дорогие
спортивные машины. И, бесцеремонно виляя бедрами,  проходили  в  студию.
Так Реджинальд называл самую неопрятную комнату в своем доме, заваленную
глупыми масками,  сломанными  манекенами,  птичьими  чучелами  и  всяким
другим барахлом.
   Он ничего не  разрешал  трогать  или  выбрасывать!  Будто  копил  это
пыльную  рухлядь  на  черный  день!  Что  происходило  у  Реджинальда  с
режиссерами в этой студии, Милли не знала, да и знать не желала. Смущало
лишь то, что там,  в  углу,  располагалась  огромная  кровать,  покрытая
шкурой белого медведя. Зачем, спрашивается, требовалась  она  в  студии,
когда для отдыха предназначалась спальня с широким супружеским ложем?
   Миллисент,  конечно,  не  допускала  мысли,  что  хозяин  осмеливался
изменять  своей  жене,  ведь  он  держал  на  рабочем  столе   свадебную
фотографию в золотой рамке с надписью "Любовь  навеки!"  Любовь  навеки,
как это красиво!
   Шумные  коллеги  известного  режиссера  всегда   косо   смотрели   на
Миллисент, и это оставляло неприятный осадок  в  душе.  Чем  она  им  не
угодила? Конечно, по сравнению с ними ее единственным преимуществом была
молодость, но у нее не было музыкального образования, денег,  нарядов  и
даже дешевого автомобиля. Никакой конкуренции им она составить не могла,
и ни в какие разговоры не вмешивалась.
   Но  гости  всегда  чувствовали  некую  напряженность  в   присутствии
девушки, они становились скованными и неразговорчивыми,  только  фыркали
или хмыкали, подмигивая друг другу.
   Поэтому в дни визитов Хоггвардс нарочито вежливо просил  Миллисент  о
всяких мелочах: чаше всего отправиться в ближайший городок за провизией,
вином или фруктами.  Говорил,  что  после  можно  не  спешить  домой,  а
посидеть где-нибудь в кафе. И давал денег, но всегда в  обрез,  даже  на
автобус иногда не хватало.
   Что  было  делать,  Миллисент  исправно  тратила  в   таких   случаях
собственные деньги и подчас возвращалась на такси, справедливо  полагая,
что нельзя оставлять гостей без угощения.
   Ей все еще казалось, что вот-вот и она  дождется  полного  расчета  и
получит в конце  работы  хорошую  характеристику  для  курсов  повышения
квалификации коммунальных менеджеров, а также благодарственное письмо от
работодателя.  Впереди  Милли  ждала  самостоятельная  жизнь,  успех   и
материальный  достаток,  Так  зачем  и  кому  нужен  был  скандал  из-за
нескольких жалких фунтов? Надо думать о будущем, заботиться о карьере. И
никто ей не поможет, кроме родной матери и ее самой.
   Миллисент всегда старалась улыбаться, и это у нее получалось, хотя, в
самом  деле,  на  душе  скребли  кошки.  Из-за  постоянного   безденежья
приходилось покупать себе самую дешевую зубную пасту  без  отбеливающего
эффекта, покупать простые шампуни... Хорошо, что волосы у нее от природы
великолепные, густые  и  пышные.  Она  только  у  подруг  и  видела  это
отвратительное явление, эту перхоть!
   Случись с ней нечто подобное, она бы неизвестно что сделала с  собой.
Перхоть, прыщи на лице, белые пятнышки на ногтях, нет-нет, во всем  этом
нет ничего страшного, многие девушки страдают от этого, но только не я!
   Все же у меня хорошая наследственность, ничего подобного у меня нет и
никогда не будет! - так думала Милли, разглядывая себя в ванной комнате,
закрыв при этом на щеколду дверь.
   Иногда, возвращаясь из супермаркета в Волчий лог, она заставала такую
неприглядную  картину:  пьяный   Реджинальд,   сидя   в   кресле   перед
телевизором, на чем свет стоит ругал  свое  руководство.  Из  динамиков,
расставленных по всему дому, неслась при  этом  еще  и  громкая  музыка,
бьющая по мозгам. А по комнатам, на лестницах и  в  зимнем  саду,  всюду
были разбросаны предметы женского туалета.
   Вот стыд-то! Неужели Реджинальд мог драться со своими коллегами?!
   В эти минуты вид у работодателя бывал самый жалкий - маленькие глазки
смотрели близоруко, но при этом колюче и зло, а в красных  мокрых  губах
дымился, испуская зловоние,  сигаретный  окурок,  засунутый  в  янтарный
мундштук.
