о   над   родником   озарялось  дрожащим
зеленоватым  сиянием.  Рядом  с  темным  отверстием  трубы,  откуда  вытекал
родник, стоял мальчик со стеклянными глазами.
       -- Тридцать пять -- два в твою пользу, -- сказал он, увидев девочку.
       "Тридцать  три  ворона  и  два дракона", -- подумала Инга и отчего-то
вспомнила вороненка, в которого так и не выстрелила.
       -- А  все  началось  с самолета, -- поджал он губы, словно был чем-то
недоволен.
       -- Но  ведь... --  начала  Инга. -- Но ведь самолет потеряла Райлана.
Ведь я согласилась заплатить.
       -- И  ты заплатила, -- кивнул мальчик. -- И даже отыграла свои краски
обратно.
       Он  погрузил  руку  в блестящую струю, и ручей изменил мелодию. Сотни
капель  падали  молоточками  на  гладь  воды,  как  на  клавиши металлофона.
Получилась грустная музыка, зовущая вдаль, но не обещающая ничего хорошего.
       -- А Мария и Зумки... Они-то ни при чем. Это моя ошибка.
       -- За  совершенные  нами  ошибки,  как  правило, платят другие, -- за
бутылочным   стеклом   посветлело.  В  сумрачных  глазах  снова  разгорались
миллионы крошечных зеленых молний.
       -- И  ничего  нельзя  изменить? -- чувство вины давило на плечи Инги,
словно главная башня обрушилась не на дракона, а на нее.
       -- А смысл? -- пожал плечами мальчик.
       Инга  почувствовала, как жарко стало ее лицу, словно она снова летела
сквозь огонь.
       -- Если бы я только могла, то убила бы тебя. Насовсем.
       -- А  ты  могла, --  немедленно отозвался мальчик. -- Целых два раза.
Только  не  захотела.  Но  можешь  попробовать  еще разок. Обычно дается три
попытки, -- он криво усмехнулся и исчез.
       На утоптанной тропинке сидел взъерошенный вороненок.
       Инга  решительно  подняла  ногу.  Она  даже  представила,  как вдавит
вороненка  в  землю, словно резиновый мячик, как сплющится тело, как треснут
крылья,  как  захрустят  маленькие  косточки.  А  потом  она  поставила ногу
обратно.
       -- Не  смогла, --  сказал  мальчик. --  Несмотря  на  все,  так  и не
смогла.
       Он  почему-то не обрадовался, словно ждал, что Инга добьет последнего
защитника Черного Замка, да так и не дождался.
       -- Ты   выиграла, --  бесстрастно  сказал  мальчик. --  Замок  Черных
Облаков  снова  разрушен.  Если  б  ты  знала, сколько обменов утратило свою
силу.
       -- Каких обменов?
       -- Всяких  разных.  Впрочем,  о  них  не будем. Явно не твоя история.
Есть  вещи,  которые  лучше не видеть, про них лучше не слышать, о них лучше
не  знать.  Вот  и  не знай себе. Я тоже про них забуду. Когда забываешь, то
легче начинать сначала.
       Мальчик  выглядел  так,  словно  ему  было  не  впервой начинать свои
обмены заново.
       -- Зумки нет, -- вздохнула Инга. -- Она так любила косметику.
       Рассказывать  мальчику про Зумки не стоило, да и вообще кому бы то ни
было.  Жизнь  продолжалась  даже  после  того,  как мир покинула неунывающая
летчица, покрытая пушистой алой шерсткой.
       -- Она и сейчас ее любит, -- заметил стеклянноглазый.
       -- Зумки? -- встрепенулась Инга. -- Сейчас?
       -- Смотри, --  мальчик  нагнулся  над  родником. Его ладонь сложилась
чашечкой,  струя  родника  уходила  в  нее  и  беззвучно исчезала. Наступило
безмолвие. Гладь ручья превратилась в застывшее стекло.
       Инга  шагнула  вперед.  Сандалии  чуть-чуть  не  коснулись  воды. Дно
родника  посветлело.  Теперь в нем отражалось голубое небо. Оно вздрогнуло и
поплыло,  а  по  правому краю мелькнули верхушки елок. Там, куда заглядывала
Инга,  был  безветренный солнечный день. Теплый, не то, что здесь. Показался
холм,  густо  заросший травой. Раздвигая зеленые стебли, к горизонту спешила
команда  пушистых  существ, нагруженная приборами, словно они решили махнуть
в   геодезическую  экспедицию.  Замыкала  строй  Зумки.  Только  сейчас  она
нарядилась  в  модные  брюки  из блестящей черной ткани и ослепительно-белую
блузку.  Уши  задорно  топорщились  кисточками.  Алый  мех  сверкал победным
флагом.  Она выглядела птицей, случайно залетевшей сюда из тропиков. На боку
покачивалась косметичка устрашающих размеров.
       -- Видишь, Зумки ничуть не изменилась.
       -- Но как она там оказалась? -- недоуменно хлопнула ресницами Инга.
       -- Помнишь,  я  говорил  тебе, что подвиг дорого стоит? Она совершила
подвиг,  который  открыл  для нее дверь к следующим приключениям. По крайней
мере, друзей она там уже нашла.
       Зумки  обернулась.  Инга  наклонилась низко-низко, ей почудилось, что
пушистая  красавица заметит ее и хотя бы взмахнет лапкой. Но дыхание девочки
разогнало  воду  кругами,  свет  померк,  и  на  воде  снова качались темные
отражения  веток  ивы.  Отражения  заметались  зигзагами. В маленькое озерцо
обрушился целый водопад.
       -- Но  там  она  не  летчица! --  возмутилась  Инга наглой подменой и
повернулась к собеседнику.
       -- Еще станет, -- голос звучал в пустоте, потому что мальчик исчез.
       Потом  и голос утих. Осталось только журчание ручья, да ветер в ивах,
да  вездесущие  ночные  шорохи,  нестрашные и неопасные. Тропинка убегала от
ручья   вверх  по  склону.  Там,  за  глиняным  гребнем  и  порослью  кустов
начинались жилые кварталы.
       Инга поняла, что про Марию она спросить так и не успела.

