исто формального собеседования на китайском
языке студентов распределили по группам.  Сюзанне  пришлось  с  ходу  решить
непростую дилемму. Конечно, на путунхуа она плохо говорила,  с  иероглификой
тоже было неважно, хотя  отец  неоднократно  пытался  заставить  ее  изучить
письменное наследие предков. Для учебы в школе и колледже  в  США  это  было
излишним, а вывески в чайна-тауне она почти все могла и  так  прочитать.  Не
учить же весь полный  словарь  китайского  языка  на  пятьдесят  пять  тысяч
иероглифов, который у отца дома лежит. На это и всей жизни не хватит.
   Если по-хорошему, то лучше было бы записаться на  первый  курс  и  начать
обучение с азов. Но, с другой стороны, ей как  китаянке  вроде  бы  неудобно
находиться среди  начинающих.  Она  приняла  соломоново  решение  и  выбрала
золотую середину, то есть записалась на второй курс. Он, кстати, был и более
практичным - освоение современного  литературного  общекитайского  языка  на
фоне изучения истории, географии и  культуры  Китая,  а  также  современного
Сингапура. А на третьем курсе  упор  делался  на  изучение  древнекитайского
языка и старинной китайской литературы. То есть явно для нее  ненужное.  Она
же финансист, а не филолог, чтобы заучивать в подлиннике стихи  поэтов  чуть
ли не из каменного века, вроде Ду Фу или Ли Бо. И  уж  тем  более  немыслимо
самой сочинять что-нибудь в этом же первобытном  стиле.  Правда,  на  втором
курсе придется, конечно, поначалу попотеть, чтобы самолюбие не страдало.  Ну
ничего, как-нибудь вытянем,  подумала  Сюзанна  с  оптимизмом,  свойственным
только молодости.
   Причем, просматривая списки, она с удовольствием отметила, что на тот  же
курс записался  и  Стивен.  Интересно,  что  это:  знак  судьбы  или  просто
случайное совпадение?
   После официального совещания один из американцев, Том, самый  старший  из
них по возрасту, серьезный, заросший почти  до  глаз  клочковатой  и  густой
рыжей бородой, так сказать, ветеран Наньда, поскольку  проучился  здесь  уже
целый год, предложил всем американцам собраться на вечеринку,  в  складчину.
Причина очевидна - в связи с приближением Четвертого июля, Дня независимости
США, а также чтобы отметить прибытие и заодно избрать  старосту  группы  для
связи с администрацией университета и со своим посольством.
   - Мальчики и девочки, я не бюрократ, но здесь так принято. А  для  первой
вечеринки от себя ставлю бутылку  "Джонни  Уокера",  пока  только  с  черной
наклейкой. Соответственно, с золотой или зеленой наклейкой пожертвую  потом,
на выпускной бал, для тех,  кто  доживет.  С  остальных  -  посильный  взнос
натурой, исходя из личных возможностей, но не меньше упаковки пива. Ну и  по
пакетику  с  орешками  или  чипсами  с   каждого.   Контрацептивами   каждый
обеспечивает себя самостоятельно, по потребности.
   Идея нашла всеобщую поддержку и одобрение, причем тут  же,  не  дожидаясь
вечера,  единогласно  старостой  выбрали  того  же  Тома.   Как   говорится,
инициатива наказуема. Лора, правда, предложила пригласить  также  русских  и
японцев, но большинством голосов решили мирную сходку  сверхдержав  отложить
на потом. Надо, мол, вначале к ним присмотреться, а то после их термоядерной
водки и самурайского сакэ и до утра не  дотянешь.  Даже  ракеты  и  мечи  не
понадобятся  в  конкурентной  борьбе  с  великой  американской   нацией.   В
окончательном варианте сошлись на том, что импровизированный сбор с ходу  не
получится, поэтому лучше все же подготовиться,  но  не  затягивая  чрезмерно
подготовительного процесса. К тому времени и вопрос  об  интернационализации
мероприятия может решиться сам по себе.
   Однако прошло почти две недели, прежде чем им удалось собраться. Да и  то
инициаторами   выступили   организованные   и   дисциплинированные   японцы,
пригласившие всех иностранцев из языкового центра и  даже  преподавателей  с
семьями.
