кто  придет  и  будет  спрашивать  отданные  в  починку
инструменты, то все, что было назначено к сегодняшнему  дню,  -  готово.
Там увидишь, все лежит в мастерской, рядом с кузнечным горном.  Там  все
расписано.
   - Знаю, знаю. Хозяин вышел во двор. -  Клади  корзину  в  прицеп,  да
смотри, осторожней, там бутылки, - проговорил он.
   Прихватив корзину, Робер последовал за хозяином. Когда он выходил  за
порог кухни, в нем словно все перевернулось, как при расставании.  Будто
ему предстояло надолго остаться  в  одиночестве.  Горло  у  него  слегка
перехватило, и ему вдруг показалось, что на улице страшно холодно.

Глава 7

   Нужно не менее получаса, чтобы добраться от  Сент-Люс  до  дороги  на
Комб-Калу,  которая  является  как   бы   продолжением   горной   тропы,
поднимающейся от Оржоля. Когда Робер с хозяином добрались до развилки на
Комб, из-за туч показались робкие лучи солнца. Над вершиной  холма  край
неба пожелтел: пробивавшийся из-за туч солнечный свет оставался  тусклым
и словно бы размытым.
   - Мерзкая погода, - заметил хозяин, вынимая кисет.  Они  остановились
перевести дух, прежде чем свернуть с дороги  Мимо  них,  помахав  рукой,
проехал в скрипучей бричке крестьянин из Монфора.
   -  Ну,  что,  дело  к  дождю?  -  спросил  его   хозяин.   Крестьянин
неопределенно махнул рукой, поглядел на небо и проговорил:
   - То ли к дождю, то ли к ветру, кто его  разберет.  Хозяин  подождал,
пока он отъедет, и хмыкнул:
   - Ну да, то ли к дождю, то ли к ветру! Понимает-то не больше  нашего!
Он наконец свернул сигарету. Вынул зажигалку, но  чтобы  прикурить,  ему
пришлось загородиться полой куртки.
   - Если и впрямь поднимется южный  ветер,  то  к  вечеру  нас  продует
насквозь... Ну что, полезли на гору?
   Им пришлось  несколько  раз  остановиться  и  передохнуть,  пока  они
одолели двести метров по дороге, взбегавшей вверх по  склону.  И  всякий
раз, останавливаясь, хозяин принимался ворчать:
   - Господи Боже, нужно быть последним идиотом, чтобы купить здесь дом.
Вот уж посмеются над нами, парень, когда нам  придется  втаскивать  сюда
свинцовые ободы для их водопровода!
   Робер ничего не ответил. Держась одной рукой за  руль,  а  другой  за
борт тележки, он толкал изо всех сил,  всем  телом  наваливаясь  вперед,
упираясь ногами в землю и порой оскальзываясь на камнях.  Низко  опустив
голову и упершись руками, он видел  лишь  проходившую  рядом  дорогу  из
серых камней и краснозема. Временами  он  толкал  тележку  сильнее,  чем
хозяин; и тогда ее приходилось придерживать, чтобы,  перекосившись,  она
не перевернулась.
   - Да ты прямо  из  кожи  вон  лезешь,  малыш!  Добравшись  до  ровной
площадки перед домом, оба выпрямились.
   -  Водосборная  канава  там,  позади  дома.  Откати  туда  тележку  и
разгружай инструменты, а я погляжу, встали ли хозяева.
   Теперь огибавшая виллу дорога шла немного под уклон. Робер  остановил
тележку возле почти квадратного бассейна глубиной  около  метра,  сплошь
заросшего водорослями, колючками и  пыреем.  Лишь  кое-где  проглядывала
вода. Робер уперся коленями на бордюр из  расшатанных  камней,  подобрал
палочку и разогнал ряску. Илистое дно кишмя кишело черными головастиками
и личинками. Погоняв их минуту-другую,  парнишка  бросил  свою  палку  и
вернулся к тележке.
