Слушай, тверже будь... скрепнся,
     Знай, что есть удар судьбы;
     Но над мною не молися:
     Не достойна я мольбы.
     Я не знала, что такое
     Счастье юных, нежных дней;
     Я не знала о покое,
     О невинности детей:
     Пылкой страсти вожделенью
     Я была посвящена,
     И геенскому мученью
     Предала меня она!..
     Но Любови тайна сладость
     Укрывалася от глаз;

     Вслед за ней бежала младость,
     Как бежит за часом час.
     Вскоре бедствие узнала
     И ничтожество свое:
     Я любовью торговала
     И не ведала ее.
     Исповедать грех сердечный
     Я пришла, святой отец!
     Счастья жизни скоротечной
     Вечный роковой конец.
     Поп
     Если таешь ты в страданье,
     Если дух твой изнемог,
     Но не молишь в покаянье:
     Не простит великий бог!..


ПИСЬМО
     Свеча горит! дрожащею рукою
     Я окончал заветные черты,

     Болезнь и парка мчались надо мною,
     И много в грудь теснилося -- и ты
     Напрасно чашу мне несла здоровья,
     (Так чудилось) с веселием в глазах,
     Напрасно стала здесь у изголовья,
     И поцелуй любви горел в устах.
     Прости навек! -- Но вот одно желанье:
     Приди ко мне, приди в последний раз.
     Чтоб усладить предсмертное страданье,
     Чтоб потушить огонь сомкнутых глаз,

     Чтоб сжать мою хладеющую руку...
     Далеко ты! не слышишь голос мой!
     Не при тебе узнаю смерти муку!
     Не при тебе оставлю мир земной!
     Когда ж письмо в очах твоих печальных
     Откроется... прочтешь его... тогда,
     Быть может, я, при песнях погребальных,
     Сойду в мой дом подземный навсегда!..
     Но ты не плачь: мы ближе друг от друга,
     Мой дух всегда готов к тебе летать
     Или в часы беспечного досуга
     Сокрыты прелести твои лобзать...
     Настанет ночь; приедешь из собранья
     И к ложу тайному придешь одна;
     Посмотришь в зеркало, и жар дыханья
     Почувствуешь, и не увидишь сна,
     И пыхнет огнь на девственны ланиты,
     К груди младой прильнет безвестный дух,

     И над главой мелькнет призрак забытый,
     И звук влетит в твой удивленный слух.
     Узнай в тот миг, что это я из гроба

     На мрачное свиданье прилетел:

     Так, душная земли немой утроба
     Не всех теней презрительный удел!..
     Когда ж в санях, в блистательном катанье,
     Проедешь ты на паре вороных;
     И за тобой в любви живом страданье
     Стоит гусар безмолвен, мрачен, тих;
     И по груди обоих вас промчится
     Невольный хлад, и сердце закипит,
     И ты вздохнешь, гусара взор затмится,
     Он черный ус рукою закрутит;
     Услышишь звук военного металла,
     Увидишь бледный цвет его чела:
     То тень моя безумная предстала
     И мертвый взор на путь ваш навела!..

     Ах! много, много я сказать желаю;
     Но медленно слабеет жизни дух.
     Я чувствую, что к смерти подступаю,
     И -- падает перо из слабых рук...
     Прости!.. Я бегал за лучами славы,
     Несчастливо, но пламенно любил,
     Все изменило мне, везде отравы,
     Лишь лиры звук мне неизменен был!..


ВОИНА
     Зажглась, друзья мои, война;

     И развились знамена чести;
     Трубой заветною она
     Манит в поля кровавой мести!
     Простите, шумные пиры,
     Хвалы достойные напевы,
     И Вакха милые дары,
     Святая Русь и красны девы!
     Забуду я тебя, любовь,
     Сует и юности отравы,
     И полечу, свободный, вновь
     Ловить венок небренной славы!


РУССКАЯ МЕЛОДИЯ
     В уме своем я создал мир иной
     И образов иных существованье;
     Я цепью их связал между собой,
     Я дал им вид, но не дал им названья;
     Вдруг зимних бурь раздался грозный вой,
     И рушилось неверное созданье!..
     Так перед праздною толпой
     И с балалайкою народной
     Сидит в тени певец простой
     И бескорыстный и свободный!.
     Он громкий звук внезапно раздает,
     В честь девы милой сердцу и прекрасной --
     И звук внезапно струны оборвет,
     И слышится начало песни! -- но напрасно! --
     Никто конца ее не допоет!..


