Цепляюсь в клейкие сережки
               Обвисших до земли берез.

               И по кустам межи соседней,
               Под возглашенья гулких сов,
               Внимаю, словно за обедней,
               Молебну птичьих голосов.

               <1916>

               ---------------------------------------------

                       МЕЧТА
                  (Из книги "Стихи о любви"

                            1

               В темной роще на зеленых елях
               Золотятся листья вялых ив.
               Выхожу я на высокий берег,
               Где покойно плещется залив.
               Две луны, рога свои качая,
               Замутили желтым дымом зыбь.
               Гладь озер с травой не различая,
               Тихо плачет на болоте выпь.
               В этом голосе обкошенного луга
               Слышу я знакомый сердцу зов.
               Ты зовешь меня, моя подруга,
               Погрустить у сонных берегов.
               Много лет я не был здесь и много
               Встреч веселых видел и разлук,
               Но всегда хранил в себе я строго
               Нежный сгиб твоих туманных рук.

                            2

               Тихий отрок, чувствующий кротко,
               Голубей целующий в уста, -
               Тонкий стан с медлительной походкой
               Я любил в тебе, моя мечта.
               Я бродил по городам и селам,
               Я искал тебя, где ты живешь,
               И со смехом, резвым и веселым,
               Часто ты меня манила в рожь.
               За оградой монастырской кроясь,
               Я вошел однажды в белый храм:
               Синею водою солнце моясь,
               Свой орарь мне кинуло к ногам.
               Я стоял, как инок, в блеске алом,
               Вдруг сдавила горло тишина...
               Ты вошла под черным покрывалом
               И, поникнув, стала у окна.

                            3

               С паперти под колокол гудящий
               Ты сходила в благовонье свеч.
               И не мог я, ласково дрожащий,
               Не коснуться рук твоих и плеч.
               Я хотел сказать тебе так много,
               Что томило душу с ранних пор,
               Но дымилась тихая дорога
               В незакатном полыме озер.
               Ты взглянула тихо на долины,
               Где в траве ползла кудряво мгла...
               И упали редкие седины
               С твоего увядшего чела...
               Чуть бледнели складки от одежды,
               И, казалось, в русле темных вод, -
               Уходя, жевал мои надежды
               Твой беззубый, шамкающий рот.

                            4

               Но недолго душу холод мучил.
               Как крыло, прильнув к ее ногам,
               Новый короб чувства я навьючил
               И пошел по новым берегам.
               Безо шва стянулась в сердце рана,
               Страсть погасла, и любовь прошла.
               Но опять пришла ты из тумана
               И была красива и светла.
               Ты шепнула, заслонясь рукою:
               "Посмотри же, как я молода.
               Это жизнь тебя пугала мною,
               Я же вся как воздух и вода".
               В голосах обкошенного луга
               Слышу я знакомый сердцу зов.
               Ты зовешь меня, моя подруга,
               Погрустить у сонных берегов.

               <1916>

               ---------------------------------------------

                       * * *

               День ушел, убавилась черта,
               Я опять подвинулся к уходу.
               Легким взмахом белого перста
               Тайны лет я разрезаю воду.

               В голубой струе моей судьбы
               Накипи холодной бьется пена,
               И кладет печать немого плена
               Складку новую у сморщенной губы.

               С каждым днем я становлюсь чужим
               И себе, и жизнь кому велела.
               Где-то в поле чистом, у межи,
               Оторвал я тень свою от тела.

               Неодетая она ушла,
               Взяв мои изогнутые плечи.
               Где-нибудь она теперь далече
               И другого нежно обняла.

               Может быть, склоняяся к нему,
               Про меня она совсем забыла
               И, вперившись в призрачную тьму,
               Складки губ и рта переменила.

               Но живет по звуку прежних лет,
               Что, как эхо, бродит за горами.
               Я целую синими губами
               Черной тенью тиснутый портрет.

               <1916>

               ---------------------------------------------

                       * * *

               Гаснут красные крылья заката,
               Тихо дремлют в тумане плетни.
               Не тоскуй, моя белая хата,
               Что опять мы одни и одни.

