х действий мы уделили особое
внимание тем из них,  которые должны были накануне нашего  выступления
дезорганизовать  тыл  врага,  то  есть  особым  акциям  -  физическому
устранению живых  объектов,  взрывам,  поджогам  и  бактериологическим
мероприятиям. Эту часть программы мы разработали очень подробно.
     В наше распоряжение были переданы материалы  из  архивов  8-го  -
диверсионного  -  сектора  нашего генштаба и наших органов специальной
службы в Манчжурии и Китае, начиная с органов Доихара и Сакаи и кончая
органами "Вишня" и "Слива",  которые широко практиковали особые акции,
дававшие большой политический и стратегический эффект.
     Бактериологические мероприятия   были   запланированы   нами   по
материалам,  представленным в американский  штаб  генерал-лейтенантами
медицинской  службы  Исии  и  Вакамацу.  Исии  - ныне хозяин гостиницы
"Вакамацусо" - предложил  использовать  маленькие  воздушные  шары,  к
которым   будут   прикрепляться   миниатюрные  приборы,  автоматически
сбрасывающие пробирки с бациллами.
     Затем мы  приступили к разработке самой трудной части программы -
к тому,  как наладить систематическую связь  с  нашими  резидентурами,
чтобы до начала выступления получить максимум данных о северокорейской
армии и об экономических ресурсах красной Кореи.
     Хаш-хаш приказал      планировать      агентурно-разведывательные
мероприятия с таким расчетом, чтобы собрать как можно больше секретных
сведений  о  разработке  руд  в  Северной Корее и прежде всего о вновь
открытых месторождениях вольфрамовых и алюминиевых руд.
     Но вдруг  выяснилось,  что  мы напрасно ломали голову над многими
вопросами.  Большая часть нашей работы оказалась  ненужной.  Из  Сеула
прибыл полковник Бирд и заявил:
     - Осталось так мало  времени  до  начала  событий,  что  придется
предельно   упростить   наши   задачи.  Общие  сведения  о  дислокации
северокорейских войск уже имеются.  Этих сведений  вполне  достаточно.
Наше   наступление   будет   внезапным  и  стремительным.  Враг  будет
разгромлен  в  ходе  первых  же  боев.  Поэтому  нет  необходимости  в
проведении  особых акций против промышленных и транспортных объектов -
пусть все достанется нам в целом виде.
     К началу  июля  1949  года все приготовления были закончены.  1-я
армия под командованием генерала Ким Сек Вона и 2-я под  командованием
Цай  Бен  Дека заняли исходные позиции.  Генерал Робертс приказал всем
американским военным советникам направиться в части,  при которых  они
состояли.  Сам  Робертс  со  своим  штабом обосновался в Сувоне,  в 25
километрах к югу от Сеула.  Там же разместился  со  своей  канцелярией
полковник Бирд.
     Большая группа наших офицеров,  в их числе Ии и Минами, выехала в
Корею.
     Наступление было назначено на 25 июля. Оно должно было начаться с
пограничной перестрелки.

5

     В этот  день  я  вместе  с  Пак  Ча Деном стал с утра разыскивать
Роберта Хана.  Не застав доктора дома - он жил в отеле "Ясима",  -  мы
стали  звонить  в  контору  "Тоа-цусе"  в Цукидзе,  в кафе "Акахоси" в
Сибуя,  в бар "Мицуяма",  в ресторан "Мантинро",  во  все  места,  где
собирались  местные  корейцы  -  сторонники тайханского правительства.
Доктора нигде не было.
     Пак Ча Ден высказал предположение о том, что доктор, по-видимому,
получил хорошие вести из Кореи  и  начал  плести  тайные  политические
комбинации.  Наш доктор,  по словам Пак Ча Дена,  до недавнего времени
примыкал к группировке премьер-министра Ли  Бем  Сека,  враждующего  с
президентом   Ли  Сын  Маном,  но  затем  переметнулся  к  сторонникам
возведения на  престол  принца  Ли  Ына,  генерал-лейтенанта  японской
армии.
     Вечером мне  позвонила  секретарша  Хаш-хаша   и   передала   его
распоряжение: немедленно прибыть в Таканаву.
