м  классе,  когда  я  впервые
услышала слово "трахаться". Один из моих одноклассников предложил, чтобы
я спросила дома у своей тетушки, что значит это слово. Я  тогда  поняла,
что здесь кроется какая-то ловушка, хотя и не догадывалась  еще,  в  чем
она состоит.
   - Скажи ему, что все в порядке, - попросила я Никки. - И еще успокой,
что это никак не касается тебя.
   - По-моему, так очень даже касается, - возразила она.
   - Ладно, Никки. Возможно, это и в самом деле важно, но что  от  этого
может измениться спустя столько лет?
   Она продолжила короткий  спор  с  сыном  -  уже  без  моего  участия,
жестикулируя просто с бешеной скоростью.
   - Колин больше не желает говорить на эту тему, -  наконец  произнесла
она сдержанным тоном. - Похоже, он просто ошибся.
   Я же так совсем не считала, чувствуя, что мой  вопрос  явно  попал  в
цель. Он сейчас внимательно разглядывал нас обеих, пытаясь уловить  наши
настроения.
   -  Возможно,  это  прозвучит  для  тебя  несколько  оскорбительно,  -
предприняла я еще одну попытку, - но мне кажется,  что  Лоренс  когда-то
представил ее Колину как свою мать.
   - Зачем это ему понадобилось?
   Я взглянула на нее:
   - Не исключено, что Колин застал их обнимающимися или за чем-нибудь в
этом роде.
   Какое-то мгновение Никки смотрела непонимающе, а  затем  нахмурилась.
Колин неуверенно ждал  окончания  нашего  диалога,  растерянно  переводя
взгляд с нее на меня.
   Сейчас он казался чем-то озабоченным и сидел, низко  опустив  голову.
Она снова энергично зажестикулировала.
   Колин опять замотал головой,  но  уже  не  столь  агрессивно  и  явно
готовый чем-то поделиться.
   Выражение лица Никки внезапно изменилось.
   - Я, кажется, кое-что вспомнила, - проговорила она, быстро  заморгав,
а ее щеки залил яркий румянец. - Лоренс тоже в те дни уезжал из  города.
Когда я вернулась от отца, он говорил мне, что ездил  вместе  с  Колином
куда-то на выходные. Дома оставалась миссис Восс с Грегом  и  Дианой.  У
них обоих в то время были школьные задания или что-то еще, а Лоренс взял
Колина, чтобы немного проветриться на побережье.
   - Уже интересно, - заметила я с иронией. - В любом  случае  в  три  с
половиной года человек  мало  в  чем  улавливает  смысл.  Представим  на
минуту, что все было именно так, как я предполагаю. И что здесь замешана
Гвен...
   - Мне не нравится твое предположение.
   - Подожди немного, - успокоила я ее. - Давай просто  узнаем  у  него,
почему он считает ее матерью своего отца. Вот так и спроси его.
   Она нехотя перевела Колину  мой  вопрос,  но  внезапно  лицо  у  того
прояснилось, и он жестами быстро ответил ей, проведя  ладонью  по  своей
голове.
   - У нее были седые волосы, - перевела мне Никки. - И когда  она  была
здесь, то показалась ему настоящей бабушкой.
   В ее голосе слышалось явное раздражение,  но  она  быстро  пересилила
себя, главным образом из-за сына, и энергично взъерошила волосы.
   - Я  люблю  тебя,  -  произнесла  она,  взглянув  на  Колина.  -  Все
прекрасно, малыш. Все о'кей.
   Тот, похоже, успокоился, а вот в серых глазах самой Никки  засверкали
зловещие черные угольки.
   - Ведь Лоренс ненавидел ее, - тихо проговорила она. -  Он  просто  не
мог...
   - Я всего лишь проверяю версию, - заметила я. -  Возможно,  это  была
абсолютно невинная встреча. Скажем, они решили немного выпить  и  заодно
потолковать о школьных успехах своих детей. Здесь и в самом деле  ничего
нельзя сказать наверняка.
   - Проклятие, - процедила она  сквозь  зубы.  Настроение  у  нее  явно
упало.
   - Не стоит так злиться на меня, - продолжила я. -  Просто  я  пытаюсь
сопоставить все факты и усматриваю в данном событии определенный смысл.
   - Ну, лично я не верю ни единому слову, - буркнула она отрывисто.
   - Ты хочешь сказать, что он был слишком порядочным  человеком,  чтобы
позволить себе такое?
   Никки швырнула кисть на газету и вытерла руки тряпкой.
   -  Наверное,  я  избавилась  еще  не  от  всех  иллюзий,  -  медленно
проговорила она.