   Стивена за этот период она почти не видела, да и не до  него  было.  Так,
иногда перебрасывались парой дежурных фраз при встречах, в основном во время
перерывов между занятиями. Классных занятий было немного, всего по три  часа
в день. Однако подготовка к ним в виде выполнения весьма  объемных  домашних
заданий занимала очень  много  времени.  Хорошо  еще,  что  Лора  активно  с
иероглификой помогала, что выглядело несколько смешно: белая американка учит
китаянку китайскому языку.  К  сожалению,  они  с  ней  оказались  в  разных
группах. А вот не в меру везучая мисс  Гофмайер  как  раз  попала  вместе  с
мистером Ларсеном в одну группу, что создало полную и легальную  возможность
для их взаимного продуктивного и прогрессирующего общения.
   Правда, с ее слов, Стивен весь ушел в работу, на женщин не смотрит,  даже
на  нее,  с  утра  занят  учебой,  а  после  обеда  преподает,   вдалбливает
американский английский в китайские головы.
   - Ты представляешь, даже свой имидж меняет по  ходу  пьесы.  С  утра  как
нормальный студент демократично ходит в шортах,  майке  и  босолапках.  А  в
качестве  строгого  педагога  переодевается  в  летние  брюки,   рубашку   и
начищенные ботинки, иногда даже и  галстук  на  себя  навешивает.  Наверное,
умывается и бреется тоже по два раза в день.
   Ну что ж, подумала  Сюзанна,  это  как-то  успокаивает.  Объект  внимания
перегружен двойной подготовкой, что в общем-то  неплохо.  Меньше  свободного
времени - меньше конкуренции. Если не себе, так и никому.
   В ее группе было восемь человек, в том числе две особи  женского  пола  -
Судзуки и Дора. Двое японцев: Мацумото Хироку и Хатимори  Кавасаки.  Хироку,
служащий компании "Ниппон  стил",  приехал  в  Сингапур  с  женой  и  снимал
квартиру в городе; Кавасаки, которому было уже где-то  под  сорок,  оказался
сотрудником Министерства иностранных дел.  Двое  русских  с  непроизносимыми
фамилиями и вполне приемлемыми именами, которые после упрощения вполне можно
было выговорить без поломки языка: Серж и Ник, оба из Москвы. И  один  араб,
естественно мусульманин, предложивший называть его просто Махмуд.
   Правда,   уже   в   первый    день    ответственный    за    их    группу
преподаватель-наставник окрестил всех на  свой  лад,  придумав  благозвучные
китайские имена. Сюда,  правда,  не  попали  те,  кому  посчастливилось  уже
обладать чем-то похожим от рождения.
   Кстати, учеба в одной группе с Мацумото оказалась весьма выгодной, потому
что  он  купил  машину,  маленький  подержанный  "фольксваген",  вполне  еще
исправный, за смешную цену. Так что теперь проще было ездить  в  город  всей
компанией, не дожидаясь редко проходящих мимо  университета  и  медлительных
городских автобусов. Да  и  автомобильчик,  несмотря  на  внешне  компактные
размеры, оказался для непривередливых студентов достаточно вместительным,  и
они умудрялись заползать в него всей группой, набивая его под завязку в  два
яруса.
   Вечера тоже были заняты. По местным традициям, в  честь  начала  учебного
года в течение месяца почти  каждый  день  в  университетском  клубе  давали
бесплатные эстрадные концерты или театральные постановки. Через день крутили
фильмы, обычно по два сразу: один китайский, с иероглифическими  субтитрами,
как правило тайваньский или гонконгский, а второй на английском, естественно
в  основном  продукцию   родного   Голливуда.   Наверное,   специально   для
американских студентов, чтобы ностальгия не замучила.
   Вот так,  в  заботах  и  развлечениях,  незаметно  пришло  время  первого
совместного празднества иностранной студенческой коммуны. Еще за три дня  до
этого староста японской команды торжественно оповестил  всех  о  предстоящей
интернациональной сходке, намеченной провести  прямо  на  природе,  напротив
административного здания.
   Вечеринка началась в восемь вечера, на площадке, окруженной декоративными
посадками каких-то тропических кустов с пышными, но ядовитыми  ярко-красными
цветами, прикасаться к которым  не  рекомендовалось,  так  как  их  сок  мог
разъесть  одежду  и  кожу.  Один  из  японских  студентов,  видимо   потомок
камикадзе, уже провел на себе эксперимент и на следующий  день  с  гордостью
демонстрировал рубашку, украшенную большими, как будто оплавленными по краям
дырами на спине.
