достоверность   уцелевших    фактов    и
непосредственность  сиюминутной   интуиции?   Сам   "Дом   доктора   Ди"
подсказывает мне этот вывод: без сомнения, вы полагали,  что  книга  эта
написана человеком, чье имя значится на ее обложке  и  титульном  листе,
однако в действительности многие слова и  фразы  принадлежат  собственно
Джону Ди. А если не ему персонально, то его современникам. Точно так же,
как он взял несколько железных деталей и собрал из  них  жука,  умеющего
летать, я взял несколько  малоизвестных  текстов,  перетасовал  их  -  и
получился роман. Но кто он, новый доктор Ди, -  не  более  чем  проекция
моих личных идей и пристрастий или историческая фигура, образ которой  я
честно старался воссоздать?
   Услышь же меня, Ди, явись из того переулка,  где  я  мельком  заметил
тебя, скитающегося по вечному граду эпохи твоей и моей. И, приблизясь ко
мне, застывшему в ожидании, он не  выказал  желанья  говорить  со  мной:
несомненно, причиной тому была  скорбь  человека,  из  которого  сделали
книжный персонаж: на потребу читателям. И все же мне думалось, что я  не
заслужил столь великого  негодования,  и  мы  пошли  по  городу  вместе,
обсуждая итог. Он обвинил меня в многократных искажениях истины, на  что
я заметил, что вызвал его обратно к жизни и возродил в памяти людей. "Ты
можешь ввести в заблужденье весь свет, - молвил он. - Но я-то знаю,  что
твой  герой  отнюдь  не  похож  на  меня,  по  изъязвлен  червоточинами,
подобными червоточинам твоего ума. Ты  напеваешь  фальшиво.  Я  не  твой
человечек. Я не твой гомункулус. И потому, говорю тебе, довольно  плести
байки - пора пожелать твоей истории доброй ночи".
   "Должен ли я проститься с нею раньше,  чем  увижу,  как  мой  вымысел
оживет?"
   "Отчего не писать о своем времени? Отчего ты бежишь  его?  Не  оттого
ли, что бежишь самого себя?"
   Я слышал этот спор, завершившийся долгим смехом. И, шагая по  городу,
видел столько домов и улиц, которые блекли и исчезали под моим взглядом,
будто целую вечность ступал по теням. Здесь  были  жители,  стоявшие  на
пороге, - когда отворялись двери, их  заливало  светом,  -  а  еще  были
силуэты мужчин и женщин, направляющихся к  воде,  ибо  давным-давно  тут
шумело море; а потом были люди,  бредущие  мимо  холмов,  что  клубились
подобно дыму, мимо гряд из красной глины и кораллов, мимо  камней  -  из
них выложат улицы и построят дома, среди которых я иду и иду,  размышляя
о докторе Ди. Он верил, что материя - это сгустки света и  что  в  самой
сердцевине материального мира откроются великие  тайны,  дотоле  укрытые
пеленой мрака. Затем, когда  я  возжег  свой  фонарь  на  темных  улицах
Лондона, его лучи уперлись в толстый  купол  севшего  на  город  тумана:
словно и небеса, и земля, и море, и  водяные  фонтаны,  и  уличная  пыль
перемешались и слились  воедино.  Рядом  же  со  мной  шагали  позабытые
обитатели Лондона, чьи лица впервые озарились светом, - моравские братья
с Эрроу-лейн, "болтуны", последователи Якоба Беме.  А  кто  еще  был  со
мною? Мэри в своем  белом  кожаном  пальто;  Натаниэл  Кадман;  Маргарет
Лукас; Фердинанд Гриффен; Мэтью Палмер; Эдуард Келли; Дэииэл Мур; Кэтрин
Ди; и множество других, по-прежнему населяющих этот город.
   Я начал с природы, где, точно сирота, искал следы божественного дома,
спрятанные в темном мировом веществе, но теперь я  обрел  свой  конец  в
вечности. Однако это не было мертвым подземным градом.  Завесу  откинули
прочь, и хотя ослепительные звезды  угасли  навсегда,  свет  воображения
залил каждый уголок и каждый квартал, каждую улицу  и  каждый  дом  моей
родины, куда я теперь вернулся. Воображение есть духовное  тело,  и  оно
бессмертно. Быть по сему.
   " - В любом случае, тут история кончается. После этого он исчез.
   - Как он мог исчезнуть?
   - В доме случился пожар. А доктора Ди так и не нашли.
   - Откуда ты все это знаешь?
   - Да ничего я толком не знаю. Понимаешь,  прошлое  -  сложная  штука.
Тебе кажется, будто ты разобрался  в  человеке  или  событии,  но  стоит
завернуть за угол, и все снова меняется. Оно вроде этого  дома.  Тут  ни
одна вещь не остается на месте. И знаешь что? Возможно,  именно  в  этой
комнате доктора Ди посещали видения. Как я ее сейчас назвал?
   - Гадальней. Или кельей для заклинания духов. Что все-таки стряслось,
Мэтью?
   - Скажи, ты ничего не слышал?
   - Нет.
   - А мне почудился голос.
   - Скоро ты увидишь в углу самого этого доктора.
   - Что ж, я и впрямь вижу его.  Смотри".  Доктор  Ди  слышал  все  эти
слова, и они наполняли его душу радостью. И правда, я вижу его теперь. Я
простираю к нему руки, и он тихо напевает мне.

   Мост на Темзе обвалился,
   Обвалился, обвалился...

   О ты, что пытался найти свет во  всех  вещах,  помоги  мне  построить
новый мост меж двумя берегами. И возликуй  вместе  со  мною.  Приди  же,
подойди ко мне, дабы нам слиться в одно. Тогда  Лондон  будет  искуплен,
ныне и вовеки, и все те, кто неразлучен с нами, - живые  или  мертвые  -
станут вселенским волшебным градом.