   - Нисколько тебя в этом и не обвиняю, - заметила  И.  -  Но  не  могу
понять, почему факт их встречи так тебя беспокоит.  Кстати,  первой  эту
идею подкинула мне Шарлотта Мерсер. Она сравнила его  с  котом,  который
всегда обнюхивает знакомое заднее крыльцо.
   - Ладно, Кинси. Ты меня убедила, - примирительно сказала Никки.
   - Нет, думаю, не убедила. Ты заплатила мне пять тысяч баксов, чтобы я
выяснила, что же  на  самом  деле  произошло.  Но  мои  ответы  тебя  не
устраивают. И я готова вернуть гонорар.
   - Нет, не бери в голову. Давай забудем об этом, ты абсолютно права, -
сказала она.
   - Так ты хочешь, чтобы я продолжала расследование или нет?
   - Да, - подтвердила она ровным голосом, но при  этом  отвела  взгляд.
Тогда я принесла свои извинения и спешно покинула ее дом, чувствуя  себя
слегка подавленной. Она до сих пор была неравнодушна к этому мужчине,  и
я не знала, как это понимать Остается признать, что  в  жизни  ничто  не
проходит бесследно, особенно если речь  идет  об  отношениях  мужчины  и
женщины. Тогда какого черта я чувствую себя виноватой,  честно  выполняя
свою работу?
   Я заехала в контору Чарли. Он  уже  ждал  меня,  стоя  на  лестничной
площадке с распущенным галстуком и перекинутым через плечо плащом.
   - Что там у тебя еще случилось? - спросил он, увидев выражение  моего
лица.
   - Лучше не спрашивай,  -  ответила  я.  -  Мне,  пожалуй,  уже  стоит
подумать о  курсах  секретарш.  Выбрать  какое-нибудь  более  простое  и
приятное занятие - с девяти утра и до пяти вечера.
   Я поднялась по лестнице и слегка задрала голову,  вглядываясь  в  его
лицо. Было ощущение, что я сразу погрузилась в какое-то магнитное  поле,
наподобие тех  двух  маленьких  собачек-магнитиков,  с  которыми  играла
когда-то в далеком детстве: одна - черненькая,  а  другая  -  беленькая.
Если сблизить их на расстояние в полдюйма, то они прыгали друг к другу с
легким щелчком. У него было такое торжественное и  отрешенное  выражение
лица, а глаза так  сосредоточенно  уставились  на  мой  рот,  словно  он
пытался меня загипнотизировать. В таком полупарализованном состоянии  мы
с ним пребывали добрых десять секунд, но тут я слегка  отступила  назад,
не в силах больше выдерживать это напряжение.
   - Господи Иисусе, - произнес он наконец с удивлением в голосе и вдруг
разразился хорошо знакомым отрывистым смехом.
   - Хорошо бы чего-нибудь выпить, - предложила я.
   - А вот мне этого будет недостаточно, - заметил он.
   Я улыбнулась, не обращая внимания на его слова, и добавила:
   - Надеюсь, ты умеешь готовить, потому что я в этом деле полный нуль.
   - Эй, послушай, есть неплохой вариант, - сказал он. - Я  присматриваю
за домом своего партнера. Он сейчас в отъезде, и мне поручено  покормить
его собак. Думаю, там мы найдем, чем перекусить.
   - Что ж, меня это устраивает, - согласилась я.
   Он закрыл офис на ключ, и мы вышли  через  черный  ход  на  небольшую
автостоянку рядом с конторой.
   Он уже было распахнул для меня дверцу автомобиля, но я направилась  к
своей машине, которую оставила на улице.
   - Ты что, не доверяешь мне  вождение?  -  произнес  он  с  наигранной
обидой в голосе.
   - Меня могут оштрафовать за стоянку в неположенном месте. Я поеду  за
тобой. И вообще мне не нравится оставаться без собственных колес.
   - Что, "колеса"? Ты до сих пор, как в шестидесятые, называешь  машину
"колеса"? - воскликнул он.
   - Ну да, я вычитала это название  в  какой-то  книге,  -  невозмутимо
отреагировала  я,  Чарли  удивленно  округлил  глаза  и   снисходительно
улыбнулся, похоже, удовлетворившись моим объяснением. Потом  забрался  в
автомобиль и подождал, пока я тоже уселась в свою машину. Он тронулся  с
места и не спеша направился по шоссе, чтобы я не потеряла его из виду. Я
обратила внимание, что он периодически наблюдает за мной  через  зеркало
заднего вида.
   "Ну ты, сексапильный сукин сын!" - произнесла я про себя,  напряженно
дыша и невольно дрожа мелкой дрожью. Такой  уж  он  производил  на  меня
эффект.
