-- Тебе
поменяли палитру.
       -- Да  что ты вообще понимаешь! -- вскочила Инга (дедушка на соседней
лавочке  сложил  газету  и не отрывал взгляда от девочки, распекавшей пустую
скамейку). --  Сказано вам -- улетайте. Чего пристали! Ты мне что ли вернешь
краски? Ты?
       -- А  история с самолетом еще далеко не закончилась, -- хмуро сказала
Зумки,  когда  Инга смолкла и принялась утирать брызнувшие из глаз слезинки.
Алые пальцы твердо сжимали ремень порывавшейся уйти Райланы.
       -- А  чего  мы  можем  сделать? --  робко  спросила  та,  приглаживая
изуродованную прическу.
       -- Сами  по  себе  ничего, --  почесала Зумки блестящий нос. -- Но мы
можем  помочь  ей  в бою. Одна против зеленоглазого она не вытянет. И кто-то
должен отвести ее на испытание. Ведь в бой идут только настоящие летчицы.
       -- А  я  место  не  знаю, -- хныкала Райлана. Похоже она перепугалась
выпадом Инги.
       -- И  я  не  знаю, --  медленно  выдавила Зумки. -- Придется вызывать
Марию.
       -- Ты  что! -- Райлана руками закрыла рот. -- Нам же потом из нарядов
не вылезти!
       Снова щелкнули ножницы, и еще один клок мягко спланировал вниз.
       -- Наряды,   значит,   не   нравятся, --  голос  Зумки  перекатывался
громовыми   ударами. --  А  человек  без  красок  пусть  пропадает?  Красок,
отданных, между прочим, за твой самолет.
       -- А  я  что, --  тихо  прошептала Райлана. -- Я ничего, не возражаю.
Просто   никогда   еще  не  приходилось  разговаривать  с  самим  командиром
эскадрильи.
       -- Вот  и  пого... --  Зумки  осеклась  и  стремительно юркнула между
Ингой и спинкой лавочки.
       -- Кхм, -- раздалось сверху.
       Инга  подняла  глаза. Старичок, сидевший по соседству, теперь нависал
над Ингой.
       -- Не пора ли тебе домой, девочка? -- спросил он.
       Райлана шмыгнула в Ингин кулак и зашептала оттуда:
       -- Сваливаем!   Собирай  самолеты,  будто  игрушки,  и  ходу  отсюда.
Смотри, не поломай чего.
       Инга поднялась и бережно поставила самолеты на раскрытую ладонь.
       -- Первый  раз вижу, чтобы девочка, да самолетами играла, -- удивился
старичок. --  В  наши  времена  таких не было. Из фанерок делали. Из дощечек
разных...  А  можно, -- глаза его вспыхнули надеждой. -- Посмотреть бы... --
протянутая рука чуть не коснулась самолета Райланы.
       Инга  торопливо  сделала  несколько  шагов  вбок, обогнула скамейку и
отступила на газон.
       -- Извините, меня ждут, -- и, резко повернувшись, помчалась прочь.
       А  старичок  так  и  стоял  перед глазами. Ветер растрепал его густую
шевелюру,   а  солнце  окрасило  каждый  волосок  призрачным  сиянием.  Лоб,
изборожденный   морщинами,   смотрелся   куполом  заброшенного  храма.  Лицо
исказилось  печалью.  Рука осталась протянутой. Старичок, хоть и не было при
нем  облачной  лестницы,  невероятно походил на бога. Бога, спустившегося на
Землю  и  обнаружившего,  что  никому  помочь он не в силах. Что угодивший в
проблемы,  будет  выбираться  сам.  Совсем  в другую сторону, чем та, откуда
протянулась рука.

