тцов,  поэтому  я  в  его
жизнь не вмешиваюсь. И, насколько мне известно,  в  скором  времени  у  него
появится брат или сестра.
   - Значит, Камилла счастлива? - Элис не смогла скрыть неприязни в голосе.
   - Да. И не завидуй ей, Элис. Ей много пришлось пережить. И она никогда не
притворялась, ты не думай.
   Не зная, верить этому или нет, Элис с нетерпением посмотрела на магазин.
   - Ты думаешь, Гэйл в самом деле собирается что-нибудь купить?
   - Сама - вряд ли, но, может, ей удастся раскрутить Джека.  Давай  немного
пройдемся, ладно?
   Элис заколебалась, но Титус пошел  вперед,  и  ей  не  оставалось  ничего
другого, как пойти вместе с ним. Миновав несколько магазинов, они подошли  к
галерее, где продавались ковры, остановились в дверях и стали  наблюдать  за
двумя  женщинами  в  национальных  костюмах,  которые  сидели  за   ткацкими
станками.  Чтобы  соткать  даже  маленький  ковер,   необходимо   бесчестное
количество ярких шерстяных нитей.
   - Неудивительно, что они такие дорогие,  -  заметила  Элис,  взглянув  на
ярлычки. - Нужны месяцы, чтобы выткать один такой ковер.
   Титус не ответил, и когда она взглянула  на  него,  то  увидела,  что  он
смотрит не на витрину, а на  нее.  То,  что  она  прочитала  в  его  глазах,
заставило ее сердце бешено биться: откровенная страсть,  желание,  призыв  -
все было в них. Но в следующее мгновение он уже  смотрел  на  Гэйл,  которая
подходила к ним. Какой-то момент Элис была уверена, что взгляд был обращен к
ней, но все произошло так быстро, что она начала сомневаться; может быть, он
так смотрел на Гэйл и хотел только ее.
   - Где Джек? - спросил Титус.
   - Он еще в магазине, покупает бумажник и отправил  меня  найти  вас.  Там
совершенно потрясающее кожаное пальто, - сказала она Элис. - Я от  него  без
ума, но оно ужасно дорогое. С тобой  все  в  порядке?  -  добавила  она,  не
услышав ответа.
   - Что? О да, спасибо. Прошу прощения. Мои.., мои мысли были далеко.
   Это была чудовищная ложь, потому что Элис думала о Титусе, который  стоял
всего в нескольких шагах от них. Он задумчиво  посмотрел  на  нее,  но  Элис
сделала вид, что  не  заметила  взгляда,  и  подошла  к  витрине  ювелирного
магазина. Она видела, что Титус заходил в такой же магазин, когда они были в
Санторини, но на Гэйл не оказалось ни одной новой драгоценности (а  уж  Гэйл
обязательно похвасталась бы, Элис знала точно), поэтому  подарок,  очевидно,
предназначался не ей. Значит, у него в Англии есть кто-нибудь еще?
   Джек присоединился к  ним,  и  они  двинулись  дальше.  Мужчины  захотели
почистить туфли и остановились у ящика, в  который  были  вмонтированы  даже
часы, а затем нашли ресторан возле старого караван-сарая. Им дали  отдельную
кабинку. Элис села рядом с Титусом, напротив Джека, и  не  знала  радоваться
этому или огорчаться. Ее смущало, что они сидели так близко,  что  их  плечи
почти соприкасались, но зато ей не надо было смотреть ему в лицо. Она  вновь
почувствовала беспокойство и неуверенность, возбуждение и  отчаяние,  и  при
этом должна была держаться естественно.
   К  ним  подошел  улыбающийся  официант,  принес  аперитив   в   крошечных
стаканчиках и огромного размера меню. Пока все  шло  гладко,  и  они  начали
обсуждать, что будут есть, но затем Гэйл предложила взять на всех одно меце,
сложное  блюдо,  к  которому  дополнительно  подавали  грибы   и   креветки.