   Мы не торопясь катили в сторону дома Пауерса на побережье, Чарли  вел
машину в своей привычной размеренной манере. Как и обычно,  он  ехал  не
спеша. Когда шоссе начало закругляться, он притормозил и свернул налево,
на крутой спуск, который,  по  моим  расчетам,  проходил  неподалеку  от
пляжного дома Никки. Я поставила свою машину рядом с  его  "мерседесом",
носом в сторону спуска, надеясь, что ручной тормоз не подведет.
   Жилище Пауерса приткнулось на правом склоне холма.
   Здесь же располагались небольшая стоянка на две машины и отгороженный
от нее белым частоколом легкий навес. Ворота были закрыты на замок, а за
ними виднелась, похоже, машина хозяина.
   Чарли, стоя около автомобиля, ждал, пока я обогну свою тачку. Как и у
Никки, этот дом стоял на крутом обрыве, в шестидесяти - семидесяти футах
над самым пляжем. За гаражом я рассмотрела поросшую разноцветной  травой
лужайку в форме полумесяца. Мы прошли по узкой дорожке  позади  дома,  и
Чарли провел меня на кухню. Обе собаки Джона Пауерса относились как  раз
к тому  типу,  который  всегда  вызывал  у  меня  наибольшую  неприязнь:
непрерывно прыгающие, тявкающие и слюнявые твари с острыми,  как  акульи
зубы, когтями, к тому же испускающие зловонное дыхание. Одна псина  была
черной масти, а другая  напоминала  окрасом  мертвого  кита,  не  меньше
месяца провалявшегося на берегу. Обе были внушительных  размеров  и  все
время норовили встать на задние  лапы,  чтобы  достать  до  моего  лица.
Плотно сжав губы, я отвела  голову  назад,  стараясь  уклониться  от  их
противных мокрых поцелуев.
   - Чарли, ради Бога, оттащи их от меня, - процедила я сквозь стиснутые
зубы. Но одна из собак все-таки умудрилась при этом лизнуть меня прямо в
рот.
   - Тутси! My! Назад! - резко прикрикнул он на них.
   - Тутси и My? - удивилась я, вытирая губы.
   Чарли расхохотался и оттащил обоих псов за ошейники в чулан, где их и
запер. Один из них тут же принялся выть, а другой залаял.
   - О Господи! Лучше уж выпусти их, - попросила я.
   Едва  он  снова  открыл  дверь,  обе  собаки  радостно  выскочили  из
кладовки, вывалив из пасти длинные и красные, как куски сырой  говядины,
языки. Одна из них тут  же  поскакала  в  соседнюю  комнату,  вернувшись
оттуда с зажатым  в  зубах  поводком.  Эта  показалась  мне  более-менее
забавной. Чарли пристегнул оба поводка к ошейникам, и собаки возбужденно
загарцевали, оставляя влажные пятна на полу.
   - Стоит их выгулять, и они успокоятся, - заметил Чарли. -  Почти  так
же, как и ты.
   Я было  скривила  обиженную  рожу,  но,  похоже,  выбора  у  меня  не
оставалось, и я покорно направилась вслед за ним на выход. На траве  тут
и там виднелись кучки собачьих экскрементов. Вниз  к  пляжу  вела  узкая
деревянная  лестница,  проложенная  по  голой  земле   среди   скалистых
обломков. Спуск был  довольно  опасный,  особенно  с  учетом  энергичных
прыжков и пируэтов девяностопятифунтовых живчиков.
   - Джон обычно заезжает во время ленча домой,  чтобы  выгулять  их,  -
бросил Чарли мне через плечо.
   - Очень разумно с его стороны, - заметила  я,  осторожно  продвигаясь
между камнями и внимательно глядя себе под ноги. На свое счастье, я была
в кроссовках, которые хотя и не обеспечивали полного  сцепления,  но  по
крайней мере не  имели  каблуков,  которыми  легко  было  зацепиться  за
подгнившие ступеньки и рухнуть головой прямо в Тихий океан.
   Внизу под  нами  тянулась  узкая  длинная  полоска  пляжа,  утыканная
обрывистыми скалами. Собаки  носились  несколько  секунд  из  стороны  в
сторону, но вдруг черная псина  замерла  и,  присев,  выдавила  из  себя
дымящиеся  шлаки,  при  этом  стыдливо  потупив  взор.  Господи  Иисусе,
подумала я, неужели все собаки с рождения знают, как это делается? И тут
же  отвернулась,  потому  что  картина,  на  мой  взгляд,  была  излишне
натуралистична.  Усевшись  на  подходящий  кусок  скалы,  я  попробовала
привести мозги в порядок. Мне  был  нужен  перерыв  -  пауза,  во  время
которой можно поразмыслить не о других, а о  себе  самой.  В  это  время
Чарли швырял палки, которые собаки неизменно теряли из виду.
