ствующее положение вещей!
   Завороженная  силой  его  чувств,  она   заглянула   в   холодно-голубые,
поблескивающие  льдом  глаза.  Он  был  так  разгневан,  что  она  в  испуге
отпрянула. Пока она переводила дыхание, его  настроение  изменилось.  Только
сейчас он сердито смотрел на Джорджину, будто она одна несет ответственность
за то, что молодое поколение покидает Ирландию, но уже в следующее мгновение
он, откинув голову, громко смеялся. Буквально за  секунды  его  переменчивое
настроение перешло от гнева к веселью. Взглянув в  ее  испуганное  лицо,  он
извинился:
   - Джина, пожалуйста, прости меня. Боюсь, что когда говорю на эту тему,  я
склонен давать волю своему темпераменту. Я забыл, что ты совсем не  привыкла
к подобному выражению чувств. - Он направил голубые стрелы своих глаз на  ее
вспыхнувшее лицо, и его губы изогнулись в кривой улыбке. - Было бы прекрасно
никогда не позволять  эмоциям  мешать  здравому  смыслу!  Иметь  возможность
думать обо всем бесстрастно и не бояться обидеть человека и потерять  старых
друзей.
   Она почувствовала себя виноватой, от нее ждали ответа. Но он опередил ее:
   - Достаточно об этом. - Он  тронул  лошадь  вожжами,  торопя  ее  бег.  -
Слишком много говорю о политике. Я привез тебя сюда развлекаться  и  выполню
свое намерение.
   Когда лошадь пошла быстрее,  он  повернулся  к  ней  спиной  и  Джорджина
обессиленно откинулась на спинку сиденья, только теперь заметив, что ее руки
крепко сжаты, а тело напряжено  от  страха.  Она  чувствовала  усталость  от
брошенных обвинений и  обиду  за  презрительные  косвенные  намеки,  которые
слетали с его языка. Как он смел обвинять ее в бессердечии и пренебрежении к
людским проблемам? Ей дороги и Дейдра, и  Даниел,  и  судьба  многих  других
людей  тоже  не  безразлична,  но  она   не   предполагала,   как   трагичны
обстоятельства, иначе непременно построила бы завод в Ирландии.
   Она остановила себя; воспоминание о заводе подействовало как хороший  душ
на ее разгоряченную голову. Какую дьявольскую  ловкость  он  проявил!  Холод
пробежал по жилам, остудив чувства и призвав на помощь  здравый  смысл.  Она
почти поверила, что его первой заботой было  благополучие  людей;  еще  одно
касание сердечных струн - и она бы пообещала  ему  что  угодно.  Испугавшись
невозможности отступления, Джорджина стала  перебирать  оставшиеся  резервы,
мрачно решив, что выставит оборону против дальнейших атак Лиана Ардулиана.
   Вскоре стало понятно, почему для поездки он выбрал именно лошадь. Никакой
транспорт не мог бы  заменить  эту  небольшую  крепкую  лошадь,  не  мог  бы
проехать дорогой,  которой  они  следовали.  Позади  остался  пышный  пейзаж
долины, и они начали подниматься по малозаметной извилистой тропе с валуяами
вдоль нее, будто разбросанными рукой великана. С каждым  неожиданным  резким
поворотом перед ними открывался новый, не менее прекрасный вид, и Джорджина,
словно завороженная,  любовалась  то  голубым  озером,  то  прячущимися  под
темно-лиловой накидкой  склонами  гор,  появляющимися  на  мгновенье,  чтоб,
блеснув красотой, пропасть из вида за  серыми  скалами.  Они  проехали  мимо
водных потоков, небольших горных озер, красивейших горных ландшафтов,  когда
наконец Лиан остановился на узком каменном мосту, покрытом  густой  листвой.
Он дал девушке возможность полюбоваться обрушивающимся  вниз  потоком  воды,
бегущей по склону горы, подпрыгивая и дробясь на скальных уступах,  и  далее
сливающейся в сплошной  серебряный  поток,  который,  клокоча,  исчезал  под
мостом у их ног.
   - Прекрасно, просто прекрасно! - выдохнула  Джорджина  восторженно.  Лиан
улыбнулся:
   - Это проем Данло, который, согласно легенде, проделал  сам  великий  Фин
Мак-Коул одним ударом своего всесокрушающего меча. Впрочем, - неожиданно  он
перешел на подтрунивающий тон, - если нет желания, можешь этому и не верить.