Совершенно машинально Элис сказала:
   - Титус никогда не любил  креветки.  Наступила  многозначительная  пауза.
Джек опомнился первым  и,  стараясь  загладить  ее  промах,  стал  о  чем-то
говорить. Но Гэйл спросила:
   - Минуточку. Что ты имела в виду, Элис, когда сказала, что он "никогда не
любил" их?
   - Ээ.., разве ты не говорил этого вчера за  ужином?  -  спросила  Элис  у
Титуса, интонацией намекая, что он должен ответить утвердительно.
   Но вместо этого Титус ответил:
   - Мы ни разу не ужинали за одним столом во время этой поездки.
   - Тогда за обедом.
   - И не обедали тоже.
   Губы Титуса дрогнули, когда он  увидел  ярость  в  глазах  Элис,  но  она
обмерла, когда он повернулся к Гэйл и сказал:
   - Она знает. Потому что раньше мы жили вместе.
   - Жили вместе? - Гэйл увидела, как у Элис вспыхнули  щеки,  и  догадалась
обо всем. - Вы были любовниками?
   - Да, и довольно долго.
   Гэйл уставилась на них, лицо ее стало постепенно  краснеть,  а  в  глазах
загорелся гнев.
   - Вы оба вели себя отвратительно, ничего  мне  не  сказав.  Из-за  вас  я
выглядела, как дура.
   - Нет, Гэйл, это не так. - Элис хотела прикоснуться к ее  руке,  но  Гэйл
отодвинулась. - Мы с Титусом давно расстались. До  этого  круиза  в  течение
двух лет мы даже не виделись. - Переведя дыхание, она  постаралась  говорить
спокойно. - Титус совершенно свободен и волен общаться, с  кем  пожелает.  И
мне.., мне очень жаль, что он знает о том, что ты рассказала о вашей связи.
   При этих словах Гэйл вздернула подбородок и быстро взглянула на Джека, но
тот не проронил ни слова.
   - Похоже, ты не очень удивлен, Джек. Ты... ты знал об этом?
   - О том, что Элис и Титус были близки? Да.
   - И.., и обо мне? Он кивнул головой:
   - И об этом тоже.
   Гэйл разозлилась.
   - Такое впечатление, что все все знают.
   - Не совсем. - Титус пристально посмотрел на Гэйл. - Мне кажется, ты  кое
о чем должна рассказать Элис.
   Элис с удивлением посмотрела на него, а затем ей пришла в  голову  мысль:
"Боже, она сейчас скажет, что они обручились".  Ей  стоило  огромного  труда
встретиться взглядом с Гэйл, пока она ждала ответа.
   Губы Гэйл дрожали, но она справилась с собой и сказала:
   - Хорошо. Все было не правдой - то, что я сказала о Титусе и о себе. Мы с
ним не спали. Я это придумала, - закончила она с вызовом.  Стало  ясно,  что
поступила она так из тщеславия.
   Элис не знала, как реагировать на это признание.
   - Ну, поскольку все проблемы решены, может быть, теперь мы  обсудим,  что
будем есть, - сказал Джек.  -  Послушайте,  лично  я  хотел  бы  попробовать
красную кефаль. А ты, Гэйл?
   Женщины с благодарностью посмотрели на него, хотя трудно было сказать,  у
кого из них щеки пылали  сильнее.  Элис  взяла  меню  и  невидящим  взглядом
уставилась в него. Зачем Титус заставил бедняжку  Гэйл  признаться  во  лжи,
зачем он вообще все это затеял? Скорее всего, чтобы внести ясность,  но  для
кого? Если для Джека, то тогда Титусу стоило всего-навсего  шепнуть  ему  на
ухо. Значит, это было сделано ради нее. Но почему это так важно для  Титуса,
если только... Элис испугалась своих  мыслей,  боялась,  что  надежды  опять
вернутся к ней. Понимая, что остальные смотрят на нее, она оживилась,  стала
смеяться, болтать о всяких пустяках и  вела  себя  вполне  непринужденно  до
конца ужина.