Глава семнадцатая

Мария

       Куда  привела  дорога Ингу? В злосчастный овраг, словно он специально
путался  под  ногами,  готовя  все новые подвохи и каверзы. Снова из сумрака
выползла  яма несостоявшегося города, в котором со временем могли поселиться
подземные   жители.  Снова  Инга  увидела  кирпич.  Только  теперь  самолеты
оказались   не  на  плите,  а  в  тени  за  ней.  Вдруг  прибежит  еще  один
стремительный Самолетный Воришка.
       Осторожно,  тоненькой струйкой, вместе с чернильным вечерним сумраком
заползал  в  овраг легкий морозец. Инга присела на кирпич, заслонив самолеты
от ветра. Летчицы прятались за прозрачными куполами.
       -- Скоро   вы   там, --  Инга  постучала  указательными  пальцами  по
кабинам.  За  стеклом  озаренные  мягким  сиянием  приборной доски маленькие
летчицы походили на двух только что родившихся призраков.
       -- Сейчас,   Ингочка, --   раздался  приглушенный  голосок  Зумки,  и
пушистая  летчица склонилась над крохотным микрофоном. -- Ивовая эскадрилья,
вызывает курсант Зумки, срочно соедините с командиром. Прием! Прием!
       Летчицы  напряженно вслушивались в наступившую тишину. И вдруг пальцы
Зумки, отчаянно сжавшиеся в кулаки, звонко стукнули по штурвалу.
       -- Есть   контакт! --   обрадованно   подняла  она  голову  навстречу
Ингиному  взгляду. --  Она  вылетает.  Лично!  Здесь недалеко, так что ждать
недолго.
       С  длинного листа ивы соскользнула серая искорка, лихо развернулась в
воздухе  и  совершила  посадку  возле  двух  прятавшихся  в тени машин. Инга
ожидала  стремительного  открытия  кабины  и  бурной  встречи.  Но произошло
совсем  иное.  Крыша  кабины  медленно  отъехала  назад,  а  пилот  вовсе не
торопился вылезать из самолета.
       -- Так, --  голос  оказался  ледяным, без единого проблеска тепла. --
Вот вы где, злостные нарушители режима.
       -- Мы не нарочно, Мария, -- жалобно застонала Райлана.
       -- Здесь  я --  не  Мария,  а командир эскадрильи, -- жестко ответила
третья летчица. -- Доложить по всей форме.
       -- Есть! -- Зумки и Райлана немедленно выпрыгнули со своих мест.
       -- Курсант   Райлана!  Занималась  поисками  пропавшего  самолета! --
бодро отрапортовала та, кто казалась мерилом грусти и жалости.
       -- Курсант  Зумки!  Помогала  в поисках курсанту Райлане, -- в том же
духе отчиталась пушистая летчица.
       -- Поиски  завершились  благополучно, --  добавила Райлана уже не так
бодро.
       -- В   основном,   благополучно, --   в  голосе  Зумки  уже  сквозила
неуверенность.
       Инге  снова  захотелось  уйти.  Пускай разбираются. Жизнь летчиц и ее
собственная  казались  далекими  друг  от  друга, словно две звезды в разных
краях  галактики.  Даже  прибытие  командира  не  вселило  в девочку никакой
надежды.
       Мария   выпрыгнула   из  самолета.  Раздался  звук,  будто  на  землю
сверзился  тяжеленный  кусок железа. Уверенной походкой, чуть ли не строевым
шагом,  Мария приблизилась к сандалии Инги. Вблизи она напоминала оловянного
солдатика.  Только  женского  рода.  Инга  никак  не могла отыскать заветное
словечко.  Солдатка? Но так называли жен тех, кто тянул службу. Воительница?
Это  слово  подходило  амазонке,  скачущей  на  могучем  коне. В общем, Инга
решила  понапрасну  не  ломать голову и принимать Марию такой, как она есть.
Длинные  волосы,  застывшие  монолитным  потоком.  Строгая  пилотка. Китель,
плотно  обтягивающий  фигуру. Планшет на боку. Чуть сужающаяся книзу юбка до
колен.  Начищенные  сапоги.  Лицо, будто отлитое из металла. Одним словом --
ожившая статуэтка из олова, сурово разглядывающая Ингу.
