрприза.  Ингины пальцы недаром прорыли в
земле  настоящий  котлован.  Сначала  работа  шла  быстро, и комки чернозема
весело  разлетались по округе. Песок тоже не сопротивлялся. Но когда под ним
показалась   глина,  работа  застопорилась.  Инга  смахнула  капельки  пота,
оставив  на  лбу  несколько  рыжих полос, и посмотрела на свое творение. Да,
теперь городу было где разместиться. И девочка принялась за строительство.
       Первым  делом  обосновалась трехэтажная мельница из красной и зеленой
пластмассы.  Ее  желтые  крылья плавно вращались от малейшего прикосновения.
Рядом  с  крылатой  пристроился голубой домик с красной крышей. Вообще-то он
задумывался,  как  собачья  конура,  но  яйцо,  хранящее  в шоколадном нутре
пятнистого  щенка,  так  и  не  досталось  Инге, а покупать фигурки на рынке
родителей  не уговоришь. Вот и стала конура избушкой. Вокруг Инга разместила
несколько  ярких  коробочек,  в  которых немедленно поселились пластмассовые
гномики,  зеленые  крокодильчики, синие бегемотики, веселые львята. Закончив
последнее  новоселье,  она  принялась  обустраивать улицы, высаживая кусты и
деревца.  Пластмассовых  деревьев удалось раздобыть не так уж много, поэтому
пришлось  натыкать куски проволоки, увитой зеленой бумагой. Кроме того, Инга
собиралась  позаимствовать  из коробки, засунутой в самый темный угол шкафа,
веточки  искусственной  елки.  Все  равно  летом  новогодняя  елка никому не
нужна, но из нее мог получиться отличный лесок где-нибудь на окраине.
       Лучше   всего  выглядел  центральный  проспект.  Его  Инга  вымостила
колесиками   от  сломанных  кассет.  Белая  дорога  с  аккуратными  круглыми
отверстиями  тянулась через весь город, сверкая красными, оранжевыми, синими
и   нестерпимо-алыми   вставочками.   Еще  несколько  обозначились  цветными
карандашами.  Одна  из  улиц  упиралась  в  каменную  башню.  Девочка уже не
помнила,  как  к ней попали эти две гальки -- почти кубик и почти пирамидка,
но  не  расставалась  с ними уже несколько лет. И, конечно же, город без них
тоже не мог обойтись.
       Затем  Инга  накрыла город осколком от трехлитровой банки. Стеклянный
купол  весело  сверкал  в  солнечных лучах, но очень скоро городу предстояло
превратиться  в тайный, подземный. Чтобы никто не знал про него, кроме Инги.
Чтобы  никто  не  мог  его  разрушить.  А солнце палило, иссушая все вокруг.
Мокрая  глина  сохла  прямо  на  глазах.  Так  жарко  бывает разве что перед
грозой.
       -- Кхе,  кхе,  и  что  у  нас  тут? --  раздался  за  Ингиной  спиной
противный голос.
       Инга  испуганно  вздрогнула  и  обернулась  нахохлившимся воробушком.
Сзади,  притоптывая  ногой, ухмылялся Васян. Его огромные кулаки безжалостно
сжались,  готовые  обрушиться на первого встречного. Но в овраге стояла одна
Инга.
       Глаза  испуганно  раскрылись.  В  голове  тяжело забухала кровь. Ноги
стали  ватными.  Мир  перестал казаться огромным и полным чудес. Он съежился
до  размеров  Ингиного  города.  Над ним нависла неумолимая беда. И его надо
отстоять во что бы то ни стало.
       Пританцовывая,    Васян    приближался.   Черные   таблетки,   плотно
закупорившие  загорелые  уши,  выплевывали обрывистые аккорды. Васян не ждал
ответа,  он  и  не  мог слышать ничего, кроме музыки, пульсировавшей в ушных
раковинах.   Да  он,  собственно,  знал  уже  все  ответы  на  все  вопросы,
интересовавшие его в этой жизни.
