- Английский флот?
   - Конечно же... Мне только что сообщили по беспроволочному телеграфу, что
блокада египетского побережья, о которой власти были предупреждены, начнется
завтра в полдень.
   - И тогда?
   - И тогда мы не знаем, чем это может кончиться.
   Гигантский  фейерверк  Стромболи  не  произвел  на  леди  Диану  никакого
впечатления. Она спустилась в  египетский  салон  парохода,  стенные  фрески
которого воспроизводили достопримечательности верхнего  Египта  от  храма  в
Филе  до  примитивных  колоннад  Дар-эль-Бахри,  и,   усевшись   в   кресло,
задумалась.
   В Марселе,  накануне  отъезда,  она  получила  последнюю  радиограмму  от
Ручини. Он отправился в Киренаику с греческим пароходом, нагруженным оружием
и военными припасами. Это новое подкрепление, предназначенное для египетских
повстанцев, должно было прибыть, втайне  от  английских  войск,  караванными
дорогами, вдоль оазисов Сива, Бахариа, Карга и Кур-кура. Ручини  должен  был
сопровождать лично один из караванов, с целью попасть в зону сражений  между
Вади-Хальфа и Асуаном.
   Леди Диана с сердечной болью вспоминала их трагическое прощание в  номере
марсельской  гостиницы  под  аккомпанемент  монотонного  гудения  трамвайных
звонков и беспорядочного жужжания города. Ее возлюбленный пускался в опасный
путь. Он уезжал, решительный и жестокий, с сердцем,  раздираемым  неумолимой
ненавистью к врагу и глухой тоской расставания со своей любимой. Где и когда
они снова увидятся? Опасность его предприятия  была  настолько  велика,  что
было бессмысленно назначать срок встречи. Каким опасностям подвергнется  он,
нелегально проникая в прифронтовую полосу и тайно  снабжая  повстанцев?  Все
эти  неопределенности  составляли  мучительную  задачу  для  леди  Дианы   и
усиливали ее беспокойство.
   Никогда вода Средиземного моря не казалась ей  более  черной,  а  небо  -
более мрачным. Прежде она  часто  путешествовала  на  яхте  покойного  лорда
Уайнхема из Венеции в Алжир или из Гибралтара в  Константинополь.  Это  были
бесцельные поездки, где беспечный флирт был нормальным занятием, где убивали
время за бриджем и  игрой  в  покер.  На  борту  "Марицы"  всегда  находился
какой-нибудь гость, плохо защищенный от чар леди Дианы. И тогда  этот  живой
манекен в синем костюме и белой с золотым фуражке  попадал  в  коготки  леди
Дианы. Она играла его сердцем, обещая у берегов Соренто то, в чем отказывала
при приходе к Пирею. Когда же они приближались к берегам  Канн  или  Монако,
она покидала надоевшую марионетку и отправлялась играть в гольф;  обманутому
же и покинутому гостю оставалось только одно утешение - попытать  счастья  в
спортивном клубе или повеситься на одной из пальм у казино.
   Леди Диана была теперь далеко от этих забытых увлечений.  Ее  мысли  были
серьезнее. Последние наставления Шерим-Паши  и  Ручини  запечатлелись  в  ее
мозгу. Она знала, кого  ей  нужно  будет  увидеть  в  Каире  и  через  какую
таинственную нить агентов она сможет сообщаться с Анджело. Остальное  ее  не
интересовало. У нее было только одно желание  -  скорее  попасть  к  берегам
Нила. Там, по крайней мере, у нее будет утешение ступать по  той  же  земле,
что и ее возлюбленный, и  день  за  днем  она  будет  знать  результаты  его
опасного предприятия.

***

   Было девять часов утра. Несколько  пассажиров  прогуливались  по  палубе.
Вдруг появился декман и сообщил  о  появлении  английского  военного  судна.
Пассажиры принялись исследовать горизонт.
   - Где? Вот оно... Оно еще плохо видно.
   -  Да,  мало  заметно.  По-видимому  бронированный  крейсер...  -  Декман
философски прибавил:
   - Один снаряд фунтов в триста двадцать, и  в  моем  баре  разлетятся  все
соломинки.
   Какая-то молодая женщина стала волноваться:
   - Но ведь опасности нет, не  правда  ли?  Парижанин,  стоявший  у  борта,
пошутил:
   - Никогда нельзя  знать,  сударыня!..  Нужно  всегда  остерегаться  своих
союзников. Мы достаточно заплатили за то, чтобы знать это.