   Запланированное  мероприятие  прошло  весело,  в  духе  национального   и
сексуального братания, раскованности и всеобщей любви,  изрядно  подогретыми
большим количеством японского виски "Сантори" и нескольких  сортов  сакэ,  а
также обильно сдобренных местным пивом. Лора взяла под плотную опеку  своего
кудрявого и усатого кремлевского  брата  по  синологии,  все  время  пытаясь
примоститься к нему на Колени и требуя покатать ее по  джунглям  на  русской
тройке, запряженной сибирскими медведями, китайскими драконами или на  худой
конец японскими студентами. Она пару раз уже подходила к Сюзанне, намекая на
грандиозные планы на  вечер,  ибо  клиент  уже  почти  готов,  дозревает,  и
рекомендовала ей не торопиться с возвращением в общежитие, поскольку комната
может оказаться занятой.
   Потом все долго пели песни на разных языках, нестройно, но старательно  и
громко, в основном каждая команда свои  национально-фольклорные.  Умудрились
даже дружно спеть куплет из сингапурского национального гимна  на  малайском
языке, хотя его  слов,  кроме  то  ли  первых,  то  ли  последних  "маджура,
Сингапура", никто не знал. Кудрявый  русский  оказался  к  тому  же  хорошим
гитаристом, с приятным  бархатным  голосом,  чем  окончательно  добил  Лору,
которая все пыталась, в знойном нетерпении и с несомненным риском для жизни,
утащить его куда-то в кишащие ядовитыми тварями  кусты  для  более  близкого
знакомства.
   Сюзанна во всеобщем веселье участия почти не принимала. Алкоголь, включая
пиво, она плохо переносила. Дома родители  вином  не  увлекались,  за  время
учебы в колледже в студенческих вечеринках Сузи почти не принимала  участия,
считая их глупым, скучным и напрасным времяпрепровождением. Поэтому в  самом
начале торжеств она просто отошла в сторонку, захватив стакан с апельсиновым
соком, и пристроилась на кирпичный парапет, окружающий клумбу с цветами.
   Рядом с ней примостилась Дора, которая, видимо из-за неказистой внешности
и  занудства,  была  не  избалована  мужским   вниманием,   даже   несколько
побаивалась его и тоже сторонилась взбудораженного и  разогретого  напитками
буйного общества. После  пары  стаканчиков  сакэ  ее  понесло  на  исповедь.
Невыразительным речитативом, бессвязно и пространно, она начала повествовать
про свои злоключения в  нью-йоркском  университете  для  бедных,  который  в
Штатах  был  известен  своим  постоянным  безденежьем   и   низким   уровнем
подготовки.
   Быстро устав от ее затянувшегося нытья, Сюзанна подумала,  что,  пожалуй,
приличия уже достаточно соблюдены и  можно  бы  исчезнуть  по-английски,  не
прощаясь. Правда, если не учитывать пьяные намеки Лоры.  С  русским  у  нее,
конечно, вряд ли что получится, ибо они там все под контролем,  плотно  друг
друга  охраняют  от  излишних  и  опасных  контактов  с   империалистами   и
поджигателями войны, особенно  женского  пола.  Так  что  можно  рискнуть  и
удалиться, не испортив подружке личный праздник. Лучше  посидеть  у  себя  в
комнате, заняться заполнением своего девичьего дневника или погонять на  сон
грядущий тропическую живность. У них в шкафу  завелся  огромный,  с  ладонь,
черный мохнатый ядовитый и очень наглый паук, которого никак им не удавалось
прогнать. Очень прыгучий и с хорошей реакцией, даже  швабра  его  не  брала.
Лора предложила его назвать Стивеном, в память о первом  настоящем  мужчине,
встреченном ими в тропиках. По ночам эта  любознательная  и  вечно  голодная
тварь ползала по стенкам  и  могла  даже  в  кровать  забраться,  поближе  к
человеческому теплу и крови.
   А дневником действительно  давно  пора  заняться.  У  нее  с  детства,  с
начальных классов школы, появилась устойчивая привычка регулярно  записывать
свои впечатления и мысли, навеянные происходящими событиями или прочитанным.
