ключение из  пра-
вил делать не будут, даже если это допускается  законом  и  инструкциями
МВД.
   Можно объявить голодовку. Однако согласно "понятиям", ее нужно довес-
ти до конца. Так же как и в остальном: пригрозил - исполни, достал нож -
бей. Жестоко, может быть, но иначе  нельзя.  Потому  что  снятая  безре-
зультатная голодовка дает администрации повод не реагировать на подобные
протесты других зеков.
   Некоторые зеки вскрывают вены: на эти штуки менты перестали  реагиро-
вать уже давно. Более впечатляет вскрытие брюшной полости и  вываливание
собственных кишок в алюминиевую шлюмку - перед изумленным  и  испуганным
пупкарем. Но это для серьезных людей. К тому же существует точный способ
исполнения этого действа, не все с ним знакомы. Это не харакири, не  но-
жичком специальным делается, а заточенным "веслом" (ложкой)...
   Глотают и эти самые "весла" - с целью попасть в санчасть, уже в  зоне
- сварочные электроды.
   Сейчас в тюрьмах участились бунты, но ничего хорошего  они  зекам  не
сулят. Временные послабления, временные нормы питания.  Месяц  прошел  -
все возвращается на круги своя. Однако нельзя  отрицать  право  зека  на
протест в  любой  форме:  бывают  исключительные  обстоятельства,  когда
только бунт способен изменить тяжелое положение большинства.
   Подавляются бунты, как в тюрьме, так и в зоне, жестоко. Под мясорубку
карательных мер попадают все без исключения: одних убивают, других сажа-
ют, третьих избивают до частичной потери здоровья.
   Есть еще один способ борьбы: забастовка. Но в условиях зоны этот спо-
соб легко провоцируется администрацией в бунт: у оперчасти  всегда  най-
дутся помощники-провокаторы, да и  весьма  велика  возможность  нервного
срыва практически у любого зека...
   При любой форме протеста,  если  руководствоваться  тюремно-лагерными
"понятиями", необходимо стоять до конца. Сломленная натура теряет уваже-
ние. А потеря уважения - увеличивает тяготы тюремной (и зоновской) жизни
вплоть до невыносимых...


