ед  собой  немигающим  взглядом.  -
Прости.
   - Неужели я был так плох?
   - Что? - обескураженная, обернулась к нему Вероника.
   - Признаю, мне потребовалось время, но ведь,  как  в  любом  деле,  нужна
сноровка... - Он замолчал, заметив, что ее глаза снова наполнились  слезами.
- Ну, ну, перестань. - Он тоже сел, придвигаясь к ней поближе, и нежно обнял
так, чтобы она поняла, что он хочет всего лишь успокоить ее. - Поппи с Дорой
не такие уж плохие. Поверь. Конечно же, они не заставят тебя выйти  за  меня
замуж. Даже если я забеременею...
   Это была всего лишь глупая шутка; он хотел рассмешить  ее.  Вместо  этого
последовала  противоположная  реакция.  Должно  быть,  она   слишком   долго
сдерживала себя, потому что вначале слезы просто текли  по  ее  неподвижному
лицу, теперь же всю ее  сотрясали  рыдания,  которые  окончательно  прорвали
плотину ее самообладания, сдержанности, и она ухватилась за него, как  будто
боялась утонуть.
   Он прижимал ее, баюкая, а она плакала, и, казалось, конца этому не будет.
Фергюс пытался что-то сделать, шептал ей нежные, бессвязные слова, гладил по
волосам, целовал лоб, ощущая ее боль, и страдал, потому что не в  силах  был
помочь ей.
   Но, так же как и гроза за окном, которая ушла вслед за ночью, ее душевная
гроза тоже постепенно ослабла, иссякла, и напоминанием  о  ней  были  только
непроизвольные всхлипы и вздохи. Потом она потянулась за уголком простыни  и
вытерла лицо.
   - Прошу прощения. - Он молчал, плотнее укутывая  ее  в  одеяло,  и  снова
придвинулся к ней поближе, чтобы она посмотрела на  него.  -  Это  не  из-за
тебя. Ты тут вообще ни при чем.
   - Я понял. Это из-за Кейси и  ребенка...  -  нет,  похоже,  дело  было  в
другом.
   - Я не могу иметь детей, Фергюс...  -  Она  сказала  это  так  тихо,  что
вначале смысл фразы не дошел до него. Но спустя мгновение его мозг обработал
информацию, все, наконец, объяснилось.
   Сама она знала об этом давно, сжилась с этой мыслью,  ушла  с  головой  в
работу. Никто на свете не знал, какую боль она прятала глубоко внутри.  А  в
это вечер провидение решило внести свои коррективы, от  придуманного  образа
не осталось и следа.
   - А как же твоя мать... Эти разговоры про биологические часы...
   - Часы сломаны, а починить их невозможно. Он  отстранился,  с  удивлением
глядя на нее.
   - Господи, так твоя мать не знает, да? Она утвердительно кивнула головой.
   - Это всего лишь ее способ обвинять меня в том, что я  не  выхожу  замуж,
что я несостоятельна как дочь, как  женщина...  -  Ее  слова  разрывали  ему
сердце. Вот, оказывается, что ее так терзало!
   - Так пусть себя обвиняет! Зачем она это делает?
   - Я воспитывалась в пансионе, а они с отцом все время  путешествовали  по
миру. Она слишком любила его, Фергюс. Какой смысл корить ее за то,  что  она
просто хотела быть с ним. В любом случае, теперь уже ничего не изменишь....
   - Ты можешь рассказать мне?
   Мерцание свечей отразилось в ее серых глазах, когда она подняла  тяжелые,
опухшие от слез веки, чтобы посмотреть на него и еще  раз  убедиться  в  его
искренности. Потом она тяжело вздохнула.
   - Я уже рассказывала тебе, что собиралась  выйти  замуж  за  человека  по
имени Джордж Глендейл.
   - Это тот самый, с титулом?
   - Мы познакомились в университете. Я училась на первом курсе,  а  он  уже
заканчивал  взрослый,  респектабельный,  перспективный.  Спустя   время   мы
встретились в Лондоне. Я тогда только основала свою компанию. Он был  умный,
талантливый,  делал  стремительную  карьеру  в  банковском  деле.  Мы   были
прекрасной парой, и впереди рисовалось блестящее будущее. Потом  он  получил
назначение в Нью-Йорк, а так как  не  хотел  расставаться  со  мной,  сделал
предложение.
   Она взглянула на Фергюса, как бы желая убедиться, стоит ли продолжать.
   - Продолжай.
   - Мы поехали в Шотландию познакомиться с его матерью, графиней Глендейл.
   - В замок?