       -- Значит, ты и есть -- кандидатка в летчицы?
       Инга  кивнула. Словами объяснять она была не готова, вот и надеялась,
что не понадобится никаких слов.
       -- А зачем тебе, в летчицы?
       Странный  вопросец.  Не  рассказывать  же  ей  всю длиннющую историю,
начиная с подземного города? Но как выразить свое желание единым словом.
       -- А   почему   ты   решила   стать   летчицей? --  Инга  попробовала
отвертеться встречным вопросом.
       -- Со  мной  все  просто, --  оказывается,  металлическое  лицо  было
способно на улыбку. -- Дело в том, что я не умею плавать.
       -- И из-за этого надо идти в летчицы? -- удивилась Инга.
       -- Нет.   Просто   моей  миссией  при  рождении  значилось  указывать
флажками  дорогу воинам, отправляющимся в бой. По рождению я -- сигнальщица.
Но  меня  не  устраивало положение, при котором кто-то воюет, а кто-то всего
лишь  указывает  дорогу.  От миссии отказаться невозможно. Значит, следовало
менять  среду  обитания.  Если  я не хотела быть сигнальщицей на суше, можно
было  надеяться,  что  на  море  или  в  воздухе мои задачи коренным образом
изменились  бы.  Но  при  моей  отливке  использовались  материалы,  которые
заметно   тяжелее   воды.   Следовательно,   в   любом  кораблекрушении  мне
предназначалась  одна  дорога --  на  дно. Тогда я решила стать летчицей. И,
скажу прямо, летчица из меня получилась.
       -- Кого  попало  в  командиры  эскадрильи  не выбирают, -- улыбнулась
Зумки.
       -- Однако,   возвращаемся   к   вопросу, --   посуровел   симпатичный
комэск. --  Зачем  тебе  надо  становиться  летчицей? Какую задачу ты видишь
перед собой?
       -- Сражаться, -- вскинула голову Инга и сжала губы.
       -- О-о-о,  девочка, --  разочарованно протянула Мария. -- Так тебе не
к  нам.  Тебе  лучше  всего  обратиться  в стрелковый тир. Там настреляешься
вволю.  И  недорого,  и  не опасно, и можно представить себя победительницей
после долгой и упорной битвы.
       -- Постой,  Мария, -- вступила Зумки. -- Стеклянноглазый забрал у нее
краски.
       -- Девочка  неудачно  поменялась, -- холодно заметила Мария. -- Этого
недостаточно, чтобы стать кандидаткой на испытание.
       -- Она выменяла мой самолет, -- сдавленно выдала Райлана.
       -- Самолет? --  переспросила  Мария. --  Правильно ли я поняла, что у
курсанта  Райланы  в  очередной  раз  возникли  неприятности  с вверенной ей
техникой? Поправьте меня, если это не так.
       -- Так, Мария, -- опустила голову Райлана.
       -- Уже  не  в  первый  раз  я  вынуждена  заметить,  что ты, Райлана,
неудовлетворительно  относишься к своим служебным обязанностям. Я помню, уже
проводился  разговор о том, что при повторении неприятностей наша эскадрилья
будет  вынуждена  расстаться  с  тобой.  Или  перевести тебя в обслуживающий
персонал.  Надеюсь, насчет посудомойки в столовой с твоей стороны возражений
не будет?
       -- Но самолет со мной, -- голос Райланы был едва слышен.
       -- Не  вижу в этом твоей заслуги, -- заметила Мария ледяным тоном. --
Кто-то уполномочивал тебя вести переговоры с зеленоглазым?
       -- Нет.
       -- Так почему лишилась красок совершенно посторонняя девочка?
       -- Хорошо, я постара...
