объяснить, почему человек поступил так, а не иначе, почему его заинтересовал
тот, а не другой человек. Этика в основном рекомендует, как надо поступать и
как не надо. Но она не  объясняет  мотивы  поступка.  Психология  тоже,  как
будто, не ставит перед собой такой задачи. Художественная литература в  свою
очередь, не является наукой, поэтому искать ответы на подобные  вопросы  там
также бесполезно. Где же тогда их можно найти? И можно ли  ответить  на  них
вообще? Странно однако получается:  классовую  позицию,  а  следовательно  и
действия, вытекающие из  нее,  мы  можем  определить  вполне  достоверно,  а
прогнозировать поступки отдельного человека, его интересы не можем. В  этом,
кажется, есть парадокс". На ум ему пришли слова Пушкина: "Чем меньше женщину
мы любим, тем больше нравимся мы ей". И он отчетливо усмотрел в них какой-то
определенный  закон.  Значит  в  личных  взаимоотношениях  тоже   существует
какой-то порядок, какая-то логика, и задача сводится к  тому,  чтобы  понять
эту логику. Но как  это  сделать?  С  чего  начать?  Может  быть  с  простых
наблюдений?! Хотя впрочем, сейчас не до этого. Сейчас важно то, что он любит
Таню и, кажется, она тоже увлечена им.
  
  
  
  
                                                 Глава 3  
  
   Время бежало быстро. Работа, занятия в школе, встречи с  Таней,  все  шло
своим чередом, и перемены ожидались только летом в связи с окончанием школы.
Но лето казалось слишком далеким, чтобы думать о нем. Между тем зима сковала
речку и на стадионе открылся каток. С этим событием у  Саши  возникли  самые
радужные воспоминания о своем детстве, и когда Валя пришла к Тане с  новыми,
только что купленными коньками, и объявила, что приглашает  их  с  Сашей  на
лед, сердце его дрогнуло.
   Погода стояла сравнительно теплая, и Саша полагал, что сегодня  на  катке
будет много народу. Но к своему изумлению он увидел там  полутемное  ледовое
поле да десятка два ребятишек, гоняющих кто шайбу, кто мяч. Музыки  не  было
слышно, и непривычная тишина  еще  более  омрачала  и  без  того  невзрачную
пасмурную картину катка. Однако теплушка оказалась  многолюдной,  веселой  и
яркой, и Саша мало-помалу успокоился в надежде, что  народ  еще  подойдет  и
украсит собой это пустынное серое поле.
   Коньков у него не было, их пришлось взять на  прокат.  Ботинки  оказались
старыми и изрядно потрепанными. Когда он их стал затягивать  потуже,  шнурок
лопнул, и Саша,  связав  его,  кое-как  прикрепил  ботинки  к  ногам.  Валя,
прихватившая с собой два конца бельевой веревки, пожертвовала их ему. На лед
выходили держась за руки, но еще  не  успев  сойти  на  него  с  деревянного
настила трибуны, Таня поскользнулась и упала, повалив на себя и Валю и Сашу,
пытавшихся ее поддержать. Так неудачно произошло их ледовое крещение.  Решив
разыграть новичка, Саша,  прокатившись  несколько  метров  на  "непослушных"
коньках, снова  упал,  успев  при  этом  высвободить  свою  руку,  чтобы  не
повторить только что состоявшуюся кучу - малу. Таня держалась на льду крайне
неуверенно, движения ее были неловкими и  осторожными.  Саша,  подражая  ей,
неуклюже ковылял ногами, едва сдерживаясь от смеха.
   Девушки, встревоженные его явной неустойчивостью на льду, покрепче  взяли
его за руки, и Валя, почувствовав, что  она  наиболее  опытна  в  этом  виде
спорта, стала показывать, как надо двигаться, чтобы не падать.
   - Ты, Саша, становись на внутреннее ребро конька, тогда ноги  у  тебя  не
будут болтаться из стороны в сторону, вот так, - и она  показала  как  нужно
делать, Таня тоже  прислушивалась  к  советам,  но  ее  ноги,  вероятно,  не
"прислушивались" к ней самой и  время  от  времени  "пытались"  выскользнуть
из-под нее.
   Саша увлекся подражанием, а когда притворству можно было положить конец и
начать кататься  нормально,  он  понял,  что  Валя  обучает  их  на  "полном
серьезе". Обратить свое неуклюжее катание в шутку он теперь не мог ,так  как
это оскорбило бы ее, поэтому он немного схитрил, войдя в  роль  талантливого
ученика, у которого все получается сходу, и через несколько кругов стал явно
лучше скользить и держаться на льду.