   - В нашем распоряжении еще есть пара часов до отплытия,  -  сказал  Джек,
когда они покинули ресторан. - Что будем делать?
   - Мы с Элис прогуляемся по берегу, - заявил Титус решительно и добавил:
   - Увидимся на судне.
   Ночь была ясная, в небе горели звезды,  и  луна  сверкала  серебром.  Они
долго шли молча. Когда огни центра города остались позади, Титус сказал:
   - Давай пройдемся по пляжу.
   Он спрыгнул с дорожки на песок, и Элис положила руки ему на плечи,  чтобы
он поддержал ее, хотя вполне  могла  спуститься  самостоятельно.  Она  сняла
туфли и отошла к самой воде. Титус наблюдал за ней. Она повернулась к нему и
спросила:
   - Почему?
   - Ну и вопрос! Что именно почему?
   - Почему ты позволил мне думать, что вы с Гэйл были любовниками?
   - Разве это было так уж важно?
   - Ты прекрасно знаешь, что важно, -  воскликнула  она.  -  Зачем  ты  это
сделал? Почему ты целовал ее у меня на глазах. Это что - месть?
   - Месть?
   - Да, за то, что я бросила тебя. За то, что я не оправдала твои ожидания?
Ты же об этом хотел поведать в своем сонете?
   Титус покачал головой, и затем, медленно подбирая нужные слова, сказал:
   - Когда ты ушла, я был вне себя от ярости. Никогда в жизни  не  испытывал
такой злости. Я знал - из-за того, что мы  полюбили  друг  друга  с  первого
взгляда, для тебя наши отношения,  наша  совместная  жизнь  стали  сбывшейся
мечтой, идеальной любовью. Я пытался сохранить этот сказочный мир, но  когда
понадобился Камилле и Тиму, у меня не было другого выхода, и  пришлось  тебе
все рассказать. Мне не  хотелось  разбивать  твои  мечты,  Элис,  но  я  был
вынужден это сделать. А затем, когда я нуждался в тебе, ты не  захотела  мне
помочь и этим убила мою мечту.
   - Так значит, это месть?
   - Нет. Я стал  ухаживать  за  Гэйл  и  поцеловал  ее,  потому  что  хотел
посмотреть, как ты будешь реагировать. Мне важно было знать,  любишь  ли  ты
еще меня и станешь ли ревновать. То, что она похвасталась  тебе,  будто  нас
связывает нечто большее,  было  продиктовано  ее  тщеславием,  но  никак  не
входило в мои планы.
   - Ну и как, я правильно среагировала? - спросила Элис с горькой усмешкой.
   - Ты засмеялась, - напомнил он ей. - Поэтому я не знал, что и думать.  Но
когда ты уплыла в море, я так волновался,  что  уже  был  готов  поплыть  за
тобой.
   Не отвечая на эти слова, Элис сказала:
   - Я не солгала, когда сказала, что уплыла для того, чтобы побыть одной. -
Она замолчала, устремив взгляд вдаль. - Я тебя очень разочаровала, верно?
   Титус ответил:
   - Во многом я сам виноват; я слишком опекал тебя.
   При этих словах она обернулась, пытаясь лучше разглядеть его лицо.
   - А я слишком многого ждала от тебя; я хотела, чтобы ты любил меня одну -
даже до того, как мы встретились.
   - Тогда мы пара дураков, - произнес он мягко и протянул руку.
   Она не взяла ее и сказала:
   - Почему ты сделал  мне  это  мерзкое  предложение,  почему  ты  был  так
циничен? Хотел заставить меня почувствовать, что я ничего не стою?
   - Конечно, нет, - перебил он. - Я не был абсолютно уверен, что ты все еще
любишь меня. Мне надо было в этом убедиться.
   - И из-за того, что я отказала тебе, ты подумал, что я тебя разлюбила?