   Реджинальд тогда напоминал спившегося торговца живой  рыбой:  у  него
тряслись руки, не было аппетита, и еще он часами просиживал в туалете, а
телефон,  надрывавшийся  от  звонков,  игнорировал.  Не  подходил  и  не
интересовался, кому он, Реджинальд Хоггвардс необходим в этой жизни.
   Трубку тогда снимала Миллисент и старательно объясняла, а,  по  сути,
врала, что хозяин в настоящий момент отсутствует,  будучи  вызванный  на
важное совещание высшим руководством телевизионного канала. На том конце
провода шипели голоса многочисленных Лулу, Лили, Розмари  и  Айрин,  они
возмущались, иногда ругались.  Наверное,  эти  приятельницы  и  знакомые
звонили гнусному Хоггвардсу пьяными,  слыханное  ли  дело?  Когда  Милли
слышала грубые циничные слова, то сразу бросала трубку.
   У многих женщин нет гордости, нет понятия о  чести,  думала  девушка.
Они сквернословят и пьют! Как можно так унижать себя  всего  лишь  из-за
внимания  жалкого,  жадного,  неряшливого   человека,   почти   старика?
Алкоголика, которому скоро стукнет целых тридцать пять лет! Дуры!
   Миллисент отходила от телефона  и  бросала  презрительный  взгляд  на
господина Хоггвардса. Тот частенько засыпал, скрючившись в своем любимом
кресле, весь обсыпанный чипсами и пеплом. Под его  глазами  от  безмерно
употребляемого пива набухали  мешки.  Одна  запонка  торчала  в  рукаве,
другая иногда валялась на ковре или на полу.  Тонкие  губы  были  ехидно
растянуты в похотливой улыбочке даже во сне.
   В  чуткие  ноздри  Миллисент  сквозь  запах  пива  и  табака  ударяли
приторные ароматы женских духов, которые сохранялись на щеках,  заросших
двухдневной щетиной, пьяного Реджинальда. Как  они  могут  целоваться  с
этим уродом! Он же противен, жалок!
   Зато на утро - ого! Выбритые до синевы  щеки,  тонкая  жилистая  шея,
стиснутая тугим модным  галстуком  в  полоску,  жесткий  взгляд  черных,
блестящих как антрацит, глаз, властные жесты знающего себе цену ведущего
режиссера музыкальных программ. И - двусмысленная улыбка на узких губах.
   Все мужчины, у которых узкие губы, порочны, так говорит мама.
   Миллисент не сразу догадалась,  почему  она  вызывала  у  Реджинальда
улыбку. Он сам в добрую  откровенную  минуту  рассказал,  что  улыбается
девственной чистоте своей  домоправительницы.  Она  запомнила:  "Ты  так
невинна, так  наивна,  девочка,  что  даже  воздух  вокруг  тебя  пахнет
свежестью". Губы при  этом  его  признании  вытянулись,  словно  хоботок
шершня.
   Девушка, конечно, не придала этим словам никакого значения. Ну и что,
она всегда так пахла, что в этом особенного?
   Как она жестоко ошибалась! Хоггвардс  ус-"  троил  на  нее  настоящую
охоту, -  подстерегал,  когда  Миллисент  выходила  из  ванной  комнаты,
выхватывал у нее из рук полотенце,  прижимал  сырую  махровую  тряпку  к
лицу, целовал,  нюхал!  И  ноздри  его  при  этом  хищно  шевелились,  а
переносица морщилась, как у матерого  волка  из  фильма  о  жизни  дикой
природы.
   Мол, этот лоскут ткани издает диковинный аромат невинного  тела,  так
он успевал прохрипеть. Или проделывал другой трюк: снимал  с  ее  одежды
воображаемую нитку, приговаривая, что у него руки  дрожат  и  пальцы  не
гнутся, когда касаются ее невинного тела...
   Тело!  Это  слово  постоянно  слетало  с  гнусного  языка   господина
Хоггвардса, как будто он только об этом и думал...
 
Глава 3 
 
   Миллисент прислушалась. В доме все  было  тихо,  лишь  на  крыше  под
ударами вновь усилившегося штормового ветра грохотало  железо.  В  свете
непотушенной лампы проступали контуры обстановки спальни, пачки книг.
   Девушка посмотрела на дверь.
   Стул на месте. Это хорошо, но что она будет делать,  если  незнакомец
начнет стучать или ломиться в дверь? Закричит,  убежит...  Куда  бежать,
она тут в ловушке.
   Милли  перевернулась  с  живота  на   спину,   раскинула   руки-ноги,
уставилась в потолок.