       -- Плохо,  Райлана, --  кивком головы Мария оборвала суматошную фразу
летчицы,  беспомощно  мявшей  в  руках  стянутый  с  головы шлем. Зумки тоже
молчала. Разговор застыл, как лужа при внезапном похолодании.
       -- Я  сама  решила  меняться, --  упрямо сказала Инга. -- И если надо
сражаться,  то я буду сражаться. Покажите мне только место начала испытания.
Я  ведь  не  прошусь  в  вашу  эскадрилью.  Я  ведь  не собираюсь вам ничего
портить. Стану летчицей и отвоюю свои краски назад. Мне нужно лишь место.
       -- Тебе-то   портить  нечего, --  вздохнула  Мария. --  Вот  та,  что
подпортила нам все, что только возможно.
       -- Теперь  наша эскадрилья никогда не станет победительницей боевой и
политической  подготовки, -- прошипела Зумки и для порядка саданула локтем в
бок свою неудачливую подругу. -- Ты нам запортила все показатели.
       -- Дело    не    в    показателях, --   отозвалась   Мария,   услышав
перешептывания. --   Нельзя   ставить   показатели  выше  летчиков.  Летчики
прекрасно  летают  и  без  всяких  показателей,  а  показатели  без летчиков
превращаются  в никому не нужные цифирки. Если летчик что-то там выполнил на
сто  шесть процентов и перевыполнил взятые обязательства, еще не значит, что
он готов к подвигу. Вот ты, Зумки, готова к подвигу?
       -- Хоть  сейчас  в  огонь  и  в  воду, --  пообещала  Зумки, преданно
заглядывая  в  глаза  командиру и на всякий случай задвигая ногой косметичку
за обрезок трубы.
       -- И если Инга позовет тебя с собой, то полетишь?
       -- А то! -- гордо отсалютовала летчица.
       -- Против правил и приказов? -- холодно улыбнулась Мария.
       Зумки замялась. Впрочем, думала она недолго.
       -- А,  плевать, --  кивнула  лохматая  красавица. --  Лечу!  Ингочка,
возьмешь  жить  к  себе,  когда  меня попрут из эскадрильи? Я много места не
занимаю.  Ящика  письменного  стола  мне  вполне  достаточно.  Одного ящика.
Впрочем, если у вас есть сундук...
       -- Он   тебе  не  понадобится, --  бесстрастно  голос  Марии  прервал
сбивчивую  речь. --  Дело  в  том,  что  я  лечу с вами. Давно уже следовало
наказать зеленоглазого.
       -- Мы  должны  будем  его УБИТЬ? -- сердце Инги отчаянно застучало, а
душа покрылась кристалликами льда.
       -- Вовсе  нет, --  спокойно заметила Мария. -- Достаточно выгнать его
из Замка Черных Облаков. Тебе известно, когда должен состояться твой бой?
       -- Когда   лучи   солнца   нальются  кровью,  когда  багряное  облако
опустится  к  горизонту,  когда  прорастет  ржавая  цепь,  а  холм покроется
желтыми  сумеречными  цветами.  И  стая  светляков опустится на их листья. А
противостоять  нам  будут  тридцать три ворона и два дракона, -- голос почти
не слушался от волнения.
       -- Досадно, --   угрюмо   сказала   Мария. --  Ночь  Ржавых  Цепей --
завтрашняя  ночь.  Даже  если  ты  пройдешь  испытание...  Заметь, я сказала
"если".  Так  вот,  даже  если  ты  пройдешь  испытание, то за сутки тебе не
выучиться  управлять  боевой  машиной.  Прежде, чем биться, необходимо стать
Летчицей.
       -- Вот так, -- закончила Райлана.
       Зумки  промолчала.  Инга  тоже  не  проронила  ни слова. Слыханное ли
дело,  чтобы маленькая девочка в одночасье превратилась в бывалую летчицу. В
летчицу  с большой буквы. Но отступать до ужаса не хотелось. И дело уже не в
красках,  дело  в  том, что и Зумки, и Мария готовы ее поддержать. Во рту от
волнения пересохло.