   Но она уже готова была поверить  в  любые  рассказы  о  маленьких  старых
волшебниках и "маленьком народце"; в этом сказочном краю, где жители до  сих
пор перед сном оставляют для "них" несколько глотков молока и  кусочки  еды,
верилось во все фантастическое. Кейта говорила,  самое  ужасное,  что  можно
сделать, - это рассердить их.  Она  осталась  недовольной,  когда  Джорджина
высмеяла ее суеверия, но вспоминая тот разговор сейчас, девушка не была  так
уж в себе уверена, - она почти физически чувствовала,  как  воздух  пропитан
волшебством.
   - Ты не проголодалась? - прозаический вопрос Лиана нарушил молчание.
   Она ответила утвердительно, и он,  соскочив  с  повозки,  вытащил  из-под
сиденья плетеную корзину и протянул ей руку, чтобы помочь спуститься.
   - Теперь пойдем поищем удобное местечко, где сможем отведать то, что  нам
приготовила Кейта.
   Вверх  по  течению  они  нашли  полянку;  тенистые  кусты  спускались   к
кристально чистой воде,  а  ее  брызги,  проходя  через  преграждающие  путь
пороги, отражали маленькие, танцующие в солнечном свете радуги. Он расстелил
на траве скатерть, и когда она присела, открыл  корзину  с  видом  человека,
готового воздать должное всему, что найдет внутри.
   Они обнаружили толсто нарезанную ветчину со  свежеиспеченными  булочками,
вкусные  маленькие  пирожки,  начиненные  мясным  фаршем   со   специями   и
нарезанными  кубиками  овощами,  а  на  десерт  зеленые  хрустящие   яблоки.
Джорджина  не  могла  вспомнить,  когда  еще   еда   доставляла   ей   такое
удовольствие. Старательно доев яблоко  и  отбросив  огрызок,  она  легла  на
спину,  чтобы  погреться  под  припекающим  солнцем.   Закрыв   глаза,   она
вслушивалась в пение невидимой  птицы,  перелетающей  с  ветки  на  ветку  и
призывающей свою  пару.  Она  почувствовала  движение  и  поняла,  что  Лиан
последовал ее примеру и лег рядом с ней на расстоянии руки, но она не  стала
открывать глаз. Она  слушала  шум  потока,  кажущийся  громче  из-за  тишины
вокруг, затем незаметно шум стал тише,  пока  совсем  не  исчез.  -  девушка
уснула.
   Джорджина не знала,  сколько  проспала.  Она  беспокойно  пробудилась  от
легкого покалывания на лице и подняла руку, чтобы смахнуть, как она  думала,
надоедливую муху, И широко  раскрыла  глаза,  почувствовав,  что  ее  крепко
схватили за запястье; от неожиданности у нее перехватило дыхание, когда  она
увидела темную  голову  Лиана,  заслонившую  небо.  Он  с  пугающей  улыбкой
наклонился, и Джорджина увидела в  его  руке  длинную  травинку,  с  помощью
которой он, очевидно, пытался разбудить ее. Румянец прилил к ее щекам, и она
попыталась сесть. Не касаясь ее, он наклонился еще ниже.  Пугающая  близость
заставила ее отпрянуть.
   Небо над ней было такого же цвета, как и глаза Лиана, но  его  взгляд  не
вызвал в ее опустошенном сердце ответной теплоты. Осада  началась.  Даже  то
обстоятельство,  что  он  недавно  обручился  с  другой,  не  заставило  его
отказаться от разработанного дядей  плана.  Ее  охватила  внутренняя  дрожь;
мысль о том, что ее чувствами сознательно  и  цинично  играют,  используя  в
своих корыстных  целях,  заставляла  ее  страдать.  Ну  что  ж,  она  готова
вытерпеть знаки его фальшивого внимания, она не выдаст себя;  а  когда  дело
дойдет до расплаты, ее месть окажется завернутой в обманную бумажку.
   Ей было интересно, может ли сила духа справиться с физической  слабостью:
может ли жестко контролируемый дух соседствовать с предательскими импульсами
телесной слабости. Возможность испытать себя представилась немедленно.
   Он был мастером общаться без слов. Первая  атака  была  совершена  молча,
легким прикосновением пальцев и медленным ласковым движением сверху вниз  по
руке. Голубые глаза встретились с серыми и сообщили ей: "Ты  мне  интересна,
ты привлекаешь меня, и я хочу узнать почему!'  Смесь  ненависти,  желания  и
страха переполнили  ее.  Улыбка  тронула  его  губы,  и  вопрошающие  пальцы
скользнули ниже запястья, чтобы взять ее холодную  руку  в  свою.  Это  была
точка, из которой нет пути назад. Она знала  о  любовных  играх  достаточно,
чтобы понять, что сейчас наступил момент или оттолкнуть, или ободрить.  Если
она выразит недовольство или испугается, он мгновенно отпустит ее, возможно,
повторив попытку завтра.