   Странный все-таки этот незнакомец. Взрослый мужчина, а ведет себя как
ребенок. Лезет на чердак ремонтировать кровлю. Зачем? Если у  него  есть
деньги, не лучше ли дождаться рабочих? Говорит, кухня  в  доме  -  самое
главное.
   Вот это правильно. Мама тоже так считает.
   Тут Миллисент вспомнила, вернее, поняла, как и где коснулась ее  рука
незнакомца, когда он выпроваживал ее из кухни. Его рука  дотронулась  до
талии, или ниже? Конечно, ниже! Он  слегка  шлепнул  ее  по  попке,  как
маленькую  непослушную  девочку.  Господи,  а  почему   она   тогда   не
прикрикнула на него, не поставила нахала на место?
   Миллисент рассердилась на себя. Почему да почему! Что случилось, то и
случилось, сама виновата. Получается, незнакомец ее отшлепал! Так  ей  и
надо, можно было и посильнее задать трепку!
   Мысли девушки вновь потекли в привычном русле.
   Сколько  стараний  она  приложила,  сколько  затратила  труда,  чтобы
привести в порядок кухню в запущенном  особняке  Волчьего  лога!  Добела
отдраила замызганный кафель, до блеска отчистила стены. Отмыла потолок и
стены...
   Реджинальд никогда не  заглядывал  в  холодильник,  не  интересовался
исправностью  кухонных  приборов,  да  и  любых  других  тоже.   Однажды
Миллисент  ударило  электрическим  током,  когда  сломалась   стиральная
машина.  Претензии  после  этого  случая  к  работодателю  были   вполне
справедливые, любая девушка на ее месте поступила бы также. Она сказала:
"Господин Хоггвардс, меня могло бы убить. Вам  следует  знать,  в  каком
состоянии находится ваша домашняя техника".
   И что? Реджинальд лишь глумливо рассмеялся над ее робким  замечанием,
посоветовал обратиться в сервисную службу, ехидно заверил, что из города
обязательно пришлют молодого и  красивого  механика,  который  наверняка
удовлетворит все запросы капризной и девственной домоправительницы.
   На столе Хоггвардс держал много разных книг, а с  некоторого  времени
Миллисент стала замечать среди томов и  журналы,  специально  издаваемые
для мужчин. Работодатель стал требовать, чтобы она  наводила  тщательный
порядок на его рабочем месте. Но тут она воспротивилась. Тебе надо, ты и
наводи, в жизни не прикоснусь к этой гадости! -  с  омерзением  подумала
Милли и лишь слегка смахнула тряпкой пыль с груды всей этой ерунды  Увы,
в договоре о найме на работу  был  пункт,  согласно  которому  Миллисент
обязана была следить за порядком и в кабинете тоже.
   Девушка с отвращением подумала, что ей пришлось все же прикасаться  к
этим журналам.
   Но она никогда их не листала и не читала.
   В ушах мисс Рич словно наяву  прозвучал  гнусавый  голос  Реджинальда
Хоггвардса: "Чем же вы занимаетесь в своей спальне,  когда  закрываетесь
от меня на замок, моя милая?"
   Милая! Девушка ударила кулаком по подушке и вслух произнесла:
   - Мерзавец! Презираю!
   Она сейчас ненавидела всех мужчин сразу.
   Ненавидела их привычки, манеры, одежду, страсть к  дурацкому  спорту,
коньячные запахи дезодорантов, формы мужских причесок,  галстуки,  моды,
ненавидела мужские голоса, имена, - буквально все! И безумно жалела свою
бедную маму, которой пришлось в начале весны выйти  замуж  за  нотариуса
Франклина Баума.
   Зачем?! Разве ей было плохо вдвоем с дочерью? Решила, видите ли,  что
Баум - добрый и порядочный человек. Неизвестно еще, как он себя  проявит
в дальнейшем. Он мужчина, а значит - непредсказуем. Реджинальд Хоггвардс
тоже сначала показался Милли истинным джентльменом...  Франклин  бреется
ужасной бритвой, курит вонючие сигареты, пьет горькое пиво, орет,  когда
вратарь команды шахтеров пропускает мяч в свои ворота. Ну чем  он  лучше
других  -  эгоистичных,   зацикленных   на   собственных   удовольствиях
представителях мужского племени?
   В памяти Миллисент Рич вновь проявились  до  мельчайших  подробностей
сцены  минувшего  вечера.  Реджинальд   напился   после   прихода   двух
музыкальных редакторов - на этот раз они  приехали  вместе,  брюнетка  с
блондинкой. В домашней студии  сразу  загремела  музыка,  раздался  смех
хозяина.