ПЕСНЯ
     Светлый призрак дней минувших,
     Для чего ты
     Пробудил страстей уснувших
     И заботы?
     Ты питаешь сладострастья
     Скоротечность!
     Но где взять былое счастье
     И беспечность?..
     Где вы, дружески обеты
     И отвага?
     Поглотились бездной Леты
     Эти блага!..
     Щеки бледностью, хоть молод,
     Уж покрылись;
     В сердце ненависть и холод
     Водворились!
     Не привлекай меня красой!
     Мой дух погас и состарелся.
     Ах! много лет как взгляд другой

     В уме моем напечатлелся!..
     Я для него забыл весь мир,
     Для сей минуты незабвенной;
     Но я теперь, как нищий, сир,
     рожу один, как отчужденный!
     Так путник в темноте ночной,
     Когда узрит огонь блудящий,
     Бежит за ним... схватил рукой...
     И -- пропасть под ногой скользящей!..


РОМАНС
     Невинный нежною душою,
     Не знавши в юности страстей прилив,
     Ты можешь, друг, сказать, с какой-то простотою:
     Я был счастлив!..
     Кто, слишком рано насладившись,

     Живет, в душе негодованье скрыв,
     Тот может, друг, еще сказать, забывшись:
     Я был счастлив!..
     Но я в сей жизни скоротечной

     Так испытал отчаянья порыв,
     Что не могу сказать чистосердечно:
     Я был счастлив!


ТРИ ВЕДЬМЫ
     (Из "Макбетам Ф. Шиллера)
     Первая
     Попался мне один рыбак:
     Чинил о", весел, сети!
     Как будто в рубище, бедняк,
     Имел златые горы!
     И с песнью день и ночи мрак
     Встречал беспечный мой рыбак.
     Я ж поклялась ему давно,
     Что все сердит меня одно...
     Однажды рыбу он ловил,
     И клад ему попался;

     Клад блеском очи ослепил,
     Яд черный в нем скрывался;
     Он взял его к себе на двор:
     И песен не было с тех пор!
     Другие две
     Он взял врага к себе на двор:
     И песен не было с тех пор!
     Первая
     И вот где он, там пир горой,
     Толпа увеселений --
     И прочь, как с крыльями, покой
     Быстрей умчался тени.
     Не знал безумец молодой,
     Что деньги ведьмы -- прах пустой!
     Вторая и третья
     Не знал, глупец, средь тех минут,
     Что наши деньги в ад ведут!..
     Первая
     Но бедность скоро вновь бежит,
     Друзья исчезли ложны;
     Он прибегал, чтоб скрыть свой стыд,
     К врагу людей, безбожный!
     И на дороге уж большой
     Творил убийство и разбой...
     Я ныне близ реки иду
     Свободною минутой:
     Там он сидел на берегу,
     Терзаясь мукой лютой!..
     Он говорил: "Мне жизнь пуста!
     Вы отвращений полны,
     Блаженства, злата!., вы мечта!.."
     И забелели волны.


К НИНЕ
     (Из Шиллера)
     Ах! сокрылась в мрак ненастный
     Счастья прошлого мечта!..
     По одной звезде прекрасной
     Млею, бедный сирота.
     Но как блеск звезды моей,
     Ложно счастье прежних дней.
     Пусть навек с златым мечтаньем,
     Пусть тебе глаза закрыть,
     Сохраню тебя страданьем:
     Ты для сердца будешь жить.
     Но, увы! ты любишь свет:
     И любви моей как нет!
     Может ли любви страданье,
     Нина! некогда пройти?
     Бури света волнованье
     Чувств горячих унести?
     Иль умрет небесный жар,
     Как земли ничтожный дар?..


К N. N.
     Ты не хотел! но скоро волю рока
     Узнаешь ты и в бездну упадешь;
     Проколет грудь раскаяния нож.
     Предстану я без горького упрека,
     Но ты тогда совсем мой взор поймешь;
     Но он тебе, как меч, как яд, опасен;
     Захочешь ты проступку вновь помочь;
     Нет, поздно, друг, твой будет труд напрасен:
     Обратно взор тебя отгонит прочь!..
     Я оттолкну униженную руку,
     Я вспомню дружбу нашу как во сне;
     Никто со мной делить не будет скуку;
     Таких друзей не надо больше мне;
     Ты хладен был, когда я зрел несчастье
     Или удар печальной клеветы;
     Но придет час: и будешь в горе ты,
     И не пробудится в душе моей участье!..