   ФОРМЫ БОРЬБЫ АДМИНИСТРАЦИИ С ЗЕКОМ, ОТСТАИВАЮЩИМ СВОИ ПРАВА

   Если говорить о зоне и тюрьме как о модели свободного общества, в ко-
торой концентрируются все пороки и положительные стороны, то легко можно
предугадать любые изменения - как в инструкциях МВД, так и во внутреннем
смысле "понятий". Демократизация, либерализация - с одной стороны; бесп-
редел с другой; также и наоборот...
   Основные формы подавления в тюрьме и в зоне - карцер, пониженное  пи-
тание, лишение передач и свиданий, физическое насилие, унижения  различ-
ных видов, вплоть до угрозы перевода (в тюрьме) в "петушиную хату". Да и
в некоторых зонах практикуются такие методы.
   Нет ничего страшнее "пресс-хаты". Это специальная камера,  в  которой
отсиживаются приговоренные (по тюремному закону) зеки: стукачи,  фуфлыж-
ники, крысятники и просто отмороженные мордовороты, возжелавшие  вкусить
возможных благ и боящиеся зоны как  огня...  Тут  вытаптывают  из  "поч-
тальона" воровскую маляву, денежный грев, выбивают показания или  место-
нахождение денег из особо упрямых подследственных. Сплошь  и  рядом  су-
ществование "пресс-хат" отрицается, но и подтверждается  многочисленными
свидетельствами прошедших этот ад земной. Вот что происходило в одной из
"крытых" (истинных тюрем), по свидетельству очевидца:
   "...Людей с этапа, подозреваемых в том, что они провозили деньги  или
иные ценности, кидали "под загрузку" после распределения в какую-либо из
"пресскамер", где их избивали до полусмерти, забирали все вещи,  которые
были при них, и все более-менее ценное. Деньги обычно провозили в желуд-
ке: их запаивали в целлофановые гильзы и глотали. В  "пресс-камерах"  об
этом знали. Людей, которых закидывали с этапа, "лохмачи"  привязывали  к
батарее, заставляли оправляться под контролем и держали до тех пор, пока
не убеждались, что все деньги вышли. Золотые зубы или  коронки  вырывали
изо рта или выбивали. Все награбленное "лохмачи" оставляли себе, а изби-
того и ограбленного  заключенного...  передавали  надзирателям.  Золото,
деньги и другие ценности передавали оперу, закрепленному за данным  кор-
пусом. Этот опер снабжал "лохмачей" чаем и куревом. Утаить  что-либо  от
опера "лохмачи" не могли, ибо "опер" ("кум") периодически вызывал каждо-
го в отдельности на беседу и узнавал все..." ("Завтра", N 4, 1997, "Путь
к свету", В. Податев.)
   Возможно существование и т.н. "подпрессовывающих" камер, где создает-
ся, с целью воздействия на упрямца, невыносимая обстановка с все  нарас-
тающим давлением. Это потоньше, чем прямое выбивание, но  тоже  действу-
ет...
   Карцер - пониженное питание, холод (или жара), сырость и туберкулез в
перспективе. И надзиратели в карцерах особые: некоторые поливают пол во-
дой, другие - самого зека... Лучше не попадать в карцер или  в  ШИЗО  (в
зоне); впрочем, лучше вообще не садиться в тюрьму.
   Однако если попал - приходится терпеть, ибо по-простому сократить ка-
кие-либо сроки представляется невозможным. Шконка в карцерах закрывается
в стену и на замок до 23 часов (как и на армейской  гауптвахте),  лежать
нельзя, сидеть сложно... Чтобы зеки не особенно рассиживались в  дневное
время, в одной южной тюрьме пол сделали так называемой  "шубой":  такому
проведению досуга позавидовали бы матерые йоги... На южных зонах морят в
ШИЗО жарой, а на севере - холодом.
   В сравнении с карцером и ШИЗО, ПКТ и "пресскамерой" всевозможные "ли-
шения" кажутся со стороны детскими наказаниями. Однако  когда  человека,
отсидевшего половину срока (5-7 лет), неожиданно лишали первой же  поло-
женной посылки, это было для него тяжелейшим ударом  -  даже  более  мо-
ральным, чем материальным...
   Среднее звено администрации (пупкари, рядовые "кумовья",  прапорщики)
чувствует себя в местах лишения свободы вершителем судеб - их  "непогре-
шимость" и Папе Римскому даст сто очков вперед.
   Один мой знакомый угодил в карцер только по той причине, что  был  из
города С. А именно в этом городе получил по морде начальник оперчасти  -
во время летнего отпуска. Другого отправили по  этапу  в  город  В.,  на
Дальний Восток, только потому, что фамилия его совпадала с названием го-
рода: "кум" пошутил - и бедолага трясся в "столыпинском"  вагоне  долгих
три месяца, прошел Крым и Рым многих пересылок, в том  числе  и  беспре-
дельную Новосибирскую...
   Противостоять беспределу "администрации" можно лишь с помощью полного
спокойствия во всем, при любом проявлении протеста:  будь  это  законные
жалобы и заявления или "незаконные" глотания электродов. Тут зеку ничего
не потребно, кроме собственной воли, хотя с Божьей помощью  лучше  обой-
тись без насилия над своими внутренними  органами  и  больше  давить  на
внутренние органы "системы".
   Несомненно, что "Система" та же, что и десять - пятнадцать лет назад.
А двадцать лет назад начальник оперчасти одной из зон  с  гордой  злобой
говорил автору: "Я - сталинский сокол!"


   РАЗДЕЛЕНИЕ: КАСТЫ, МАСТИ, РАЗРЯДЫ

   В местах лишения свободы заключенные делятся  на  несколько  довольно
замкнутых групп. Это  блатные,  мужики,  козлы  и  неприкасаемые,  парии
тюрьмы и зоны - петухи (гребни, пивни, шкварные, опущенные,  обиженные),
пернатые, кочеты и т.д. и т.п.
   Рассмотрим сначала весьма длинную историю происхождения этих каст.


