няли.
       Зумки  и  Райлана  так  не  считали,  поэтому бока Инги вновь ощутили
дружеское подбадривание.
       -- Раньше   мы   приглашали   ветеранов, --  сказала  Инга,  пресекая
очередной  вопрос  диспетчера. --  Но в прошлом учебном году учительница нам
дала  задание  подумать, кого еще из интересных людей мы можем пригласить на
урок  мира. И когда я услышала от девочек про подземный лабиринт, то решила,
что лично я обязательно приглашу оракула. Вот!
       На  этот  раз тычки в бока отражали безоговорочное восхищение девочек
речью Инги. Только на диспетчера она произвела весьма странное впечатление.
       -- О-о-о! --  простонал  он. -- В то время, когда пять рейсов выходят
из  графика,  когда  на  седьмой полосе чуть не столкнулись три большегруза,
когда   два   самых   опытных   летчика  покинули  наши  ряды,  подавшись  в
отщепенцы... Почему именно в мою смену?!!!
       Инга  боязливо  вжала  голову в плечи. Райлана и Зумки дружно сделали
шаг  назад.  Инга  осталась  на  месте.  Только  смотрела  она  сейчас не на
диспетчера,  а  на  большие  круги,  расчерченные паутиной зеленой сетки. От
центра   до  границы  круга  пролегла  вращающаяся  полоса.  Иногда  на  ней
вспыхивали яркие точки.
       -- Это  не ко мне, -- голос диспетчера тоже стал усталым. -- Ничем не
могу  помочь  вам,  девочки.  Ничем.  Дело в том, что существование оракулов
считается  недоказанным. Нет никаких научно обоснованных сведений как о том,
что  происходит  в  Лабиринте Вечной Ночи, так и о летчиках, сумевших оттуда
вернуться. В том числе, и в качестве оракулов.
       -- Но   откуда  тогда  все  про  них  знают!? --  гневно  воскликнула
Райлана.
       -- Легенды, --  вздохнул  диспетчер. --  Легенды,  в  которые приятно
верить.  И  находятся  ведь!  И верят! Но только те, кто запускают дела, кто
бросают  обязанности,  кто  переступают  через  слово  "Надо!"  и  рвутся  в
треклятый  лабиринт. Все остальные нигде и никогда не видели оракулов. А те,
кто  отправляются  в лабиринт, вряд ли что вам скажут. Они уже не здесь, они
там,  порвавшие  с  реалиями  подземного мира и летящие по комнатам, пусть и
призрачным, лабиринта, откуда нет выхода.
       Внезапно  Инге  захотелось  сделать  хоть  что-то  доброе  для  этого
уставшего  человека. Она подошла к столу, обхватила ладонями жаркое запястье
опавшей руки и снизу вверх заглянула в глаза.
       -- Извините, --  сказала  она  тихо-тихо. --  Но мне кажется, вы сами
когда-то  очень  и очень хотели пройти лабиринт. А потом отказались. Не знаю
почему, но отказались.
       -- Вот  именно,  что  не  знаешь, --  голос  диспетчера уже не звучал
трагично,  но  усталость  никуда не делась. -- Конечно, я мечтал... А кто не
мечтал?  Кто не хотел забраться в темные комнаты, где еще никто и никогда не
бывал!  Кто не надеялся обнаружить там множество таинственных и удивительных