       -- Все  равно  покажите  мне  место, --  язык больно процарапал сухое
небо.
       -- Сначала  решим  маленькую проблему, -- сказала Мария и повернулась
к Райлане. -- Что будем делать с тобой?
       -- Как  прикажете, --  носок  сапога вычерчивал по земле линию. Сапог
дрожал, и линия никак не получалась прямой.
       -- Во-от  как? -- удивилась Мария. -- В таком случае я могу приказать
тебе  только  одно:  немедленно возвращайся в эскадрилью. Очень надеюсь, что
никаких  неприятностей  с  тобой  больше не случится. Если мы не вернемся до
завтрашнего вечера, доложишь по команде, что у меня и у Зумки боевой вылет.
       Сгорбившись,  Райлана зашагала к своему самолету. Ноги ее заплетались
и  подкашивались.  Руки  безвольно  болтались,  цепляясь  за  покачивающийся
планшет.  Так  уходит  игрок вдрызг проигравшей команды без надежды на удачу
даже в самом отдаленном будущем.
       -- Теперь  насчет  нас  троих, -- повернулась Мария к Инге. -- Зумки,
почему ты смотришь куда-то вдаль?
       Зумки  смотрела не вдаль. Зумки смотрела на Райлану. Та уже забралась
в  кабину,  но не захлопывала колпак. Глаза ее переливались, словно до краев
наполнились слезами.
       -- По-моему,   она   хочет   лететь  с  нами, --  напряженно  сказала
Зумки. -- Только боится.
       -- Боится лететь? -- презрительно усмехнулась Мария.
       -- Боится тебя, -- сказала Зумки.
       -- В  любом  случае, --  холодно разъяснила Мария. -- Если боится, то
ей дорога назад. Иначе мы рискуем проиграть только из-за ее страха.
       -- Нет! --  Райлана  стремительно выскочила из кабины. -- Я не боюсь!
Возьмите  меня  с  собой.  Я  летаю  ничуть  не хуже любой летчицы из ивовой
эскадрильи. Возьмите! Возьмите! Ну пожалуйста!
       В  воздухе  повисла  напряженная  пауза.  Инга  догадалась, что Мария
сейчас  откажет  Райлане.  Просто  откажет  и  все!  Потому что не доверяет.
Потому  что  в глазах Марии Райлана уже однозначно не летчик. И если Райлана
вернется  сейчас назад, то ей уже никогда не стать летчицей. Даже если ее не
вышибут  из эскадрильи. Инга знала, какие сейчас прозвучат слова. Вот только
после  сказанного  она  теряла  краски  уже навсегда. Возможно, она теряла и
Райлану.  Ведь  Райлана,  мечтающая  стать летчицей, и Райлана, знающая, что
летчицей  ей  уже  не  быть, --  все-таки  две разные Райланы. Очень разные.
Что-то  важное  рухнет  и не сложится. Но если Инга промолчит, то оно рухнет
непременно.
       Девочка облизала пересохшие губы.
       -- Если  мы  не  возьмем  Райлану, -- начала она, -- я отказываюсь от
испытания.  Вы  улетаете  назад,  я  возвращаюсь домой. Мы забываем все, что
случилось.  Вот  только... Только если опять нависнет опасность над городом,
что я построю, не надо помогать. О себе я позабочусь сама.
       Снова  наступила  пауза.  Тишина  вздулась громадным пузырем, готовым
вот-вот лопнуть и преподнести неприятные сюрпризы.
       -- Ладно, -- разорвала тишину Мария. -- Райлана летит с нами.
       Выдох  Райланы  походил  на  неукротимый  поток  ветра,  несущийся по
пустыне,  стирающий  волны  барханов  и  тут же возводящий на их месте новые
песчаные гребни.