       Он  шел,  а  солнце  убегало. По земле расстилалась тень, поглотившая
яркие  краски, сделавшая мир хмурым и неласковым. Солнце спряталось в тучах.
Солнце  не  хотело видеть того, что здесь случится. И никто не хотел. Тополя
стыдливо  отворачивались.  Березки  шептались  друг  с  другом. А старый дуб
кряхтел  и  все  стремился  заглянуть  поверх оврага, но только не вниз, где
маленькая   девочка  не  знала,  как  ей  защитить  свой  город.  Лишь  ива,
склонившись,  погладила голову девочки тремя шелковистыми листочками. Но чем
она могла помочь?
       Инга   судорожным   движением   попыталась  присыпать  хотя  бы  один
секретик.  Тот,  что  с  серебряной фигуркой. Девочка знала: такую фигурку и
такое  стеклышко  уже  не  сыскать.  Но  одного взмаха не хватило. Волшебный
осколок продолжал предательски поблескивать сквозь земляные комки.
       Васян   не  обратил  внимания  на  отчаянные  попытки  спрятать  хоть
что-нибудь.  Его  не  интересовали мелочи. Пока не интересовали. Взглядом он
пожирал  стеклянный  купол,  где  прятался  город,  так  и не успевший стать
подземным.  Васян  уже  слышал,  как стекло жалобно хрустит под подошвой его
серых,  потрескавшихся кроссовок. Васян занес ногу, но остановился. Так было
слишком  просто.  Через  минуту весь мир снова затопит липкая скука. Подошва
грузно опустилась рядом с городом, чуть не сокрушив тайник с пуговками.
       -- Твое? -- хрипло осведомился незваный пришелец.
       -- Да, --  тихо  ответила  Инга.  Крикни  она в десять раз громче, ее
голос не сумел бы пробить мечущуюся в тесных пространствах музыку.
       -- Твое? --  повторил  Васян,  картинно  повертев  носком  кроссовки,
словно давил неудачливого таракана.
       Инга  кивнула.  Музыка владела только ушами, поэтому до Васяна дошло,
и он заулыбался.
       -- Дави, --  распорядился  он  и снова завертел носком. Будет гораздо
интереснее, если девка сама раздавит свою ерунду.
       -- Не, --  замотала  головой  Инга.  Перед  ее глазами стояли осколки
яркой  пластмассы.  Игрушки,  которые  никогда не станут прежними, если Инга
отступится от них, если предаст.
       -- Че? --  удивился  Васян. Слов он слышать не мог, однако Ингин жест
истолковывался  вполне  однозначно,  даже  для  сознания Васяна, набитого до
невозможности  простыми понятиями. Только сейчас в сознании творилось что-то
неправильное.  Вихрились  серые  ураганы, дули холодные ветра, сметая теплое
ленивое  течение  жизни,  какой она должна быть. И все из-за девки, которая,
нет  чтобы  кивнуть  и  приступить  к  исполнению  приказа, стояла и хлопала
глазами.  Не  кивнула  девка, а нахально зырила по сторонам. Такое положение
дел казалось Васяну уж очень неправильным.
       По  сторонам  зырить умел и Васян. Воровато оглядевшись, он не увидел
никого,  кто  бы  мог  вмешаться  в  исполнение немудреного плана. После он,
засопев  и  сжав кулаки, двинулся навстречу непокорной девке. В драках Васян
первым  делом  разбивал  противнику  нос  и, когда тот замирал, ошеломленный
потоком   выплеснувшей   крови,   отделывал  его  по-настоящему.  Но  сейчас
серьезной  драки  не  намечалось.  А  еще была у Васяна мечта. Хорошая такая
мечта,  простая,  как три рубля: дать в зубы. Кулаки аж вспотели от близкого
воплощения  потаенного  желания.  Правым  кулаком  вмазать  всегда  баще, но
сейчас  никто не мешал потренировать и левый. А уж, если не получится, тогда
можно и правым.
       -- Сказано,  дави, --  искривился рот Васяна и выплюнул шмоток слюны,
размазавшейся по куполу обреченного города.