   Группа пассажиров поднялась на мостик, чтобы лучше  рассмотреть  корабль.
Новость быстро распространилась,  и  скоро  появились  и  другие  пассажиры,
оживленно обсуждая появление корабля. Английская блокада  была  развлечением
для пассажиров парохода.
   Наверху капитан  Анжельвен  и  его  помощник  Валери  наблюдали  судно  в
подзорную трубу.
   - Он стал на фарватере Александрии, - заметил  капитан.  -  Справьтесь  в
Navy list, Валери! Четыре трубы, около двадцати четырех тысяч  тонн...  Это,
без сомнения, бронированный крейсер из серии "Суссекса".
   Помощник капитана "Шамполиона" перелистал английский указатель и сказал:
   - Держу  пари,  что  это  "Кромвель";  он  идет  из  Валетты  под  флагом
контр-адмирала, командующего восточной эскадрой Средиземного моря.
   Капитан Анжельвен шутливо сказал:
   - Ого, мы наткнулись на флагманское судно... Если бы у  нас  на  пароходе
была контрабанда, мы бы здорово вляпались.
   - Он остановит нас.
   - Это возможно... Прикажите рулевому  приготовить  флаги  и  предупредите
механика, что нам придется, вероятно, маневрировать.
   Силуэт "Кромвеля" приближался. Крейсер был на брандвахте и  находился  не
более чем в двух милях. Расстояние все  уменьшалось.  Вдруг  на  сером  фоне
показался белый дымок, и вслед за тем раздался глухой звук выстрела, И в тот
же миг на носу крейсера взвился флаг.
   - Что я вам говорил, - воскликнул капитан.  -  Сигнальный  выстрел...  Мы
должны быть готовы к визиту.
   Раздался свисток. И над "Шамполионом" взвился в свою очередь  трехцветный
флаг и вымпел морского пароходного  общества.  Через  минуту  с  английского
судна по радио был получен запрос о принадлежности судна.
   - Они уже осведомлены, - проговорил капитан, указывая на четыре маленьких
разноцветных четырехугольника, развевавшихся на корме. - Нам остается только
остановиться на расстоянии  четверти  мили  от  крейсера  и  ждать  прибытия
шлюпки.
   Английский корабль действительно спустил моторную  лодку,  которая  скоро
приблизилась к "Шамполиону". Лейтенант военного судна, в сопровождении  трех
матросов, поднялся на палубу. Отдав честь капитану, он заявил на  прекрасном
французском языке:
   - Господин капитан, в  силу  Гаагской  и  Лондонской  конвенций  и  ввиду
блокады   египетского   побережья,   декретированной   правительством    его
величества, я должен осмотреть ваш пароход. Потрудитесь представить мне  акт
о  национальности  судна,  акт  собственности,  реестр  экипажа   и   список
пассажиров и груза.
   После проверки документов капитан Анжельвен сказал лейтенанту:
   - Я надеюсь, милостивый государь, что вы удовлетворены насчет груза моего
судна?
   - Да, - ответил английский офицер. - Ваш груз в полном  порядке.  Но  это
еще не все. Командующий морскими силами приказал мне передать  вам  эти  два
письменных приказа. Первым вы уведомляетесь,  что  по  военным  соображениям
вход торговых судов в Александрию воспрещен сроком на неделю. Итак, если  вы
не хотите терять времени, крейсируя у берега, можете высадить  пассажиров  в
Порт-Саиде.
   - Мне остается только подчиниться распоряжению.
   - Хорошо. Что касается второго, то вот он:

   "Капитан   "Шамполиона"   обязуется   передать    офицеру,    снабженному
полномочиями на осмотр парохода, одну из пассажирок, именуемую  леди  Дианой
Уайнхем, имеющую пропуск за подписью генерала Варрена.  Леди  Диана  Уайнхем
обязана последовать за дежурным офицером на борт крейсера "Кромвель".
   Командующий восточной эскадрой Средиземного моря (подпись).
   Скреплено: Начальник главного штаба
   Г. В. Перкинс".

   Капитан Анжельвен внимательно прочел английский  текст  и  возвратил  его
офицеру со словами:
   -  Милостивый  государь,  я  отказываюсь  повиноваться  второму  приказу.
Указанная пассажирка находится в  данный  момент  на  пароходе  французского
пароходного общества, под  защитой  французского  флага.  Я  не  передам  ее
английским военным властям.
   - Даже под угрозой репрессивных мер?