   Титус рассмеялся. В его голосе звучала мягкая ирония.
   -  Конечно,  нет,  совсем  наоборот.  Ты  рассвирепела,  твой  гнев   был
восхитителен, и я уже точно знал, что любовь не прошла.  Ты  не  собираешься
это отрицать?
   Она не отвечала, и он нежно, с любовью посмотрел на нее.
   - Есть еще вопросы? Потому что если нет...
   - Есть, - твердо сказала Элис, чем очень удивила Титуса. - Я видела,  как
ты что-то покупал в ювелирном магазине в Санторини. Для кого?
   Титус помолчал, и затем ответил:
   - Для женщины по имени Гвен. Мы встречаемся несколько раз в неделю.
   - Так значит, у тебя есть кто-то еще! - Она попыталась скрыть  охватившее
ее отчаяние.
   - Да, это женщина, которая приходит убирал в доме. Она замужем, у нее два
взрослых сына и у нее есть браслет с подвесками. Я покупал еще одну фигурку.
   У Элис вырвался вздох облегчения. Титус подошел  и  положил  руки  ей  на
плечи.
   - Элис, - мягко сказал он. - Я так по тебе соскучился. Ты знаешь,  каково
лежать по ночам без сна и мечтать о тебе?
   - Да, конечно, знаю, - сказала Элис срывающимся голосом. - Почему  ты  не
пришел за мной? Я ждала и ждала, но ты не звонил, не писал, не...
   - Потому что вначале я ужасно на тебя разозлился. Я  чувствовал,  что  мы
могли все выяснить, если бы ты захотела выслушать меня. Как только  приехали
Камилла с Тимом, я отдал им ключи от дома, собрал вещи и переехал. Я  сделал
то, что был обязан сделать, и обеспечил им крышу над головой.  Но  с  ней  я
оставаться не хотел. Мне нужна была только ты.
   - Тогда почему же ты не пришел за мной потом?
   - Я долго не мог успокоиться. Видишь  ли,  ты  не  дала  мне  возможности
объяснить, что Тим серьезно болен и ему необходима была операция.
   - Операция? Боже мой, Титус, неудивительно, что ты так злился на меня. Он
и не пытался отрицать.
   - Да, я долго был с ними, но как только смог, уехал в Египет.  Мне  нужно
было время, чтобы  успокоиться  и  все  обдумать.  Потом  у  меня  появилась
возможность остаться там еще на полтора года. И когда ты не ответила на  мое
письмо, я решил принять предложение.
   - Ты мне писал? - Элис испуганно посмотрела на него. -  Но  Титус!  Я  не
получила письма. Клянусь. Я...
   - Я знаю, - перебил он ее. - Тетя Луиза рассказала мне. Похоже, твой отец
так разозлился на меня, что бросил его в камин.
   - О, нет! Если бы я только знала!.. - сказала она в отчаянии.
   -  Не  осуждай  его,  Элис.  Он  был  уверен,  что  ограждает   тебя   от
неприятностей.
   - О чем.., о чем ты писал? Титус пожал плечами.
   - Обо всем, что могло вернуть тебя... Что во всем виноват  я  сам...  Что
люблю тебя, хочу тебя, что ты мне нужна... Что я не могу жить без  тебя.  И,
конечно, просил прощения за то, что не  рассказал  тебе  о  Камилле  и  Тиме
раньше.
   - Было бы лучше, если бы ты это сделал сразу.
   - Да, - согласился Титус. - Но это слишком давняя история. Я  думал,  что
все уже в прошлом. Такая любовь, какая была у нас, бывает одна из тысячи;  я
не хотел, чтобы ее что-либо омрачало. -  Он  вздохнул.  -  Я  ошибся  и  все
испортил.
   Элис не хотела, чтобы он брал всю вину на себя, и сказала:
   - Нет,  я  тоже  виновата.  Я  слишком  ревновала  и  хотела,  чтобы  все
принадлежало мне одной.