       Инга  драться  не  умела, но и город разрушать не собиралась. Если бы
отыскались  слова,  которые  могли остановить неизбежное... Впрочем, если бы
слова  и  нашлись,  музыка  не  пропустила  бы  их  к  ушам.  Но  тут музыка
оборвалась.
       Васян   остановился,  нахмурился,  вытянул  из  кармана  исцарапанный
плейерок   и,  подцепив  обкусанным  ногтем  треснувшую  крышку,  перевернул
кассету.  Палец  уверенно вдавил кнопку с треугольником, после трехсекундной
паузы музыка снова заметалась в поисках выхода из тесной темницы.
       Неожиданная  пауза  не  спасла  город.  Слова так и не придумались. А
Васян  не  терял  времени  даром.  Пока  пальцы  крутили  кассету,  в голове
сложился  отличный  план. Сначала он вломит ей по ушам. Затем по-каратистски
вмажет  по  шее.  А  уж  потом  перейдет  к  зубам.  И  девка  сломает  свои
ерундовины.  Никуда  не  денется. А если что, то опытные глаза уже приметили
ржавую железяку, которой можно круто причесать непонятливую.
       Инге  хотелось  заплакать. Слезы уже стояли у границ видимого и ждали
только  разрешения,  чтобы  выплеснуться  наружу. Но Инга твердо решила, что
сопящий  субъект  в  кроссовках  с  толстыми подошвами никогда не увидит их,
даже  если небо вдруг разломится пополам и обвалится на головы всех, кто мог
защитить маленький город, но не сделал этого.
       И   небо   вдруг   разломилось  с  оглушительным  треском.  Васян  от
неожиданности  вжал  голову  в плечи. А Инга даже не дрогнула, не побоялась.
Она  не  знала,  что  за  кусок  сейчас  сверзится на ее голову, на все пять
секретиков,  на  города -- стеклянный и настоящий. Ее вполне устраивало, что
и  Васяна накроют обломки сокрушеннного неба. Волшебно-голубые, как тот, под
которым продолжался беспечный полет серебряного космонавта.
       Однако  первый  осколок  оказался вовсе не голубым. Он просвистел как
короткая  зеленая  стрела  и ужалил Васяна в правый глаз, а затем отскочил и
сердитой  пчелой  унесся  в  листву  ивы.  Васян присел, истошно всхлипнул и
понесся  вверх  по  оврагу,  зажав  глаз и вопя на всю округу как сирены ста
тысяч пожарных машин.
       Инга   вскинула  голову.  Непотревоженное  небо  клубилось  грозовыми
тучами  и  не  собиралось  осыпаться  ни  на город, ни на девочку. Сверкнула
ветвистая  молния,  через  секунду раскатился гром в тщетной попытке догнать
ускользающее сияние электричества. Резко похолодало.
       Вопли  смолкли. Инга снова осталась одна. Не теряя времени даром, она
принялась  выкапывать разноцветные сокровища. Она уже знала, что жизнь -- не
индийский  фильм,  в  конце  которого  все танцуют и поют. И даже не сериал.
Васян  обязательно  вернется  на  засвеченное место. Но судьба подарила Инге
шанс.  Значит, она просто построит свой город в другом месте. Мир большой, и
в  нем  обязательно  отыщется  уголок,  куда  еще  не ступала нога с толстой
резиновой подошвой.

Глава вторая

Одинокий самолет

       Самолет  Инга  увидела  не  сразу. Собственно говоря, она думала, что
там  лежит  просто  оборванный  лист. Не тонкий, как у ивы. И не раскидистый
кленовый.  Может  его принесло с дуба, хотя на дубовый он тоже не походил. И
не  тополиный, потому что тополь выглядел до ужаса гордым и всем своим видом
показывал,  что  он-то  понапрасну  не  станет  разбрасываться  листьями. По
крайней мере, до сентября.
       Инга  и  не  думала  возвращаться на опасное место. Но, разложив свои
сокровища  дома,  она  увидела, что нет мельницы. А без мельницы новый город
не  получился бы. Мельница, как самое высокое здание, была главной башней, и
телевышкой. Разве бывают города без телевышек?