   - Мы в открытом море,  мои  пассажиры  неприкосновенны.  Если  английским
властям угодно будет удостовериться  в  личности  леди  Дианы  Уайнхем,  они
вправе сделать это, как только пассажирка высадится в  Порт-Саиде...  Но  не
раньше.
   Офицер колебался, а смущенный вид выдавал его затруднение.
   - Может быть, вы пригласили  бы  сюда  леди  Диану  Уайнхем,  капитан?  -
предложил он.
   Капитан  согласился.  Через  несколько  минут   появилась   леди   Диана.
Английский офицер вежливо поклонился ей и объяснил все происшедшее; когда он
объявил ей отказ капитана выдать ее английским властям,  леди  Диана,  очень
растроганная, повернулась к капитану и сказала:
   - Я вам очень признательна,  капитан,  за  ваш  рыцарский  и  благородный
поступок, достойный французского моряка. Но вы напрасно беспокоились, потому
что я добровольно  отправляюсь  на  борт  "Кромвеля".  Причина,  побуждающая
принять такие меры, объясняется желанием дать мне возможность скорее попасть
в Египет, так как у меня пропуск, подписанный самим генералом Варреном.
   - В таком случае, леди Уайнхем, мне остается только подчиниться и  помочь
вам спуститься в шлюпку крейсера, ожидающую вас внизу.
   Через четверть часа леди Диана всходила на палубу крейсера. Контр-адмирал
сэр Брадлей Уатербет принял ее с  холодной  корректностью,  не  предвещавшей
ничего хорошего. Проводив ее в свой кабинет, он объявил ей:
   - Леди Уайнхем, я должен, к сожалению, довести до  вашего  сведения,  что
получил   от   главнокомандующего   британским   экспедиционным    корпусом,
представляющего в  силу  военного  положения  и  высшую  полицейскую  власть
Египта, приказ удостовериться в вашей личности, как только  вы  окажетесь  в
виду Александрии.
   - О! - насмешливо сказала леди Диана. - Вы должны удостовериться  в  моей
личности?..  Главнокомандующий  настолько  интересуется   мной?   Я   вправе
удивляться подобной мере после того, как генерал Варрен лично вручил  мне  в
Валетте...
   - Мне это известно, леди Уайнхем. Но я получил формальный приказ.
   - Могу я взглянуть на него, сэр Брадлей?
   - Конечно, леди Уайнхем. Вот он. Леди Диана с иронической улыбкой  прочла
документ.
   - Британский генеральный штаб,  по-видимому,  не  совсем  тверд  в  своем
отношении ко мне... Приказ... Контрприказ..,  как  это  странно!  И  что  вы
намерены со мной делать, сэр Брадлей? Заковать меня?
   - Вовсе нет, вас только просят направиться прямо в Каир, где вы  получите
новые инструкции.
   - Одним словом, по прибытии в Египет я буду арестована?
   - Это не совсем точно, леди Уайнхем!
   - А, меня любезно хотят избавить от холода тюрьмы?
   - Вы просто будете под наблюдением  секретного  отдела  и  должны  будете
следовать указаниям начальника  генерального  штаба...  Портовое  караульное
судно отвезет вас  в  Александрию.  Желаю  вам,  леди  Уайнхем,  чтобы  ваше
пребывание в Египте было, насколько возможно, приятным.
   Адмирал   позвонил.   Появился   офицер   и   уставился   на   прекрасную
посетительницу с плохо скрытым изумлением. Выслушав  приказ  начальника,  он
поклонился. Леди Диана вышла в сопровождении молодого офицера. Ей  казалось,
что она попала в западню, за решеткой которой она видела беспокойную  улыбку
генерала Варрена.

Глава 16

   Под террасой отеля "Шипхерд"  сновали  проводники  и  драгоманы.  Голубые
галабии берберийцев, разноцветные тарбуши туземцев,  серые  шляпы  туристов,
белые токи изящных дам смешивались в золотистом воздухе, насыщенном  солнцем
и пылью. Вдоль приподнятой балюстрады американки в дымчатых очках показывали
прохожим  свои  длинные  тонкие  ноги  в  светлых  шелковых  чулках.  Вокруг
камышовых  столиков,   уставленных   бокалами   с   недопитыми   коктейлями,
дрессированные птички из  Коннектикута  трещали  язычками,  произнося  общие
места по поводу лица Тутанхамона или львиного профиля богини Секмет.  Налево
женщина лет пятидесяти перебирала в руках стеклянное ожерелье, приобретенное
в  лавочке  Муски;  направо  две  английские  девицы,  курившие   надушенные
папиросы, показывали друг другу окаменелых жуков, выдаваемых за тысячелетних
мусульманскими продавцами в Луксоре.
