люда. Саманта поперхнулась.
   - Вы не способны говорить серьезно?
   - Я стараюсь.
   - Боже мой! - она воздела глаза к небу. Ей хотелось говорить с ним совсем
не так, и он знал это. - Мистер Патнем...
   - Мэтт.
   - Мистер Патнем! - она упрямо покачала головой. - Что вам от меня нужно?
   - Зайдем куда-нибудь посидеть, и я тебе скажу.
   - Нет, - возмутилась она, - с меня довольно!
   - Разве?
   - Да. - Она перевела дух и решительно посмотрела на него. - Я не  хочу  с
вами разговаривать.
   - Я в это не верю.
   Саманта  беспомощно  всхлипнула.  Их  пререкания  на   обочине   чересчур
затянулись. Машины мчались мимо нескончаемым потоком, и любая из  них  могла
оказаться машиной Пола или кого-нибудь из ее знакомых. Как она станет  потом
объяснять поведение своего собеседника?
   - У вас что, совсем нет совести?
   - Ты о чем?
   - О том, что я помолвлена и скоро выхожу замуж! - с вызовом бросила  она.
- Я знаю, в вашей среде на такие вещи смотрят по-другому, но в моей  -  если
девушка собирается замуж за одного, она не станет крутить с другим!
   Мэтью нахмурился:
   - А почему мы считаешь, что в моей среде по-другому?
   - Потому что так и есть. - Саманта запнулась. - Я.., я вас видела.
   - Видела меня? - он смутился. - Что видела?
   - Видела вас.., с той женщиной. С мисс Мейнверинг. Я видела вас вместе.
   - Да? - казалось, он все еще не понял. - Ну и что же ты видела?
   Саманта почувствовала, что краска заливает ее щеки.
   - Это не важно.
   - Нет, важно.
   - Ох, ради Бога! - Саманта крепче сжала портфель. - Я вовсе  не  намерена
потакать вашим порочным склонностям. Скажем так: я видела, что вы друг другу
не чужие.
   - Так и есть, мы не чужие. - Мэтью тяжело  дышал.  -  Было  время,  когда
Мелисса рассчитывала выйти за меня замуж. Тебе от этого легче?
   - О! - Саманта ощутила внезапную слабость в коленях. - Я понимаю.
   - Неужели? Сомневаюсь в этом.  -  Теперь  он  говорил  насмешливо,  снова
притянув ее к себе и глядя сверху вниз. - Послушай, мне нужно выпить. Поедем
со мной.
   Саманта закусила губу.
   - Я не пью за рулем.
   - Ну, выпьешь лимонад.
   Это прозвучало  почти  резко.  Он  терял  терпение,  она  поняла  это  по
выражению его лица. Ей достаточно продолжить в том же духе, и  ему  все  это
надоест. Он поймет, что она действительно была искренней. Что она не  такая,
как Мелисса Мейнверинг. У нее есть принципы. Но  Боже  мой,  сколько  в  нем
самодовольства!
   - Сэм, прошу тебя!
   Откровенная мольба в его голосе обезоружила ее. Она хотела прогнать  его,
хотела поступать только правильно, доказать, хотя бы себе самой, что  ничего
в ней не изменилось. Но это было не так. Она стала  совсем  другой  и  глупо
было отрицать это. Прежней Саманты больше нет.
   Горькая для нее правда состояла в том, что несмотря на все свои  принципы
ей ужасно хотелось принять приглашение Мэтью.  Она  чувствовала,  что,  если
откажет ему сейчас, он больше  никогда  и  никуда  ее  не  позовет.  Это  ее
последний шанс. Что, в конце концов, особенного в том, что ой разок  угостит
ее лимонадом? Это ровным счетом ничего не значит. Как он правильно  заметил,
когда приходил в прошлый раз в кафе, не в постель же он ее тащит!
