- успокоила  она  и  поднялась,  собираясь  уйти,  -  ко
времени, когда  соберетесь  уезжать,  вы  станете  самой  красивой  девушкой
Ирландии! А теперь еще немного поспите и затем, если наберетесь сил,  можете
за часок до ланча встать.
   Джорджина открыла рот, чтобы возразить, но затем  передумала  и  положила
голову на подушки. Еда придала ей сил, и она чувствовала  себя  отдохнувшей,
голова прояснилась. Но для предстоящей схватки с дядей, когда она  потребует
вернуть ее в Англию, ей необходимо собрать силы. Она вняла  совету  Кейты  и
еще раз удобно устроилась на подушках.
   Пару часов спустя Джорджина проснулась, чувствуя себя значительно  лучше,
чем долгие месяцы до того, и  готовая  встретиться  лицом  к  лицу  с  дядей
Майклом. Поднявшись с постели, она с радостью  обнаружила,  что  слабость  и
головокружение прошли. Она направилась к задней двери, за которой  оказалась
ванная комната, и чтобы принять ванну, включила  воду.  К  ее  удовольствию,
вода оказалась  достаточно  горячей.  Джорджина  погрузилась  в  старомодную
ванну, наслаждаясь мягкой  водой,  затем  насухо  вытерлась  и  вернулась  в
комнату за одеждой.
   Майкл не забыл ничего. Она вынула из ящика  голубой  джемпер  и  кремовую
юбку из гардероба. Туфли, колготки, белье находились именно там, где  должны
находиться, а щетки и расчески разложены на туалетном  столике  с  зеркалом.
Она не торопясь наслаждалась роскошью быть свободной, что случилось  с  ней,
похоже, первый раз в жизни. Она праздно уселась за  столиком  и  расчесывала
свои черные волосы, пока они не стали достаточно мягкими, чтобы зачесать  их
назад в обычный валик.
   Наконец, почувствовав, что готова  спуститься  вниз,  она  направилась  к
двери, решительно повернула ручку и вышла в коридор  в  поисках  Майкла.  Но
вдруг остановилась. Долгое время проведя в спальне, Джорджина не готова была
увидеть громадный дом. Высокий коридор тянулся так  далеко,  что  обе  стены
терялись в непроглядном пугающем мраке. Выгоревшая пыльная обивка  закрывала
верхнюю часть  стен,  а  темные  дубовые  панели,  потемневшие  от  времени,
доходили до пола; потертая  ковровая  дорожка  безуспешно  пыталась  сберечь
тепло от холодного каменного пола. Высоко наверху через застекленные прорези
в толстых стенах еле-еле проникал слабый солнечный свет и рассеивался еще до
того, как его лучи могли разогнать темноту. Девушка несмело шла по  коридору
к балюстраде, указывающей , что лестница где-то там впереди, и  когда  нашла
ее и начала спускаться мелкими шажками, вдруг услышала низкие голоса, идущие
снизу. Ступив на нижнюю площадку, она оглядела громадный холл,  напоминающий
средневековые иллюстрации в школьном  учебнике  истории.  По  сторонам  было
множество дверей, но только одна из них приоткрыта, и она направилась к ней.
Голоса стали громче, слава Богу, один из них дядин, и она  уже  готова  была
постучать и  войти  в  комнату,  когда  услышала  с  особой  значительностью
произнесенные им слова:
   - Скажу тебе, Лиан, это необыкновенная возможность и ее нельзя  упускать!
Я пытался - Бог знает как старался, - чтобы она прислушалась к моим доводам,
но она так же упряма, как мать, ее ничем не убедишь. Уверен, если  кто-то  и
сможет это сделать, так только ты. Все, что от тебя требуется, -  пустить  в
дело свое обаяние и немного польстить ей. Не успеешь оглянуться, - она будет
приручена, а "Электроник интернейшнл" переедет  сюда  и  начнет  подыскивать
землю под свой завод. Что скажешь, Лиан?
   Джорджина замерла в изумлении. Она услышала низкий смешок и затем:
   - А разве не вы говорили, Руни,  что  ваша  племянница  -  состоятельная,
сильная и практичная деловая женщина, у которой нет времени на сантименты  и
обычные женские занятия? Не потрачу ли я время зря, нашептывая любезности на
ухо.., как вы описали ее?., на ухо бесполого компьютера!
   Смешок повторился, но еще более легкомысленный, затем  заскрипел  стул  и
тот, кто занимал  его,  пошел  к  двери.  Охваченная  необъяснимым  страхом,
Джорджина побежала  обратно  по  лестнице  и  не  останавливалась,  пока  не
укрылась в своей спальне.