   Был полдень. Леди Диана, прибывшая в отель накануне, спустилась в  зал  с
египетскими колоннами. У парикмахера она встретилась с герцогиней де  Блисс,
не видевшей ее больше года и удивившейся при встрече с ней в Каире.
   - Вы здесь, Диана? Вы не боитесь восстания?
   - Не больше, чем вся эта космополитическая толпа,  суетящаяся  вокруг  по
Эзбекие.
   -  Вы  правы.  Суданские  события  не  очень  смущают  здешних  туристов.
Пройдемся немного. Сегодня восхитительный день.  Прежде  всего  мне  хочется
выпить коктейль, потому что язык мой сух, как плиты пирамид.
   Герцогиня де Блисс была американкой германского происхождения. Она купила
герцога де Блисс в Лондоне, на этой ярмарке снобизма. В  обмен  на  годичную
ренту в сто тысяч  долларов  он  согласился  исчезнуть  из  модных  кружков,
организуемых обычно  его  супругой.  В  одном  из  пунктов  этого  странного
договора было подробно обусловлено, что нога герцога никогда не ступит через
порог некоторых больших отелей, таких как "Шепард", "Семирамида", "Парижское
Кафе",  и  дюжины  известных  заведений,  где  его  публичное  появление   с
любовницей не понравилось бы его жене. Герцогиня сама великолепно наставляла
рога своему супругу, но отнюдь не желала, чтобы он делал ее смешной в глазах
света.  Она  ругалась  и  курила,  как  гвардейский   сержант,   пила,   как
негритянский король, и уснащала свой  разговорный  язык  такими  словечками,
которые   великосветское   общество   терпит   только   у    свободомыслящих
миллиардерок.
   - Дорогая, - проговорила она, беря  леди  Диану  под  руку.  -  Я  обожаю
Египет, я ежегодно даю себя  обворовывать,  платя  по  пятьсот  пиастров  за
древности, фабрикуемые  целыми  пачками  у  Гарроди,  и  покупаю  поддельные
старинные ковры у сирийцев с бархатными глазами и волнующим меня акцентом. Я
обожаю это... Я не знаю, говорила ли в нос  Клеопатра  и  жевал  ли  резинку
Антоний, но в этой проклятой стране сразу попадаешь во власть чувственности.
Вчера я отправилась со своим проводником к пирамидам Sakkara. Он шел рядом с
моим белым ослом и время от времени, просовывал руку  между  седлом  и  моим
седалищем, чтобы убедиться, хорошо ли я сижу. В  конце  концов  эта  история
надоела мне, и я сказала ему: "Эй, ты,  Мохаммед.  Если  это  для  осла,  то
пониже, а если для меня, то повыше..." Вот  он  как  раз  ищет  меня,  чтобы
сопровождать на прогулку до завтрака к могилам калифов.
   Смуглый, красивый бербериец поклонился, стоя внизу террасы, и поднес  два
пальца к губам и ко лбу.
   - Не правда ли, чертовски красив? - проговорила герцогиня. -  Поди  сюда,
мальчик,  представлю  вам  Бутроса  Абд-Эль-Мазиха.  Симпатичный   плутишка.
Пройдемся с нами до Эзбекие, дорогая! Мой экипаж ждет у "Континенталя".
   Герцогиня де Блисс, взяв леди  Диану  под  руку,  увлекла  ее  за  собой,
сопровождаемая  на  расстоянии  двух  шагов  своим  верным  драгоманом.  Она
продолжала:
   -  Это  любопытно..,  в  Америке  я,  как  и  все,   подчиняюсь   расовым
предрассудкам. Если бы какой-нибудь негр осмелился прикоснуться  ко  мне,  я
убила бы его, как бешеную собаку. Здесь я смотрю  на  этих  цветнокожих  под
совершенно  другим  углом  зрения.  Вам  никогда  не  случалось  пошалить  в
безлюдной гробнице с берберийцем  с  черными,  как  смоль,  глазами?  Нет?..
Уверяю вас, что ради  этого  стоит  туда  поехать.  Соседство  мумии  -  это
индийский перец, придающий ощущениям особую  пикантность...  Это  производит
впечатление, как будто на меня смотрит  очень  старый  человек,  посмеиваясь
своим беззубым ртом...