   Наконец, когда они  вдоволь  наигрались,  мы  двинулись  по  лестнице
назад. Как только  мы  вошли  в  дом,  оба  пса  радостно  бросились  на
постеленный в гостиной овальный коврик и принялись драть его  в  клочья.
Чарли прошел на кухню, откуда послышался стук  и  треск  высыпаемого  из
лотка льда.
   - Что хочешь выпить? - спросил он.
   Приблизившись к кухонным дверям, я ответила:
   - Вина, если есть.
   - Отлично. В холодильнике есть немного.
   - И часто ты сюда наведываешься  для  этого?  -  поинтересовалась  я,
кивнув в сторону собак.
   Чарли пожал плечами, накладывая лед в стакан.
   - Каждые три-четыре недели, как получится, - ответил он, повернувшись
в мою сторону и улыбаясь. - Видишь как? Получается, я лучше, чем ты  обо
мне думала.
   Я шутливо покрутила в воздухе указательным пальцем, дав  понять,  как
меня покорило его добропорядочное поведение, но в душе и  в  самом  деле
считала, что с его стороны весьма благородно  согласиться  присматривать
за собаками. Трудно вообразить, чтобы Пауерсу удалось  пристроить  их  в
какой-нибудь собачий приют. Их скорее следовало отдать в зоопарк.  Чарли
протянул мне бокал вина, плеснув себе в стакан виски со  льдом.  Взяв  у
него бокал, я прислонилась к  дверному  косяку,  -  Тебе  известно,  что
Лоренс в свое время состоял в связи с матерью Шарон Нэпьер?  -  спросила
я.
   Он бросил на меня удивленный взгляд:
   - Ты шутишь?
   - Вовсе нет. Похоже, это  случилось  незадолго  до  того,  как  Шарон
устроилась к нему на работу. Насколько мне известно, ее  цель  при  этом
состояла в вымогательстве и мести за мать. Во многом  это  объясняет  ее
поведение по отношению к нему.
   - Кто сообщил тебе эту ерунду?
   - Какая разница кто? - отрезала я.
   - Потому что все это напоминает явную клевету, - заметил  он.  -  Имя
Нэпьер для меня лично ничего особенного не значило, хотя я был знаком  с
ней много лет.
   - То же самое ты говорил  и  о  Либби  Гласс,  -  ответила  я,  пожав
плечами.
   Постепенно улыбка исчезла с его лица.
   - О Господи, ты что, ни на секунду не забываешь  о  своей  работе?  -
воскликнул он и проследовал в гостиную, куда за  ним  отправилась  и  я.
Здесь он грузно плюхнулся в плетеное  кресло,  жалобно  скрипнувшее  под
ним. - Так вот зачем ты здесь. Значит, продолжаешь свое расследование? -
спросил он.
   - Да в общем-то нет. Скорее даже наоборот.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Я здесь, чтобы немного прийти в себя от этого дела, - объяснила я.
   - Тогда зачем эти вопросы? Одно и тоже по третьему разу?  Ты  знаешь,
как я отношусь к Лоренсу и не собираюсь его порочить.
   Я почувствовала, как с моего  лица  тоже  медленно  сползает  улыбка,
уступая место легкому замешательству.
   - Ты и в самом деле так считаешь? - спросила я.
   Он опустил взгляд в стакан и медленно произнеси - Я отлично  понимаю,
что в этом и состоит твоя работа. Тут все нормально, и у меня нет причин
роптать. Чем можно, я тебе помогу, но для  этого  вовсе  не  обязательно
устраивать непрерывные допросы. Мне кажется, ты просто не понимаешь, как
это выглядит со стороны. И тебе стоило бы обратить внимание,  как  резко
ты меняешься, стоит только завести речь об этом убийстве.
   - Прошу прощения, - проговорила я сдавленным голосом. -  Я  вовсе  не
хотела этого. Просто у меня есть  факты,  которые  необходимо  уточнить.
Кроме того, трудно с первого взгляда разобраться в человеке.
   - Это что, и меня касается? - воскликнул он удивленно.
   - Почему ты об этом спрашиваешь? - произнесла я еле слышно.
   - Мне просто хочется кое-что выяснить.
   - Ну что ж. Именно ты первым пришел ко мне. Припоминаешь?
   - В субботу. Разумеется. А сегодня ты сама прибежала и  вот  мурыжишь
меня своими вопросами, а мне это не по нутру.