   - Ну хорошо... - сказала она, раскаиваясь  в  своей  слабости.  Ей  вдруг
показалось непростительным принять приглашение человека, который вел себя  с
ней так бессовестно. Разве она забыла, как он обманом завлек  ее  к  себе  в
офис? И что там произошло?
   - О'кей. - В его голосе послышалось облегчение. Она наконец  поняла,  что
он к отказам не привык. - Я оставил машину за углом.
   - Машину? - удивилась Саманта. - Вы хотели выпить, или мне послышалось?
   - Ну да, так и есть.
   - При чем здесь тогда машина? Он глубже погрузил руки в карманы.
   - А ты думаешь, мы пойдем в один из этих пабов на Хай-стрит? - поморщился
он. - Ну, раз ты так хочешь - , пожалуйста.
   Но она не хотела. "Саманта знала,  что  пабы  в  этом  районе  пользуются
дурной славой. Не дай Бог, кто-нибудь увидит ее там с  Мэтью  Патнемом.  Она
тогда будет скомпрометирована вдвойне.
   - Мне все равно, - сказал он, видя  ее  расстроенный  взгляд,  -  выбирай
сама, ты все здесь знаешь лучше, чем я.
   Саманта подавила вздох. Можно было это  предвидеть.  Такой  человек,  как
Мэтью Патнем, не попадется на ее  нехитрые  уловки.  Слишком  он  для  этого
искушен.
   - Лучше поедем куда-нибудь в другое место, - пробормотала она еле слышно.
   - Что-что? - переспросил Мэтью.
   Она была уверена, что он все прекрасно слышал, но ей пришлось  повторить;
Мэтью ответил усмешкой, которая чуть не вывела ее из себя.
   На улице за углом  был  затор,  не  в  последнюю  очередь  образовавшийся
благодаря черному "Порше", припаркованному  так,  что  он  загородил  добрую
половину улицы. Из-за этого машины, сворачивавшие  на  Хай-стрит,  вынуждены
были выезжать на встречную полосу, что совершенно немыслимо в часы пик.
   - Кто же так ставит машину, - укоризненно сказала Саманта,  когда  они  с
Мэтью подошли к машине. - Этого следовало ожидать, -  мрачно  добавила  она,
слыша, как им сигналят со всех сторон. Мэтью изнутри открыл  дверцу,  и  она
проскользнула в машину, моля Бога о том, чтобы ее не  увидел  кто-нибудь  из
знакомых. Похоже, оправдаться ей будет трудно.
   "Порше" тронулся с  места,  вписавшись  в  поток.  Саманта,  все  еще  не
простившая Мэтью его обидной усмешки, негодующе хмыкнула. Что я здесь делаю?
- думала она, - рискую всем не известно ради чего.
   - Согласен, такая машина - дань условности, - отозвался Мэтью, думая, что
ее недовольство связано с автомобилем, - но она не  моя,  а  Роба,  моего..,
одного приятеля. Он обожает подобные атрибуты благополучия, а я - нет.
   Саманта заметила, что  юбка  у  нее  задралась,  высоко  открыв  ноги,  и
исхитрилась натянуть ее почти до колен.
   - Скажите еще, что не умеете водить. Вы за  рулем,  словно  Робин  Гуд  в
лесу, - сказала она без тени дружелюбия. И  почувствовала  приступ  саднящей
тоски, услыхав его короткий хрипловатый смешок.
   - Ну, не совсем, - ответил он, взглянув на нее искоса, и она поняла,  что
ее неловкие телодвижения не остались незамеченными. - Во  всяком  случае,  в
Лондоне не очень-то разъездишься. Ты и сама это знаешь по своей работе.
   - Разъезжать на машине не моя работа, - сухо отрезала она, стараясь  быть
осмотрительнее и натягивая пониже подол. - Я этим больше  не  занимаюсь.  Не
поставляю еду для приемов.
   - Почему?