               Чистит месяц в соломенной крыше
               Обоймленные синью рога.
               Не пошел я за ней и не вышел
               Провожать за глухие стога.

               Знаю, годы тревогу заглушат.
               Эта боль, как и годы, пройдет.
               И уста, и невинную душу
               Для другого она бережет.

               Не силен тот, кто радости просит,
               Только гордые в силе живут.
               А другой изомнет и забросит,
               Как изъеденный сырью хомут.

               Не с тоски я судьбы поджидаю,
               Будет злобно крутить пороша.
               И придет она к нашему краю
               Обогреть своего малыша.

               Снимет шубу и шали развяжет,
               Примостится со мной у огня.
               И спокойно и ласково скажет,
               Что ребенок похож на меня.

               <1916>

               ---------------------------------------------

                       * * *

               Синее небо, цветная дуга,
               Тихо степные бегут берега,
               Тянется дым, у малиновых сел
               Свадьба ворон облегла частокол.

               Снова я вижу знакомый обрыв
               С красною глиной и сучьями ив,
               Грезит над озером рыжий овес,
               Пахнет ромашкой и медом от ос.

               Край мой! Любимая Русь и Мордва!
               Притчею мглы ты, как прежде, жива.
               Нежно под трепетом ангельских крыл
               Звонят кресты безымянных могил.

               Многих ты, родина, ликом своим
               Жгла и томила по шахтам сырым.
               Много мечтает их, сильных и злых,
               Выкусить ягоды персей твоих.

               Только я верю: не выжить тому,
               Кто разлюбил твой острог и тюрьму...
               Вечная правда и гомон лесов
               Радуют душу под звон кандалов.

               <1916>

               ---------------------------------------------

                       * * *

               Снег, словно мед ноздреватый,
               Лег под прямой частокол.
               Лижет теленок горбатый
               Вечера красный подол.

               Тихо от хлебного духа
               Снится кому-то апрель.
               Кашляет бабка-старуха,
               Грудью склонясь на кудель.

               Рыжеволосый внучонок
               Щупает в книжке листы.
               Стан его гибок и тонок,
               Руки белей бересты.

               Выпала бабке удача,
               Только одно невдомек:
               Плохо решает задачи
               Выпитый ветром умок.

               С глазу ль, с немилого ль взора
               Часто она под удой
               Поит его с наговором
               Преполовенской водой.

               И за глухие поклоны
               С лика упавших седин
               Пишет им числа с иконы
               Божий слуга - Дамаскин.

               <1917>

               ---------------------------------------------

                       ЛЕБЕДУШКА

               Из-за леса, леса темного,
               Подымалась красна зорюшка,
               Рассыпала ясной радугой
               Огоньки-лучи багровые.

               Загорались ярким пламенем
               Сосны старые, могучие,
               Наряжали сетки хвойные
               В покрывала златотканые.

               А кругом роса жемчужная
               Отливала блестки алые,
               И над озером серебряным
               Камыши, склонясь, шепталися.

               В это утро вместе с солнышком
               Уж из тех ли темных зарослей
               Выплывала, словно зоренька,
               Белоснежная лебедушка.

               Позади ватагой стройною
               Подвигались лебежатушки.
               И дробилась гладь зеркальная
               На колечки изумрудные.

               И от той ли тихой заводи,
               Посередь того ли озера,
               Пролегла струя далекая
               Лентой темной и широкою.

               Уплывала лебедь белая
               По ту сторону раздольную,
               Где к затону молчаливому
               Прилегла трава шелковая.

               У побережья зеленого,
               Наклонив головки нежные,
               Перешептывались лилии
               С ручейками тихозвонными.

               Как и стала звать лебедушка
               Своих малых лебежатушек
               Погулять на луг пестреющий,
               Пощипать траву душистую.

               Выходили лебежатушки
               Теребить траву-муравушку,
               И росинки серебристые,
               Словно жемчуг, осыпалися.

               А кругом цветы лазоревы
               Распускали волны пряные
               И, как гости чужедальние,
               Улыбались дню веселому.