   Продавцы в длинных светлых одеяниях, неперебой  предлагали  им  папиросы,
почтовые открытки, букетики цветов и янтарные ожерелья. Перед зданием  оперы
леди Диана простилась с герцогиней де Блисс,  окликнула  такси  и  приказала
везти себя на остров Гезирэ. Но  едва  шофер  отъехал,  как  двое  мужчин  в
европейском платье, но с тарбушами на головах, прыгнули в соседнее  такси  и
приказали везти себя вслед за леди Дианой.
   "Надзор продолжается", подумала, оборачиваясь,  леди  Диана.  Она  узнала
сыщиков, не терявших ее из вида с момента высадки в Александрии.

***

   Вилла, в которой жил Марад-Эль-Дин-Паша  на  острове  Гезирэ,  находилась
рядом с площадкой спортивного  клуба.  Леди  Диана  миновала  сад,  усеянный
тамариском и утопавший в тени высоких пальм. Чернокожий лакей  в  красной  с
золотыми галунами ливрее ввел ее в гостиную в мавританском  вкусе.  Появился
паша. Это был копт, чистокровный египтянин, когда-то выполнявший официальные
миссии в Европе. Паша долгое время жил в Париже и Лондоне, знал все магазины
на улице Мира и все кафе на Regent-Street. Он  симпатизировал  национальному
египетскому движению, хотя открыто не принимал  никакого  участия  в  борьбе
политических партий.
   - Мы позавтракаем наедине, - сказал  он,  целуя  руку  леди  Дианы.  -  Я
полагаю, что наш разговор  должен  происходить  при  закрытых  дверях.  И  с
многозначительной улыбкой добавил:
   - Это тем более  необходимо,  что  вы  все  время  находитесь  здесь  под
надзором.
   - Это верно, паша! Кажется, мои  соотечественники  питают  ко  мне  очень
ограниченное доверие. Вы уже знаете?..
   - Да, и я могу вам  только  посоветовать  быть  начеку.  Вы  знаете,  что
происходит. Убийство верховного английского комиссара в июне  этого  года  -
безусловно политическое преступление,  причины  которого  еще  не  выяснены.
Возможно, что оно было  делом  провокаторов.  Результатом  его  были  крайне
жестокие меры, вызвавшие восстание в верхнем Египте и в  Судане.  Фактически
власть перешла в руки главнокомандующего британскими войсками в Египте лорда
Ведфорда,  который,  ввиду   осадного   положения,   является   полноправным
господином Египта. Когда я говорю: лорд Ведфорд,  я  собственно  должен  был
сказать: генерал Варрен, его начальник генерального штаба. Он один самолично
предписывает, решает и действует. Маршал, лорд  Ведфорд,  -  большой  барин,
немного утомленный. Он всецело передал командование Лесли Варрену. Будем  же
остерегаться его, тем более  что  в  последнее  время  его  сыскная  полиция
усилила свою деятельность.
   - Почему?
   -  Потому  что  повстанцы  получают  через  неизвестные  руки  оружие   и
всевозможные  военные  припасы.  Британскому  авиатору  удалось   обстрелять
караван, везший повстанцам пулеметы. Дело происходило  в  глубине  Ливийской
пустыни.  Этот  факт  страшно  поразил   высшее   английское   командование,
полагавшее, что оно уничтожило этот источник  снабжения  блокадой  побережья
дельты и Красного моря. Так как оно не может занять  итальянскую  Киренаику,
то вынуждено искать здесь ответственных пособников этой контрабанды.
   Сообщения Марад-Эль-Дин-Паши казались леди  Диане  благоприятными.  Какое
значение имели для нее желания националистов и потери  британского  корпуса?
Весь мир сосредоточивался для нее в одном человеке. Ее единственным желанием
было, чтобы Ручини, выполнив скорее свою миссию, вышел целым и невредимым из
окружавших его опасностей. Ей хотелось очутиться с  ним  снова  в  солнечном
тепле маленького средиземного порта среди цветов, благоухания и спокойствия.
   После завтрака, сидя за кофе с Марад-Эль-Дин-Пашой,  вдвоем  без  лакеев,
она выразила, наконец, свое желание, которое долго  не  решалась  произнести
вслух. Хозяин внушал ей доверие, и она  была  уверена,  что  Шерим-Паша  был
прав, сказав ей в Неаполе,  что  она  может  без  всякого  риска  откровенно
говорить с ним.
   - Паша, - проговорила она, наконец, - направляясь в Египет, я  предвидела
все, кроме скрытой  вражды  генерала  Варрена,  который,  дав  мне  пропуск,
продолжает ко мне подозрительно относиться и парализует все мои действи