   За разговором Мэтью успевал лавировать, осторожно  выруливая  на  участке
Фоллзуэй, где велись дорожные  работы,  что  не  помешало  ему,  задав  этот
вопрос, с любопытством взглянуть на Саманту. Это был удачный момент, заявить
ему, что во всем виноват он, но она промолчала. Зачем давать ему такой повод
для самодовольства? Ведь на самом деле это была ее  ошибка,  совершенная  по
наивности.
   - Потому.., потому что я только вечерами могу видеться со своим  женихом,
и вообще эта работа отнимает слишком много времени, - наконец сказала она. -
Ой, а куда мы едем? Знаете, я не могу надолго задерживаться.
   - У тебя свидание с твоим женихом? - скривился Мэтью.
   - Именно.
   - Тогда зайдем вон туда, - предложил он, показывая на вывеску паба,  и  в
его голосе явственно прозвучал холодок.  -  И  название  что  надо:  "Черный
ворон".
   Саманта промолчала. Мэтью подъехал к  стоянке,  припарковался  и,  открыв
дверцу, выставил наружу свои длинные ноги.
   - Надеюсь, виски у них есть, и наливают они без обмана.
   Саманта выбралась из машины сама,  хотя  в  короткой  юбке  ей  это  было
неудобно. Но она не захотела ждать, пока Мэтью обойдет  капот  и  подаст  ей
руку.
   - Вам не следует пить...
   - ..за рулем; да, я знаю, - договорил за нее  он.  -  Не  беспокойся,  му
кардиа, для меня это дело привычное.
   Саманта нахмурилась.
   - Му... - как вы сказали? - переспросила она, не поняв,  но  почувствовав
ласкающее слух обращение.
   - Му кардиа, - повторил он и небрежно добавил:
   - Это по-гречески. Ну, что идем? - кивнул он на вход в паб.
   - По-гречески? - растерялась она. - Вы говорите  по-гречески?  -  Саманта
вскинула голову. - Вы.., способный?
   - Да нет. Просто моя мама гречанка, - небрежно бросил он. И, замедляя шаг
в узком вестибюле, спросил:
   - Куда пойдем, в бар или в зал? Выбирай.
   Саманта ответила, что  ей  все  равно,  но  потом,  оказавшись  с  ним  в
полутемном закутке прокуренного бара, пожалела, что предоставила выбор  ему.
Именно в такое место, по ее представлению, он и должен был  ее  затащить.  С
одной только разницей: соприкасались их колени, а не бедра, как ей грезилось
в мечтах - он сел напротив, и Саманта быстро отодвинулась.
   Она попросила минеральной воды, и Мэтью, хоть и поморщившись, выполнил ее
просьбу. Себе он заказал кружку пива, чему Саманта удивилась.
   - Видишь, я последовал твоему совету, - сказал он. - Твой жених это пьет?
Настоящий эль?
   Меньше всего Саманте хотелось сейчас вспоминать жениха.
   - Вообще-то да, - ответила она, почувствовав в его тоне  брезгливость.  -
Но я думала, вам это неинтересно.
   - Напротив, - он глотнул пива и промокнул рот тыльной стороной ладони.  -
Меня интересует все, что касается тебя. В том числе и твой жених.
   - И вам не стыдно? - вспыхнула Саманта.
   - Как видишь, не стыдно. За все, что связано с тобой, -  грустно  добавил
он. - А что, я от этого теряю в твоих глазах?
   Саманта не нашлась, что ответить, и он, немного помолчав, спросил:
   - Расскажи о себе: чем ты занимаешься, что  любишь?  Чья  это  была  идея
открыть кафе? - Он помедлил. - Пола?
   - Да, его. - Саманта сжала губы. - Пол..,  большая  опора  для  меня.  Во
всем...
   - Во всем, кроме того, что мешает вам встречаться?
   - Что вы имеете в виду?
   - Это он заставил тебя отказаться от обслуживания на дому, разве не  так?
- Мэтью говорил осторожно, было видно, что он тщательно подбирает слова. - И
очень жаль, потому что я.., у меня к тебе дело.