   Потом они все вместе спустились вниз, и Роланд попросил ее съездить в
город за пивом, хотя пива был полный холодильник.
   - Какую власть имеет Роли над девичьими сердцами!  -  сказала  громко
брюнетка. - Посылать на ночь глядя юную  наложницу  за  пивом,  как  это
жестоко!
   - Господин режиссер водит  нас  за  нос,  Роза!  Какая  наложница!  -
откликнулась блондинка. - Мне  кажется,  в  этом  доме  власть  Роли  не
безгранична, он не в состоянии разрушить неприступный Карфаген!
   Миллисент ничего не поняла в этом разговоре. Что за наложница,  какой
Карфаген?
   Рассерженный насмешливым тоном женщин  Реджинальд  прорычал,  дыша  в
самое ухо девушки:
   - Тогда не задерживайся, нам тебя сегодня очень будет не хватать, наш
невинный цветочек!
   - Деньги! - потребовала Миллисент. - В прошлый раз я покупала пиво на
свои!
   -  Ах,  как  мы  любим  деньги!  -  гримасничая,  пропел   Реджинальд
Хоггвардс, порылся  в  карманах  и  вытащил  горсть  мятых  пятифунтовых
бумажек. - И не забудь,  я  предпочитаю  имбирное  светлое,  а  коллеги,
коллеги любят имбирное темное!
   Миллисент  повезло,  до  городка  ее   подбросил   Кристофер   Джонс,
почтальон, на своем стареньком "остине". Обратно  девушка  добралась  на
последнем муниципальном автобусе.
   Денег хватило и на пиво, и на автобусный билет, зато  как  всегда  не
хватило, чтобы позвонить матери.
   Вернувшись, девушка оставила пиво в кухне, поднялась в свою  комнату,
переоделась, и принялась перечитывать школьный учебник истории, главу  о
развитии национальных традиций. На курсах менеджеров частенько  задавали
вопросы по исторической тематике, поэтому неплохо  было  бы  освежить  в
памяти школьные знания.
   За окном завывал ветер, вот-вот был готов разразиться ливень. Впереди
был долгий субботний вечер, по условиям контракта целиком принадлежавший
Миллисент.  Конечно,  можно  было  пораньше  лечь   спать   или   просто
.поваляться, не думая ни о чем, но перспектива остаться к концу лета без
денег, без  диплома  курсов  пугала  девушку.  И  чтобы  не  предаваться
мучительным сомнениям, надо было чем-то занять себя.
   Надо же, как просто попалась она на крючок к Реджинальду  Хоггвардсу!
Как плохо без денег. Интересно, когда вернется его жена, она выпишет чек
или выдаст наличными?
   Миллисент на мгновение отложила учебник. Нечего унывать, скоро у  нее
будут деньги, много денег... Она купит подарки матери и ее новому  мужу,
Франклину Бауму. Только бы мама была счастлива, лишь бы  не  повторилась
история с бывшим отчимом Миллисент!
   Неожиданно в дверь раздался осторожный стук, кто-то  подергал  ручку.
Странно, Реджинальд всегда  соблюдал  условия  контракта  и  никогда  не
беспокоил ее по субботам, когда дневные дела все были выполнены. Кто  бы
это мог быть?
   - Миллисент, крошка, можно тебя на минутку? Это я, Роза!  -  раздался
высокий голос, принадлежавший брюнетке-редактору.
   Милли вскочила с кровати, запахнула на груди  легкое  тонкое  платье,
когда-то подаренное матерью, и подошла к двери.
   Зачем она могла понадобиться? Может быть, у нее хотят спросить мнение
по  поводу  гала-концерта,  который  транслировался  по  второму  каналу
национального телевидения?
   А  что,  концерт  получился  очень  славный,  без  грубых   песен   с
примитивными текстами. Там даже выступала сама Диана  Форрествуд.  Какая
она душка! Ни за что не угадаешь, сколько лет певице...
   Миллисент открыла дверь, выглянула в коридор и  увидела  Розу.  Глаза
брюнетки сверкали, на  ее  плечах  был  длинный  темно-зеленый  шелковый
халат, тонкие нервные пальцы  левой  руки  сжимали  длинный  мундштук  с
дымящейся сигаретой. В правой руке женщина цепко удерживала за  горлышки
четыре бутылки с пивом.
   - Детка, помоги мне, я боюсь! В доме, кажется, никого, только  ты  да
я! Проводи меня в ателье, там, на лестнице, совершенно темно!
   - А  где  господин  Хоггвардс?  -  спросила  Милли,  цепляя  на  ноги
босоножки. - Разве он уехал?
