е, почему?
   Скажите мне, почему в понедельник в пять тридцать, зная, что Джо  приедет
около девяти, я встала  с  кровати,  на  которой  слушала  радио,  взятое  у
ужасного клерка внизу, надела платье, подкрасилась и  быстро  направилась  к
Карнеги-Холлу, словно опаздывая на свидание?
   Свидание с Тедом Лереби, которого, я знала это так же хорошо, как то, что
сижу сейчас на своей больничной койке и пишу эти строки, мне  нельзя  больше
видеть никогда?
   Создается такое впечатление, будто я не могла ничего  с  собой  поделать.
Нет,  неверно.  Это  напоминало  зуд,  от  которого   хотелось   избавиться.
Принуждение. Я хотела его видеть. Частично, видимо, из-за сильного  ощущения
нереальности  происходящего,  из-за  чего-то  вроде  невидимого   шерстяного
пальто, сковывавшего каждое мое движение. Я нуждалась в  чем-то,  что  могло
вернуть мне человечность.  Это  была  борьба  с  одиночеством..,  неприятное
чувство, будто я больше не принадлежала человеческой расе.
   Неосознанно я думала о Теде все двадцать четыре часа. До пяти тридцати  в
понедельник, когда он вдруг стал моей  путеводной  звездой  -  внимательным,
сердечным человеком в немного тесном, немного безумном кошмаре, в котором  я
жила.
   Я просто скажу ему: "Привет". Так думала  я,  быстро  шагая  по  Бродвею.
Привет, и все. Я говорила себе,  что  для  меня  невыносима  мысль  о  Теде,
стоящем на углу в течение целого часа и безнадежно ожидающем. Он не смирится
так просто, подумала я, вспомнив его глаза, в которых виднелось одиночество,
большие костлявые руки (теперь вы, наверное, заметили мое странное отношение
к рукам), сжимающиеся и разжимающиеся на клетчатой скатерти.
   Тед ждал. Я сказала  себе:  "Джоанни,  ты  никогда  никого  не  ждала  на
свиданиях."
   Я даже негромко пропела: "Не начинай  опять  сначала,  скажи  мне  просто
"как". Никто не останавливался и не смотрел на меня.
   Я пришла в назначенное место пять минут шестого. Если бы Тед не  оказался
там раньше, думаю, мой здравый смысл все же победил бы, и я развернулась  бы
и ушла. Но он стоял там,  разглядел  меня  за  полквартала  и  двинулся  мне
навстречу. Тот же самый костюм, поблескивающий после  глажки,  те  же  самые
руки, та же подпрыгивающая походка восемнадцатилетнего юноши,  те  же  самые
очки в роговой оправе - они сейчас скакали у него на носу.  Тед  схватил  их
одной рукой и снял.
   - Привет, - сказал он, затормозив передо мной  и  улыбнувшись  широчайшей
улыбкой.
   - Привет, - холодно отозвалась я.  Теперь,  когда  я  была  здесь,  когда
увидела Теда, мне вдруг страшно захотелось уйти. Невероятная глупость  моего
поступка ошеломила меня, накатила волнами, и я почувствовала слабость.
   - Эй, - воскликнул Тед. - Ты хорошо себя чувствуешь, Джоан?
   Я кивнула. Мои глаза наполнились слезами. Я едва не упала на тротуар,  но
через несколько секунд поборола тошноту.
   - Мы оба пришли раньше, - заметил Тед. - Я думал, ты забыла обо мне.
   - Почти. Вспомнила в самую последнюю минуту.
   - Отлично, - он украдкой посмотрел на меня. - Давай пойдем в наше  место,
а?
   Наше место...
   Мы направились к пивной. Тед постарался занять тот же столик, но  за  ним
сидела  немецкая  пара  с  расстройством  пищеварения,  старательно  пытаясь
справиться с недугом с помощью пива. Мы все же нашли свободное место, и  Тед
заказал две кружки. У нас уже было прошлое. Я совсем не знала, что  сказать.