вещей,  загадочных надписей, невиданных существ с пушистым обличьем и доброй
душой!  Кто не желал быть первым, пронзившим лабиринт до конца и вернувшимся
обратно.  Я ведь тоже рвался туда, но... Но выяснилось, что есть куча людей,
которая  ждет  от  меня выполнения кучи конкретных дел... И самое печальное,
что  годы идут, а куча не уменьшается. Напротив, с каждым годом она растет и
растет.  А  потом  понимаешь,  что  никуда  не  деться от этой кучи. Никуда!
Потому что это и есть жизнь!
       -- Но находятся ведь летчики, которые бросают все дела и уходят...
       -- Находятся! --  проскрежетал зубами диспетчер. -- Бросают и уходят!
А  я  не  могу!  Поэтому  для  меня  они  не летчики, а отщепенцы. Ищите их,
кружащих  у  ворот  лабиринта.  Если  кто  и  может  помочь  вам с розысками
оракула, то только они. А я не верю в эти россказни.
       -- Знаете  что, --  сказала Инга. -- Если бы я в один странный миг не
сумела  поверить,  то  разбилась бы, а не стояла теперь перед вами. Не знаю,
как  я  сумела  сказать себе "Верю!", но вот сумела же... А знаете, во что я
еще  верю?  Что  в один день все ваши дела закончатся, и вы сумеете улететь!
Сумеете, я верю! Только дождитесь того дня. Пожалуйста!
       Инга  чувствовала  себя  крайне неловко, будто бы остановила на улице
ужасно  занятого дяденьку и начала знакомить его со своими куклами. Внезапно
она  забыла  про кукол. Сквозь серую пелену диспетчерских глаз проявились на
миг  отблески  далеких  звезд.  Инге  вдруг  подумалось,  что  из диспетчера
получится   потрясающий   звездный   летчик.   Только  говорить  вслух  было
бессмысленно.  Диспетчер  сам  должен  почувствовать  в  себе летчика. И сам
взлететь.
       Инга осторожно отступила назад к Райлане и Зумки.
       -- Идите,    девочки, --   тихо   проговорил   диспетчер. --   Можете
заправиться  у  нас.  Я  распоряжусь,  чтобы  вам  выдали  из стратегических
запасов. Вам положено.
       -- Классс! --  зашептала  Зумки  в  ухо  Инги. --  Пойдем, пока он не
передумал!
       Райлана  уже  прыжками неслась на летное поле. Жизнь продолжалась. Но
Инга  не  спешила.  Она  в  последний  раз  посмотрела  на  диспетчера.  Тот
склонился  над  столом  и будто бы забыл про девочек. Из динамиков слышались
голоса  летчиков,  требующих  посадки,  и отвечающих им диспетчеров. Зеленая
полоса  скользила  по  темному  кругу,  затянутому  паутиной. Для диспетчера
жизнь  тоже  не  стояла  на  месте.  Обычная  жизнь,  заполненная  делами  и
обязанностями,  которые невозможно взять и бросить, потому что кто-то должен
отвечать  летчикам,  летящим  во  мраке.  Но  Инга  помнила  и  про звездные
отблески.  И  она  подумала,  что на самом деле жизнь -- это и есть звездные
отблески  в  глазах. Потому что все остальное называется как-то иначе. "Надо
будет  посмотреть в зеркале, когда вернусь, есть ли у меня такие?" -- решила
Инга и побежала вслед за Зумки.