   Робер перевел взгляд. Там на  косогоре  темнел  Черный  лес,  где  он
прятался минувшей ночью. Фермы  Бувье  не  было  видно,  лишь  крыша  ее
возвышалась над еще зелеными яблонями. Зелень на Гиблом косогоре еще  не
пожухла. Лишь на южном склоне, где теперь  находился  Робер,  осень  уже
заметно позолотила листву и травы.
   Теперь ветер задувал сильнее, и, когда на дороге не было машин, Робер
слышал, как шумит Черный лес. На гребне холма, много выше  фермы  Бувье,
сосновый лес волновался и  будто  светлел  всякий  раз,  когда  на  холм
обрушивался порыв ветра.
   - Что делаешь, парень? Зеваешь?
   Из-за угла  появился  хозяин.  Робер  подскочил  от  неожиданности  и
обернулся. Тем временем хозяин уже стягивал куртку и вешал  ее  на  руль
тележки, приговаривая:
   - То ты несешься вверх как угорелый, а тут вдруг засыпаешь  прямо  на
ходу, стоит мне отвернуться. Это не дело! Вроде бы там в сарайчике  была
ручная тележка, ну-ка слетай за ней, да побыстрей!
   Робер тоже скинул куртку и бегом припустил к сараю. Оттуда он обратил
внимание на вершину дерева, возвышавшегося над лугом, который  сбегал  к
восточному склону, и подумал, что это, должно быть, та самая  липа,  что
растет у фермы Ферри. Если спуститься до середины луга, наверняка  можно
будет увидеть и саму ферму.
   Робер прихватил тележку и  бегом  вернулся  к  бассейну.  Хозяин  уже
выгрузил инструменты и надел сапоги.
   - Я полезу туда, - пояснил он, - поставлю трубу, чтобы откачать воду.
А потом сдам эту дребедень тебе. Нагрузишь тележку и свалишь  всю  грязь
под ореховый куст.
   Как только трубу протянули вниз по лужайке, из нее  тут  же  полилась
грязная вода. Робер наблюдал,  как  она  струится  среди  чахлых  пучков
травы. Попадались  длинные  зеленоватые  волокна,  склизские  и  рыхлые.
Полудохлые личинки, похожие на  недоразвитых  кузнечиков  или  сверчков,
валялись на влажной земле.
   - Течет? - крикнул из бассейна хозяин.
   - Да, все в порядке.
   - Тогда иди сюда.
   Робер поднялся к бассейну, и работа  началась.  Мощными  ударами  вил
хозяин выдирал пучки корней и стеблей  и  кидал  их  на  край  бассейна,
откуда ручьем лилась вода и ил.
   - Ничего себе, как мочалка! А запах-то - жуть!
   Из  бассейна  и  впрямь  поднимался  тяжелый  смрад,  но  ветер  стал
крепчать, он уносил запах прочь. Робер нагружал тележку и отвозил  мусор
под куст. Он видел, как головастики  приклеивались  к  стебелькам  вверх
пузом, серым с перламутровым отливом.  Головастики  трепетали,  разевали
рты, у некоторых отрывались хвосты, бившие по тинистой массе, в  которой
исчезала живность.
   У стенки сарайчика Робер нашел старую консервную банку. Он стряхнул с
нее ржавчину и подобрал несколько головастиков, затем поставил банку  на
тележку и вернулся к бассейну.
   Когда он свесился с бортика, чтобы зачерпнуть воды, хозяин спросил:
   - Что это ты делаешь?
   - Хочу набрать воды.
   - Зачем?
   - Там головастики.
   Хозяин выпрямился, одной рукой опираясь на  рукоятку  вил,  а  другой
подбоченившись.
   - Ты что же, хочешь выловить всю эту гадость?
   - А если их там оставить, они передохнут!
   - Тебе-то что за дело?
   - Ну, я не знаю... А когда мы все вычистим,  там  опять  будет  вода?