   РАЗДЕЛ I

   Короли и пешки

   "Сучья война"

   Когда появились воры в законе, никто точно сказать  не  может.  Также
сложно проследить, откуда взялось это словосочетание. На этот счет  име-
ется несколько версий. По самой стойкой из них, такое звание носит прес-
тупник, принятый в воровской тайный орден и соблюдающий все его  законы.
Воры в законе - не только элита криминального мира, это его лидеры.  Они
полностью отвечают за порядок в  тюрьмах  и  колониях,  формируют  новые
преступные кадры, выступают в роли третейских судей и во многих  случаях
даже распоряжаются жизнью обычных  зэков.  Большинство  криминалистов  и
криминологов считает, что воры в законе появились в начале тридцатых го-
дов. По крайней мере, до Октябрьской революции и в  первый  десяток  лет
после нее это понятие нигде не появлялось. Предводители  блатного  клана
родились в эпоху наибольшего подъема тюремно-лагерного искусства молодо-
го СССР. Ничто с такой быстротой и охотой не  создавалось,  как  Главное
управление лагерей, возведенное, прежде всего, из экономических  сообра-
жений. Бесплатная рабсила, помноженная на многомиллионную массу,  осваи-
вала рудники, строила каналы, магистрали и города. При управлении  лаге-
рей существовали ученые, изучавшие физиологию человека, чтобы до миниму-
ма сократить продовольственные и прочие расходы на могучую армию  зэков,
растянувшуюся по всей территории Советского Союза.
   Длительные сроки заключения превращали тюрьмы и лагеря в дом  родной,
требовавший порядка или, хотя бы, его подобия. Огромная  пронумерованная
армия нуждалась в своих генералах, в рычагах внутреннего управления. По-
явление лидеров приветствовали все: и администрация лагерей, и сами  зэ-
ки, особенно политические, страдавшие от уголовной братии. Неформальными
надзирателями становились воры в законе, вышедшие из жиганов и  урок.  И
те и другие относились к элите блатного мира.
   Многие исследователи криминального мира считают, что зона сама выбра-
ла своих вожаков. Но наряду с этим мнением есть еще одно, и довольно лю-
бопытное. Лидеров вполне могли создать сами чекисты, народ, как  извест-
но, находчивый и изобретательный. Так как тысячным конвоям и В ОХРам на-
водить порядки в миллионной толпе с каждым годом становилось  все  слож-
нее, ставку сделали на самую развитую  и  самую  авторитетную  категорию
уголовников-рецидивистов - карманников и шулеров. Их втянули в борьбу за
власть, а победившим эту власть предоставили. Вся эта многоходовая  ком-
бинация проигрывалась в чрезвычайном секрете, втайне от самого ГУЛАГа. О
своей тайной миссии не подозревали даже воры в законе,  настолько  умело
исполнили эту закулисную интригу отцы НКВД. Якобы они и приплюсовали  "в
законе" к уже имеющимся "ворам". По другой версии, законниками стали на-
зывать себя сами лидеры, создавшие и чтившие свои воровские законы.
   Воровской орден креп и развивался, пополняя свои ряды новыми  вожака-
ми-профессионалами. Кадровая политика была жесткой. Вором в  законе  мог
стать далеко не каждый, даже из числа матерых уголовников. За  несколько
лет в тюрьмах и лагерях исчез внутренний хаос, царивший на каторге  и  в
новоиспеченных лагерях. К режимному распорядку зэков прибавился  воровс-
кой устав, запрещавший резать и душить друг дружку просто так, ради ску-
ки, воровать у соседа, дебоширить и отлынивать от работы.
   Нарушители карались жестоко. Самыми тяжкими грехами  здесь  считались
оскорбление или убийство вора в законе. За этим почти  всегда  следовала
смерть. Любой из рядовых уголовников считал за честь отомстить за  преж-
девременную кончину вора: это объяснялось  шкурным  интересом,  то  есть
"продвижением по службе". Администрация тюрем и  лагерей  сквозь  пальцы
смотрела на проделки и обычаи воров и старалась не вмешиваться. Законни-
ки не работали, питались за двоих, спали на лучших нарах  и  следили  за
порядком в зоне.
   Появился общак - воровская касса для грева (поддержки) больниц,  кар-
церов, пересылок, СИЗО. Воры в законе облагали данью всех  зэков.  Выиг-
равшие в карты или кости обязаны были платить налог с выигранной  суммы.
Платили деньгами, папиросами, спиртом, хлебом. Лагерным общаком распоря-
жались смотрящие.
   За все ЧП воры в законе лично  несли  ответственность  перед  сходкой
(или сходняком) - высшим органом воровской власти. Только сходка  прини-
мала в свои ряды новых членов, распоряжалась воровской кассой, назначала
и снимала смотрящих, а также карала самих воров в законе. Причем  лишить
лидера жизни мог только равный по званию, то есть такой же вор в законе.
   После Великой Отечественной войны государство объявило войну ворам  в
законе, которых, по оперативным данным НКВД, уже насчитывалось несколько
тысяч. В официальных инструкциях и переписке выражение  "вор  в  законе"