   От души намаявшись с такими партнершами , Саша уже подумывал о  теплушке,
где можно было бы отдохнуть, но Валя, войдя в роль педагога, подстегивала их
то подбадривающим, то назидательным тоном и упорно таскала по кругу.  -  Вы,
Саша, делаете успехи, - заметила она. - Да он  же  играет  в  хоккей  и  уже
записался в нашу сборную, - шутя вставила Таня.  -  Не  болтай  что  попало,
голубушка?! - прервала ее Валя, но сама подозрительно  посмотрела  на  Сашу.
Тот сделал вид, что смотрит куда-то в сторону и не обращает внимания  на  их
диалог. В этот момент он увидел девочку,  которая  в  сторонке  вращалась  в
волчке. Ему вдруг тоже захотелось  рвануться  и  заскользить  в  упоительном
вираже, закружиться, забыв обо всем, уйти в детство, туда, где он в таком же
возрасте, как эта девочка, уже блистал на льду.
   Таня предложила пойти отдохнуть. В теплушке было полно народу, и они едва
нашли свободное место, чтобы присесть на  скамейке.  Саша  стал  подтягивать
ботинки, и в этот момент к нему подошел незнакомый парень. Он  был  среднего
роста; скуластое с усиками лицо его выражало независимость и самодовольство.
   - Мне надо поговорить с тобой, "парнишка", - обратился он к Саше. - Может
выйдем?
   - Никуда, Саша не ходи, -  вмешалась  Таня.  -  Ему  не  о  чем  с  тобой
говорить, - добавила она, обращаясь к юноше.
   - Надо выслушать человека, если ему есть что  сказать,  -  поднимаясь  со
скамейки, проговорил Саша. Ребята вышли на улицу, и Таня с  Валей  поспешили
за ними. Зайдя за трибуну и навалившись на нее плечом, юноша сказал:
   - Меня зовут Вадимом, и я встречался до тебя с Танькой, -  он  достал  из
кармана складной нож, подбросил его в воздух  и,  поймав,  снова  спрятал  в
боковой карман полупальто. - Тебе известно об этом?
   - Да, известно, - ответил Саша, бросив взгляд  на  свои  коньки,  которые
могли послужить ему и оружием.
   - Так вот я предлагаю оставить ее в покое. Наступила пауза.
   - Я думаю, что ты обратился не по адресу. Этот вопрос тебе надо решать  с
ней самой. Ведь я не обращался к тебе с подобной просьбой.
   Вадим снова достал  складник.  Таня,  наблюдавшая  за  ними  со  стороны,
подбежала к ребятам.
   - Ты что здесь выступаешь? - набросилась она на Вадима. - Смотрите-ка  на
него, ножом вздумал пугать. Спрячь его и беги отсюда, пока трамваи ходят.  -
она ловко выхватила у него нож, который он подбрасывал в воздух, и  швырнула
его через забор. - Позорник, таскается по пятам хуже бабы, и хочет, чтобы  с
ним девчонки ходили. Да кому ты  нужен  такой  дурак.  Пойдем,  Саша,  и  не
обращай на него внимания. Это же трус.
   Вадим стоял как оплеванный, глаза его выражали  растерянность,  и  он  не
находил слов для ответа.
   - Ну, бывай, парень, - сказал Саша и, повинуясь Тане, которая  взяла  его
под руку, вышел на лед. В глазах у него застыли слезы.  Он  высвободил  свою
руку и вихрем помчался по кругу.  "Сказал  бы  ты  мне  это  в  моем  родном
городе", - твердил он себе, - "Тебя бы там шапками закидали. Нес
   частный". Он носился по стадиону, как сорвавшийся с цепи дьявол, и Валя с
Таней с раскрытыми от удивления ртами следили за ним. Это был танец,  полный
негодования  и  протеста.  Порывистые  резкие  движения  постепенно  в  такт
внутреннему состоянию и усталости сменились плавным скольжением и  переходом
от одной фигуры к другой, и, когда он сделал попытку закружиться  в  волчке,
его конек попал в трещину, и он рухнул на лед.  Таня  с  Валей  бросились  к
нему. Саша лежал без движения. Мальчишки и  девчонки,  что  катались  рядом,
тоже стали стекаться сюда же, чтобы посмотреть, что случилось,  не  разбился
ли парень. - Что с тобой, Саша? - спросила Таня, наклонившись к нему.  Саша,
увидев, что вокруг собираются любопытные ребятишки, быстро встал и,  держась
за локоть левой руки, сказал скорее собравшимся, чем ей:  -  Немного  локоть
ушиб. - Ох, и перепугал же ты нас. Упал и лежишь. Я уж подумала, жив ли  ты.