Он даже не дал мне шанса приступить к моей маленькой речи.
   - Слушай, -  воскликнул  Тед.  -  У  меня  есть  билеты  на  сегодня.  На
Рубинштейна. Императорский концерт, - он достал из кармана билеты и взмахнул
ими в воздухе. - Четвертый ряд. Я сошел с ума, - радостная улыбка. - Сначала
мы перекусим здесь. Бетховен не пойдет на пустой желудок. Потом  концерт.  А
потом, если у тебя останутся силы, мы можем пойти на танцы в зал Джона  Джея
в Колумбии. Успеем на целый час. Ну как?
   Я поставила свою  кружку  на  столик,  подбирая  нужные  слова,  и  вдруг
расплакалась. Не знаю, почему. Но я положила голову на красную, грубую  руку
Теда,  сразу  ощутив  на  ней  влагу,  и  расплакалась  так,  будто  у  меня
разрывалось сердце, будто во всем  мире  кончились  слезы,  и  я  собиралась
восполнить их недостаток.
   Странно, но он ничего не сказал, а просто продолжал сидеть и позволил мне
выплакаться.  Я  старалась  не  производить  много  шума,  не  рыдать  и  не
всхлипывать. Только по моему лицу медленно катились  огромные  слезы.  Минут
через пять я смахнула их, высморкалась в не очень чистый носовой платок Теда
и отхлебнула пива. Затем я шмыгнула носом, закурила сигарету и сказала:
   - Извини. У меня нет никаких неприятностей.
   - У тебя неприятности, - спокойно возразил  Тед  и  вдруг  показался  мне
гораздо старше. - Почему бы тебе не рассказать мне о них?
   Я покачала головой и сказала первое, что пришло на ум.
   - Никаких неприятностей. Просто сегодня такой день.
   - Если ты не хочешь говорить, я ничего не могу поделать.
   - Тед, - сказала я. - Не могу выразить, как я благодарна тебе за билеты и
за все остальное. И как ужасно то, что я должна сказать. Но я не могу  пойти
с тобой. Мне нужно домой. Я допиваю это пиво и ухожу.
   - У нас свидание, - медленно произнес он.
   - Я пришла сказать тебе. Я помолвлена, - ложь только  ухудшала  ситуацию,
но я ничего не могла поделать. - Поэтому, видишь,  я  не  должна  ни  с  кем
встречаться.
   - В твоем возрасте? - Тед был ошеломлен.  -  Ты  не  оставляешь  себе  ни
одного шанса.
   - Я люблю, - сказала я и, помню,  подумала,  если  бы  я  только  сказала
правду,  если  бы  только  картина,  нарисованная  мной  перед   ним,   была
реальной...
   - Хорошо, - Тед взглянул  на  меня.  -  Мне  нечего  сказать,  кроме  как
пожелать тебе счастья. Могу я дать тебе номер своего телефона.., на  случай,
если ты передумаешь?
   Он дал мне свой номер, и я убрала  его  в  сумочку,  стараясь  не  забыть
выбросить бумажку с ним при первом же удобном случае. Джо проявлял интерес к
сумочкам.
   Это было нелегко, но я оставила Теда сидящим  за  столиком,  смотрящим  в
никуда, и направилась к выходу.  На  улице  я  решила  пройтись  пешком,  на
полпути к отелю зашла пообедать и освободилась через  полчаса.  Теперь  меня
иногда охватывали волны тепла.
   Я относилась к ним с большим  суеверием  и  чувствовала,  что  они  будут
продолжаться накатываться, пока мы не добьемся успеха.., что они прекратятся
в момент, когда деньги окажутся у меня в руках.
   Ветра не было. Не глядя ни на кого, я пошла к отелю. Несмотря на риск,  я
была рада, что снова увиделась с Тедом. День и напряжение стали  выносимыми.