               И гуляли детки малые
               По раздолью по широкому,
               А лебедка белоснежная,
               Не спуская глаз, дозорила.

               Пролетал ли коршун рощею,
               Иль змея ползла равниною,
               Гоготала лебедь белая,
               Созывая малых детушек.

               Хоронились лебежатушки
               Под крыло ли материнское,
               И когда гроза скрывалася,
               Снова бегали-резвилися.

               Но не чуяла лебедушка,
               Не видала оком доблестным,
               Что от солнца золотистого
               Надвигалась туча черная -

               Молодой орел под облаком
               Расправлял крыло могучее
               И бросал глазами молнии
               На равнину бесконечную.

               Видел он у леса темного,
               На пригорке у расщелины,
               Как змея на солнце выползла
               И свилась в колечко, грелася.

               И хотел орел со злобою
               Как стрела на землю кинуться,
               Но змея его заметила
               И под кочку притаилася.

               Взмахом крыл своих под облаком
               Он расправил когти острые
               И, добычу поджидаючи,
               Замер в воздухе распластанный.

               Но глаза его орлиные
               Разглядели степь далекую,
               И у озера широкого
               Он увидел лебедь белую.

               Грозный взмах крыла могучего
               Отогнал седое облако,
               И орел, как точка черная,
               Стал к земле спускаться кольцами.

               В это время лебедь белая
               Оглянула гладь зеркальную
               И на небе отражавшемся
               Увидала крылья длинные.

               Встрепенулася лебедушка,
               Закричала лебежатушкам,
               Собралися детки малые
               И под крылья схоронилися.

               А орел, взмахнувши крыльями,
               Как стрела на землю кинулся,
               И впилися когти острые
               Прямо в шею лебединую.

               Распустила крылья белые
               Белоснежная лебедушка
               И ногами помертвелыми
               Оттолкнула малых детушек.

               Побежали детки к озеру,
               Понеслись в густые заросли,
               А из глаз родимой матери
               Покатились слезы горькие.

               А орел когтями острыми
               Раздирал ей тело нежное,
               И летели перья белые,
               Словно брызги, во все стороны.

               Колыхалось тихо озеро,
               Камыши, склонясь, шепталися,
               А под кочками зелеными
               Хоронились лебежатушки.

               <1917>

               ---------------------------------------------

                       * * *

               К теплому свету, на отчий порог,
               Тянет меня твой задумчивый вздох.

               Ждут на крылечке там бабка и дед
               Резвого внука подсолнечных лет.

               Строен и бел, как березка, их внук,
               С медом волосьев и бархатом рук.

               Только, о друг, по глазам голубым -
               Жизнь его в мире пригрезилась им.

               Шлет им лучистую радость во мглу
               Светлая дева в иконном углу.

               С тихой улыбкой на тонких губах
               Держит их внука она на руках.

               <1917>

               ---------------------------------------------

                       * * *

               Есть светлая радость под сенью кустов
               Поплакать о прошлом родных берегов
               И, первую проседь лаская на лбу,
               С приятною болью пенять на судьбу.
               Ни друга, ни думы о бабьих губах
               Не зреет в ее тихомудрых словах,
               Но есть в ней, как вера, живая мечта
               К незримому свету приблизить уста.
               Мы любим в ней вечер, над речкой овес, -
               И отроков резвых с медынью волос.
               Стряхая с бровей своих призрачный дым,
               Нам сладко о тайнах рассказывать им.
               Есть нежная кротость, присев на порог,
               Молиться закату и лику дорог.
               В обсыпанных рощах, на сжатых полях
               Грустит наша дума об отрочьих днях.
               За отчею сказкой, за звоном стропил
               Несет ее шорох неведомых крыл...
               Но крепко в равнинах ковыльных лугов
               Покоится правда родительских снов.

               <1917>

               ---------------------------------------------

                       * * *

               Не от холода рябинушка дрожит,
               Не от ветра море синее кипит.

               Напоили землю радостью снега,
               Снятся деду иорданские брега.