Хозяин так и взорвался:
   - И ты собираешься опять их туда запустить? Нет,  честное  слово,  ты
просто не в себе! Ведь мы чистим здесь, чтобы истребить всю  эту  дрянь.
Ну-ка, кидай сюда свою банку и оставь их в покое.
   Робер поднялся на ноги, держа в руках банку с водой.  Он  поколебался
немного, но все-таки возразил:
   - Но ведь когда мы пойдем обратно, я мог бы выпустить их в Оржоль.
   - А ну, брось эту банку! - заорал хозяин. - Ты что же думаешь, что  я
плачу тебе деньги, чтобы ты ловил головастиков? Нет, серьезно!  Ты  что,
маленький? Тебе давно пора бросить эти штучки. Я уж не говорю,  что  это
гадость, и чем меньше ты с ней возишься, тем лучше. В гнилой воде  можно
подцепить какую-нибудь заразу!
   Выговорившись, хозяин успокоился. Отставил в сторону вилы, вытер руки
о штаны, достал кисет и свернул цигарку. Прикурил и,  прежде  чем  вновь
приняться за работу, со смехом прибавил:
   - Даже чистая вода вредна для здоровья, так что ж  говорить  о  такой
грязище!
   И вновь оба принялись за дело. Теперь хозяин  вычищал  лопатой  самое
дно  бассейна  и  с  каждым  взмахом   вываливал   на   бортик   десятки
головастиков, которых Робер сваливал в канаву. Там в  глубине  скопилось
немного темной воды, и в этой лужице они кишмя  кишели.  Порой  из  тины
выскакивала  саламандра,  опираясь  на  черные  блестящие  спинки;   она
расталкивала головастиков и показывала свое яркое желтое или алое брюшко
и вновь исчезала.
   Весь угол бассейна густо зарос  ежевикой  и  бузиной.  Добравшись  до
этого места, хозяин вынул носовой платок, снял кепку и утерся.
   - Ступай во двор, я там видел серп на длинной ручке, неси его сюда!
   Во дворе никого не было видно. Робер  тут  же  отыскал  серп  в  куче
других инструментов. Взяв его,  он  пошел  обратно,  как  вдруг  заметил
маленькую красную лейку. Парнишка оглянулся на дом, на  сад,  подошел  к
лейке и приподнял ее. Лейка была  почти  полна  воды.  Робер  улыбнулся,
отнес лейку к кустам орешника и бегом понес хозяину серп.
   - Давай сюда  стаканчик,  мы  вполне  заслужили  промочить  горло,  -
проговорил хозяин.
   Робер открыл корзину и достал оттуда литровую бутыль красного вина  и
стакан. Хозяин залпом осушил свой стакан и  вновь  принялся  за  работу.
Робер тоже выпил вина и снова взялся за тачку. Теперь, едва завернув  за
угол; он пускался бегом, побыстрее вываливал тину в канаву и прыгал туда
же, а потом полными горстями вычерпывал  оттуда  всю  болотную  живность
головастиков, саламандр, личинок. Он прислонил лейку к стволу и  прикрыл
ее ветвями. Пока он не знал, как переправить свою добычу вниз, к Оржолю,
но работа обещала занять не один  день,  так  что  наверняка  что-нибудь
придумается. Он все размышлял об этом, а сам бегал, шлепал  по  грязи  и
копался в тине, выуживая оттуда живность.
   Тем временем хозяин  неустанно  расчищал  водоем.  Срезав  и  вытащив
первые колючки, он принялся за бузину, но когда взялся за куст  толщиной
в руку взрослого мужчины, часть парапета обвалилась. Хозяин выпрямился и
разразился ругательствами.
   - Черт меня подери! Этого еще не хватало! И работа оплачена вперед! А
я-то дурак даже не стал тащить сюда цемент, на эту верхотуру!