Родители знали об этом, но, уважая ее самостоятельность, соблюдали  приличия
и не пытались прочесть не предназначенное для  чужих  глаз.  Хотя,  конечно,
полной откровенности в записях Сюзанна не могла  себе  позволить  и  нередко
ограничивалась иносказаниями и понятными только ей намеками.
   Кстати, перед самым отлетом отец вручил ей в подарок  толстую  тетрадь  в
пластиковой обложке и предложил регулярно и подробно вести в ней записи о ее
жизни за весь период сингапурского заточения. Причем  порекомендовал  писать
только на китайском - и для практики, и для того, чтобы наглядно  был  виден
прогресс в освоении родного языка. При этом пошутил, сказав, что, когда  она
станет известной, за право публикации  ее  дневников  будут  драться  многие
издательства.
   Что ж, папочка,  несомненно,  большой  оптимист,  особенно  что  касается
освоения ею китайского языка. Хотя, с другой стороны, в  чисто  литературном
плане,  может  быть,  он  прав.  Сюзанну  и  саму  нередко  посещали   мысли
попробовать себя на писательском поприще. Во всяком случае, то, что ложилось
на страницы ее дневника,  казалось  ей  вполне  читабельным  и  для  других.
Какие-то первичные зачатки дарования в этой области у нее,  видимо,  все  же
были. А если талант в зародыше уже присутствует, то надо только его откопать
и выпустить на свободу, а  потом  наращивать,  лелеять  и  холить.  Есть  же
специальные курсы для начинающих писателей, где не  только  обучают  основам
ремесла, но и дают предварительную оценку произведений. И еще найти хорошего
литературного агента с широкими профессиональными связями, умеющего выжимать
деньги из издательств.
   Она  представила  себе  не  раз   наблюдаемую   по   телевидению   сцену.
Организованная крупным издательством презентация очередного бестселлера. Она
сидит за столом, пресыщенная  славой,  и  снисходительно-устало  подписывает
титульные  страницы,  украшенные  ее  портретом.  А  у   стола   выстроилась
нескончаемая  очередь  рвущихся  к   ней   разноязыких   и   разновозрастных
поклонников и поклонниц ее таланта, возбужденных и нетерпеливых,  которых  с
трудом сдерживает вооруженная полиция.  И  все  это  под  непрерывные  блицы
фотовспышек и стрекотание кинокамер назойливых корреспондентов. Может  даже,
с прямой теле - и радиотрансляцией в эфир.
   Да, явно настала пора попробовать себя в этом мире. Писательница  все  же
звучит благороднее, чем фотомодель, или певичка, или даже актриса. И возраст
на славу и заказы  не  влияет.  Даже  наоборот.  По  крайней  мере,  в  этом
доминантно-мужском мире не надо будет расплачиваться своим телом  за  каждую
ступеньку в карьере, как это происходит, например, в шоу-бизнесе. Особенно в
печально прославленном этим  Голливуде,  где  придется  переспать  со  всеми
подряд, начиная от тощего и прыщавого семнадцатилетнего младшего  ассистента
седьмого оператора и до  мохнатого  ожиревшего  семидесятилетнего  борова  -
главного продюсера.  А  в  результате  станешь  просто  еще  одной  скаковой
лошадкой на голливудском ипподроме,  в  лучшем  случае  на  третьеразрядных,
эпизодических и случайных ролях, с телом и душой,  изъеденными  наркотиками,
алкоголем и вынужденным сексом.
   Литература - это куда более достойный и высокий мир, по крайней мере в ее
девичьих мечтах. Надо только отойти от привычного дневника и попробовать все
это выразить в литературной форме.  И  начать  нужно  уже  сегодня  вечером,
будучи вдохновленной пряными ароматами  тропиков  и  первыми  романтическими
ночами  на  чужой  земле.  Что-то  в  стиле  приклю-ченческо-развлекательных
путевых заметок американской светской дамы китайского происхождения.
   В этот момент размышлений  и  принятия  исторических  решений  она  вдруг
заметила легкое движение сбоку. Рядом с ней  на  парапет  молча  примостился
тезка домашнего паука, тоже  со  стаканом  апельсинового  сока  в  одной  из
верхних конечностей. Некоторое  время  он  просто  задумчиво  смотрел  перед
собой,  не  произнося  ни  слова.  Дора,  что-то  почувствовав,   сообразила
удалиться, пробормотав,  что  ей  надо  поговорить  с  Солом,  худым,  вечно
печальным евреем с черной бородкой и  ястребиным  носом,  ее  соучеником  по
Нью-Йорку, таким же серьезным и обстоятельно-нудным, как и она  сама.  Можно
сказать, весьма достойная пара, они идеально подходят друг другу.