   Саманта поборола искушение съязвить, что для таких "дел" ему, не  меньше,
чем Полу, помешала бы ее вечерняя работа, но она осеклась,  чтобы  вновь  не
оказаться игрушкой в его руках.  Вместо  этого  она  переспросила,  стараясь
говорить небрежно:
   - Еще одно дело?
   - Угу.
   Мэтью заглянул в свою кружку и  макнул  в  нее  палец.  Саманта  невольно
вспомнила, как эти красивые руки скользили по ее груди и явственно  испытала
те же ощущения. Случайно перехватив пристальный взгляд  Мэтью,  она  поняла,
что у него мелькнула та же мысль.
   - Ну и как он? - грубовато спросил Мэтью, и Саманта смешалась.
   - Я.., извините.., не поняла... Кто?
   - Пол, - уточнил он, - тебе с ним хорошо? Я имею в  виду,  в  постели,  -
добавил он с неслыханной наглостью. - Мне кажется, в этом плане у вас что-то
не так.
   - Вы же понятия не имеете...
   - Не знай я, что у тебя есть  жених,  я  бы  сказал,  что  ты  совершенно
неопытна, - продолжал он, словно не слыша ее возражений. - Должно  быть,  он
очень неловок, вот все, что я могу сказать.
   - Если вы произнесете еще хоть одно  слово,  -  прошипела  Саманта,  -  я
выплесну вам это в лицо.
   Мэтью пожал плечами:
   - Зачем же ты тогда пошла со мной? Саманта задохнулась от гнева:  он  еще
спрашивает! После того как практически похитил ее из  кафе!  Мгновенно  было
забыто, что она сама, по собственной воле согласилась  поехать  с  ним.  Она
здесь по его милости, и только он во всем виноват!
   - Думаю, вам лучше отвезти меня  назад,  -  едва  слышно  сказала  она  и
попыталась выскользнуть из-за столика, но он преградил ей путь.
   - Не надо так, - устало взмолился он, - не убегай опять. - Он  поймал  ее
дрожащую руку. - Ну  хорошо.  Я  вел  себя  гадко.  Извини.  Ну,  теперь  ты
успокоишься?
   - Нет! - Ее глаза горели яростью. - Так я и  знала,  что  от  вас  ничего
хорошего не дождешься! Вам доставляет  удовольствие  издеваться  надо  мной,
да?
   Его глаза потемнели.
   - Есть вещи, которые нам обоим доставят удовольствие. - Она и  ахнуть  не
успела, как от оказались сидящими рядом на  деревянной  скамейке.  Его  рука
обняла ее за плечи, и Самаг понадобилось мобилизовать все свои  силы,  чтобы
воском не растечься по сиденью.  -  Слушай,  хватит  нам  валять  дурака,  -
пробормотал он, другой рукой поворачивая к себе ее лицо. Он  провел  пальцем
по ее полураскрытым губам. - Догадываешься, что я хочу сейчас сделать?
   Саманта судорожно глотнула воздух. В баре стало нечем дышать, но вдохнуть
в полную силу ей мешала мысль, что при этом поднимется ее  грудь,  почти  не
сдерживаемая кружевным лифчиком. Ее обжигало сознание  того,  что  Мэтью  не
спускает с нее глаз.
   - Ты догадываешься? - требовательно  переспросил  он,  и  она  беспомощно
покачала головой.
   - Мне нужно идти, - прошептала  она,  опасливо  озираясь  на  стойку,  но
бармен был занят, да и посетители не обращали на них никакого внимания.
   - Никуда тебе не нужно, - мягко возразил он,  наклонив  к  ней  голову  и
слегка касаясь ее  языком  чуть  ниже  уха.  -  Признайся,  ты  ведь  хочешь
остаться. - Он прихватил губами мочку и слегка ее прикусил.  -  Просто  тебя
гложет чувство вины вот и все.
   - Да, это так. - Она ухватилась  за  это  объяснение,  как  утопающий  за
соломинку. - Мне здесь делать нечего. И не надо было мне сюда приходить.  Вы
должны отвезти меня назад.