Но я знала: мы с Джо находились  на  грани  срыва.  Если  завтра  деньги  не
придут, нам придется что-то предпринимать. Сбежать из отеля  или  что-нибудь
еще. И я стану искать работу.
   Пусть  мои  слова  прозвучат  слишком  резко,  но  это  было  лучше,  чем
возвратиться домой и сказать Эллиоту, что я просто пошутила.
   Войдя в номер, я посмотрела на часы. Восемь тридцать. Еще  целых  полчаса
ожидания.
   В восемь сорок в дверь позвонили, и мое сердце подпрыгнуло на фут. Это не
мог быть Джо. Он имел свой ключ. Потом я заметила, что комнаты не убраны,  и
открыла дверь, полагая, что пришла горничная.
   На пороге стоял моргающий от яркого  света  Тед.  Он  решительным  жестом
надел очки и сказал:
   - Привет.
   Я уставилась на него.
   - Можно войти? - вежливо спросил Тед.
   - Входи, - услышала я свой голос и только после того, как  он  закрыл  за
собой дверь, очнулась от паралича.
   - Как ты нашел меня? - я не узнавала свой голос, и  Тед  колебался  между
моей злобой и отчаянием.
   - Я шел за тобой, - осторожно ответил он. - Это было легко. Я понял,  что
у тебя неприятности. И оказался прав. Здесь настоящее блошиное гнездо. Место
явно тебе не подходит.
   - Уходи, пожалуйста, - попросила я. - Пока я не вызвала клерка, и  он  не
выбросил тебя.
   - Я хочу знать, что происходит, - настаивал Тед. - Я полюбил тебя, Джоан,
и хочу знать. Здесь что-то не так.
   - Послушай, - сказала я. - Я  никогда  еще  не  говорила  серьезнее,  чем
сейчас. У тебя пять минут, чтобы убраться отсюда.., или ты будешь жалеть  об
этом всю свою жизнь, которая продлится недолго.
   Он улыбнулся и присел на крошечную кушетку.
   - Я не уйду, пока не выясню, в чем дело, и чем я могу помочь.
   - Все нормально, и я могу позаботиться о себе сама. Уходи.
   Тед встал, обнял меня, и я стала бороться с его губами.
   - Я должен узнать, - говорил он, пытаясь меня поцеловать. Я изо всех  сил
ударила его по лицу, но Тед, казалось, даже не заметил этого. -  Скажи  мне.
Пожалуйста, Джоан. Я помогу, чего бы это мне не стоило.
   И конечно, в эту секунду в замке повернулся ключ, и  на  пороге  появился
Джо. Он с ничего не выражающим лицом посмотрел на нас.
   Даже в такой момент я увидела в его руках два больших, толстых конверта с
номером нашего абонентского ящика и специальными штампами.

Глава 9

   Первой моей мыслью в этот момент была: "Бежать!  И  прекратить  все!"  Мы
втроем застыли на месте. Джо смотрел с порога комнаты на нас,  на  обнявшего
меня Теда, на следы борьбы на моих руках. И вдруг Тед сдался.
   - Извини, - сказал он мне и повернулся к Джо. - Вы ее отец?
   - Допустим, - угрюмо ответил тот, закрыв дверь, и бросил на  кушетку  два
толстых конверта. - А что ты здесь делаешь?
   Тед покраснел и немного смутился.
   - Это моя вина, - произнес он. - Я следил за  ней.  Думал,  здесь  что-то
неладно.
   - Где ты с ним познакомилась? - спросил Джо. - Опять в баре?
   Я кивнула. Врать теперь было бесполезно. Мы все попали  в  беду  по  моей
вине. Правда, я еще не знала, какая это была беда.
   - Ты подцепил ее? - спросил Джо Теда. Я не понимала его  вопросов.  Какая
сейчас разница? Тед согласно кивнул и еще больше смутился.
   - Не совсем, - ответил он. - Мне было одиноко, так же как и ей. Здесь нет
ничего предосудительного. Я имею в виду.., с ее головы и волосок не упал бы.