   Она легонько сжала его руку в  ответ  и  бросила  короткий  взгляд  -  не
сделала ли она ошибки? - в затененные длинными ресницами глазами,  мгновенно
забыла обо всем, когда он наклонился и его губы соединились с ее  трепещущим
ртом в поцелуе, утверждая: "Я мужчина, и несмотря ни на что я  желаю  тебя!"
Инстинкт подсказывал ей закричать, протестуя, однако она не  сделала  этого,
но едва начала терять контроль над собой, холодный мозг взял верх и приказал
ей возобновить сопротивление.
   Как только  она  позволила  себе  ответить  движением  губ,  его  объятия
усилились, и он заставил ее отклониться назад, пока она не почувствовала  за
плечами землю. Когда он поднял голову и прошептал:  "Джина!"  -  ее  охватил
дикий победный восторг. Невероятно, орел был пойман!
   В интимном жесте она подняла руку и провела, легко  касаясь,  ладонью  по
его щеке, что  воспламенило  его  еще  больше.  Его  глаза  были  как  лава,
расплавленная синим пламенем, уже не  изучающие  ее,  а  наполненные  смесью
мужской агрессивности и удивления. Она добилась своей цели, перехитрив  орла
Ардулиана.  Она  старалась  не  выдать  ликующую   радость   победителя;   и
одновременно ее сердце  переполнялось  такой  болью,  что  она  отпрянула  и
отвернула лицо, когда он попытался поцеловать ее снова.
   Он коротко засмеялся и отпустил ее. Затем стал искать в кармане сигареты.
Она наблюдала, как он закурил, сузив глаза от пламени спички, и  заметила  с
удовлетворением, как дрожала его рука, когда  он  глубоко  затянулся,  будто
призывая на помощь все свое самообладание. Она ненавидела его не  только  за
коварно  спланированное  ухаживание,  но  и  за   неверность   Дейдре.   Она
чувствовала глубокую жалость к девушке, обрученной с человеком,  который  не
остановится и принесет в жертву любовь ради достижения собственных целей.
   Он отбросил в сторону сигарету и снова взглянул на нее.  Она  чувствовала
себя пригвожденной его тяжелым голубым взглядом, изучающим ее  с  головы  до
ног. Она заставила себя улыбнуться, но его лицо оставалось  озабоченным,  он
не отвечал на ее улыбку. Ей были неприятны его молчание и внезапно возникшая
тревожная атмосфера, и она решила заставить его заговорить.
   Она лениво потянулась и, поморщившись, спросила:
   - Что случилось, Лиан? Я только начала радоваться возникшей..,  дружбе...
Уверена, ты не позволишь мыслям о  Дейдре  помешать  нашему  общему  желанию
получше узнать друг друга.
   Она засмеялась, как бы шутя, но в голосе прозвучала горечь,  -  и  слегка
придвинулась, коснувшись его своим бедром.
   - Дейдре? - его голос сорвался. - Какое отношение Дейдра имеет к нам?
   Она села и  стала  смахивать  сухие  травинки  с  плеч,  делая  вид,  что
полностью ушла в это занятие.
   - Мне показалось, вы очень привязаны друг к другу, или я ошибаюсь?
   - Нет, - обдуманно сказал он, наблюдая за ней через узкие щелки  глаз.  -
Ты права. В определенном смысле.
   Ее брови поднялись в молчаливом вопросе, но игривые  слова,  которые  она
приготовилась  произнести,  застряли  в  горле,  когда   она   почувствовала
опасность, исходящую от его напряженного тела. Орлиный профиль  был  мрачен;
казалось, он вот-вот сорвется: с таким трудом  сдерживаемые  чувства  готовы
были прорвать плотину. Только теперь  она  поняла,  насколько  опасную  игру
затеяла. Спокойствие в ее глазах сменилось страхом.  До  сих  пор  ее  глаза
отражали как в зеркале холодное  самообладание,  и  мгновенная  перемена  не
ускользнула от его внимания. Мрачная улыбка удовлетворения еще более усилила
ее страх, заставив вскочить и бежать от  вспышки  жестоких  эмоций,  но  она
опоздала. Он вскочил на ноги и схватил железной хваткой ее запястье.
   - Ты осмеливаешься играть со мною, - сквозь зубы проговорил он, -  но  ты
за это заплатишь!