старались не употреблять. Уголовной элите даже придали другую  уголовную
окраску и стали называть "организованной преступностью". Лишь за принад-
лежность к ворам в законе можно было получить срок. Воров принуждали от-
казываться от своего высокого, потом и кровью добытого звания.  Сломлен-
ные воры становились отказниками (ссученными) и вполне  могли  погибнуть
по приговору сходки, ушедшей в глубокое подполье. В воровском клане воз-
никло противостояние, переросшее в "сучью войну".
   Появились так называемые польские воры - криминальные лидеры,  добро-
вольно отошедшие от классических  законников.  Карающая  длань  державы,
привыкшей воевать, каленым железом выжигала  криминальных  лидеров.  Во-
ровскому братству приходилось уже не карать предателей, а  просто  выжи-
вать. Тем временем ряды польских воров пополнялись развенчанными (бывши-
ми законниками, лишенными сходкой воровского венца), осужденными за пре-
дательство Родины и обычными бандитами. Новоиспеченный клан  воров  ока-
зался менее щепетильным в кадровых вопросах и  мог  наградить  воровским
венцом любого, кто имел реальную силу в уголовном мире. Между  ворами  в
законе и польскими ворами началась борьба за власть в зоне и за  воровс-
кой общак, который хранился не только в лагере, но и на свободе.  Закон-
ники, предпочитавшие смерть безвластию, были сильнее и зачастую побежда-
ли. Доходило до того, что польские отказывались переступать порог  зоны,
где правили воры в законе. Они охотно шли в актив и помогали администра-
ции лагеря (таких именуют суками или кукушками).
   Раскол в воровских рядах продолжался. Те, кто отошел  от  законников,
но не примкнул к польским, принялись создавать в тюрьмах и лагерях  свои
кланы. Но они были малочисленны, слабы и власти практически не имели.  К
ним относились анархисты, ломом подпоясанные, красные шапочки, чугунки и
др. Воров в законе они боялись и стычек с ними тщательно избегали.
   Законники расправлялись с польскими беспощадно. Последних то  и  дело
находили повешенными или с заточкой в сердце (коронный удар вора в зако-
не). Администрация лагерей была бессильна. Законникам накручивали  срок,
держали их в карцерах и даже переводили в другие лагеря, но польские ти-
хо вымирали. Были и такие, кто пытался отречься и от польского венца, но
двойные предатели умирали еще быстрее. Естественно, случались  жертвы  и
среди законников. Но в основном отказники работали тихой сапой  -  пыта-
лись скомпрометировать вора в законе, подорвать его  авторитет,  вызвать
массовое недовольство его положением в лагере.
   Наконец в 1955 году государство сказало "брэк". Враждующие кланы  ра-
зошлись по отдельным спецлагерям. Начальникам спецлагерей строго  запре-
щалось переводить воров из ИТК в ИТК. Через год МВД СССР образовало экс-
периментальный лагерь, где содержались лишь воры в законе. То есть  соб-
рали всех медведей в одну берлогу. (Такая "берлога" - Соликамская ИТК-6,
именуемая в народе "Белый лебедь", - действовала и в 80-х). Это был "ход
конем" - воры начали грызть друг дружку. Спецзона даже не пыталась  зас-
тавить вора работать - вор скорее взял бы заточку, чем кайло или лопату.
   Эксперимент заключался в другом. МВД по официальному заказу ЦК КПСС и
Совета Министров СССР попыталось перековать рецидивистов,  заставить  их
письменно отречься от закона. Другими словами, добровольно снять с  себя
воровской венец - "корону". В первый год эксперимента, когда использова-
лись методы и кнута, и пряника, на путь исправления стали лишь  единицы.
Активисты) решившие досрочно освободиться,  начали  рассылать  воровские
письма-"малявы" во все отряды. В малявах просили следовать их примеру  и
трудиться на благо государства. Посланиям вняли еще несколько воров. Го-
ворят, что активистов убили еще по дороге домой. К концу  пятидесятых  в
СССР от прежнего воровского ордена 30-х осталось лишь три процента. Пос-
ле этого карательная машина успокоилась и торжественно объявила о кончи-
не последнего вора в законе. Исправительно-трудовая  система  и  милиция
стали жить по принципу "как бы": воров в законе как бы не  существовало,
зэками правили как бы начальники отрядов, воровская элита превратилась в
как бы обычную преступную группу. Тем не менее, власть в зоне по-прежне-
му принадлежала ворам в законе. Сердцем тюремно-лагерного  архипелага  -
Колымой - правил тогда московский законник Ваня Львов, сидевший в лагере
у бухты Ванино. Колымские зэки (колымаги) утверждали, что  его  опасался
даже стотысячный ВОХР. Притом Ваня Львов слыл интеллигентом: не пил,  не
курил и заставлял шестерок доставать для него Достоевского и Чехова. И с
тем, и с другим классиком вор готов  был  поспорить  насчет  сахалинских
традиций, описанных в "Записках из мертвого дома" и в "Острове Сахалин".
Спустя несколько лет куратор Колымы Иван Львов был убит наемником.