   Мэтью вздохнул, его рука соскользнула к ней на  колени,  к  ее  судорожно
сжатым кулачкам. Она вырвала у него свои руки и вцепилась в сиденье, остужая
горячие пальцы о прохладное дерево скамьи.
   - Хорошо, я отвезу тебя назад, - сказал он наконец, и она удивилась,  что
эти слова не принесли ей желанного облегчения. - Но я думаю, ты должна  хотя
бы выслушать мое предложение, - добавил он,  перенеся  руку  на  ее  упругое
бедро. - В конце месяца у моего деда день рождения. Точнее, в субботу  перед
Пасхой. Моя мать созывает гостей,  и  я  сказал  ей,  что  ты,  может  быть,
согласишься помочь.
   У Саманты слова застряли в горле.
   - У вашего.., деда? - переспросила она, неестественно повысив голос.
   Мэтью кивнул, скользя пальцами по ее бедру. Вот он достиг подола короткой
черной юбки, но не убрал руку, а принялся гладить ее ноги в черных  сетчатых
колготках.
   - По-моему, гостей будет человек пятьдесят или около того.  -  Его  глаза
ловили ее взгляд. - В общем, семейное сборище. Ну, что ты скажешь?
   Саманта нервно передернула плечами.
   - Я.., я не сумею приготовить еду на пятьдесят  человек,  -  нерешительно
возразила она, чувствуя, как его обволакивающая улыбка наполняет желанием ее
тело.
   - А никто тебя и не просит, - прошептал он, завладевая ее  приоткрывшимся
ртом и проникая языком в его влажную глубину. - Просто нужно,  чтобы  кто-то
помог маме, только и всего, - продолжал он, целуя ее в уголки губ,  -  я  ей
сказал, что ты для этого идеально подходишь. Саманта задрожала как в ознобе.
   - Вы.., вы сказали, что у вас мама гречанка? - заикаясь, выговорила  она,
разрываясь между желанием раз и навсегда оборвать  эту  связь  и  неодолимой
потребностью, чтобы он целовал ее еще и еще, чтобы он  вырвал  ее  из  скуки
прозябания и перенес в другую, в свою жизнь. - Где же она живет.., она и ваш
дед?
   - Разумеется, в Греции, - объявил он, и, разбивая ее надежды, одним махом
допил свое пиво. - Ну что? Ты согласна?

Глава 6

   Мэтью, поеживаясь, вышел из воды на берег. В этот утренний час море,  еще
не согретое поднимавшимся солнцем, словно хранящее в своих глубинах память о
прошедшей зиме, было холодным и бодрящим.
   Небрежным жестом он отбросил назад волосы, согнав с  них  воду.  Холодные
струйки побежали по его мускулистым плечам, вдоль спины  к  поясу,  заставив
вздрогнуть. Приятно было  чувствовать  себя  полным  жизни,  знать,  что  от
намечавшегося было брюшка не осталось и следа. С тех пор как он бросил  пить
и снова регулярно делал зарядку, Мэтью почувствовал  себя  гораздо  лучше  и
избавился от похмельного синдрома, который уже начал его пугать.
   И этим он во многом обязан Саманте, с грустью  подумал  Мэтью,  чувствуя,
как его тело напряглось, что бывало всегда при мысли  о  ней.  Тонкие  трусы
предательски выдавали его реакцию, о чем он особо пожалел, потому  что  дед,
сидя на террасе виллы, внимательно смотрел на него. Старик всегда вставал  в
шесть, но Мэтью забыл  об  этом.  Поленившись  сменить  трусы  на  купальные
плавки, он считал, что мать все равно не увидит его в столь ранний час.  Дед
прилетел ночью, и Мэтью решил воспользоваться случаем его поприветствовать.
   Подняв с песка полотенце, он вытер голову и плечи, а затем,  обернув  его
вокруг пояса, по мелкому песку направился к ступеням, ведущим на террасу.