   Она отчаянно боролась, поняв, что он далек от легкого флирта, и злясь  на
себя, что позволила себе по недоумию и отсутствию опыта попасться в ловушку.
Как только он  наклонился,  она  обрела  голос;  его  ищущие  губы  были  на
расстоянии дыхания, когда она воскликнула:
   - Лиан, я не играю, я люблю тебя!
   Он мгновенно остановился,  а  его  теплое  дыхание  согрело  ее  щеку.  С
недоверием он изучал ее открытое лицо. Она без дрожи выдержала  его  взгляд,
но ее сердце забилось спокойно только когда она увидела, что  дикая  страсть
сменилась нежностью. Ласковая улыбка  и  выражение  удивления  на  его  лице
сделали бы честь актеру.
   - Это  правда?  -  орел  Ардулиан,  казалось,  терзался  сомнениями.  Она
поборола стыд и охотно прошептала:
   - Истинная правда, любимый. С первого вечера, когда я приехала  в  дом  у
Орлиного перевала, я влюбилась в чарующий голос и сильную пару рук, которые,
обнимая меня, казалось, говорили, что я, наконец, дома.  Пожалуйста,  скажи,
что ты тоже любишь меня!
   Когда он прижал ее к сердцу, согревая дыханием,  в  его  голосе  не  было
слышно победного ликования, которое он должен был испытать.
   - Джина, любовь моя, с трудом могу поверить тому, что  ты  говоришь!  Тем
вечером, когда я поднимал тебя на руки и увидел бледное личико, усталое,  но
такое прекрасное, я знал, что нашел женщину, которую ждал всю жизнь. Я хотел
закричать об этом на весь мир, но  вынужден  был  скрывать  свои  чувства  и
ждать, пока не наладятся наши отношения. Видишь ли, - он отвел  ее  лицо  от
своего плеча и глядел сверху, наморщив лоб, с выражением глубокого раздумья,
- из рассказов твоего дяди  я  получил  неверное  представление  о  тебе.  Я
ожидал, что ты окажешься холодной и расчетливой, погруженной в работу  сухой
женщиной. Вместо этого я  обнаружил  обаятельную  и  отзывчивую,  веселую  и
нежную девушку. Поверь, мне есть что сказать этому старому негоднику Руни!
   - О, Лиан! - она зашлась смехом и надеялась, что он примет слезы, которые
текли по ее щекам, за слезы радости.  Она  не  могла  объяснить  даже  себе,
почему она плачет и почему у нее так тяжело на  сердце,  если  все  идет  по
разработанному плану. Он осушил ее  слезы,  его  орлиный  профиль  смягчился
теплотой, которую, казалось, он надел как маску. Затем он поднял ее на руки,
перенес к экипажу и усадил на сиденье рядом со своим.
   - Никаких слез, Джина, девочка моя, - со смехом скомандовал  он,  вытирая
последние, сверкающие на лице, слезы. - Иначе Кейта ни за  что  не  поверит,
что ты по доброй воле хочешь стать хозяйкой дома у Орлиного перевала.
   Она забыла обо всем на свете, когда он наклонился и поцеловал ее.

Глава 6

   Вернувшись в Орлиное Гнездо, Лиан ворвался в холл, громко  скликая  всех,
пока не появились Кейта и Майкл.  С  удивлением  оба  наблюдали,  как  Лиан,
словно одержимый, вальсирует с Джорджиной в центре  зала.  Его  восторженное
лицо и нервное, напряженное Джорджины одновременно служили им сигналом,  что
произошло нечто чрезвычайное.
   - О Боже! - Кейта вопросительно подняла руки, любопытство переполняло ее.
- Скажите же наконец, что происходит?
   Глаза Майкла азартно сверкали, когда он приказал:
   - Оставь девушку в  покое,  Лиан,  и  расскажи,  что  такое  должно  было
произойти, чтоб ты затанцевал. Клад нашел?
   Лиан сделал последний круг, затем остановился так  резко,  что  Джорджина
вынуждена была схватиться за его руку и подождать, пока все вокруг,  люди  и
вещи, не перестанут кружиться перед глазами. Он еще крепче прижал ее к  себе
и засмеялся, глядя в раскрасневшееся лицо.
   - Больше, чем золото, - я нашел бесконечное счастье! Поздравьте меня оба,
сегодня я самый счастливый человек на свете!
   Он взял Джорджину за локоть и, улыбаясь ее смущению, представил:
   -  Познакомьтесь  с  будущей  хозяйкой  Орлиного  Гнезда.  Кейта,   обняв
Джорджину, воскликнула:
   - Возрадуются небеса! Какой счастливый день для всех нас!