   Очутившись там и закрыв спиной  дверь,  она,  приложив  к  горящим  щекам
дрожащие  руки,  с  болезненным  чувством  неловкости  стала   анализировать
необычный разговор. Острое чувство стыда и боли охватило  девушку.  Как  мог
дядя так  унизительно  отзываться  о  ней?  Да,  конечно,  у  них  случались
размолвки, но всегда, даже сквозь запальчивые слова, звучала  привязанность,
и ей тогда казалось,  она  была  взаимной.  И  вдруг  такое!  Он  фактически
поощряет - нет, призывает! - этого незнакомца спровоцировать ее  на  покупку
бесполезной земли - и какими средствами! Лестью, игрой на ее чувствах, чтобы
она поддалась его ирландским чарам и стала  безумно,  по  собственной  воле,
ссыпать доллары в ею пустые сундуки. Она почувствовала физическую боль. Если
поразмыслить, мать права в своем мнении об ирландцах вообще и о семье Руни в
частности. Ребенком Джорджина часто спорила с  матерью,  когда  та  обвиняла
ирландцев в слабости и медлительности. Да и позднее, не откликаясь вслух  на
убедительные доводы матери, про себя отказывалась согласиться, что обожаемый
ею дядя полное ничтожество, как утверждала мать. Она поежилась, когда  стала
размышлять на болезненную тему.
   У нее был небольшой опыт общения с мужчинами вне делового мира. И в  этом
тоже вина матери. Ее неприятные воспоминания о замужестве с  Бренданом  Руни
обсуждались так часто  и  детально,  что  Джорджина  подсознательно  обросла
панцирем недоверия, которым отвращала каждого питающего надежды воздыхателя.
Всех, за исключением Уолли. Джорджина вспомнила его  подчеркнутое  внимание:
на заботу и очевидное восхищение  она  отозвалась  растущей  привязанностью,
которая  расцвела  под  теплым  одобрением  матери.  Конкретно   ничего   не
обсуждалось, но Джорджина знала: только громадный объем работы  не  позволил
Уолли сделать ей предложение выйти за него замуж.
   Мысли об Уолли в какой-то мере восстановили утерянную уверенность в себе,
и Джорджина начала действовать. С тихим раздражением она  опустошала  ящики,
чтобы упаковать вещи и отряхнуть пыль Ирландии со своих ног. Она вернется  к
людям, которые знают и понимают  ее,  и  постарается  забыть  спланированное
дядей предательство. Неожиданно в голову пришла  мысль:  почему  дьявольские
козни этих беспринципных мошенников должны заставить ее бежать? Есть другие,
более  доверчивые  души,  которые  могут  попасть  в  их  лапы,  и  было  бы
непростительной слабостью позволить мошенникам безнаказанно обманывать их.
   В задумчивости она подошла к окну. По неписанным правилам, существующим в
бизнесе, следует сначала поймать противника на оплошности,  а  затем  побить
его же оружием. Не принятый дядей в расчет, ее ум холодно разрабатывал  план
действий.  Она  взвешивала  каждую  деталь,  выстраивала  систему,  пока  не
уверилась, что план сработает. После этого с холодной улыбкой  прошествовала
к чемодану и стала его распаковывать.
   Она была погружена в свои размышления и не услышала, как в комнату  вошла
Кейта. Ее удивленное приветствие явилось для Джорджины неожиданностью.
   - Рада, что вы уже на ногах, дитя мое.  Как  себя  чувствуете?  Джорджина
вздрогнула.
   - О, я чувствую себя превосходно, спасибо, Кейта. Достаточно здоровой,  -
уверенно заявила она, - чтобы спуститься вниз к ланчу.
   Кейта почувствовала, что спорить бесполезно, и согласно кивнула.
   Отлично, тогда  я  пойду  и  скажу  самому,  что  вы  составите  приятную
компанию. Ланч уже готов, я потороплюсь накрыть на стол.
   Джорджина спустилась вместе с ней в холл и не  торопясь  пошла  к  двери,
которая, как указала Кейта, вела в столовую. Когда женщина скрылась из вида,
она сделала глубокий вдох, чтобы отогнать вдруг возникшую панику, прежде чем
повернуть ручку и уверенно войти в комнату.
   Дядя вскочил на ноги и подбежал к ней, приветствуя:
   - Джорджина! - он схватил ее руки в свои.  -  Ты  выглядишь  уже  намного
лучше.