   - Здравствуй, дед, -  с  нежностью  в  голосе  сказал  он,  и  Аристотель
Аполлониус, склонив свою седую голову, встретил внука  взглядом,  в  котором
легкое недовольство смешивалось со сдержанной гордостью.
   - Здравствуй, Мэтью, - отозвался дед, указывая ему на  мягкое  кресло  по
другую сторону лакированного столика. - Раньше ты не вставал так рано.
   - Да. - В тоне деда сквозило осуждение и, хотя  Мэтью  хотелось  поскорее
уйти в дом, чтобы встать под душ, он решил ублажить старика и  сел  напротив
него. - Захотелось выкупаться. Вода такая хорошая.
   Дед говорил по-гречески, и Мэтью, зная, что и по-английски он говорит  не
хуже, отвечал ему все же на его родном  языке.  Он  не  хотел  давать  повод
завести разговор о том, почему предпочел жить на родине своего  отца,  а  не
матера. И так из-за этого в отношениях с дедом образовалась трещина глубиной
с Марианскую впадину.
   - Ты уверен, что причина в этом, а не в том, что  сегодня  приезжает  эта
девица - забыл, как ее? Макс... Макселл?
   - Максвелл, - терпеливо поправил Мэтью, понимая,  что  человека,  который
держит в памяти  тоннаж  доброй  сотни  нефтяных  танкеров,  вряд  ли  можно
упрекнуть за то, что он забыл чью-то фамилию. - Ее зовут  Саманта  Максвелл.
Наверное, мама тебе о ней говорила.
   - Может, и говорила, - не стал спорить Аристотель. - Не могу же я помнить
имена всех баб, с которыми ты спишь. Мэтью сжал челюсти.
   - Это мама сказала, что я сплю с ней? - язвительно поинтересовался Мэтью,
и дед заерзал в кресле.
   - Не помню, может быть, - сказал он, поправляя воротничок  белой  льняной
куртки. - Я же говорю, что становлюсь забывчив.
   Мэтью бросил на деда лукавый взгляд.
   - Неужели? Сомневаюсь,  что  ты  повторил  бы  это  в  присутствии  твоих
конкурентов. Ты, никак, стареешь, дед?
   - Старею, - дед гневно сверкнул глазами. - А тебе  разве  есть  до  этого
дело? Неужели тебя волнует мое здоровье, внучек  мой  единственный?  Ведь  у
тебя не находится другого времени меня повидать, кроме как в дни рождения.
   - Не правда, - выдохнул Мэтью. - Я приезжал к тебе три  месяца  назад.  В
Афины.
   - Вот как? - Аристотель поморщился. - Насколько я помню, все время,  пока
ты у меня якобы гостил, ты или пьянствовал, или спал.
   - Да, но, - Мэтью почувствовал стыд, - тогда было другое дело.
   - Какое еще другое дело? - ухмыльнулся старик. - Ты пил  горькую,  потому
что какая-то шлюшка отказалась расставлять для тебя свои  ножки!  Твоя  мать
мне все рассказала! Она тебя жалеет, а я - нет!
   Мэтью крепче сжал зубы.
   - А разве я прошу, чтобы  ты  меня  пожалел?  -  с  вызовом  спросил  он,
внезапно почувствовав горечь, которую  испытывал  всякий  раз,  вспоминая  о
предательстве Мелиссы.
   - Нет, не просишь, - с болью в голосе сказал  Аристотель.  -  Но  это  не
значит, что я тебя прощаю. Ничего другого я от тебя не жду  и  на  сей  раз,
когда эта девица Максвелл поймет, что теряет с тобой время даром.
   Мэтью был готов броситься на деда с кулаками, но  вместо  этого  небрежно
откинулся в кресле и, глядя, как солнце играет в голубых  волнах  залива,  с
деланным равнодушием изрек:
   - Такого не будет. А кроме того, к твоему сведению, я с ней не с