Глава одиннадцатая

У ворот лабиринта

       -- Вот он, -- прошептала Зумки.
       Впереди высилась каменная арка, за которой была лишь чернота.
       Темные  ущелья  остались  позади.  Горные  коридоры  сливались в одну
дорогу. Вперед, к черной дыре. Но Зумки не спешила.
       -- Вступивший   на   тот   путь   не   имеет  права  отказываться  от
маршрута, --  пояснила  алая  летчица. --  Поэтому  нам стоит лишь дождаться
первого,  кто  направится к тем дверям. Тогда мы спрашиваем насчет оракула и
благополучно  отваливаем  назад к солнечному свету. А то я уже заскучала без
солнца.
       Она   повернула   голову  назад.  Инга  кивнула,  показывая,  что  не
возражает. Черная дыра пугала ее.
       -- Эй,  Зумки, --  рассердилась  Райлана. --  Кончай  зря  переводить
бензин. Вон там справа я вижу отличную площадочку.
       -- Для  ведомой  ты  слишком  разговорчива, --  огрызнулась Зумки, но
направила  самолет  к  сумрачному  каменному  плато.  Оттуда вход в Лабиринт
виднелся  как  на ладони. Ни один подземный летчик, решившийся на прорыв, не
ускользнул  бы  от трех пар внимательных глаз. Колеса мягко коснулись плиты,
и самолет, чуть подпрыгивая, понесся по земле, неуклонно замедляя скорость.
       Откинулся  стеклянный колпак. Воздух, проникший в кабину, оказался до
невозможности  душным  и  влажным, словно машина остановилась возле вулкана,
готового  вот-вот  пробудиться.  Серебряные  облака  под  потолком сотрясала
странная   дрожь,   отчего   протянувшиеся   по  земле  тени  подрагивали  в
удивительном танце под безмолвную призрачную музыку.
       Словно  скрипнула  дверь.  Опрокинулись  на плато и понеслись, дробно
стуча,  сотни  невидимых  каменных  шаров. Снова скрип, и снова. Открывались
огромные  двери невидимых кладовых, таящих неизвестности. Что-то просвистело
высоко-высоко,  почти под облаками. В душе нарастала тревога. Инга подумала,
а  что  же  ждет летчиков за входом, если уже перед ним становится настолько
страшно.
       Рядом ворочалась Райлана.
       -- Эй,  Инга, --  прошипела  она. --  Ты мне всю ногу отсидела. Давай
вылазь.
       Инга  спрыгнула  вниз.  Сандалии  спружинили.  Над головой пронеслись
удивительные  звуки.  Похоже было, что в небесах на незнакомом языке пел хор
мелодичных мужских голосов.
       -- Что  это? --  язык  едва  ворочался  от странностей, пронизывающих
серебристый сумрак.
       -- Отголоски  небесных  хоралов, --  пояснила  Зумки. -- Когда-то они
залетели  под  землю,  да  так  и не сумели вырваться. А успокоиться тоже не
могут.  Вот  и  звучат  под  сводами.  Что  в  них,  никому не ведомо. То ли
напутствие рискнувшим сменить маршрут, то ли предостережение.
       Подул  ветер. Сначала он был сухим и жарким, но постепенно усиливался
и становился все холоднее.
       -- Странно, --  пожала  плечами  Зумки. --  Не  должно  быть никакого
ветра.
       -- А  помнишь  нам говорили про Очиститель? -- хмыкнула Райлана. -- И
еще  советовали  не  забыть  про  него,  когда  будем сдавать зачет. И когда
окажемся под землей.
       Отголоски  становились  все  тревожнее.  Они  слышались  то сбоку, то
издали,  то  над самой головой. Справа из темной расселины раздалось тяжелое
дыхание. Воздух заметно посвежел.
       -- Очиститель, --  нахмурилась  Зумки. -- Почему же я ничего о нем не
помню?
       -- Неудивительно,  ведь  тогда в магазин привезли новую косметику, --
язвительно  усмехнулась  Райлана. --  Я  думаю,  что  тебя просто не было на
лекции.
       -- Я  тебе  уже говорила, -- строго сказала Зумки, -- что ты чересчур
разговорчива для ведомой. Тем более для ведомой без самолета.
       Райлана поперхнулась.
       -- Так  то  лучше, --  кивнула  Зумки. --  А  теперь сама расскажи об
Очистителе, раз ты у нас такая грамотная.
       -- Я   не   забиваю   голову   подобными   пустяками, --  отмахнулась
Райлана. --  Мне  это  вовсе  и  не  нужно.  Я  ведь  никогда  не собиралась
становиться подземной летчицей.
       -- Ну хоть что-то ты помнишь?
       -- Да  так,  общие  сведения.  Как  обычно... --  и  Райлана,  приняв
официальную  позу,  принялась заучено выговаривать. -- При Очистителе порывы
ветра  достигают одиннадцати, а в некоторых случаях и двенадцати баллов... Я
как  услышала  про  баллы,  так мне сразу представился выпускной бал. Вот уж
тогда  никто не запретит надеть платье. Оно будет белым. Тут оборочки, здесь
кружева. Дашь мне свою алую помаду...
       Ветер  неожиданно  утих.  Слышалось  только  шорохи,  будто невидимые
шарики продолжали кататься по каменистому пространству плато.
       -- Подожди, -- ахнула Зумки. -- Ты хоть поняла, что сейчас сказала?
       -- Значит,   не   дашь, --  подвела  итоги  Райлана. --  Да  плевать.
Думаешь, не найду у кого попросить? И получше твоей помада найдется.
       -- Слушай    внимательно, --   голосок   Зумки   принял   замогильный
оттенок. -- Переведи баллы по таблице скорости ветра.
       -- Сто  километров  в  час или даже более, -- наморщилась Райлана. --
На нормальном языке это...
       -- Жестокий  шторм  или  ураган, --  закончила за нее Зумки. -- Инга,
быстрей залезай в самолет, и мы немедленно...
       Инга  не  успела и шагу шагнуть, как ветер, обрадованный тем, что его
узнали,  вернулся.  Сокрушительный  силы  порыв  сбил  девочку  с  ног, Инга
еле-еле  успела  вцепиться  за  извилистую  трещину.  Она  прижала  голову к
неприветливому  камню,  а  когда  осмелилась  взглянуть  вверх,  то ее взору
предстал  зеленый  самолет.  Его  сорвало  с площадки и теперь, немилосердно
кружа,   уносило   все  дальше  и  дальше.  Маленькие  фонарики  на  крыльях
выписывали   светящиеся  восьмерки.  Затем  они  слились  в  одну  мерцающую
искорку, мечущуюся в темноте. Потом погасла и искорка.