   Молчание явно стало затягиваться, потом Стив, видимо собравшись с  духом,
одним глотком решительно допил стакан сока, шумно выдохнул и произнес слегка
хрипловатым от волнения голосом:
   - Я  давно  хотел  поговорить  с  тобой  наедине,  без  твоей  постоянной
патронессы, если ты не против, конечно. Просто как-то не  получалось.  Много
приходится работать.
   - А почему я должна возражать? У нас демократия и свобода слова. Излагай,
я, вся внимание.
   - Ну.., не знаю. У женщин  на  все  свой  особый  взгляд.  Ты  можешь  не
правильно понять мое поведение. Мне трудно говорить сейчас с тобой. Дурацкая
особенность. Почему-то я не слишком разговорчив с девушками,  если  они  мне
нравятся. Может, я не очень гладко и понятно выражу свои мысли. Но  в  любом
случае надеюсь, что разговор останется между нами и ты не  будешь  обсуждать
его с твоей подругой. Мне бы этого  не  хотелось.  Понимаешь,  после  первой
нашей встречи со столь неудачным  началом,  но  с  благополучным  окончанием
благодаря твоей поддержке, я все время думаю о тебе. Я даже  разговаривал  с
тобой во сне пару раз.  Я  просто  хотел  бы  получше  тебя  узнать  и  чаще
общаться. Я не имею в виду  ничего  плохого.  Мы  ведь  можем  иметь  просто
дружеские отношения. Ты же не думаешь, что все  мужчины  одинаковы  и  хотят
только одного - воспользоваться удобной ситуацией. Ну.., когда долго один, в
пустой квартире... Извини, я не то говорю, наверное.
   - Да нет, все правильно. Если откровенно, то ты тоже меня чем-то привлек.
Может, своим серьезным и  спортивным  видом.  Естественно,  что  и  внимание
преуспевающего  преподавателя  английского  для  простой  студентки   весьма
лестно. Так что вперед, не стесняйся, изучай, очаровывай и  развлекай.  Тебе
дается шанс. Кстати, раз ты первый предложил, тебе первому и рассказывать  о
себе, все в подробностях и без утайки, начиная с раннего детства, от первого
памперса и первой погремушки.
   Стивен мрачно вздохнул, хмыкнул, но не стал огрызаться и ответил:
   - Меня радует твой юмор, хотя, если бы слегка убрать сарказм, он бы лучше
звучал. Что касается моей жизни, то в ней не было ничего  особенного.  Почти
всю жизнь прожил в Бостоне и в Вашингтоне. До университета учился в закрытом
частном пансионе, поскольку, как я уже говорил, отец дипломат  и  много  лет
проработал за границей, в  основном  в  не  очень  благополучных  для  жизни
азиатских странах. Поэтому родители были вынуждены оставлять меня  в  Штатах
под присмотром родственников и школьных наставников.  Сейчас  отец  работает
советником  в  посольстве  в  Таиланде.  Я  единственный  сын  у  родителей.
Китайский тоже выбрал для меня отец, считает, что это наиболее перспективный
язык для моей будущей дипломатической карьеры. В принципе я не жалею.
   Наверное, у меня есть тяга к  таинствам  Востока.  Может  быть,  в  своем
предыдущем рождении я был каким-нибудь китайским  мандарином  или  индийским
магараджей. А вообще-то у меня шведско-голландские корни. Ну  вот,  пожалуй,
вкратце и все. А теперь твоя очередь  рассказывать.  Кстати,  внешне  ты  не
очень похожа на  китаянку.  Наверное,  какая-нибудь  династическая  тайна  и
загадка за семью печатями? Как пирамиды в Египте или НЛО?
   - Да, ты прав в том, что не все китайцы похожи  на  китайцев,  во  всяком
случае как их себе представляют на Западе. А загадки, к  сожалению,  никакой
нет. Ни пирамид, ни НЛО. Даже пластическую операцию по  расширению  глаз  не
пришлось делать. Просто мои родители родом из Шанхая. В прошлом  этот  город
долго был центром