   Так он драл глотку довольно долго, но  потом  пропустил  стаканчик  и
продолжал уже спокойнее:
   - Ладно, чего там, спускайся вниз с тележкой  и  дуй  за  цементом  и
песком, того и другого привези по мешку. Еще возьмешь  ведро  извести  и
мастерок. Давай побыстрее, а я пока дочищу.
   Робер взялся за тележку и собрался уходить, когда хозяин крикнул  ему
вслед:
   - На обратном пути, как дойдешь до тропинки, крикни - я  помогу  тебе
втащить все это сюда!
   - Ладно!
   Остановившись, Робер поглядел в сторону водоема. Хозяин  не  мог  его
видеть. Бросив тележку, паренек метнулся через лужайку, схватил лейку  с
головастиками и  бегом  вернулся  обратно.  Он  поставил  лейку  в  угол
тележки, чтобы она не перевернулась, и отправился в путь.
   Пока тропинка была ухабистой, он шагал медленно, стараясь, чтобы вода
не выплескивалась вместе с головастиками, но выйдя  на  дорогу,  которая
шла под уклон, он не мог уже удерживать тележку  и  пустился  бегом.  Он
подумал было спуститься по тропе, ведущей к ручью,  а  потом  до  старой
дороги, по которой можно добраться до Сент-Люс, но  если  он  пойдет  по
ней, хозяин, когда вылезет из бассейна, может его заметить. Отбросив эту
мысль, юноша продолжал спускаться вниз.
   Миновав третий поворот, он замедлил бег  и  обернулся  Выступ  склона
заслонял виллу Комб-Калу. Робер остановился. Перед ним лежал луг, за ним
виднелось поле, а потом еще луга  до  самого  Оржоля.  Он  насчитал  три
забора и одну  живую  изгородь.  Постоял  с  минуту,  переводя  глаза  с
тележки, где стояла лейка, на дорогу, ведущую к ручью. Наконец, поставив
лейку на землю, он подкатил те-, лежку к правой обочине и столкнул ее  в
придорожную канаву, затем, схватив лейку, перебежал дорогу,  спрыгнул  с
откоса и бегом помчался вниз, к ручью.
   Лейка была полна почти до краев, и вода плескалась на  каждом  ухабе.
Добравшись до  первого  забора,  он  чуть  не  опрокинул  лейку.  Тогда,
взявшись за носик, он  отлил  часть  воды.  Заглянув  внутрь  лейки,  он
увидел, что там кишмя кишит сплошная черная масса болотной  живности,  в
которой мелькают рыжие пятна. Множество головастиков  уже  перевернулись
брюшком кверху, судорожно разевая рты над  поверхностью  воды.  И  Робер
помчался еще быстрее.
   Перебираясь через изгородь, он ободрал руки у, щеку  и  почувствовал,
как треснула рубашка на плече.
   Прежде чем отправиться дальше, он обернулся.  Отсюда  просматривалась
крыша виллы.  Значит,  с  берега  ручья  будет  видно  водоем.  Вздохнув
поглубже, словно ныряльщик, юноша выбрал куст погуще и, вскинув лейку на
вытянутых  руках,  стрелой  помчался  через   луг   и   старую   дорогу,
скрывавшуюся среди зарослей.
   У его ног журчала чистая, прозрачная вода,  вспенивавшаяся  на  бурых
валунах. Робер выглянул из-за ветвей. Вилла была и в самом деле  как  на
ладони, но водоема за откосом видно не было. Там, где он  сваливал  типу
под орешник, виднелось темное пятно и потеки воды на земле.
   Спустившись по камням,  Робер  нагнулся  и  медленно  вылил  в  ручей
содержимое лейки. Поток мгновенно подхватил тину и живность. Чистая вода
замутилась. Робер долго следил  глазами  за  темным  пятном,  змеившимся
среди валунов. Тогда  он  сполоснул  лейку,  где  приклеились  к  стенам
несколько крошечных головастиков. Он уже собрался было выбросить  лейку,
но подумал, что кто-нибудь мог заметить из  окна,  как  он  взял  ее  во
дворе. Робер еще раз оглянулся на виллу, набрал  воздуху  и  рванулся  к
изгороди, возле которой и рухнул в полном изнеможении.