Глава двенадцатая

Подземный летчик

       До   этого   момента  Инга  думала,  что  хуже  быть  уже  не  может.
Действительно,  сидеть  холодной  ночью на скамейке, когда кажется, что даже
звезды  дрожат  от  мороза, несладко. Но вокруг оставался самый обычный мир,
наполненный  деревьями,  домами  и светом уличных фонарей. Пусть даже в этом
большом  мире  никто  ее  не  ждал.  А рядом сидела лишь крохотная вреднючая
девчонка, втравившая Ингу в неприятную историю с волшебством.
       Сейчас все было иначе.
       Инга  находилась  в  непонятном  месте без всякой надежды, что придет
хотя  бы  незнакомая  тетенька  или даже милиционер, чтобы задать вопрос: "А
почему  ты,  девочка,  в  такое время сидишь на улице? Неужели ты не знаешь,
что  в  твоем  возрасте  так  поздно  гулять  не  положено?"  И  тогда  Инга
рассказала бы странную историю, как ее перестала узнавать собственная мама.
       Здесь  же  историю  рассказывать  некому.  Не  водятся в таких местах
незнакомые  добрые  тетеньки.  И  милиционеры не водятся. Зато где-то совсем
рядом  зияет  невидимая  дыра,  уводящая  в Лабиринт Вечной Ночи, откуда нет
возврата.
       Тишина  и  Темнота.  Вечная  ночь  и вечное безмолвие. И некуда идти.
Неподалеку  к  сводам  огромного грота уносится отвесная скала. А если пойти
вперед,  то  каждый очередной шажок может оказаться шагом в пустоту. Может и
хорошо,  что  совсем  ничего  не  видно.  В  такие места прилетают только на
самолетах. И только на самолетах их покидают.
       И  никого  не  интересуют  маленькие  девочки,  оказавшиеся  здесь по
ошибке,  по  чистой случайности. Некому пожаловаться. Инга скрипнула зубами.
По  щекам  катились злые слезы. Они срывались с подбородка и глухо шлепались
на  камень  или беззвучно улетали в трещину, от края которой пальцы отрывать
уж очень не хотелось.
       Первым делом следовало постараться прекратить бояться.
       "Грош  цена  человеку,  если  он  не  сумеет разобраться в незнакомой
стране", -- вспомнила Инга слова Райланы.
       Пусть  слезы  продолжали  катиться,  все  равно  в  кромешной тьме их
никому  не разглядеть. Зато Инга не завывает от страха, как пожарная сирена.
Хотя,  быть  может,  пожарная  сирена  здесь  бы  и  не помешала. Но те, кто
прибыли бы на помощь, не должны увидеть никаких мокрых следов на лице.
       Далеко-далеко   сверкнул   маленький   огонек.   Инга   даже  мигнуть
побоялась.  Вдруг  исчезнет.  Из-за слез огонек то становился расплывающейся
паутинками  звездой,  то  вновь подмигивал теплой искоркой. Девочка хлюпнула
носом  в  последний  раз  и поспешно вытерла лицо. Искорка никуда не делась.
Она  медленно  перемещалась  вправо и разгоралась все ярче. Сомнений быть не
могло.  Зумки  с  Райланой  вырвались  из  плена  Очистителя и решили за ней
вернуться.
       Однако,   когда   самолет  приблизился  настолько,  что  Инга  смогла
разглядеть  его  контуры,  а тишину разорвало стрекотание двигателя, девочку
постигло   жестокое   разочарование.   Подлетавшая   машина   оказалась   не
стремительным  учебным  самолетом  ивовой  эскадрильи.  Глазам Инги предстал
большегруз,   похожий  на  те,  что  она  в  изобилии  видела  на  подземном
аэродроме.
       "Значит,  он  летит  не  за мной, -- печально подумала Инга, а только
что  родившиеся  слезинки  вот-вот  готовились выскочить из уголков глаз. --
Просто кто-то из подземных летчиков решил сменить маршрут".
       Эх,  если  бы  здесь  была  Зумки  со  своим  самолетом! Тогда бы они
немедленно  связались  бы  с летчиком, и тот разъяснил бы им про исчезнувший
самолет  Райланы  все-все-все. Но без рации до незнакомца не докричаться. На
всякий  случай  Инга вскочила и замахала руками, но тут же остановилась. Кто
мог  разглядеть ее в кромешной тьме? Тем более, не стал бы обращать внимание
на  спрятанную  во  мраке  девочку  тот,  кто  готовился пройти через ворота
Лабиринта  Вечной  Ночи.  Грудь  Инги  жгла тоскливая обида на то, что все в
мире происходит не вовремя.
       Но   самолет  не  свернул  к  черной  дыре,  начавшей  угадываться  в
серебряном  свете  нарождающегося облака. Он летел прямо на Ингу. Оставалось