Ну-ка покажи руку, может что-нибудь серьезное, - сказала Таня. Саша  засучил
рукав куртки. Локоть немного припух. - Тебе сейчас же надо идти в  больницу,
- воскликнула Валя, - может это скрытый  перелом.  И  почему  на  катке  нет
медпункта? Попробуй-ка согнуть руку. Саша согнул и разогнул  руку.  Боль  не
усиливалась,  и  он  заключил:  -  Ничего  особенного,  простой   ушиб.   Вы
покатайтесь еще, а я пойду домой. - Какое тут катание! Мы все сейчас пойдем,
- сказала Таня. - Я пойду один, - отрезал Саша. Он быстро  переобулся,  сдал
коньки, взял пальто в раздевалке и ушел. Когда он захлопнул за собой  дверь,
девушки переглянулись. - Ну и подлец, - протянула Таня. -  С  ножом  пришел.
Кто бы мог подумать? - Любит  наверное,  -  осторожно  вставила  Валя.  -  А
вообще-то, жестко ты с ним обошлась. Мне его жаль даже стало. У него бедного
дар речи пропал. Он, наверное, не ожидал от тебя  такой  резвости.  -  Пусть
знает наших, - засмеялась Таня, довольная своей решительностью, ловкостью  и
уничтожившей его наглый вид речью. - Собирайся быстрей, а то он еще встретит
Сашку со своими дружками. Родители  Саши  находились  у  соседей,  куда  они
иногда ходили по вечерам поиграть в карты. И он,  придя  домой,  разделся  и
упал на диван, расстроенный происшедшим событием. В голове был хаос мыслей и
чувств, ныла рука, и было желание уйти куда-нибудь хоть на  время  из  этого
мира, полного самых нелепых случайностей. Он не  осуждал  сейчас  Вадима  за
нож, тот доставал его лишь для того, чтобы  произвести  впечатление.  Однако
сознание того, что этот вызов остался по существу без ответа, угнетало  его.
Таня поступила решительнее, но это сделала она, а не он. Раздался звонок, но
дверь не была заперта, и Саша не поднялся. В прихожую осторожно вошла  Таня.
Она сняла валенки, на цыпочках прошла к дивану и села.  -  Саша,  ты  прости
меня, пожалуйста. Это я виновата во всем.  Она  наклонилась  к  его  лицу  и
прижалась щекой. Он осторожно снял нывшей от боли рукой шапочку с ее  головы
и погладил ее пышные волосы. Ее слеза скатилась ему на  лицо,  и  он  руками
попытался приподнять ее голову, но она еще сильнее прижалась к его  щеке.  -
Не расстраивайся, Таня. Он еще пожалеет об этом. - Он же трус! - воскликнула
она, - только трусы могут ходить с ножами. Да он бы никогда не ударил.  -  А
ты смелая, - улыбнулся Саша, - ловко ты у него нож выхватила.  -  Надо  было
еще и пощечину врезать, - добавила она и рассмеялась, - я только  по  дороге
об этом подумала. Это было бы чудесно. Он бы, наверно, заикаться стал  после
этого. Она смеялась и плакала. Подкрашенные ресницы растаяли, и  она  руками
размазывала тушь по лицу.  Разгоряченная  происшедшим  и  объятая  темнотой,
придававшей ей смелость, она принялась целовать его и  успокаивать,  хотя  в
этом, пожалуй, больше нуждалась сама. - Я  очень  виновата  перед  тобой,  -
продолжала она, - но ты увидишь, что  я  искуплю  эту  вину.  Ведь  я  люблю
тебя..., - она с минуту помолчала, потом продолжала, - я почувствовала это в
тот день, когда мы занимались немецким. Ты показался мне таким добрым...  Да
ты и на самом деле такой. С Вадькой нас девчонки свели, и мне было интересно
в начале, а потом не хотелось обижать его, и я встречалась с ним просто так,
чтобы провести время. Но когда появился ты, я  как  будто  преобразилась.  Я
стала совсем другой. Честное слово! Раньше я была  невыдержанной,  а  вот  с
тобой мы еще не ссорились. Хотя и говорят, что это недобрая примета, но  нам
и так хорошо. Правда? Ну почему ты молчишь? - Я не молчу,  я  слушаю.  А  ты
знаешь, что у тебя прекрасный голос? - Не шути пожалуйста. Плакать  надо  от
того, что в жизни еще есть дураки. - Нет, я говорю серьезно. И глаза у  тебя
очень, очень красивые. - Знаешь, Саша,  я  сейчас  удивляюсь,  как  я  могла
раньше жить без близкого человека, без  тебя?  Как  вообще  люди  живут  без
любви, ведь это так скучно, даже ужасно. Жить и осознавать, что о тебе никто
не думает, никто не любит, что ты никому не нужна. Это непостижимо. И мне не
о ком было думать, некому было признаться в том, что я  хотела  любить,  что
мне было плохо от того, что я никого не любила. Сейчас я могу говорить  тебе
о себе все, и я знаю, что не осудишь меня за это. После этих слов  ей  стало
жаль себя, жаль какой она была прежде, одинокой и несчастной, и слезы  вновь
залили ее лицо. - Я так счастлива сейчас. Я плачу от радости, честное слово.