Глава восемнадцатая

Вдоль оврага

       -- Мария, --  Инга  решила  больше  не тратить времени понапрасну. --
Место! Ты нам покажешь место в конце-то концов?!!
       -- Место    для    каждого    свое, --   пояснила   командир   ивовой
эскадрильи. --  Кандидат  сам  должен  обозначить место, с которого начнется
его испытание.
       -- Но  как  его  узнать? --  голос Инги пропитался разочарованием. Ей
казалось,  что прилетит легендарная Мария и просто укажет, куда надо придти.
И все!
       -- Узнать  просто, --  жестко ответила Мария. -- Там начинается линия
курса.  Для тебя она будет походить на бордюр. Знаешь такие бетонные бруски,
которые отделяют тротуар от газона?
       -- Знаю! -- ликующе заявила Инга.
       -- Вот  и  хорошо. Просто ступишь на эту линию и пойдешь по маршруту,
сверяясь  с сигнальными огнями. Не собьешься с курса и не сойдешь с линии --
испытание  зачтется.  Если  нет, то просто возвращайся домой. Твое призвание
прячется не в небесах.
       -- Ага, --   скривила  губы  Инга. --  Этих  бордюров  считать --  не
пересчитать. Как отыскать первый?
       -- Опять  же  все  возвращается  к поискам места. Откидывай места, не
удовлетворяющие  заданным  условиям,  и ты, быть может, успеешь добраться до
нужного.
       -- А какие условия?
       -- Можно я скажу? -- встряла Райлана. -- Можно я?
       -- Говори, -- разрешила Мария.
       -- В  месте  начала  испытания  кандидатка  может  почувствовать себя
любой летчицей сразу. Хоть звездной, хоть подземной, хоть полярной.
       -- Где оно, это место, -- печально выдохнула Инга.
       Она  устала.  Ноги  подкашивались.  Самолеты  чуть не соскальзывали с
ладони.  Глаза  блуждали  в  поисках  места --  нет,  не начала испытания --
места, где можно немного передохнуть. И очень хотелось пить.
       -- Вам  хорошо, --  пожаловалась  Инга  в  пустоту. -- У вас и одежда
теплая, и обувь удобная, и фляги.
       -- Если  хочешь  пить, -- немедленно отозвалась Зумки, -- то прямо по
курсу родник.
       -- Давайте  к  нему, --  кивнула  Мария. --  А  после  надо  вылезать
наверх. Бессмысленно искать в овраге бетонные бордюры.
       За  поворотом  скрывалась  кромешная  тьма. Лишь шелестели листья, да
журчала  вода.  Инга  протянула  руки вперед и двинулась навстречу источнику
манящих  звуков. Пальцы окунулись в леденящий холод, а потом нащупали мягкий
край  трубы,  поросший  губчатыми  водорослями. Сложив ладони ковшиком, Инга
напилась,  а  остатки воды плеснула в лицо. Если предстоят испытания, то она
не  должна выглядеть сонной вороной. От холодной воды заломило зубы, но Инга
и  виду  не  подала.  Пусть никто не думает, что она -- слабая и беззащитная
девочка.  Если  надо --  она будет сражаться в одиночку. Но все-таки хорошо,
что Зумки осталась с ней. И Мария. И даже Райлана.
       Постепенно  глаза  привыкли  ко  мраку  и начали различать окружающую
обстановку.   Родник,  вытекающий  из  трубы,  впадал  в  узенькую  речушку,
неприметно  стелющуюся  сквозь  высокие  травы  по  дну оврага. К плещущимся
волнам  склонились  ивы.  Их  острые листья зарывались в гладь воды, образуя
множество  крохотных  бурунов.  Вода  таинственно поблескивала. Инга подняла
глаза  и  поняла, что это всего лишь отражения звезд, густо усыпавших ночное
небо.  С запада грозовой тучей наползало одеяло