   -  Роли  отправился   провожать   Айрин!   У   нее   неприятности   с
аккумулятором, честное слово!
   На лестнице, что вела в ателье, действительно,  оказалось  совершенно
темно, хоть глаз выколи. Девушка в который раз мысленно посетовала,  что
работодателю безразличен собственный дом - сколько раз она обращала  его
внимание на скверную  проводку,  на  отвратительный  электросчетчик,  на
ужасные  выключатели.  Пятно  света  от  электрического  фонаря  в  руке
Миллисент перебегало со стены на  стену,  Создавалось  жуткое  ощущение,
будто стены качаются, и вот-вот готовы упасть.
   - Видишь, как страшно  у  вас  в  вашем  Волчьем  логу!  -  брюнетка,
повизгивая от страха, стала  подниматься  по  ступеням.  -  Иди  следом,
маленькая Миллисент!
   Открытая дверь в ателье выглядела как вход в преисподнюю -  так  было
темно внутри, что луч фонаря даже не достигал стен.
   - Входите, Роза, не  бойтесь!  -  вежливо  проговорила  она  и  смело
шагнула вперед первой. Обхватив крепко Миллисент за талию,  через  порог
ателье робко ступила брюнетка и отчего-то произнесла шепотом:
   - Погаси, пожалуйста, фонарь!
   - Пожалуйста...
   Конечно,  это  было  неожиданно,  когда  Роза  в  темноте   спросила,
девственница Миллисент или нет,  но  что  тут  странного?  Девушка  сама
секретничала  с  подружками  только  в  темноте,   поэтому   простодушно
произнесла в ответ:
   - Да!
   - Это замечательно... Встречайте нас!
   Резко щелкнул замок в двери, вспыхнул  яркий  свет.  Некоторое  время
бедная мисс Рич стояла, совершенно ничего не видя после темноты. И лучше
бы она вовсе ослепла!
   В кресле, подле уставленного  пивными  бутылками  письменного  стола,
сидел, заложив ногу за ногу, улыбающийся Реджинальд Хоггвардс. На столе,
подбоченясь, стояла блондинка в туфельках на высоких  каблуках.  И  туда
же, на стол, старалась забраться брюнетка.
   Но не это поразило Миллисент! Ее убило то, что все  люди  кроме  нее,
находившиеся в комнате, были абсолютно голыми! И мужчина, и обе женщины!
   Девушка мигом  бросилась  к  двери  и  упала,  запутавшись  ногами  в
валяющемся на полу  темно-зеленом  шелковом  халате.  Вскочила,  рванула
ручку и выбежала на лестницу.
   Собственное платье Миллисент затрещало по швам, зацепившись о  выступ
декоративной деревянной панели.
   Она почувствовала себя облитой грязью, слух ее грубо царапал животный
смех Реджинальда и веселые крики его  разбитных  женщин.  Ты  в  волчьем
логове, Милли! Прочь, как можно скорее, прочь отсюда!
   С  неизвестно  откуда  взявшейся  силой   девушка   рванула   платье,
схваченное капканом, дернула  еще  сильнее,  и  освободилась  из  плена.
Теперь бы выскочить из дома, пусть в ночь, в грозу... Бежать, куда глаза
глядят!
   ...Наверху глухо  заскрежетало  железо.  Казалось,  огромный  великан
карабкается на крышу дома и заглядывает по пути во все окна,  разыскивая
спальню, где никак не может уснуть бедняжка Миллисент.
   Да разве тут уснешь?! Девушка вновь приподнялась на постели, оглядела
спальню незнакомца. Тоже еще то логово!  Живет  один,  и  наврал  с  три
короба про сестру! Да нет у него никакой сестры!
   Чья же на ней блузка? И где сейчас ее хозяйка? Кто она  -  блондинка,
брюнетка? Живая, мертвая? Хватит, Миллисент,  успокойся,  не  надо  себя
специально пугать! Сказано было,  утром  ты  познакомишься  с  хозяином,
поговоришь с ним спокойно, он отвезет тебя на автобусную станцию,  может
быть, одолжит немного денег на билет, а теперь спать!
   Милли плотно зажмурила глаза, уткнулась носом в подушку. Но  сон  все
не приходил.
   И вновь ясно представилось, как рука незнакомца дотрагивается до  нее
чуть ниже талии, легонько шлепает ее.
   Не мог же он ущипнуть меня там, но почему так  живо  чувствуется  его
прикосновение? А что он при этом испытывал  сам:  чувство  превосходства
или извращенное удовлетворение?
   Школьный психолог, человек с колючим