   - Ему давно пора бы развалиться, но он еще  держится.  -  Она  попыталась
улыбнуться.
   - Графиня оказалось очаровательной, и  мы  сошлись  по-семейному.  Ну  ты
понимаешь, альбомы с фотографиями, рассказы  о  том,  где  и  когда  Джордж,
будучи мальчишкой, поставил свои первые синяки...  Как  однажды  его  срочно
увезли в больницу с аппендицитом.
   Что-то в ее голосе подсказало ему, что сейчас речь пойдет  о  главном,  о
том, что всему положило конец.
   - Аппендицит?
   - Мне это показалось смешным, забавным, понимаешь, потому что со  мной  в
детстве случилась такая же история.
   Правда,  не  совсем  такая.  Ее  родители  были  за  границей,  она  -  в
школе-интернате. И когда Вероника пошла к директрисе, жалуясь на боли  внизу
живота, та напоила ее финиковым сиропом  и  посоветовала  не  паниковать  по
пустякам. Вероника и не стала паниковать. Просто  через  два  дня  прямо  на
уроке потеряла сознание. Диагноз: перитонит.
   - Мать Джорджа никак не прореагировала, пока мы не  остались  наедине.  А
когда такой  момент  наступил,  настоятельно  порекомендовала  мне  посетить
гинеколога и пройти обследование. Фергюс нахмурился.
   - Зачем? Я не понимаю.
   - Я тоже не поняла. Тогда,  в  детстве,  никому  и  в  голову  не  пришло
предупредить меня, что после перенесенной операции у меня  могут  возникнуть
проблемы по женской линии.
   А графиня об этом знала.
   - Существовала вероятность, что из-за воспалительного процесса повреждены
фаллопиевы трубы.
   Она старалась объяснять очень доходчиво, чтобы Фергюс понял насколько это
все серьезно.
   - Это означает, что мои яйцеклетки не могут быть оплодотворены.
   - Неужели это могло иметь какое-либо значение? Ведь он любил тебя?
   - Джордж был и остается графом. Графиня Глендейл очень четко дала понять,
что, при условии, если я не смогу родить наследника, мой  брак  с  ее  сыном
будет невозможен.
   Он с трудом подавил накатившую волну негодования.
   - Появление  потомства  нельзя  гарантировать,  Вероника.  И  даже  когда
ребенок появляется, ровно половина шансов, что это будет девочка.
   - Все шансы, Фергюс. Этого  она  хотела  для  Джорджа.  А  не  отсутствие
таковых.
   - А если бы до свадьбы это не прояснилось? Сколько бы она  ждала,  прежде
чем потребовать развода? В каком веке она  живет,  черт  возьми?  А  что  же
милашка Джордж думал по этому поводу?
   - Я ничего не говорила ему. Подумала, что ему лучше  не  знать  об  этом,
если даже все обойдется. После выходных я вернулась в Лондон. Все рассказала
своему врачу, и он организовал для меня специальное  обследование.  Графиня,
как выяснилось, прекрасно владела предметом. -Веронику передернуло.
   - Ты замерзла? - Ее лихорадило не от температуры. Они легли, и он  крепко
обнял ее.
   - Все хорошо, ты все мне можешь рассказать.
   - Больше нечего рассказывать. Я объяснила Джорджу,  что  при  сложившихся
обстоятельствах он может выбрать свободу.
   - И он выбрал? - выдохнул Фергюс. Ему  казалось  невероятным,  что  можно
быть  таким  жестоким.  -  Господи,  да  неужели   одной   тебя   ему   было
недостаточно?
   - Не суди его строго, Фергюс. В его положении...
   Он прикрыл ладонью ее рот.
   - Больше никогда даже не упоминай о нем в моем присутствии. Я люблю тебя.
Я хочу жениться на тебе. На тебе. Вероника. Мне нужна ты. Вероника.  Я  хочу
жить с тобой, вместе идти по жизни независимо от того, что она принесет нам:
горести или радости.
   - Жениться на мне?
   - Я в тебя влюбился, - сказал он. - Чего и следовало ожидать.
   - Но твоя фамилия...
   - Ты считаешь, в мире не хватает Каванагов?  Она  покачала  головой.  Она
совсем не то имела в виду, и он это понимал.
   - А как же Марлоу-корт? "Каванаг индестриз"? -  перечисляла  она.  -  Кто
займет твое место?
   - "Каванаг  индестриз"  -  общественная  компания.  Ей  не  нужен  именно
Каванаг, чтобы выжить. А что касается Марлоу-корт, то у меня две  сестры.  У
Поппи есть сын; у Доры будет приемная дочь, как только она выйдет  замуж.  О
грядущем поколении уже позаботились. Есть еще какие-нибудь возражения?