   Отсюда слышался лишь шум ручья, журчавшего среди  порогов  чуть  выше
этого места, да шелест ветра в высоких тополях. Улегшись на спину, видел
слева и справа от него, как земля  сливается  с  небом.  По  левую  руку
лесистые склоны холмов были еще по-летнему зелены; справа,  за  дорогой,
угадывавшейся по столбам электропередачи,  земля  казалась  выжженной  -
сплошь одна пыль.
   Так он лежал довольно  долго,  уставившись  в  небо,  которое  словно
разворачивалось Гиблым холмом, нависало над  долиной  и  скатывалось  за
голые вершины холмов по другую сторону долины.

Глава 8

   Снова выйдя на дорогу, Робер сел на обочине. В голове у него  гудело,
он бессильно свесил руки меж колен и  с  трудом  перевел  дух.  Наконец,
вытащив тележку на асфальт, он  вновь  помчался  вниз  широкими  шагами,
стараясь не сильно  разгоняться.  Воздух,  раздувавший  его  распахнутую
рубаху, освежал ему грудь.
   У первого же придорожного фонтанчика паренек  остановился;  он  долго
пил, потом ополоснул лицо.
   Небо  уже   не   казалось   беспросветно   серым.   Огромные   облака
перекатывались, пропуская  временами  солнечный  луч.  Свет  озарял  все
вокруг, а затем постепенно угасал.
   Дом оказался заперт. Хозяйка, наверное, отлучилась  на  рынок.  Робер
нагрузил тележку и тотчас отправился назад.
   Поначалу он шел быстро, несмотря на тяжелую поклажу, но по мере того,
как подъем становился круче, тележка казалась все тяжелее. Юноша шел  на
цыпочках, налегая на тележку всем телом, дыхание его стало  прерывистым.
Время от времени он поглядывал на дорогу, выбирая  взглядом  дерево  или
придорожный столб, затем опускал голову и нажимал изо всех сил, не сводя
глаз с асфальта у себя под ногами. Потом, когда он поднимал  голову,  то
первым делом искал взглядом свою точку отсчета. Миновав выбранное дерево
или просто поравнявшись с ним, он выбирал следующее,  и  все  начиналось
сначала; но если до желанной вехи нужно было пройти еще,  паренек  вновь
опускал голову и толкал тележку изо  всех  сил.  Сердце  у  него  сильно
колотилось, по-сумасшедшему, капли пота катились  по  лбу  и  вискам  и,
перед тем как упасть, повисали на носу и подбородке.
   Миновав второй поворот, Робер присел на тележку,  упершись  ногами  в
землю. Здесь ветер разошелся вовсю, и Робер  жадно  хватал  ртом  свежий
воздух.
   Напротив него, по ту сторону долины, росшие на склонах холма  деревья
гудели под порывами ветра, клонясь и стеная. Длинные рыжие  столбы  пыли
взмывали вверх, летели над лугами и оседали в живых  изгородях.  В  небе
парила четверка сарычей, покачивавшихся на восходящем потоке ветра, даже
не шелохнув крыльями.  На  картофельном  поле,  простиравшемся  ниже  по
склону, пировала стая ворон штук в двадцать. Робер припомнил виденную им
однажды драку сарыча  с  вороньим  выводком.  Сарычу  пришлось  убраться
восвояси, что он и сделал, быстро набрав высоту. Вот и  теперь  парнишка
надеялся, что воронье снимется с полей и кинется на  сарычей;  но  птицы
продолжали ковыряться в земле. Робер поискал  булыжник  поувесистей,  но
под рукой был один лишь гравий. Все-таки он бросил  пригоршню  камешков,
но они были совсем легкие и не долетели до поля. А в небесах по-прежнему
мирно дремали сарычи, пристроившись на восходящем потоке.