НАПОЛЕОН
     Где бьет волна о брег высокой,
     Где дикий памятник небрежно положен,
     В сырой земле и в яме неглубокой --
     Там спит герой, друзья! -- Наполеон!..

     Вещают так и камень одинокой,
     И дуб возвышенный, и волн прибрежных стон!.,
     Но вот полночь свинцовый свой покров
     По сводам неба распустила,
     И влагу дремлющих валов
     С могилой тихою Диана осребрила.
     Над ней сюда пришел мечтать
     Певец возвышенный, но юный;
     Воспоминания стараясь пробуждать,
     Он арфу взял, запел, ударил в струны...
     "Не ты ли, островок уединенный,
     Свидетелем был чистых дней
     Героя дивного? Не здесь ли звук мечей
     Гремел, носился глас его священный?
     Нет! рок хотел отсюда удалить
     И честолюбие, и кровь, и гул военный;
     А твой удел благословенный:
     Принять изгнанника и прах его хранить!
     Зачем он так за славою гонялся?
     Для чести счастье презирал?
     С невинными народами сражался?
     И скипетром стальным короны разбивал?
     Зачем шутил граждан спокойных кровью,
     Презрел и дружбой и любовью
     И пред творцом не трепетал?..
     Ему, погибельно войною принужденный,
     Почти весь свет кричал: ура!
     При визге бурного ядра
     Уже он был готов -- но... воин дерзновенный!..
     Творец смешал неколебимый ум,
     Ты побежден московскими стенами...
     Бежал!., и скрыл за дальними морями
     Следы печальные твоих высоких дум.
     Огнем снедаем угрызений,
     Ты здесь безвременно погас.
     Покоен ты; и в тихий утра час,
     Как над тобой порхнет зефир весенний,
     Безвестный гость, дубравный соловей,
     Порою издает томительные звуки,
     В них слышны: слава прежних дней,
     И голос нег, и голос муки!..
     Когда уже едва свет дневный отражен
     Кристальною играющей волною
     И гаснет день: усталою стопою
     Идет рыбак брегов на тихий склон,
     Несведущий, безмолвно попирает,
     Таща изорванную сеть,
     Ту землю, где твой прах забытый истлеваю,

     Не перестав простую песню петь..."
     Вдруг!., ветерок... луна за тучи забежала...
     Умолк певец. Струится в жилах хлад;
     Он тайным ужасом объят...
     И струны лопнули... и тень ему предстала:

     "Умолкни, о певец! -- спеши отсюда прочь, --
     С хвалой иль язвою упрека:
     Мне все равно; в могиле вечно ночь.
     Там нет ни почестей, ни счастия, ни рока!
     Пускай историю страстей
     И дел моих хранят далекие потомки:
     Я презрю песнопенья громки;
     Я выше и похвал, и славы, и людей!.."


ПАН
     (В древнем роде)
     Люблю, друзья, когда за речкой гаснет день,
     Укрывшися лесов в таинственную сень,
     Или под ветвями пустынныя рябины,
     Смотреть на синие, туманные равнины.
     Тогда приходит Пан с толпою пастухов;
     И пляшут вкруг меня на бархате лугов.
     Но чаще бог овец ко мне в уединенье
     Является, ведя святое вдохновенье:
     Главу рогатую ласкает легкий хмель,
     В одной руке его стакан, в другой свирель!
     Он учит петь меня; и я в тиши дубравы
     Играю и пою, не зная жажды славы.


ЖАЛОБЫ ТУРКА
     (Письмо. К другу, иностранцу)
     Ты знал ли дикий край, под знойными лучами,
     Где рощи и луга поблекшие цветут?
     Где хитрость и беспечность злобе дань несут?
     Где сердце жителей волнуемо страстями?
     И где являются порой
     Умы и хладные и твердые, как камень?
     Но мощь их давится безвременной тоской,
     И рано гаснет в них добра спокойный пламень.
     Там рано жизнь тяжка бывает для людей,
     Там за утехами несется укоризна,
     Там стонет человек от рабства и цепей!..
     Друг! этот край... моя отчизна!
     P. S. Ах, если ты меня поймешь,
     Прости свободные намеки;
     Пусть истину скрывает ложь: .
     Что ж делать? -- Все мы человеки!..