   - Есть, конечно. Мы едва знаем друг друга. Еще и недели не прошло, как мы
познакомились. Ты просто не можешь хотеть жениться на мне.
   Она не сказала "да", но и "нет" она тоже не сказала. И  она  не  сказала,
что не любит его.
   - Это отличительная черта Каванагов, - заметил Фергюс. - Я не пытаюсь  ее
понять, но и игнорировать ее нельзя. - Он посмотрел на нее и улыбнулся. - Не
волнуйся, у тебя в запасе целых  шесть  месяцев,  чтобы  привыкнуть  к  этой
мысли. Ноябрь, - напомнил он ей.  -  Твоя  мама  уже  по  уши  в  работе  по
организации свадьбы.
   - Но это же все было... - Он приложил палец к ее губам.  -  Нет.  Но  это
просто... - он попытался поцеловать ее, - ..смешно, - пробормотала Вероника.
   - Тогда почему ты не смеешься? -  Ждать  ответа  Фергюс  не  стал.  Снова
поцеловал ее, на этот раз с уверенностью, что  надолго  положил  конец  всем
возражениям с ее стороны.

Глава 10

   Когда Вероника проснулась, было уже светло. Ночного шторма как не бывало,
в окно спальни струился яркий солнечный свет. Она была одна. На мгновение ей
почудилось, что все происшедшее вчера всего  лишь  страшный  и  одновременно
прекрасный сон.
   Но в комнате все еще чувствовался запах оплывших  свечей,  а  на  полу  в
ванной лежал влажный комок ее испорченного платья.  Только  рубашки  Фергюса
что-то не было видно. Вдруг он ушел? Потом, судя по звукам, она  догадалась,
что  он  внизу.  Ее  сердце  предательски  замерло,  а  через  секунду   она
почувствовала прилив неимоверной радости. Мысленно ругая  себя  за  то,  что
витает в облаках обманчивого рая,  она  схватила  полотенце,  завернулась  в
него,  уже  собираясь  сбежать  вниз,  но  в  дверях   вдруг   остановилась,
смутившись.
   Фергюс обернулся на ее шаги.
   - Здравствуй, соня. А я  хотел  подать  тебе  завтрак  в  постель.  -  Он
поставил кофейник на поднос, на котором уже красовались свежие тосты, фрукты
и йогурт.
   Вероника заметила, что с утра он не брился и не  причесывался,  а  мятая,
незастегнутая рубашка наглядно  демонстрировала,  с  каким  нетерпением  она
раздевала его прошлой ночью. Она не в силах была отвести от него взгляда.
   - Мне давно пора на работу.
   Он улыбнулся, разливая кофе по кружкам.
   - Расслабься,  милая,  мы  никуда  не  поедем,  пока  рабочие  не  уберут
поваленное дерево, которое перегородило дорогу.
   Она приняла это к сведению, еще раз критически оглядывая его мятые  брюки
и жеваную рубашку.
   - Ты выходил в таком виде?
   - Мне  нужно  было  позвонить,  а  твой  телефон  не  работает.  Пришлось
воспользоваться тем, что в машине. Да не волнуйся ты так. Я только до машины
и обратно. А про дерево мне рассказала твоя соседка.
   - Миссис Роджерс?
   - Точно. Очень приятная и общительная. Он снова улыбнулся.
   - Как бы там ни было, но именно это дерево повредило телефонный провод.
   - Надо бы позвонить в больницу. Узнать, как там Кейси...
   - Уже узнал. Мать и младенец чувствуют себя прекрасно. Мы попозже  поедем
их  навестить.  Я  позвонил  на  работу  к  тебе  и  объяснил,   почему   ты
задерживаешься. Кстати, не только ты стала жертвой последствий урагана.
   Фергюс протянул ей намазанный маслом тост. Он нежно смотрел на нее.
   Она почувствовала, что он  счастлив.  И  сама  впервые  за  долгое  время
почувствовала себя счастливой.
   Вероника перехватила его запястье и наклонилась, чтобы  откусить  кусочек
тоста. Потом, продолжая удерживать его руку, повлекла Фергюса к лестнице.
   - Раз мы никуда не едем, можешь всем сообщить, что  утро  ты  собираешься
провести там же, где провел прошедшую ночь.
   Вероника  находилась  в  прекрасном  настроении,  пока  не   приехала   в
госпиталь. Всю вторую половину дня в офисе  она  чувствовала  себя  отлично.