   - Я бы тоже повел себя  так,  если  бы  в  твоей  жизни  оказался  другой
мужчина. Я боялся, что, расставшись со мной, ты встретишь другого.
   Элис засмеялась.
   - А я-то думала, что ты разлюбил меня и даже возненавидел.
   - Никогда в жизни, - сказал он нежно. - Никогда.
   Он хотел обнять ее, но она уперлась  руками  в  его  грудь.  На  ее  лице
отражалось страдание.
   - Титус, все пошло  кувырком.  За  один  день!  Если  бы  только  ты  все
рассказал мне! Если бы я тебя выслушала! Я думала, что твой сын тебе нужнее,
чем я. Что ты полюбишь Камиллу и...
   - Не  говори  глупостей,  -  перебил  он  резко.  -  Как  я  могу  любить
кого-нибудь еще?
   Она прижалась к нему, обвила его шею руками, он крепко держал ее в  своих
руках, так крепко, словно боялся снова потерять. Он страстно поцеловал Элис,
развеивая этим поцелуем все ее сомнения.
   - Я никогда не перестану любить тебя, хотеть тебя. Я  постоянно  думал  о
тебе. Каждый день, каждую ночь.
   Элис смеялась и плакала, а он, сжимая ее  в  объятиях,  своими  поцелуями
осушал слезы.
   - Моя милая, дорогая девочка. Какими же глупыми мы были!
   - Но больше этого никогда не случится, никогда. Обещай, что ты ничего  не
будешь скрывать от меня, даже для моего блага.
   - Конечно.
   Элис нежно провела рукой по его лицу и заглянула ему в глаза. В ее глазах
светились любовь и счастье. Слегка заикаясь, она сказала:
   - А я обещаю никогда не быть трусихой.
   - Ты нашла в себе мужество остаться на корабле.
   - Потому что в глубине души я хотела, чтобы это произошло. Понимала,  что
напрасно,  но  все  время  надеялась.  Я  не  могла  уйти,   не   могла   не
воспользоваться случаем видеть тебя, слышать  твой  голос  -  даже  если  ты
разговаривал с Гэйл, - призналась Элис. - О, Титус! Держи меня и  больше  не
отпускай.
   - Никогда. Никогда в жизни.  -  Он  нашел  ее  губы  и  стал  с  упоением
целовать. Трудно было сдерживать нарастающую страсть и водоворот  чувств,  в
котором бурлящее желание заглушало звуки  моря,  а  стремление  быть  вместе
согревало сильнее, чем тепло ночи. Титус осыпал  поцелуями  ее  глаза,  шею,
губы почти так же, как в первый раз, но теперь его желание было глубже, жгло
его сильнее, потому что он знал, какое блаженство могло дать ему ее тело,  и
понимал, что чувственного совершенства они могут достичь только во  взаимной
любви.
   Наконец Титус поднял голову. Он тяжело дышал, и сердце его колотилось.
   - Давай вернемся на корабль, - позвал он. - Вернемся сейчас.
   Элис тихо засмеялась. Сердце ее также бешено стучало в груди.
   - О да! Да, да, да.
   Ее желание было таким откровенным, что Титус расхохотался, и  они  стояли
на  берегу,  как  двое  сумасшедших,  и  продолжали  смеяться  не  в   силах
остановиться. Затем Титус обнял ее и быстро повел в сторону причала.
   - Эй, не так быстро, - засмеялась Элис, хотя готова была бежать.
   - Ты с ума сошла? Я  ждал  этой  ночи  два  года.  Она  замедлила  шаг  и
заглянула ему в лицо при свете уличного фонаря. Теперь она  была  уверена  в
нем, но ей еще раз захотелось услышать ответ.
   - Ты правда ни с кем не был близок?
   - Нет. Ни с Камиллой, ни с Гэйл. Я был уверен, что  ты  знаешь,  что  мне
никто не нужен, кроме тебя.