     К N. ***
     Не играй моей тоской,
     И холодной и немой.
     Для меня бывает время:
     Как о прошлом вспомню я,
     Сердце (бог тому судья)
     Жмет неведомое бремя!..
     Я хладею и горю,
     Сам с собою говорю;
     Внемлю смертному напеву;
     Я гляжу на бег реки,
     На удар моей руки,
     На поверженную деву!
     Я ищу в ее глазах,
     В изменившихся чертах,
     Искру муки, угрызенья;
     Но напрасно! злобный рок
     Начертать сего не мог,
     Чтоб мое спокоить мщенье!.


ЧЕРКЕШЕНКА
     Я видел вас: холмы и нивы,
     Разнообразных гор кусты,
     Природы дикой красоты,
     Степей глухих народ счастливый
     И нравы тихой простоты!
     Но там, где Терек протекает,
     Черкешенку я увидал, --
     Взор девы сердце приковал;
     И мысль невольно улетает
     Бродить средь милых, дальных скал.
     Так дух раскаяния, звуки
     Послышав райские, летит
     Узреть еще небесный вид:
     Так стон любви, страстей и муки
     До гроба в памяти звучит.


ОТВЕТ
     Кто муки знал когда-нибудь
     И чьи к любви закрылись вежды,
     Того от страха и надежды
     Вторично не забьется грудь.
     Он любит мрак уединенья.
     Он больше незнаком с слезой,
     Пред ним исчезли упоенья
     Мечты бесплодной и пустой.
     Он чувств лишен: так пень лесной,
     Постигнут молньей, догорает,
     Погас -- и скрылся жизни сок,
     Он мертвых ветвей не питает, --
     На нем печать оставил рок.


ДВА СОКОЛА
     Степь, синея, расстилалась
     Близ Азовских берегов;
     Запад гас, и ночь спускалась;
     Вихрь скользил между холмов.
     И, тряхнувшись, в поле диком
     Серый сокол тихо сел;
     И к нему с ответным криком
     Брат стрелою прилетел.
     "Братец, братец, что ты видел?
     Расскажи мне поскорей".
     "Ах, я свет возненавидел
     И безжалостных людей".
     "Что ж ты видел там худого?"
     "Кучу каменных сердец:
     Деве смех тоска милого,
     Для детей тиран отец.
     Девы мукой слез правдивых
     Веселятся как игрой;
     И у ног самолюбивых
     Гибнут юноши толпой!..
     Братец, братец! ты что ж видел?
     Расскажи мне поскорей!"
     "Свет и я возненавидел
     И изменчивых людей.
     Ношею обманов скрытых
     Юность там удручена,
     Вспоминаний ядовитых
     Старость мрачная полна.
     Гордость, верь ты мне, прекрасной
     Забывается порой;
     Но измена девы страстной
     Нож для сердца вековой!.."


ГРУЗИНСКАЯ ПЕСНЯ
     Жила грузинка молодая,
     В гареме душном увядая;
     Случилось раз:
     Из черных глаз
     Алмаз любви, печали сын,
     Скатился:
     Ах, ею старый армянин
     Гордился!..
     Вокруг нее кристалл, рубины;
     Но как не плакать от кручины
     У старика?
     Его рука Ласкает деву всякий день:
     И что же? --
     Скрываются красы как тень.
     О боже!..
     Он опасается измены.
     Его высоки, крепки стены;
     Но все любовь
     Презрела.
     Вновь
     Румянец на щеках живой
     Явился.
     И перл между ресниц порой
     Не бился...
     Но армянин открыл коварность,
     Измену и неблагодарность
     Как перенесть!
     Досада, месть,
     Впервые вас он только сам
     Изведал!
     И труп преступницы волнам
     Он предал.


МОИ ДЕМОН
     Собранье зол его стихия.
     Носясь меж дымных облаков,
     Он любит бури роковые,
     И пену рек, и шум дубров.
     Меж листьев желтых, облетевших,
     Стоит его недвижный трон;
     На нем, средь ветров онемевших,
     Сидит уныл и мрачен он.
     Он недоверчивость вселяет,
     Он презрел чистую любовь,
     Он все моленья отвергает,
     Он равнодушно видит кровь
     И звук высоких ощущений
     Он давит голосом страстей,
     И муза кротких вдохновений
     Страшится неземных очей.