   Наконец Робер поднялся и, прежде чем  идти  дальше,  окинул  взглядом
долину. Солнце только что достигло усадьбы Бувье, и  луч,  скользнув  по
холму, стал  двигаться  к  ручью.  Юноша  следил  за  его  стремительным
продвижением. Воды ручья блеснули меж прибрежных  кустов,  и  тут  Робер
замер, всматриваясь вдаль. Кто-то шел по старой  дороге  прямо  под  тем
местом, где он находился. Солнечный луч вдруг  упал  Роберу  на  лицо  и
голые руки, и он несколько мгновений наслаждался его ласковым теплом. Но
вот тень вновь пала на долину.
   Робер по-прежнему  не  сводил  глаз  со  старой  дороги,  по  которой
медленно тащилась мамаша Вентар. Она была совсем далеко, и тем не  менее
он сразу ее  узнал.  Вся  в  черном,  она  шла  согнувшись;  можно  было
подумать, что огромная корзина, которую она несла в одной руке, опираясь
другой на палку, тянула ее к земле.
   Палка заинтересовала Робера. Похоже, старуха с ней  не  расставалась.
Здоровенная  узловатая  грабовая  ветка,  которой  она  обычно   грозила
мальчишкам, кидавшим камни к ней за  забор.  Припомнив  все  это,  Робер
вновь увидел,  как  Серж  прикидывает  на  руке  железный  прут.  "Такой
штуковиной можно заткнуть рот и не таким рохлям, как эта бабка!"
   Тем временем мамаша Вентар остановилась. Поставив корзину, она  левой
рукой потерла  поясницу,  потом  опустила  руку  и  постояла  с  минуту,
опираясь  на  палку.  Наконец  ухватила  корзину  и  заковыляла  дальше,
согнувшись почти пополам.
   Робер смахнул со лба капли пота, быстро остывавшие на  ветру.  Он  не
мог отвести глаз от черного силуэта старухи. Все же он покатил  тележку,
уставившись себе под ноги, но время от времени останавливался, влезал на
откос и глядел вниз. Порой мамаша Вентар исчезала за купой  тополей  или
буков, но Робер прекрасно себе представлял, где  она  может  находиться.
Тогда  он  пристально  вглядывался  в  деревья,  выискивая   просвет   и
дожидаясь, пока старуха вновь покажется из-за листвы.
   Солнце не раз выглядывало из-за туч, и тогда старая  дорога  казалась
почти белой, лишь  темнели  кое-где  красно-коричневые  пятна.  В  такие
минуты силуэт мамаши Вентар казался еще чернее и больше: старуха  словно
сливалась с собственной тенью.
   Наконец бабка добралась до  того  места,  где  дорога  сворачивала  в
сторону от ручья и проходила меж огромных куч камней,  оставшихся  после
расчистки целины. Как только бабка  скрылась  из  виду,  Робер  прибавил
шагу.
   Перед подъемом к вилле Комб-Калу  он  остановился  передохнуть  всего
раз. С этого места старуху по-прежнему не было видно.  Прикинув,  что  у
старухи есть еще добрых пятнадцать минут, прежде чем она появится в  том
месте, где ее можно будет  разглядеть,  он  решил  не  звать  на  помощь
хозяина из-за истории с лейкой и стал толкать тележку по горной тропе.
   Он вталкивал ее рывками, приподнимая то один край, то  другой,  когда
колесо застревало в рытвине или  меж  двух  валунов.  Останавливался  он
всего несколько раз, чтобы поглядеть на город, а потом окинуть  взглядом
долину.
   Когда Робер добрался до площадки перед виллой, он взмок и в  горле  у
него пересохло. Прежде всего он  поспешил  спрятать  лейку.  И  вовремя:
услышав шум подъезжающей тележки, хозяин привстал на бортик водоема.
   - И ты тащил все это в гору один?