   Я уперлась взглядом в  пол,  чувствуя  захлестнувшие  меня  горечь  и
усталость. Терпеть не могу, когда мне вот так выговаривают, словно дуре,
и смешивают с дерьмом.
   С меня довольно. И, тряхнув головой, я сказала:
   - У меня сегодня был трудный день, и это препирательство мне надоело.
   - Ну и что из того? - буркнул он. - У  меня  тоже  денек  был  не  из
легких.
   Я со стуком опустила на стол бауал с вином и схватила сумку.
   - Пошел на хрен! - произнесла я на прощание. - Вот и трахай сам  себя
в задницу!
   Когда я бежала через кухню, собаки задрали головы, наблюдая  за  моим
уходом. Чувствуя, что  тетка  явно  не  в  духе,  они  скромно  потупили
глазищи. Чарли сидел не двигаясь. Хлопнув входной дверью, я бросилась  к
машине, врубила двигатель и рывком тронулась с места, чиркнув шинами  по
асфальту. Уже выворачивая на дорогу, я заметила застывшего  у  гаража  и
глядевшего мне вслед Чарли. Переключив передачу, я рванула прочь.

Глава 23

   Всегда с трудом переношу оскорбления,  особенно  от  мужиков.  Только
через час после возвращения домой я немного остыла. Уже восемь вечера, а
я ничего не ела. Налив большой бокал вина, я уселась за письменный стол.
Вытащила несколько незаполненных  карточек  и  принялась  за  работу.  В
десять я поела - сандвич с порезанным на дольки яйцом  вкрутую,  которое
еще неостывшим я положила на кусок белого  хлеба,  обильно  сдобрив  все
майонезом и солью, банка пепси-колы и кукурузные чипсы. После этого я не
спеша принялась просматривать карточки с информацией, разложив их  перед
собой на столе.
   Понемногу  я   восстанавливала   цепочку   событий,   позволял   себе
порассуждать и немного пофантазировать. А почему бы, собственно, и  нет?
Мне оставалось уточнить лишь  некоторые  детали.  Представлялось  вполне
вероятным, что после гибели овчарки в дом Файфов  кто-то  проник  в  тот
самый уик-энд, когда Никки с Лоренсом были на Сол гон-Си, забрав с собой
Колина и Грега  Также  было  очевидно,  что  после  смерти  Лоренса  его
секретарше Шарон Нэпьер  стали  известны  какие-то  факты,  за  которые,
возможно, ее впоследствии  и  прикончили.  Я  принялась  за  составление
списка и развернутых характеристик всех  возможных  участников  событий,
систематизируя как уже собранные сведения, так и используя некоторые еще
сырые идеи, время от времени мелькавшие в моей башке.
   Закончив печатать, я разложила листки в алфавитном порядке, начиная с
Лайла Абернетти и Гвен.
   Хотя я еще и не отказалась окончательно от возможного участия в  этом
деле Грега и Дианы, но все-таки с большим трудом представляла, что могло
подтолкнуть их к убийству отца, не говоря уже  о  Либби  Гласс.  В  свой
список я включила и Шарлотту Мерсер. Она была отвергнута и  озлоблена  и
вряд ли пожалела бы сипы и средства, представься ей возможность изменить
мир по своему желанию. И если  бы  она  сама  и  не  рискнула  совершить
убийство, то вполне могла нанять кого-нибудь. А если уж  убила  его,  то
почему бы ей не разделаться и с Либби Гласс?
   А заодно и с Шарон Нэпьер, коль та ее шантажировала?
   Мне подумалось,  что  неплохо  бы  поискать  имя  Шарлотты  в  списке
пассажиров, летавших в Лас-Вегас  именно  в  те  дни,  когда  застрелили
Шарон. Но это был только один из вариантов,  который  я  обдумывала.  На
секунду  я  замерла,  с  легкой  тревогой  отметив  про  себя,   что   в
составленном мной списке все  еще  оставалось  невычеркнутым  имя  Чарли
Скорсони.
   Вдруг раздался стук в дверь, заставивший меня невольно  вздрогнуть  и
вызвавший скачок адреналина в  крови.  Я  взглянула  на  часы:  половина
первого. Сердце забилось так сильно, что даже руки задрожали. Я  подошла
к дверям, прислушалась и спросила:
   - Кто там?
   - Это я, - раздался голос Чарли. - Можно войти?
   Я открыла дверь. Чарли стоял, облокотившись  на  косяк.  Он  был  без
пиджака, без галстука и  в  кроссовках  на  босу  ногу.  Его  породистая
физионо