Заключение

       На  экране  возникли  двухэтажные  казармы летного городка. Камера то
приближалась  к  ним,  то  стремилась  охватить  весь  городок. Бодрый голос
диктора отрывисто рапортовал:
       -- Уже   год,  как  в  училище  занимается  экспериментальный  взвод,
состоящий  из  девушек,  мечтающих  стать  летчицами. Не возникает ли с ними
особых проблем?
       Экран  заполнился  усачом  в  фуражке  с  голубым околышем. Такого же
цвета  полоса пролегла и на погонах, где тускло отсвечивали четыре маленьких
звездочки.
       -- Совсем  наоборот, --  капитан похоже обиделся за недоверие к своим
подопечным. --  С  девушками  даже  легче.  За  все  время  учебы  ни  одной
самоволки.
       На  экране  замелькали  кадры,  где  девушки  в  спортивных  костюмах
крутили подъем переворотом на перекладине.
       -- Новости? --  в  комнату  вошла  мама. --  Поверить  не  могу, Инга
смотрит новости. Взрослеешь, девочка. Да и в школе одни пятерки.
       -- Ничего  удивительного, -- вступил папа. -- Время сейчас такое, что
дети  быстро  взрослеют. Впрочем, это тебе подойдет больше. В твоем возрасте
надо смотреть мультфильмы.
       Он  щелкнул  по  кнопке  пульта,  сменив  канал.  Инга  не возражала.
Начинался  ее  мультфильм.  В  узком просвете меж двух мрачных скал вел свой
самолет  отважный  Балу,  за  ним  на  летучей  доске  скользил Малыш, ловко
уворачиваясь  от острых камней, и все так же непрестанно волновалась Ребекка
на  месте  второго  пилота.  Красочные картинки сменяли друг друга, открывая
все  новые  грани мира, куда Ингу ненароком занесло, когда отчаянная Райлана
бросилась спасать подземный город. Но мысли оставались в ролике новостей.
       Теперь  Инга знала, каким способом она сможет вернуть аванс. Если уже
есть  летное  училище,  куда  берут  девушек,  значит и она сможет поступить
туда.  Или хотя бы попробовать. Осталось ждать целых девять лет. Неужели она
передумает  за  эти  годы?  Неужели  волшебник  окажется  прав?  Почему люди
никогда  не  хотят  возвращать  долги,  если  их  об этом не просят? А вдруг
каждому  человеку  когда-то  давался  аванс,  чтобы вернув его, тот шагнул в
яркий  и удивительный мир? Как Зумки. Наверное, легче забыть, чем возвращать
долгие-долгие годы.
       Инга  поджала  колени  к подбородку. Что заставит ее забыть про долг?
Вот  бы знать! Ведь почему-то все остальные отказались. И живут сейчас самой
обыкновенной  жизнью,  в  которой нет места эскадрильям, прячущимся в листах
ивы,  тяжелым  люкам,  под  которым  скрываются скобы, мерцающие голубоватым
сиянием,  волшебникам,  которые еще только учатся. И бетонная полоса бордюра
уводит  не к светящимся окнам, а просто отделяет газон от дороги, по которой
ходят  люди.  Что  заставляет  забыть?  Подозревать,  что  есть где-то Замок
Черных  Облаков, но не думать про него. Меняться со стеклянноглазым и тут же
выкидывать  встречу  из  головы.  Не  замечать  ничего,  кроме  обыденных  и
безрадостных вещей.
       За  окном, кружась, падали желтые и багряные листья осени. По воздуху
тянулись  бледные,  почти незаметные полосы, словно паутинки без конца и без
края. Эскадрильи маленьких летчиц вслед за птицами перебазировались на юг.
       А  высоко-высоко,  где  температура за бортом пятьдесят градусов ниже
нуля,  скользили  невидимые серебряные самолеты, летящие за звездой, сияющей
в  рукоятке ковша Малой Медведицы. Очередной выпуск полярных летчиц спешил к
месту прохождения службы.
       Через  сутки  их  скроет ночь, которая длится полгода. А потом, перед
самой  посадкой  на  затерянном  во  льдах  аэродроме, когда стрелка компаса
замечется  в  бешеном  танце,  широко  раскрытые  глаза  впервые увидят, как
прекрасно оно -- Северное Сияние.




                                                              Ноябрь 2000 г.