Всем не терпелось узнать о ребенке, о том, как все произошло. Более того, ей
позвонил репортер из местной газеты,  который  писал  статью  о  пронесшейся
буре. Он хотел получить фотографию женщины, которая приняла роды  на  заднем
сиденье автомобиля, потому что из-за  погодных  условий  "скорая"  не  могла
вовремя добраться до места. Она спустилась в торговый центр и купила  фрукты
и цветы для Кейси и даже с легким сердцем  заглянула  в  магазинчик  детских
товаров.
   Фергюс заехал за ней и отвез в больницу. Там Вероника снова  подержала  в
руках крошку, которой помогла появиться на свет. У нее было светло на  душе.
Фергюс любил ее. А она любила его. Жизнь вдруг снова стала прекрасной.
   - Вы уже выбрали имя? - поинтересовалась Вероника.
   - Следовало бы назвать ее в твою честь.
   - Не вздумайте! Назовите лучше Гильда. Ты же чуть не родила в Гильдхолле,
хотя и обещала не делать этого.
   - Если действовать по такому принципу, можно назвать по имени  дороги,  -
предложил Фергюс.  -  Или,  например,  Мерседес?  -  Они  смотрели  на  него
некоторое время, как бы прикидывая, но потом отрицательно затрясли головами.
   - Она не похожа на Мерседес, - сказала Кейси. - Она похожа на цветочек.
   - Но какой? - Ник взял дочурку на руки. И тут  Вероника  увидела,  какими
глазами он смотрел на малышку. С какой нежностью, добротой, проникновением в
таинство жизни.
   Фергюс интуитивно почувствовал, что Веронику пора уводить.
   - Кейси, отдыхай побольше, а нам пора, -  быстро  проговорил  он,  хватая
Веронику за руку.
   - Но вы же только пришли.
   - Вам и без нас хорошо. - Он наклонился и поцеловал Кейси в  щеку.  -  До
встречи. Ник. - И они вышли из палаты. Пока  самообладание  не  вернулось  к
ней, Фергюс продолжал ее обнимать, словно пытаясь защитить от целого мира.
   -  Не  надо  ничего  говорить,  я  тебя  люблю.  -  В  этом  Вероника  не
сомневалась, как и в том, что и сама его любит. Но ведь порой любовь  -  это
самопожертвование. С чьей стороны? С его или с ее? На этот вопрос  мог  быть
только один ответ.
   Хотя бы на этот раз принятие решения будет зависеть целиком  и  полностью
от нее. Она дала себе слово, что это  произойдет  после  свадьбы  Доры.  Вот
тогда она скажет ему, что их роман был ошибкой. Что их брак невозможен, а ее
необдуманное поведение всего лишь результат пережитого стресса, связанного с
родами Кейси и ураганом. К тому же и  у  него  будет  побольше  времени  все
взвесить и обдумать, и, когда разговор состоится, он, возможно,  будет  даже
рад, что все так обернулось.
   - Ты в порядке?
   - Да, все нормально. - Он явно не поверил. -Правда. Я просто расквасилась
немножко, вот и все.
   - Ну, что мы делаем сегодня вечером? Можно пойти в ресторан.  -  Вероника
отрицательно покачала головой. - Тогда остается выбрать между твоим  и  моим
домом.
   Умом она понимала, что по-хорошему не должна выбирать ни то ни другое,  а
вместо этого кое-что доделать по работе. Привести это как причину того,  что
не может провести с ним вечер. Но у нее останется еще целая  жизнь  впереди,
чтобы хвалить себя за проявленное благоразумие,  и  останется  целая  жизнь,
чтобы работать. Значит, оставалось чуть больше недели, чтобы успеть накопить
драгоценные воспоминания и впечатления. Глупо упускать такую возможность.
   - Поедем ко мне, - сказала она. - Но на этот раз ужин приготовлю я.
   За последние две недели это была уже вторая свадьба, и вновь все  взгляды
были устремлены на нее. И когда  органист  взял  первые  аккорды  свадебного
марша, Вероника вместе с другими встала и повернулась лицом  к  проходу.  Но
загляделась не на невесту, а на Фергюса, который вел к алтарю  свою  младшую
сестру, чтобы отдать ее тому, кого она полюбила.  Момент  был  трогательный,
радостный; на свадьбе можно и всплакнуть. Потом Вероника смахнула  слезинки,
не переставая улыбаться.
   Когда на приеме спрашивали о дне ее собственной  свадьбы,  Фергюс  всегда
оказывался рядом с готовым ответом.
   - В ноябре, если не удастся уговорить Веронику приблизить сроки. А у  нее
был свой вариант.