ЖЕНА СЕВЕРА
     Покрыта таинств легкой сеткой,
     Меж скал полуночной страны
     Она являлася нередко
     В года волшебной старины.
     И Финна дикие сыны
     Ей храмины сооружали,
     Как грозной дочери богов,
     И скальды северных лесов
     Ей вдохновенье посвящали.
     Кто зрел ее, тот умирал.
     И слух в угрюмой полуночи
     Бродил, что будто как металл
     Язвили голубые очи.
     И только скальды лишь могли
     Смотреть на деву издали.
     Они платили песнопеньем
     За пламенный восторга час;
     И пробужден немым виденьем
     Был строен их невнятный глас!..


К ДРУГУ
     Взлелеянный на лоне вдохновенья,
     С деятельной и пылкою душой,
     Я не пленен небесной красотой;
     Но я ищу земного упоенья.
     Любовь пройдет, как тень пустого сна.
     Не буду я счастливым близ прекрасной;
     Но ты меня не спрашивай напрасно:
     Ты, друг, узнать не должен, кто она.
     Навек мы с ней разлучены судьбою,
     Я победить жестокость не умел.
     Но я ношу отказ и месть с собою,
     Но я в любви моей закоренел.
     Так вор седой заглохшия дубравы
     Не кается еще в своих грехах:
     Еще он путников, соседей страх,
     И мил ему товарищ, нож кровавый!..
     Стремится медленно толпа людей,
     До гроба самого от самой колыбели,
     Игралищем и рока и страстей,
     К одной, святой, неизъяснимой цели.
     И я к высокому в порыве дум живых,
     И я душой летел во дни былые;
     Но мне милей страдания земные:
     Я к ним привык и не оставлю их...


ЭЛЕГИЯ
     О! Если б дни мои текли
     Па лоне сладостном покоя и забвенья,
     Свободно от сует земли
     И далеко от светского волненья,
     Когда бы, усмиря мое воображенье,

     Мной игры младости любимы быть могли,
     Тогда б я был с весельем неразлучен,
     Тогда б я, верно, не искал
     Ни наслаждения, ни славы, ни похвал.
     Но для меня весь мир и пуст и скучен,
     Любовь невинная не льстит душе моей:
     Ищу измен и новых чувствований,
     Которые живят хоть колкостью своей
     Мне кровь, угасшую от грусти, от страданий,
     От преждевременных страстей!..
     Глядися чаще в зеркала,
     Любуйся милыми очами,
     И света шумная хвала
     С моими скромными стихами
     Тебе покажутся ясней...
     Когда же вздох самодовольный
     Из груди вырвется невольно,
     Когда в младой душе своей
     Самолюбивые волненья
     Не будешь в силах утаить:
     Мою любовь, мои мученья
     Ты оправдаешь, может быть!..
     Мы снова встретились с тобой,
     Но как мы оба изменились!..
     Года унылой чередой
     От нас невидимо сокрылись.
     Ищу в глазах твоих огня.
     Ищу в душе своей волненья.
     Ах, как тебя, так и меня
     Убило жизни тяготенье!..


МОНОЛОГ
     Поверь, ничтожество есть благо в здешнем свете.
     К чему глубокие познанья, жажда славы,
     Талант и пылкая любовь свободы,
     Когда мы их употребить не можем?
     Мы, дети севера, как здешние растенья,
     Цветем недолго, быстро увядаем...
     Как солнце зимнее на сером небосклоне,
     Так пасмурна жизнь наша. Так недолго
     Ее однообразное теченье...
     И душно кажется на родине,
     И сердцу тяжко, и душа тоскует...
     Не зная ни любви, ни дружбы сладкой,
     Средь бурь пустых томится юность наша,
     И быстро злобы яд ее мрачит,
     И нам горька остылой жизни чаша;
     И уж ничто души не веселит.


ВСТРЕЧА
     (Из Шиллера)
     1
     Она одна меж дев своих стояла,
     Еще я зрю ее перед собой;
     Как солнце вешнее, она блистала
     И радостной и гордой красотой.
     Душа моя невольно замирала;
     Я издали смотрел на милый рой;
     Но вдруг, как бы летучие перуны,
     Мои персты ударились о струны.
     Что я почувствовал в сей миг чудесный
     И что я пел, напрасно вновь пою.
     Я звук нашел дотоле неизвестный,
     Я мыслей чистую излил струю.
     Душе от чувств высоких стало тесно,
     И вмиг она расторгла цепь свою,
     В ней вспыхнули забытые виденья,
     И страсти юные, и вдохновенья.


БАЛЛАДА
     Над морем красавица дева сидит
     И, к другу ласкаяся, так говорит:
     "Достань ожерелье, спустися на дно;
     Сегодня в пучи