       К  счастью,  мельница  не  исчезла. Желтые крылья резко выделялись на
фоне  бурой глины. Быстро оглядевшись и не заметив никого, Инга в три прыжка
подскочила  к  котловану  и,  подхватив пластмассовое строение, сунула вновь
обретенное  богатство в сумочку, а потом перевела дух. Следовало сматываться
отсюда  как  можно скорее. Если Васян заявится опять, никакое чудо не спасет
Ингу.  Пробираясь к тропинке, уводившей по склону оврага к ивовой рощице, за
которой   начинались   первые   кварталы,   девочка   увидела   на   холмике
разворошенной земли нечто зеленое.
       Гербариями   Инга   не   интересовалась.  И  все  же  остановилась  и
наклонилась, чтобы рассмотреть лист, вдруг обернувшийся самолетом.
       Необычные   вещи  в  реальной  жизни  всегда  маскируются  под  самые
обыкновенные.  Колонны  лесных замков выглядят рослыми соснами. Спустившееся
на  землю  облако  кажется  утренним  туманом.  Затерявшаяся  в траве звезда
выглядит  как  яркий  светлячок.  Но  если  приглядеться,  то  с  удивлением
замечаешь,  что  у  сосны  нет  веток,  туман  окрашен  странным  золотистым
сиянием,  а  будто  бы  светлячок  так  и  брызжет  голубоватыми и багряными
искорками.  Вот  и самолет, прикинувшийся листом, чуть было не обманул Ингу.
Да только не на ту напал.
       Легче  всего  обманывать  взрослых.  Они  всегда  смотрят вперед и не
обращают  внимания  на  то,  что у них под ногами. Взрослые далеко от земли.
Они  выросли, оторвались от нее, а до неба так и не достали. Кроме летчиков.
Инга  еще  не  успела  вырасти  и  поэтому  самолету  ускользнуть  от нее не
удалось.
       Самолет   был   не   Ингин.   Присев,   Инга  принялась  разглядывать
миниатюрное  совершенство.  Даже  детсадовец бы понял, что такое великолепие
никогда не хранилось в сладких недрах "Киндера".
       "Не свое -- не трогай!" -- зашелестело вокруг.
       Но  как его было не тронуть? Ведь не каждый день под ноги сваливается
замечательный,  великолепный,  потрясающий самолетик. Даром что малехонький,
зато  почти  как настоящий, словно вылетел из экрана телевизора, по которому
показывают   старые,   военные   фильмы.   Самолет   действительно  выглядел
по-боевому,  да  и  окрашен был в темно-зеленый защитный цвет. Лишь звезд не
доставало  на  хвосте, да на крыльях. Никаких опознавательных знаков игрушка
не  имела.  Разве  что  от  кабины до хвоста изогнулся плавным зигзагом лист
ивы.  Рисунок  получился настолько живой, будто настоящий ивовый лист только
что  сорвался  с  дерева  и  приклеился  к  воздушной машине. Крылья задорно
распростерлись  по  сторонам,  хвост  уверенно  топорщился  к  небу,  а  под
стеклянным  колпаком  виднелась  уйма  малюсеньких  приборчиков.  Ничуть  не
меньше,  чем в "Тойоте" Вовкиного отца. Ну, и вы бы смогли не дотронуться ни
разочка до такого самолетища?
       Инга  протянула к сокровищу руку, но тут же отдернула. Сердитый шепот
усилился в два раза.
       "Не  трогай", --  шумели  деревья.  И  голос  дуба  выделялся суровым
басом,  береза  отчитывала  строго,  как  завуч,  тополь презрительно, а ива
просила  тихо  и  жалобно.  Инга  подняла голову и всмотрелась в колышущуюся
листву.  Говорили  ли деревья на самом деле? Инге было выгоднее считать, что
нет.
       Поэтому  Инга  прищурилась,  сузив границы мира и выкинув из него все
до единого деревья с нравоучительными голосами. А потом протянула руку...