отбежать  к  скале  и  дождаться,  когда  замрут пропеллеры на крыльях. Свет
прожекторов  залил  каменистое  плато  целиком.  В корпусе самолета открылся
овал  дверцы,  до  земли  скользнула стальная лесенка, сверкающая отблесками
электричества.  По  лестнице  затопали ноги, обутые в черные сапоги почти до
колен.  Летчик  был  одет  в серые брюки и темно-синюю, почти черную кожаную
куртку.  На голове у него красовался сдвинутый на затылок шлем. Темные глаза
смотрели  с  сероватого  лица вполне приветливо. Под пышными усами виднелась
не менее приветливая улыбка.
       -- Вот  так  сюрприз, --  голос  был  мощный,  с таким только в опере
выступать.  У  Инги даже в ушах зазвенело. Поэтому она смутилась и ничего не
ответила.
       -- Неожиданности  бывают двух видов, -- подмигнул летчик. -- Но ты --
из разряда приятных.
       Инга кивнула.
       -- Тоже меняешь маршрут? Тогда где твой самолет?
       -- Нет, --  вздохнула  девочка. --  Лабиринт  мне не нужен. Мне нужен
тот, кто собирается туда.
       -- Он   перед   тобой,   девочка, --  летчик  горделиво  подпер  бока
кулаками. --  Ты  хочешь  со  мной?  Но ты пришла слишком рано. Я еще только
примеряюсь к смене маршрута. И мой новый самолет пока не готов.
       -- Мне только спросить, -- с надеждой взглянула на него Инга.
       -- Тогда  представься, --  сказал  пилот. -- Итак, маленькая летчица,
твое имя...
       -- Инга.
       -- Представлюсь  и  сам, --  хмыкнул  пилот. --  А  то ведь предстоит
вопрос.  Не  выношу  безадресных вопросов. Ну, Инга, ты слышала когда-нибудь
об имени Порфирий?
       -- Никогда, -- честно ответила девочка.
       -- Ничего  удивительного, -- сказал пилот. -- Так уже давно никого не
называют.  Но  если  мне удастся прорваться сквозь Лабиринт Вечной Ночи, мое
имя расцветет и снова станет популярным. Задавай свой вопрос.
       -- Как мне найти оракула?
       -- Легко, -- улыбнулся пилот. -- Я как раз знаком с одним. Отвезти?
       Девочка  заозиралась.  Райлана  и  Зумки  запаздывали.  Что, если они
вот-вот  вернутся,  а Инга улетит? И потом, можно ли доверять человеку, если
он похож на летчика? Правда, у этого летчика есть и самолет, но все же...
       -- Ну что, надумала? -- голос пилота был теплым, и Инга решилась.
       -- Хорошо, -- кивнула она. -- Если только ненадолго.
       -- А  надолго  и  не  получится, -- сказал пилот. -- У меня времени в
обрез.  Груз  срочного  назначения.  Я едва выкроил полчаса, чтобы пролететь
рядом  с  воротами  Лабиринта. Люблю, знаешь ли, примериться, прочувствовать
заранее  тот  великий миг, когда мой самолет войдет в первую комнату. Только
представь,  для  меня  изменится  весь  мир. Раньше это были смутные гроты и
серебристое  сумеречное  сияние  под  каменными сводами. А там меня встретят
гигантские   комнаты   почти   бесконечного  замка.  По  крайней  мере,  так
говорят...  Да,  если  ты не передумала, давай загружаться. Времени у меня и
правда мало.
       С  этими  словами  пилот  протянул  Инге руку. Девочка протянула свою
навстречу.  Пальцы  летчика оказались сухими и крепкими. И девочка почему-то
почувствовала себя увереннее.

Глава тринадцатая

В кабине большегруза

       Весело  тарахтел двигатель. Луч прожектора впивался в скалы. В кабине
было  сумеречно  и  тепло,  будто  бы  девочка  угодила в дальнобойный рейс.
Сережку  Щукина  отец  брал в такой. Он и рассказывал про ночную дорогу, про
деревья,  выхваченные светом фар, про то, как из-за горизонта выплывают огни
большого  города  и  медленно  приближаются.  Здесь  все  было точно так же,
только  вместо  фонарей  большого  города  вспыхивали призрачным зеленоватым
сиянием  скопления  гнилушек. Сияние приборов тоже было зеленым, но веселым,
ничуть не похожим на холодный блеск обманных огней за окном.
       Больше  всего  Инге  понравился  маленький  красный  самолетик,  чуть
покачивающийся над ярко-зеленой линией.
       -- Что это?
       -- Креномер,    он    же --    искусственный   горизонт, --   пояснил
Порфирий. -- Горизонт опасно терять даже асам высшего пилотажа.
       -- Почему?
       -- Долго ли ты проходишь, если не будешь знать, где верх, а где низ?