     В переулке было совсем темно,  фонари не горели. В домике-бунгало
тоже не было света,  звонок не действовал.  Я постучал. Открыв дверь и
разглядев меня, Хаш-хаш спросил с недоумением:
     - А вы чего приплелись? Я вас вызвал на завтра.
     Узнав, что я явился  по  распоряжению,  переданному  секретаршей,
Хаш-хаш выругался.  Опять эта дура напутала;  единственное, что она не
путает,  это  часы  свиданий  с  кавалерами.  И  с  этим  светом  тоже
безобразие.  Токийский  союз  электриков  опять  объявил  забастовку и
выключил свет на сутки. Надо скорей покончить с красными.
     У Хаш-хаша  не  было спичек,  а зажигалка испортилась.  Мы прошли
ощупью в темную комнату.
     - Где этот доктор? - спросил я. - С утра ищу его. Как там дела?
     - Доктор послан в Сеул. Я говорил, что нельзя начинать, не собрав
все  сведения.  Вот  и  получился конфуз.  - В голосе Хаш-хаша звучало
злорадство.  - На рассвете двинули два полка из Кэсона  в  направлении
Кымчона.   Сперва   шло  хорошо,  неприятель  впустил  наших  на  свою
территорию,  а потом  ударил  с  двух  сторон,  наши  не  выдержали  и
откатились  назад.  Во  время  боя два тайханских батальона перешли на
сторону северян.  В общем,  получилась осечка.  Мак приказал  отменить
поход и вызвал обоих идиотов на расправу.
     - Полковник Бирд,  по-моему,  ничего не смыслит в делах разведки,
но зато производит впечатление бравого офицера.
     - Кто? Бирд? - Судя по голосу, Хаш-хаш скривил губы. - Всему миру
известно,  что ваш Бирд - доверенный "Анаконда коппер майнинг компани"
и его интересуют только медные руды в Габсане и  Канге.  Он  такой  же
боевой офицер, как вы римский папа.
     Я вспомнил,  как  Хаш-хаш   настаивал   на   сборе   сведений   о
месторождениях  вольфрамовых  и  алюминиевых  руд,  но  воздержался от
замечания.
     Раздался стук в наружную дверь.  Хаш-хаш вышел в переднюю, открыл
дверь и стал сердито шептаться с кем-то. Вернувшись, он шепнул мне:
     - У  меня  нет  ключа  от другой комнаты,  придется привести сюда
человека.  А вы уходите немедленно и не смейте заговаривать  со  мной.
Ждите моего звонка завтра вечером.
     Он привел кого-то и усадил в углу комнаты.  На слух я  определил,
что  пришли двое.  В это время во двор въехала машина и дала протяжный
гудок. Хаш-хаш выскочил в переднюю и, открыв дверь, стал разговаривать
с  кем-то  по-корейски,  вставляя американские ругательства.  Во дворе
снова зашумела машина.  Вдруг свет фар  через  окно  осветил  комнату.
Только  на одно мгновение,  но этого было достаточно.  Я успел бросить
взгляд на сидящих в углу комнаты и  вздрогнул.  Приведения?  Нет,  это
были  не  приведения.  Напротив  меня  сидели они - настоящие,  живые,
воскресшие.
     Вошел Хаш-хаш и сказал:
     - Ну,  тигры,  придется всем вам выметаться отсюда.  Выходите  по
одному.  Первый  выходит  в  переулок и сворачивает направо,  второй -
налево,  третий выйдет через задний двор  в  другой  переулок.  Первым
идите вы, Хиропон. Не смейте прощаться вслух.
     Я громко засмеялся.
     - Обойдемся   без  этой  церемонии,  подполковник.  Мы,  японские
офицеры специальной службы,  умеем узнавать друг друга  в  темноте  по
запаху. Здорово, Дзинтан и Муссолини!
     Они дружно гаркнули:
     - Здорово, Каппа!
     - Я  сменил  кличку.  Теперь  меня  зовут  Хиропон.  Подполковник
Харшбергер, наш благодетель, банзай!
     - Банзай! - подхватили они.
     Хаш-хаш протяжно свистнул:
     - Вот это ловко... узнали друг друга по запаху, черти...
     Я вытащил спички из кармана:
     - А вот и спички. Подполковник, нам надо отпраздновать встречу. У
вас в шкафу есть виски. Давайте выпьем вместе, кутнем как следует.