   - Она прекрасна, - тихо произнес Джо. - Не так ли?
   Тед молчал. Глаза Джо заблестели.
   - Ты ведь очень хочешь ее, верно?
   - Пожалуйста, - пробормотал Тед,  широко  раскрыв  глаза.  Джо  выражался
совсем не как отец.
   - Она почти совершенна, - продолжал он почти сонным голосом, посмотрел на
меня, и я впервые в жизни поняла,  что  люди  подразумевают  под  выражением
"горящий взгляд". Я перевела глаза на Теда. Он  прищурился.  Наверное,  тоже
все понял.
   Потом это и произошло. Джо прыгнул от двери.., не на Теда, а ко мне.
   - Сука! - заорал он и ударил меня по щеке. В полуобморочном  состоянии  я
полетела на линолеум. Тед издал мягкий звук и набросился на Джо.
   Сцена была жалкой и закончилась довольно быстро. Тед не умел драться.  Он
так разозлился, что даже не подумал сжать кулаки, и просто стал наступать на
противника, молотя руками, словно мельница, молодой  Дон  Кихот.  Его  атака
почти не дала эффекта.
   То, что потом сделал Джо, я не забуду никогда. Это был один  из  решающих
поворотных моментов, скрытый  каркас,  на  котором  держалась  плоть  нашего
существования.
   Джо отступил в сторону. Тед слепо бросился на него и повернулся. Не знаю,
как Джо это сделал, но он минуту наблюдал за болтающимися руками атакующего,
и вдруг в одну секунду разрушил его оборону и схватил (неуместно  деликатно)
за горло. Напрягшиеся  пальцы  искали  что-то,  а  когда  нашли,  я  увидела
натянувшееся лицо Джо. Он сжал горло Теда, и противники стояли секунд  пять,
покачиваясь взад-вперед.
   Я села на полу. Моя голова раскалывалась.
   Безмолвные фигуры передо мной казались мне нереальными. Затем я  услышала
странный шум, что-то вроде хрипа, свистящего вздоха,  и  увидела,  как  руки
Теда вцепились в руки Джо. Ногти царапали кожу, оставляя красные  следы,  на
которых появлялась кровь. Хрип продолжался, и  я  услышала  чей-то  высокий,
пронзительный  вскрик.  Лицо  Теда  покраснело,  затем  его   глаза   начали
закатываться, а их роговая оболочка наливаться кровью. Казалось, он  глубоко
вздохнул, его колени подогнулись. Джо ослабил хватку, и противник рухнул  на
пол. Сначала  опустился  на  колени,  затем  упал  лицом  вниз.  Его  голова
ударилась о линолеум  с  глухим  стуком,  и  он  замер,  уставившись  широко
раскрытыми глазами в потолок. На нем были белые носки, немного потрепанные и
не очень чистые.
   Крик продолжался. Тогда  я  поняла,  что  он  вырывается  из  моего  рта,
глотнула и замолчала. Тишина зазвенела вокруг нас. Джо вдруг сел на  стул  и
посмотрел на свои руки.
   - Боже, как больно, - пробормотал он и присвистнул сквозь зубы.  С  обеих
рук капала кровь. - Надо что-то сделать.
   В комнате снова воцарилась тишина.
   - Он мертв? - спросила я и хихикнула. Я ничего не могла с собой поделать,
поскольку это был мой самый проклятый вопрос в жизни из  всех,  которые  мне
приходилось задавать.
   - Нет, - наконец медленно ответил Джо. - Он жив. Просто без сознания.
   Тед на полу закашлялся, и из уголка его рта потекла слюна. Он все еще был
без сознания.
   - Что ты с ним сделал?
   - Ничего особенного. С ним все будет в порядке, - Джо встал. - У нас есть
пять минут до того, как он очнется. И  мы  должны  решить,  что  нам  с  ним
делать.
   - Что с ним делать?