               Видит в долах он озера да кусты,
               Чрез озера перекинуты мосты.

               Как по мостику, кудряв и желторус,
               Бродит отрок, сын Иосифа, Исус.

               От восхода до заката в хмаре вод
               Кличет утиц он и рыбешек зовет:

               "Вы сходитесь ко мне, твари, за корму,
               Научите меня разуму-уму".

               Как по бережку, меж вымоин и гор,
               Тихо льется их беседа-разговор.

               Мелка рыбешка, сплеснувшись на песок,
               Подает ли свой подводный голосок:

               "Уж ты, чадо, мило дитятко, Христос,
               Мы пришли к тебе с поклоном на допрос

               Ты иди учись в пустынях да лесах;
               Наша тайна отразилась в небесах".

               <1917>

               ---------------------------------------------

                       * * *

               Заря над полем - как красный тын.
               Плывет на тучке превечный сын.

               Вот вышла бабка кормить цыплят.
               Горит на небе святой оклад.

               - Здорово, внучек!
                                 - Здорово, свет!
               - Зайди в избушку.
                                 - А дома ль дед?

               - Он чинит невод ловить ершей.
               - А много ль деду от роду дней?

               - Уж скоро девять десятков зим. -
               И вспорхнул внучек, как белый дым.

               С душою деда поплыл в туман,
               Где зреет полдень незримых стран.

               <1917>

               ---------------------------------------------

                       * * *

               Небо ли такое белое
               Или солью выцвела вода?
               Ты поешь, и песня оголтелая
               Бреговые вяжет повода.

               Синим жерновом развеяны и смолоты
               Водяные зерна на муку.
               Голубой простор и золото
               Опоясали твою тоску.

               Не встревожен ласкою угрюмою
               Загорелый взмах твоей руки.
               Все равно - Архангельском иль Умбою
               Проплывать тебе на Соловки.

               Все равно под стоптанною палубой
               Видишь ты погорбившийся скит.
               Подпевает тебе жалоба
               Об изгибах тамошних ракит.

               Так и хочется под песню свеситься
               Над водою, спихивая день...
               Но спокойно светит вместо месяца
               Отразившийся на облаке тюлень.

               1917

               ---------------------------------------------

                       РАЗБОЙНИК

               Стухнут звезды, стухнет месяц,
               Стихнет песня соловья,
               В чернобылье перелесиц
               С кистенем засяду я.

               У реки под косогором
               Не бросай, рыбак, блесну,
               По дороге темным бором
               Не считай, купец, казну!

               Руки цепки, руки хватки,
               Не зазря зовусь ухват:
               Загребу парчу и кадки,
               Дорогой сниму халат.

               В темной роще заряница
               Чешет елью прядь волос;
               Выручай меня, ножница:
               Раздается стук колес.

               Не дознаться глупым людям,
               Где копил - хранил деньгу;
               Захотеть - так все добудем
               Темной ночью на лугу!

               <1917>

               ---------------------------------------------

                       * * *

               Свищет ветер под крутым забором,
                    Прячется в траву.
               Знаю я, что пьяницей и вором
                    Век свой доживу.
               Тонет день за красными холмами,
                    Кличет на межу.
               Не один я в этом свете шляюсь,
                    Не один брожу.
               Размахнулось поле русских пашен,
                    То трава, то снег,
               Все равно, литвин я иль чувашин,
                    Крест мой как у всех.
               Верю я, как ликам чудотворным,
                    В мой потайный час.
               Он придет бродягой подзаборным,
                    Нерушимый Спас.
               Но быть может, в синих клочьях дыма
                    Тайноводных рек
               Я пройду его с улыбкой пьяной мимо,
                    Не узнав навек.
               Не блеснет слеза в моих ресницах,
                    Не вспугнет мечту.
               Только радость синей голубицей
                    Канет в темноту.
               И опять, как раньше, с дикой злостью
                    Запоет тоска...
               Пусть хоть ветер на моем погосте
                    Пляшет трепака.

               <1917>

               ---------------------------------------------

                       О РОДИНА!

               О роди