   Майкл, казалось, потерял дар речи. Он уставился на Лиана, словно  не  мог
поверить своим ушам, затем перевел взгляд на Джорджину, ожидая подтверждения
или опровержения сказанному. Она не могла  смотреть  ему  в  глаза.  Да,  он
предатель - они предатели оба, но ей так стыдно за  собственные  недостойные
поступки. А Майкл ее опущенные глаза и порозовевшие щеки принял за смущение,
которое подтверждало  неожиданное  заявление  Лиана.  Джорджина  поразилась,
увидев глаза дяди, наполненные слезами, и услышав его дрожащий  от  волнения
голос; он взял ее руки в свои.
   - Джорджина, дорогая, ты выбрала самого прекрасного человека, лучшего  из
лучших в Ирландии, я бы сам не смог выбрать тебе мужа достойнее. Я, конечно,
желаю  тебе  счастья,  но  это  излишне:  уверен,  что  так  оно  и   будет.
Благословляю тебя, дорогая, сегодня ты сделала меня таким счастливым!
   Джорджина не могла больше выдержать. Глядя в  их  улыбающиеся  лица,  она
думала, что ей надо бежать сейчас же, спасаясь из хитрой сети,  которую  она
помогла сплести сама. Она отступила назад с видом затравленного  зверька,  а
затем убежала наверх в свою комнату.
   Джорджина ходила взад-вперед по комнате, мучимая сомнениями  и  поражаясь
тому, как далеко готов был зайти Лиан Ардулиан. Она рассчитывала  на  легкий
флирт, который можно скрыть при удаче от Дейдры, но его восторженность,  его
намерение  известить  весь  свет  об  их  предполагаемом  союзе  смутили   и
обеспокоили ее. Каковы бы не были его настоящие намерения, можно определенно
сказать (при этой мысли сердце у нее защемило):  он,  наверняка,  не  станет
доводить дело до женитьбы на ней, - это могло бы разбить  сердце  Дейдры,  -
нет, даже он не мог быть настолько бессердечным!
   При стуке в дверь она застыла в напряжении, но тут же успокоилась,  когда
в комнату энергично вошла Кейта, широко улыбаясь.
   - Я пришла помочь тебе справиться с волнением, дорогая. Уверена, для тебя
не явилось неожиданностью предложение выйти замуж  за  хозяина.  Хотя  он  и
большой человек, но в глубине души он так же как все простые люди тоскует от
одиночества без жены, с которой мог бы разделить трудности. Но сейчас, слава
Богу, все решилось, и как была бы счастлива  его  обожаемая  мать,  если  бы
узнала, что ее мальчик нашел, наконец, свое счастье.
   Джорджина нервно улыбнулась.
   - Его мать?.. - спросила она, вынуждая Кейту продолжить дальше.
   -  Умерла  пять  лет  назад,  упокой,   Господи,   ее   душу,   -   Кейта
перекрестилась. - А его отец - за два года до этого. Да, с тех пор, как  она
покинула сей мир, мальчик ведет уединенную жизнь, и даже загоняя себя в гроб
работой, не может забыть о потере. - Она смахнула слезу с глаз и  затем  уже
бодро продолжала:
   - Но теперь все позади. Могу сказать от  лица  всех  жителей  Керри,  что
сердца  их  возрадуются  в  этот  день  и  бокалы  будут  высоко  подняты  в
поздравительном тосте за хозяина и невесту, принесшую, мы  в  этом  уверены,
ему счастье, которое он давно заслуживает.
   Последние слова были сказаны так убежденно,  что  Джорджина  поморщилась,
мучимая угрызениями совести. Она несмела думать, какую боль  причинит  людям
из окружения хозяина, когда назовет его беспринципным бесчестным  человеком,
но это должно быть сделано ради спасения новых жертв - и как можно скорее.
   Этим вечером Лиан настоял,  чтобы  они  принарядились  к  ужину,  который
является  праздничным  для  всех  троих.  Кейта  обещала  отметить  событие,
приготовив нечто необычное; в огромных серебряных  канделябрах  должны  быть
зажжены свечи; в последний раз их зажигали, когда во главе обеденного  стола
сидела мать Лиана. Впервые за многие годы были извлечены серебряное блюдо  и
хрустальные бокалы. Голова Джорджины кружилась  от  быстрой  смены  событий,
когда она искала в шкафу подходящее случаю платье. Только  одно,  хотя  и  с
натяжкой, могло ему соответствовать: платье для коктейля, сильно облегающее,
из б