   - Он ведь сразу пойдет в полицию. В таком случае у нас  нет  времени.  Мы
должны держать парня при себе. Удовлетворена?
   - Держать при себе? - я покачала головой. Моя головная боль  превратилась
в тупой стук.
   - Хватит повторять за мной, - нетерпеливо  воскликнул  Джо.  -  Мы  можем
задержать его.
   Это даст нам время.
   Он направился в спальню и вернулся  с  нейлоновым  шарфом.  Тот  оказался
влажным.  Джо  тонко  скрутил  его,  опустился  на  колени  рядом  с  Тедом,
перевернул бесчувственное тело и  связал  руки  поверженного  противника  за
спиной. Затем он пригнулся к полу, взвалил Теда на себя  и  одним  движением
поднялся на ноги. Голова парня висела за спиной Джо,  ботинки  били  его  по
коленям при каждом шаге. Джо выругался, бросил Теда на  кровать  в  соседней
комнате и вернулся в гостиную.
   - Еще пару часов он сможет говорить только шепотом. Думаю, он будет вести
себя хорошо. Джо сел на кушетку и опять посмотрел на свои руки.
   - Дай мне бинт, - попросил он. Я  встала  и  пошла  в  ванную.  Там  была
маленькая аптечка, в которой лежал неакуратно сложенный грязноватый бинт.  Я
взяла его, вернулась к Джо и стала перевязывать ему руки. Все это время  мне
казалось, будто передо мной не  Джо  Вито,  не  тот  человек,  с  которым  я
собираюсь сбежать. Во время  схватки,  сразу  после  нее  он  изменился  так
сильно, так легко, что я испугалась.
   Пока я его перевязывала, он монотонно говорил.
   - Это армейский трюк, детка, если ты не знаешь. Найти два мягких места  и
нажать покрепче, подержать так подольше, и тогда сожмешь  дыхательные  пути.
Слизистая оболочка склеивает их. Расклеиваются они  в  течение  двух  минут,
твой парень быстро оправится  от  нехватки  кислорода.  Главное,  не  давить
слишком долго или слишком сильно. Можно повредить гортань.
   Впервые Джо сказал мне, что он был в армии. Я закончила перевязку.
   - Ты рассердился?
   - Нет, - задумчиво ответил он. - Я - нет. Сейчас не время  сердиться.  Мы
должны уезжать, прямо сейчас. И должны решить, что делать с нашим гостем.
   В этот момент у  меня  наступила  разрядка.  Я  начала  плакать,  громко,
безнадежно. Рыдания рвали мое горло, руки тряслись. Тед без сознания лежал в
комнате. Руки Джо все еще кровоточили под грязными бинтами. И во  всем  этом
была  виновата  я.  Это  было  слишком,  слишком,  и  мне  хотелось   уехать
куда-нибудь, хотелось к маме, очень хотелось. Я не  любила  Джо.  Никого  не
любила. Я испугалась созданного самой  для  себя  тупика,  испугалась  своей
вины. Ужасное ощущение. И теперь все пропало.
   - Ты не можешь сейчас плакать, девочка, - нежно произнес Джо  и  погладил
меня по голове. - Плакать  поздно,  дорогая.  Мы  должны  повзрослеть,  оба.
Должны подумать.
   Через несколько минут  я  перестала  плакать.  Что-то  во  мне  дрогнуло,
перевернулось и снова утихло,  умерло.  Не  знаю,  что  это  было,  как  это
назвать, но оно являлось важным. Рано или поздно я должна была все узнать.
   Я ничего не чувствовала и  просто  встала  с  колен.  Джо  задвигался  на
кушетке. Раздался глухой стук. Один из конвертов упал на пол. Мы  оба  молча
посмотрели на него и вдруг  начали  смеяться  (Тед  застонал  на  кровати  в
соседней комнате), потому что они лежали там - ответ  на  все  наши  страхи,
причина наших волнений. А мы о них совсем забыли.