       И  тут  на  поляну вылетел стремительный пацан. Широкие шорты хлопали
по  худеньким  загорелым  ногам с исцарапанными коленками. Белая потрепанная
футболка  с  надписью  "Ты  прав!"  плескалась  на ветру, как парус корабля,
заканчивающего  кругосветное  путешествие. Белобрысый вихор задорно указывал
в небо, словно искал в синеве потерянную Полярную звезду.
       -- Ух ты! -- выдохнул он. -- Твое?
       Инга на секунду задумалась, потерла нос пальцем и решилась.
       -- Мое, -- твердо сказала она.
       -- Ништяк! -- протянул пацан. -- Можно посмотреть?
       Инга  насторожилась.  Дотронуться  до  самолета  хотелось  первой. Но
суетливый  жест  выглядел  бы  поспешным  и  испуганным.  Чего доброго пацан
подумает,  что  Инга  боится  потерять самолет. Да еще деревья... Но зеленое
население поутихло, словно не разговаривало при посторонних.
       -- Смотри, --  пожала  плечами  Инга и отвела взгляд в надежде скрыть
растерянность.
       Парень тоже присел и пальцем огладил фюзеляж.
       -- Давай  играть, --  предложил  он  и тут же извлек из кармана своих
безразмерных  шорт  два  самолета.  По  сравнению  с  Ингиным  они выглядели
плоской  подделкой.  Две  платмассовых штамповки. На днище первого значилось
"Стратегический  бомбардировщик",  у  второго там же было выдавлено "Ил-18".
Инга  прежде  никогда не видела подобных самолетов, поэтому не знала, бывают
ли  они  на  самом  деле.  Но  поиграть можно и такими. В хорошей игре любой
самолет выглядит всамделишным.
       -- Нужен   аэродром, --   воодушевился  пацан  и  уперся  взглядом  в
котлован. -- О! Тут прямо все создано для летного поля.
       -- Это я вырыла, -- заулыбалась Инга.
       -- Молодец! --   похвалил   пацан. --   Осталось   только  разместить
бетонные  плиты,  а  здесь, --  палец  чиркнул  по непотревоженной земле, --
проложить взлетную полосу.
       Васян  сразу забылся, стал призрачным, ненастоящим. И было совершенно
непонятно:  по  каким  причинам  он снова должен заявиться сюда. Надвигалась
игра.  Интересная,  захватывающая.  В  мире просто так ничего не происходит.
Сначала   появился  самолет,  а  потом --  Строитель  Аэродромов.  Строитель
по-хозяйски  огляделся,  метнулся  к шиповнику и извлек из шипастых зарослей
почти  целый  кирпидон.  С  тихим  чмоканьем  белая  плита  легла  к  стенке
котлована. Казалось, она всегда лежала здесь.
       -- Видала! -- хитро прищурился Строитель.
       -- Угу, -- кивнула Инга. -- Только одного нам мало будет.
       -- Правильно, --  согласился Строитель. -- А вон в той ложбинке их --
куча! Принесешь?
       -- Тяжелые, наверно, -- поостереглась Инга.
       -- Да не, -- вихор мотнулся туда-обратно. -- Одни обломки. Дотащишь.
       Он  ловко  подхватил зеленый лайнер и устроил посередине белой плиты.
Самолет  рвался  ввысь,  но  его  не  пускали  обрыв, незавершенность поля и
отсутствие взлетной полосы.
       -- А я пока вырою канаву, -- Строитель словно читал ее мысли.
       После  таких слов ничего не оставалось, как повернуться и отправиться
за  кирпичами.  В  ложбинке,  действительно, оказалась целая груда обломков,
словно   здесь  рассыпали  гигантскую  сахарницу.  Инга  выбрала  два  самых
больших. Пусть не думает, что она слабачка.
       Каждый  шаг  давался  с  трудом.  Кирпичи  оттягивали руки и норовили
выскользнуть  из ослабевших пальцев. Но Инга не думала сдаваться. Если к ней
прилетел  такой  замечательный  самолет,  она уж выстроит для него достойный
аэродром.  Однако, и в самом деле было тяжело. Хотелось бросить од