   Ее мать одобрила бы метод, выбранный Джорджиной для борьбы. Не показывая,
какую рану он нанес ей, она ответила на его приветствие  любящей  улыбкой  и
сделала еще один шаг к цели, ответив:
   - Как можно не почувствовать себя лучше в столь  прекрасном  месте,  дядя
Майкл? Никогда в жизни я  не  видела  более  захватывающего  вида  и  такого
дома!.. Когда я гляжу  из  окна  спальни,  у  меня  возникает  чувство,  что
нахожусь высоко во владениях орла!
   - Рад, что вам нравится дом, мисс Руки. Обладатель голоса, который она не
в силах была забыть, появился перед ней и стоял, улыбаясь сверху вниз.
   - Он и в самом деле  зовется  Орлинное  Гнездо.  Буду  польщен,  если  вы
останетесь в нем моей гостьей столько, сколько захотите.
   Джорджина подняла черные ресницы и взглянула в  глубокие  голубые  глаза,
которые посылали ей радостное приветствие.
   Ее взгляд неторопливо пробежал по высокой  худощавой  фигуре,  отметив  и
легкую небрежность, с которой он носил поношенные простые брюки,  и  упругие
мышцы,  которые  обозначались  под  рукавами  старенькой,  когда-то  дорогой
куртки. Белые ровные зубы, твердо очерченный рот и волосы, такие же черные и
непослушные, как у сына  дьявола,  -  так  выглядел  человек,  которого  она
поклялась ненавидеть; но на ее лице,  обращенном  к  нему,  как  и  в  тихом
голосе, не было и следа враждебности.
   -  Вы  так  великодушны,  господин  ..?  Майкл  воспользовался  моментом.
Приятное изумление, что удача не покидает  его  и  что  племянница,  похоже,
хочет остаться в Ирландии, удерживало  его  в  стороне  во  время  короткого
обмена  любезностями.  Но  теперь  плотину  прорвало,  и   он   взволнованно
представил:
   - Джорджина, это наш хозяин, Лиан Ардулиан, глава рода.
   Последнее было сказано с такой гордостью и  уважением,  что  ей  пришлось
изобразить глубоко произведенное впечатление. Дядя повернулся к хозяину:
   - Лиан, моя племянница Джорджина. Черные брови приподнялись.
   - Джорджина! - насмешливо произнес он. - Никогда бы не  дал  мужское  имя
такой прелестной молодой женщине!  Вы  не  будете  возражать,  -  он  дерзко
улыбнулся ей, - если я стану называть вас коротко - Джина?
   Ей пришлось заставить себя не реагировать на дерзкий выпад.  Хладнокровие
чуть не покинуло ее, когда она  почувствовала  мощь  оружия  противника,  но
быстро оправилась и,  слегка  помедлив,  привела  в  порядок  свои  чувства,
вернувшись к той роли, которую должна  играть.  С  выражением  потревоженной
застенчивости она с запинкой ответила:
   -  Почему  бы  и  нет?  Конечно,  не  возражаю;   думаю,   Джина   звучит
восхитительно.
   - Тогда давайте обходиться  без  формальностей  и  зовите  меня  Лиан,  -
предложил он.
   - Хорошо... Лиан.
   Ее  щеки  вспыхнули,  но  казалось,  это   ему   нравилось,   глаза   его
подразнивающе блестели, пока он вел ее к столу, где их ждала Кейта.
   Во время ланча Майкл деликатно ушел в тень, в то время как Лиан полностью
завладел ее вниманием. Несмотря на  предвзятое  мнение,  Джорджина  невольно
была заворожена его низким мелодичным  голосом,  рассказывающим  об  истории
дома и об отчаянно смелых  поступках  основателя  рода  Ардулианов,  который
возглавлял  соплеменников  в  походах  на  многочисленных  соперников.   Ему
сопутствовала удача., и он продолжил путь  через  всю  Ирландию,  до  самого
западного побережья, где, угомонившись наконец,  он  и  его  люди  построили
крепость на самом берегу Атлантики.
   - Ты не удивилась. Джина, впервые увидев дом, что люди хотят жить в таком
уединенном месте?
   - Забываешь, - ответила она, - пока все, что я видела, - вид из окна.
   Он кивнул, и на мгновенье выражение его лица стало пасмурным.
   - Боюсь, это так. Место достаточно уединенное, чтобы дать приют орлу, чье
имя носит дом.  Птицы  сейчас  почти  вымерли,  уцелели  лишь  немногие,  на
некоторых островах Шотландии. Они могут выжить  только  здесь,  где  нет  ни
промышленности,  ни  транспорта,  ни  многолюдия.  Насколько   меня   радует
соседство гордых птиц, настолько желал бы, чтобы в остальном  дела  обстояли
по-другому.