В коридоре послышались голоса. Щелкнул замок, и в прихожую  вошли  родители.
Мать включила свет и, увидев растерянных и чумазых молодых людей, всплеснула
руками: - Что тут у вас происходит такое? Таня выхватила из кармана платочек
и стала вытирать им испачканное тушью лицо Саши. -  Обидел  он  тебя,  Таня,
наверно? - Ой нет, что вы, Тетя Маша, это я его  сегодня  обидела.  -  Ну  с
ним-то ни черта не случится. Вы идите лучше в ванную и умойтесь  хорошенько,
а то чумазые оба как трубочисты.
  
                                                 Глава 4  
  
   Наступила весна. Воспетая поэтами в самых  различных  своих  проявлениях,
она  утаила  от  них  свою  нравственную   сущность.   Со   сменой   сезонов
преображается не только природа, преображаются и люди - ее далекие  потомки.
Они меняют  места  своего  пребывания  и  времяпрепровождения,  меняют  свой
внешний вид, свое самосознание. Они меняют свои взаимоотношения  и  интересы
и, что очень грустно, в эти периоды они чаще меняют друзей...
   Однажды в субботу Ковалев работал во вторую смену. Но работы было мало и,
сделав все очень скоро, он отпросился у мастера пораньше.  Редчайший  случай
уйти с работы раньше обычного обрадовал  его,  и  по  дороге  домой  он  уже
представил  себе,  как  удивится,  как  обрадуется  этому  Таня  и   пытался
придумать: как бы появиться перед  ней  совсем  неожиданно.  Однако  он  был
разочарован, когда не нашел  ее  дома.  Он  направился  к  "Броду",  надеясь
встретить ее где-нибудь там. Чтобы было лучше видно обе  стороны  улицы,  он
пошел по проезжей части дороги и вскоре действительно увидел ее  в  обществе
малознакомых ему  девчонок.  Поворачивать  на  тротуар  и  устраивать  сцену
встречи было неуместно, и он лишь замедлил шаг, надеясь, что она увидит  его
сама. Таня взглянула в его сторону, но не остановилась,  а  как  будто  даже
прибавила шаг и прошла мимо  по  тротуару,  сопровождаемая  развеселившимися
подружками. Ковалев тоже прошел дальше по улице.
   "Может быть, она не заметила меня? На улице уже темнеет", -  подумал  он.
Поразмыслив несколько минут, он вернулся и прошел в сторону  дома.  Окна  ее
квартиры были темными, и он решил  подождать.  Может  быть,  Таня  провожала
подруг и задержалась... Но прошло более получаса, а она  не  появлялась.  Он
поднялся к себе и разделся. Родители смотрели какой-то фильм по  телевизору.
Он поел и стал ждать у  окна  не  появится  ли  Таня.  Может  быть,  он  сам
обознался, и это была вовсе не Таня?! Но так или иначе настроение  его  было
испорчено. Он посидел на кухне за книжкой и, окончательно расстроенный,  лег
спать.