   Элис улыбнулась и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его. Она уже знала,
что счастье совсем рядом, но не могла отказать себе в  удовольствии  немного
подразнить Титуса.
   - А разве ты не хочешь спросить, был ли кто-нибудь у меня?
   - Другой мужчина? - Титус засмеялся. В глазах его светились  торжество  и
счастье, а еще в них можно было  увидеть  глубокую,  с  трудом  сдерживаемую
страсть.
   - Я знал, что у тебя никого нет. Еще до того,  как  начался  круиз,  твоя
тетя сказала... - Он понял, что проболтался,  и  осекся.  -  Ээ..,  я  хотел
рассказать тебе потом. Понимаешь ли...
   - Начинай, - перебила его Элис, слегка отодвинувшись от него. - Ты хочешь
сказать, что знал, что я отправляюсь в этот круиз?
   - Ну да. Понимаешь, когда я вернулся в Англию, то сразу  попытался  найти
тебя, но твои родители, которые справедливо считали, что я и так уже  принес
тебе достаточно горя, ни за что не хотели сказать, где ты. Затем я  вспомнил
о тетушке Луизе и пошел к ней. Похоже, она очень переживала за тебя, но тоже
отказалась дать твой адрес, сказав, что мы должны встретиться на нейтральной
территории. Затем она прочитала о несчастном случае с лектором  и  подумала,
что это даст нам отличный шанс. Луиза позвонила мне и предложила  попытаться
занять освободившееся место. Она обещала уговорить тебя поехать,  если  меня
возьмут. - Он засмеялся. - Еще она сказала, что ты уже не сможешь убежать.
   - Она это сделала?  -  Элис  охватило  негодование.  -  Я  была  для  вас
марионеткой, вы управляли мною!
   - Только потому, что мы любим тебя, - быстро сказал Титус.
   - Но я  же  повернулась  и  убежала,  когда  мы  встретились  в  Дельфах.
Наверняка ты сразу понял, что я все еще люблю тебя. Почему же  ты  сразу  не
пришел и не сказал, что любишь, что я нужна тебе.  Почему  ты  позволил  мне
пройти через весь этот кошмар, когда я думала, что ты влюблен в Гэйл?
   - Но я не знал точно, что ты чувствовала, - пытался убедить ее  Титус.  -
Да, я понял, что мое появление каким-то образом подействовало  на  тебя,  но
это могла быть как любовь, так и ненависть. Мне надо было  убедиться.  Кроме
того, твоя тетя опасалась, что ты становиться апатичной, с головой уходить в
работу. Поэтому я подумал, что если заставлю тебя приревновать к  Гэйл,  это
будет хорошей встряской и ты начнешь бороться.
   - Я пошла работать в школу потому,  что  нуждалась  в  убежище,  -  резко
ответила Элис, - месте, где я могла зализать свои раны... Потому что  ты  не
приходил, и это разрывало мне сердце. Ты не представляешь, что я испытывала.
Я не была апатичной; душа моя ныла, но я изо всех сил старалась не  показать
вида. А сейчас ты опять заставил меня пройти через все  это,  глубже  всадил
нож в рану, а сам...
   - Элис, прости меня. Я не знал. Откуда я мог знать? Дорогая,  пожалуйста,
разреши мне...
   Но она вырвалась из его рук и побежала по пляжу к ступенькам, ведущим  на
тротуар. Затем остановилась и повернулась к нему.
   - Отдай мой туфли.
   - Элис, пожалуйста, послушай. Я...
   - Нет. - Она швырнула туфли на землю и яростно сунула в  них  ноги.  -  Я
испытала муки ада! Все наши неприятности из-за того, что ты не был  со  мной
откровенен, и сейчас ты все скрываешь от меня.
   - Но это совсем не так.  -  Титус  поднялся  по  ступенькам  и  попытался
поймать ее, но она сердито оттолкнула его.
   - Отойди! Если ты дотронешься до меня, я закричу.
   - Не в