   - Как по-другому? - спросила она, заранее зная его ответ.
   Он постучал нетерпеливыми пальцами по столу и продолжал:
   - Я хочу, чтобы в Ардулиан вернулась жизнь! Жизнь - это люди, людям нужна
работа и жилье, им нужен отдых и транспорт, чтобы добираться до места, а это
означает строительство дорог. Боже упаси нас от небольших квадратных домиков
и уродливых фабричных зданий, но у меня болит сердце, когда я вижу умирающую
местность и пожилых жителей, тоскующих по сыновьям  и  дочерям,  уехавшим  в
чуждые места!
   Она не показала своего чувства торжества, когда он, глубоко погруженный в
свои мысли, смотрел вниз. Какой актер! Если бы она  не  подслушала  разговор
между ним и дядей, то подумала бы, что он всем сердцем печалится о людях,  а
не о своих пустых карманах. Негодование трудно было спрятать,  и  она  резко
ответила:
   - Простым желанием ничего не достигнешь,  но  даже  если  бы  этого  было
достаточно, значение достигнутого меньше, когда  не  прилагаешь  усилий,  не
правда ли?
   Он удивленно поднял голову, услышав критические нотки в ее голосе, и  она
пожалела о том, что выдала себя. Поспешно она попыталась выйти  из  неловкой
ситуации, напустив на себя простодушие, и положила свою руку на  его  крепко
сжатые пальцы.
   - Вижу, ты принимаешь близко к сердцу происходящее в округе. Лиан,  но  я
уверена, ты сделал все возможное для здешних жителей.  Как  бы  и  я  хотела
чем-нибудь помочь!
   С задумчивым видом она посмотрела на него. Мгновенно  тени  из  его  глаз
ушли и мрачный взгляд посветлел, сделав  лицо  живым.  Сильная  темная  рука
легко накрыла ее руку.
   - Благодарю за участие. Джина, которое ты проявляешь к моим проблемам.  Я
уверен, если бы было в твоей власти, ты помогла бы нам. Но  это  не  так,  и
давай не говорить на эту тему, а  найдем  что-нибудь  более  интересное  для
твоего первого дня пребывания в доме у Орлиного перевала.
   Джорджина расслабилась,  ее  тревоги  улеглись;  она  с  трудом  пыталась
удержать рвущийся изнутри торжествующий смех. Если каждый день  будет  таким
же забавным,  а  похоже  на  то,  -  она  получит  большое  удовольствие  от
вынужденных своих каникул!

Глава 4

   За обедом этим вечером Джорджина еще раз сделала приятное дяде,  попросив
послать телеграмму Уолли о ее решении остаться в Ирландии по крайней мере на
неделю.
   Она почувствовала беспокойство  при  мысли,  что  подумает  Уолли,  когда
получит ее. Их работа в Англии была почти завершена, требовалась  только  ее
подпись на заключительных документах. Но она утешала  себя  мыслью,  что  ей
действительно необходим перерыв, и несколько дней задержки мало повлияют  на
успех предприятия. Она не включила в послание обратный адрес  и  чувствовала
себя поэтому виноватой.  Но  у  нее  не  было  никакого  желания,  чтобы  он
примчался к ней в  Ирландию.  Ей  необходима  полная  свобода,  чтобы  самой
одолеть Лиана Ардулиана, а присутствие Уолли может отвлечь ее от  достижения
цели; цели, которая становилась уже навязчивой идеей.
   Она была уверена, что правильно оценила  ситуацию  на  сегодняшний  день.
Поведение  Лиана  днем,  когда  он   показывал   ей   окрестности,   приняло
определенное направление: именно то, на которое она рассчитывала.  Развлекая
ее забавными рассказами о своих арендаторах, он не отрывал глаз от ее  лица.
Несмотря на то, что его лестное внимание явно было искусственным, она  не  в
силах  была  подавить  веселье,  вызванное  его  умышленным   преувеличением
забавных ситуаций,  которые  возникали  с  иностранцами,  сталкивающимися  с
логикой местных  жителей.  Даже  сейчас,  вспоминая  один  пересказанный  им
случай, она одерживалась, чтобы не рассмеяться. С недоверием  выслушала  она
рассказанный с бесстрастным лицом случай с американским  туристом,  который,
проезжая в автомобиле и наслаждаясь мирными  деревенскими  пейзажами,  вдруг
обнаружил, что его путь перекрыт шлагбаумом, закрывающим только одну сторону
дороги. Он подождал в нерешительности, пока  вторая  половина  шлагбаума  не
встанет на место, показывая прибытие поезда, или же другая половина вернется
на место, разрешая следовать дальше. Но не случилось ни  того,  ни  другого.