   В воскресение они собирались идти на реку  посмотреть  ледоход,  но  Саше
вдруг захотелось сорвать это мероприятие, дав ей понять  тем  самым,  что  в
субботу он ее видел, и если она имела  в  тот  вечер  какие-то  неведомые  и
непонятные ему планы, то и он в праве изменить свои намерения. Этим он хотел
сказать ей, что у него тоже есть дела поважнее свиданий. Однако причину надо
было придумать такую, чтобы  она  была  правдоподобной.  Он  хотел  дать  ей
возможность подумать о его действительной привязанности  и  его  чувствах  к
ней. Но чем ближе подходил час встречи, тем меньше ему  хотелось  выдумывать
такую причину. Он уже настолько привык к Тане, что потеря даже одной встречи
представлялась ему чем-то невероятным. Наконец, расценив свои темные замыслы
чуть ли не жестокими по отношению к девушке,  он  решил  все-таки  пойти  на
реку. К тому же вчера он мог обознаться, а если и не обознался,  то  почему,
собственно, у нее не должно быть каких-нибудь  своих  дел?!  Она,  наверное,
объяснит ему все сегодня. Но что если она вчера искала Вадима?.. Это в корне
меняет положение, и тогда ему вообще надо прекращать всякие  встречи.  Может
ли он  это  сделать?  Сможет  ли  он  порвать  все  так  сразу?  Ковалев  не
представлял себя вне общества  Тани.  Если  у  нее  действительно  вернулись
чувства к Вадиму, то ему придется уйти с дороги, иначе она оставит его сама,
и положение, в котором он окажется, будет чрезвычайно сложным. Он  вспомнил,
как однажды они шли с Таней и она держала его под  руку.  Навстречу  попался
Вадим, и Таня, увидев его, хотела высвободить свою руку, но Саша  прижал  ее
своим локтем. Она сделала это движение как  будто  повинуясь  инстинкту,  но
только сейчас он подумал, что  на  самом  деле  оно  могло  означать.  "Она,
вероятно, почувствовала в нем какую-то силу и власть и стала беспокоится  за
чрезмерную близость ко мне". Да, это движение ее руки было  бессознательным,
но тем хуже это было для Саши. Сознательные  поступки  и  действия  в  таких
случаях могли бы  навести  на  мысль  о  том,  что  это  обыкновенные  сети,
расставленные с заданной целью. Здесь же речь  могла  идти  о  действительно
глубоких, связанных с чувственной сферой и потому плохо  скрытых  мотивах  и
действиях, которые вытекали из них. Он также вспомнил, что в последнее время
Таня часто заговаривала о Вадиме по самому различному поводу. И хотя  больше
о нем она говорила неодобрительно, сам факт этих  разговоров  мог  означать,
что в их отношениях появилось что-то  новое.  Отношения  эти  ограничивались
вопросами и замечаниями, что  Тане  передавали  подруги,  с  которыми  Вадим
поддерживал связь. Однако и этого могло быть достаточно для того, чтобы  так
или иначе оказывать влияние на человека, который был некогда близок.
   Время подходило к двенадцати. Это было обычное время их встреч в выходные
дни, и надо было что-то решать. Саша уже не думал о том, что он не явится на
свидание, но захватившие его подозрения вынуждали его как-то  изменить  свое
поведение. Открытый разговор на эту тему был невозможен, потому  что  он  не
был вполне уверен в своих подозрениях, да  и  это  был  бы  разговор  о  его
поражении,  поэтому  он  стал  обдумывать,  как  дать  ей  понять,  что  его
беспокоит.
   В двенадцать Ковалев подошел к  назначенному  месту,  и  через  несколько
минут  появилась  Таня.  Она  улыбнулась  и,  взяв  его  под  руку,   слегка
подтолкнула плечом.
   - Ты сегодня какой-то пасмурный, не по погоде, - пошутила она.
   - Да так, поскандалил сегодня с папашей  из-за  одной  мелочи,  -  солгал
Саша.
   - По мелочам скандалить нельзя.
   - А по крупным вопросам? - имея виду вчерашний вечер, спросил Саша.
   - По крупным, пожалуй, можно, но и то осторожно, - ответила  Таня,  поняв
двусмысленный характер вопроса, и, отвечая на него так, как она ответила  бы
ему, если бы разговор шел прямой.  Саша  уловил  интонацию,  с  которой  она
сделала упор на слово "осторожно",  и  эта  скрытая  угроза  вызвала  в  нем
раздражение. Припомнив недавний случай, который действительно имел место, он
рассказал о ссоре с отцом. Таня отметила про себя, что он не хочет вдаваться
в обсуждение вчерашнего вечера и вообще пытается скрыть, что видел ее вчера.
Это придавало ей смелости, и она  постаралась  тут  же  забыть  о  том,  как
унизила его вчера перед подружками, "не заметив" его на улице.
   Вчера она явно не была расположена к встрече с ним. Накануне ей  передали
оскорбительный отзыв Вадима о случае, в  котором  она  была  замешана.  Этот
случай не был предназначен для огласки, и то, что  о  нем  узнали  девчонки,
убеждало ее в том, что он совсем обнаглел. Она хотела  непременно  вчера  же
встретить его и при тех же девчонках  высказать