   - Там могут оказаться обрывки газет,  -  сказал  Джо.  -  Я  конверты  не
открывал. Хотел сделать это вместе с тобой.
   Я подняла конверт и посмотрела на него. Даже сейчас я  волновалась,  была
очарована и любопытна. Думаю, я открывала его с ножом в  сердце,  и  на  это
ушло секунд десять.
   Клапан оказался тщательно заклеенным скочем.  Я  узнала  почерк  Эллиота,
разорвала конверт, и через секунду  мои  пальцы  скользнули  под  прозрачную
ленту и сорвали ее. Клапан, словно пружина, отскочил назад.
   Они лежали там. Пачка купюр. Так много  денег  я  никогда  не  видела.  Я
передала конверт Джо и открыла второй. То же  самое.  Джо  бросил  несколько
купюр на кушетку. Из-под бумажной полоски  выскользнули  грязные  десятки  и
двадцатки. Здесь были и пятидесятидолларовые купюры,  довольно  много,  хотя
это не соответствовало нашим требованиям. Они выглядели достаточно  старыми,
в пятнах. Некоторые были помяты и даже  надорваны.  Джо  развернул  записку,
молча прочитал и протянул ее мне. "Уважаемая мадам,  (  я  узнала  угловатый
почерк Эллиота) мы выполнили все ваши условия,  изложенные  в  вашем  письме
(подчеркнуто). Полиции ничего не известно. Никто ничего не  знает.  Банкноты
(подчеркнуто)  не  помечены.  Мой   бизнес   предоставляет   мне   некоторые
привилегии, и проследить путь данных денег невозможно.
   (Даже сейчас, подумала я, Эллиот не мог забыть,  кто  он,  и  должен  был
сообщить об этом корреспонденту.., даже если  тот  являлся  похитителем).  Я
подозреваю, что вы звонили нам вчера. Пожалуйста, отпустите мою  дочь.  Ваши
требования выполнены. Рассчитываю на вашу честность и чувство справедливости
( Боже мой, мысленно воскликнула я)  в  данной  сделке.  Моя  жена  серьезно
больна из-за беспокойства. Пожалуйста, отправьте нашу девочку домой."
   Внизу  слабые,  неровные  паучьи  каракули  мамы:   "Пожалуйста,   миссис
похитительница, верните Джоанни домой, чтобы я могла позаботиться о ней..."
   Строка спускалась круто вниз в самом конце страницы.
   - Все верно, - заметил Джо. - Они  не  сказали  никому  ни  слова,  -  он
заколебался. - Вчера вечером там был доктор. Я видел его из машины. К  твоей
маме, я думаю.
   - О, - вздохнула я и вдруг увидела все дело  с  совершенно  другой  точки
зрения. Картина мне не понравилась, совсем не понравилась. Я  увидела  маму,
поникшую от постоянного ожидания, стойко выносящую ругань Эллиота (он всегда
ругался на нее, когда был испуган или несчастен) , и все больше слабеющую, и
в конце концов приехала машина врача. Эллиот не верил в  ее  болезни  -  они
раздражали и злили его больше обычного. Нездоровье кого-нибудь из членов его
семьи всегда воспринималось им как жестокое оскорбление, направленное против
него. Очевидно, мама серьезно заболела, иначе Эллиот никогда  не  вызвал  бы
доктора.
   - Зеленый "форд"? - глупо спросила я. Джо пожал плечами.
   - Нет, "кадиллак". Вероятно, это доктор Фортсскью, подумала я.
   Или Г.П. Уэлл.
   - Все сработало, - мягко произнес  Джо,  -  так,  как  мы  запланировали,
дьяволенок. Около дома никого не было. Сегодня я все приготовил  для  Марии.
Она думает, что едет путешествовать. Они будут ждать ее, но я должен выслать
деньги. Тысячу долларов.
   - Да, - сказала я. Теперь это было  реальностью,  приобрело  перед  моими