   КОРОЛИ И ПЕШКИ

   Воров в законе как клан игнорировали до середины 80-х годов. С  нача-
лом перестройки государственные мужи были просто обязаны придумать новые
методы борьбы с криминалом.  Для  законников  началась  очередная  "ночь
длинных ножей". Один из сотрудников центрального аппарата МВД 30  января
1986 гола встретился со старейшиной уголовного клана Василием Бабушкиным
по кличке "Бриллиант" в Соликамской ИТК-6 ("Белом лебеде").  Семидесяти-
летний вор-рецидивист слыл легендарной личностью и стоял у истоков  соз-
дания воровского братства. Большую часть своей жизни - свыше  40  лет  -
Бриллиант скитался по пересылкам, тюрьмам и лагерям. Он был из  той  не-
большой когорты воров в законе, которые не отреклись от звания и  клана.
Говорят, что в 1954 году по приказу сходки Бабушкин собственноручно отп-
равил на тот свет троих завязавших законников. За всю жизнь он ни дня не
проработал на государство и до войны курировал несколько зон на Урале  и
Сахалине. Последние годы Бриллианта содержали в камере-одиночке  и  тща-
тельно скрывали его местонахождение. Камеру начисто лишили  дороги  (во-
ровской связи) и в контролеры ставили самых верных  офицеров  внутренних
войск, чтобы полностью оградить живую легенду от  внешнего  мира.  После
этой встречи Бриллиант прожил недолго. Обстоятельства его  смерти  оста-
лись загадкой. Предполагают, что его задушил наемный убийца.
   Во время встречи, которая длилась несколько минут и о которой  спустя
семь лет писали газеты. Василий Бабушкин сказал:
   "Не списывайте все преступления на воров и не делайте из  них  козлов
отпущения. Мы несем свои крест чистоты воровской жизни.  Она  чище,  чем
вся ваша государственная конюшня. Сегодня вы нас  в  петлю  толкаете,  а
завтра, когда мы уйдем, удавка затянется на вашей шее. Я не случайно па-
рюсь в одиночке. Сижу без грева. А все потому, что хотел  собрать  общий
сход. Братва должна понять, что нам грозит разложение, нас хотят  натра-
вить друг на друга. Откуда этот ветер дует?  Похоже,  с  Запала.  Видно,
опасаются нашей идейной сплоченности и хотели бы нас разобщить.  Сивола-
пые (антисоветчики - авт.) топтали зоны, потом двинули за кордон. А  там
сообщили, что значит в России сила нашего братства. Вот  вспомнилось!  Я
встречался с Буковским на централе во Владимире. Он хотел тогда  втянуть
братву в политику, чтобы преступный мир поддержал диссидентов. Но у  нас
нет хозяев, а у них у всех хозяева на Западе. Наша позиция  пришлась  не
по вкусу политическим. И теперь для них преступный мир,  как  и  Россия,
словно кость в горле".
   Сегодняшнее количество воров в  законе,  скажем,  в  России,  назвать
сложно. Воровской клан умеет беречь свои тайны, и данные о них  получают
лишь оперативным путем с помощью агентуры и технических  средств.  Особо
богат на законников Кавказ, где высший воровской титул можно  приобрести
за деньги. В тамошних ИТУ воров в законе больше, чем гае бы то ни