Наконец, устав ждать, он нажал на сигнал автомобиля и держал его до тех пор,
пока из будки не появился Педди Мерфи.
   - Скажи, парень, - прокричал он Педди, когда тот появился  перед  ним,  -
отчего задержка? Педди почесал затылок:
   - Задержка? Какая задержка? Американца чуть не хватил удар:
   - Шлагбаум, мужик, шлагбаум! - закричал, он, энергично  кивая  в  сторону
раздражающего препятствия. - Почему он открыт только наполовину?
   Медленно соображая, Педди наконец-то понял, в чем дело.
   - А-а-а... - его взгляд полон был презрения к невежественному американцу.
- Это затем, чтоб показать, что я уже наполовину ютов пропустить поезд!..
   Джорджина почувствовала себя глупо, когда громкий дядин смех вернул ее  к
действительности.
   - Чему ты так улыбаешься, детка?  -  спросил  дядя,  а  его  расплывшаяся
улыбка показывала меру его удовольствия.
   Девушка мгновенно покраснела и взглянула  в  сторону  сидящего  во  главе
стола Лиана, но тут же отвела взгляд, увидев в его глазах улыбку.  Какой  же
дурой она выглядит, взволнованной дурой, легко  поддающейся  на  медоточивые
речи! Мысленно она стала искать себе опору, и обретя  ее  в  чувстве  гнева,
поддерживающего ее в минуты  слабости,  Джорджина  смогла  улыбнуться  обоим
мужчинам.
   - Я вспоминаю прекрасно проведенный день, - легко солгала она.
   Она  постаралась  не  заметить  быстрый  торжествующий   взгляд   Майкла,
брошенный через стол Лиану, который, она чувствовала, ответил  ему  тем  же.
Неожиданно наступившая смертельная  усталость  охватила  ее.  Очевидно,  это
отразилось на ее побелевшем лице, потому что Лиан вскочил со своего места  и
склонился над ней.
   - Тебе нехорошо, Джина? - быстро спросил он. Внимательные  голубые  глаза
изучали ее изнуренное лицо. Выражение тревоги  казалось  искренним,  но  она
была слишком подавлена, чтобы заметить это. Ей требовались сон и  уединение,
и она едва смогла прошептать:
   - Я думаю, вы  извините  меня,  день  был  такой  длинный;  я  хотела  бы
подняться  наверх.  Лиан  почувствовал  свою  вину.  -  Конечно,  ты  должна
отдохнуть. Я обязан был вспомнить раньше, что ты еще нездорова. А я, эгоист,
забыл обо всем и радовался твоей  компании.  Идем,  -  к  своему  ужасу  она
почувствовала, как его руки поднимают ее, - я отнесу тебя в твою  комнату  и
позову Кейту помочь лечь в постель.
   Не обращая внимания на протесты, он без видимых усилий перенес  ее  через
слабо освещенный холл, вверх по лестнице, через коридор к ее комнате. Он  не
отпускал ее, пока не положил на кровать, и даже после этого не выпрямился, а
стоял, наклонившись над ней, с непроницаемым выражением на темном  лице.  Он
был близко,  пугающе  близко,  и  она  не  могла  отодвинуться  -  его  руки
удерживали ее с обеих сторон. Она отвернула  голову,  чтобы  не  видеть  его
взгляда, который беспокоил ее даже больше, чем прикосновение. Она проклинала
волну слабости, заставившую трепетать ее  тело,  виня  в  этом  болезнь,  от
которой еще не оправилась. Она не переставала спрашивать  себя,  почему  его
серьезность приводит в замешательство, почему грозит  рассыпаться  на  куски
оборона, которую она держала против  целенаправленных,  настойчивых  попыток
обольстить ее.
   Невольные слезы хлынули из глаз, вызвав  у  него  тревожное  восклицание.
Когда,  нежно  коснувшись  рукой  ее  лица,  он  повернул  ее  к  себе,  она
задохнулась от горя и с ужасом почувствовала, как задрожали губы.
   - Тихо, милая, - его мягкий голос старался успокоить.  -  Что  случилось?
Тебе плохо?
   Джорджина не ответила, и его испуганные