   - До ноября? Даже не знаю, как все успеть за шесть  месяцев,  -  говорила
она. - Спросите у Доры, сколько времени нужно, чтобы успеть все сделать, это
при том, что она не работает.
   - Но ты же наверняка оставишь работу? Начнется новая жизнь...
   Это был еще один сигнал для Фергюса.
   - Ни в коем случае, - отвечал он. - Я бросаю работу. А иначе какой  смысл
жениться на преуспевающей леди, если не позволить ей меня содержать?
   Это вызвало хохот, на что Фергюс и рассчитывал. И он,  ободряюще  пожимая
ее руку, продолжил знакомить ее с  друзьями  и  родственниками.  Людей  было
очень много, и все чужие. На свадьбе Флисс все вышло иначе, многих гостей он
знал. Ему было весело. Но тогда все было игрой, а теперь  игра  подходила  к
концу.
   Она понимала, что обстоятельства складываются не в ее пользу...
   - Я думаю, если мы сейчас уйдем, никто особенно не расстроится, - заметил
Фергюс. Во время танца он остановился, не выпуская ее  из  объятий.  Дора  и
Джон уже попрощались с гостями, отправившись в свадебное путешествие;  Поппи
и Ричард тоже уехали домой.
   Вероника подняла на него глаза.
   - А ты не хочешь веселиться?
   - Ну если только с тобой. - И он наклонился и поцеловал ее  в  губы,  что
вызвало  одобрительные  возгласы  со  стороны  группы  подростков,  чересчур
активно пользовавшихся его гостеприимством. Он обернулся к  ним  и  иронично
поклонился.
   - Пойдем отсюда, - предложил он.  -  Я  уже  не  в  том  возрасте,  чтобы
позволять прилюдно смеяться над собой.
   - А не прилюдно? - сощурилась Вероника.
   - Наедине сколько угодно.
   После ярко освещенных шатров сумеречный сад показался тихим  и  укромным,
пахло медуницей и розами.
   Какое-то время они шли молча, а потом Фергюс спросил:
   - Как ты отнесешься к тому, чтобы уехать куда-нибудь на пару дней?
   Это было бы чудесно. А с другой стороны, ужасно. Она уже дала себе слово,
что на этой неделе закажет столик в ресторане с папарацци, разыграет  ссору,
бросит в него кольцо. И если она  будет  достаточно  убедительна,  ему  и  в
голову не придет, что это инсценировка.
   - Боюсь, что сейчас  не  самое  подходящее  время,  Фергюс.  Столько  дел
накопилось... Он все заранее предусмотрел.
   - Если ты имеешь в виду работу, то с Ником я  уже  все  уладил.  Вероника
замерла.
   - Что ты сделал? - строго переспросила она,  но  не  дала  ему  повторить
предложение. - Когда вы виделись с Ником?
   - Мы не виделись. Он сам мне позвонил. Кейси хотела подтвердить,  что  на
самом деле хочет, чтобы мы были крестными родителями девочки. Крестины через
полтора месяца, в воскресенье. Если, конечно, они придумают  имя.  Я  думал,
что за девять месяцев можно было составить хотя бы приблизительный список...
   - Никола. Они назвали ее Никола Роуз... - И тут Вероника  осознала,  что,
перескочив на эту тему,  Фергюс  просто  заговаривал  ей  зубы.  Ей  это  не
понравилось. Она давно искала повод, чтобы разозлиться на него,  теперь  она
его нашла.
   - Не думай, пожалуйста, что меня так легко сбить с толку.  Моя  работа  -
это мое дело, Фергюс. Ник в отпуске,  он  наверняка  даже  не  знает,  какое
сегодня число, уж не говоря о содержании моего рабочего ежедневника. У  меня
планов выше крыши по поводу раскрутки новой линии рыболовных снастей...
   О Господи, как все это неубедительно звучит. Рыболовные снасти,  конечно,
подождут, но есть кое-что другое, что не терпит отлагательства. Об этом  она
пока не собиралась ему говорить.
   - Рыболовные снасти? Захвати их с собой. Мы остановимся на берегу реки, в
которой полно рыбы.
   - Ты совершенно не слышишь меня, не так ли?
   Он, может, и слышал, но не комментировал, потому что был слишком увлечен,
целуя особенно чувствительное место у нее за ушком,  отчего,  как  он  давно
заметил, ей становилось щекотно и она начинала смеяться.
   Они  должны  были  во  что  бы  то   ни   стало   поссориться!   Вероника
сконцентрировалась на  этом,  отказываясь  идти  на  компромисс,  с  твердым
намерением довести дело до конца.
   - Ты же понимаешь, Фе