     - Здесь вам не бар,  - сказал Хаш-хаш строго.  - Пейте  в  другом
месте, а мне сегодня нельзя пить.
     Мы вышли втроем и отправились ко мне.  Я провел друзей в  комнату
Миками,  а  сам,  пройдя  к  себе,  схватил  фотокарточки на этажерке,
изорвал их на мелкие кусочки и швырнул в стенной шкаф.
     Из ближайшего   ресторана  нам  доставили  угощение  и  несколько
бутылок сакэ.  Мы начали пить.  Я не спрашивал у друзей, каким образом
их  конверты  и сабли оказались у других.  Дзинтан и Муссолини тоже не
касались этой темы.  Но через некоторое время  Дзинтан,  усмехнувшись,
сказал:
     - Я был уверен в том,  что ты  догадаешься  обследовать  трупы  и
поймешь в чем дело.
     Мне ничего не оставалось,  как подтвердить это.  Я  сказал,  что,
осмотрев  трупы,  сперва  удивился,  а потом понял и решил последовать
примеру друзей.
     - А где Кацумата и Минэ? - спросил я.
     - Один на Окинаве, другой на Тайване, - ответил Муссолини.
     Мы пили до утра.  Последнее облако сошло с моей души.  Мои друзья
живы,  никто из нас не был трусом.  Судьба избавила нас от смерти в то
утро, потому что предназначила для грядущих великих дел.

6

     Доктор и  Лим  Хо задержались в Сеуле и вернулись в конце средней
декады  августа,  спустя  несколько  дней  после  четвертой  годовщины
капитуляции.  На  этот раз мы встретили траурную годовщину без чувства
скорби.  В тот день контора Аояма,  помещающаяся в Маруноути-билдинге,
получила  приказ из Хибия набрать офицеров-инструкторов и сформировать
отряд волонтеров из офицеров и унтер-офицеров для отправки на материк.
Правда,  нас опечалила весть о смерти Исихара. Умер самый дальновидный
из всех генералов империи.  И умер как раз на пороге больших  событий,
которые он предсказал в своей "Последней войне".
     Сейчас же после возвращения Роберта Хана наша группа  возобновила
работу.  Штаб главнокомандующего убедился в том, что начинать активные
действия без солидной разведывательной подготовки нельзя.
     Из Сеула  прислали новую схему мероприятий.  На этот раз она была
очень подробной.  Бирд использовал нашу  программу,  забракованную  им
недавно,  и  дал  точное расписание действий на 1950 год по кварталам.
Все предложенные нами комбинации для  проникновения  в  неприятельскую
агентурную  сеть  и ее контриспользования,  для расширения контингента
объектов   вербовки,    проведения    особых    акций,    начиная    с
бактериологических  мероприятий  и  акций  по  физическому  устранению
северокорейских  политических  и  военных   деятелей,   были   приняты
полностью.  На  каждый  квартал  было намечено уничтожение двух членов
правительства и двух чинов высшего командования.  С 1 января по 1 июля
1950  года  должны  были  стать  трупами  восемь  лидеров северян.
     Мы дополнили  схему  Бирда  программой  увеличения   стационарных
агентов ("ар эй") и маршрутных агентов ("ди эй") и создания нескольких
резервных резидентур,  которые должны вступать  в  действие  только  в
случае провала основных.
     По окончании этой работы Хаш-хаш дал нам для детальной разработки
схему  акций,  связанных  со  вторым этапом осуществления плана "Эй Би
Си".
     Операции, перечисленные   в  этой  схеме,  объединялись  условным
наименованием "Первая специальная служба" и  предусматривали  создание
агентурной    сети    во    всех    крупных    городах   Манчжурии   и
Пекин-Шанхайгуаньского района. Эти мероприятия имелось в виду провести
в течение периода январь - май 1950 года.
     Все работы по новой схеме Бирда и по  схеме  "Первая  специальная
служба" были закончены нашей группой в начале декабря. Сейчас же после
этого Хаш-хаш приказал полковникам Хидака и Судзуки направиться вместе
с  Лим  Хо  в  Сеул  для  непосредственного  участия  в  осуществлении
намеченных действий.
     Хидака взял  с  собой группу офицеров,  работавших ранее в органе
специальной службы в Китае,  а Судзуки - двадцать офицеров, окончивших
в свое время разведывательные школы Накано и Нанайскую в Корее.
     Контора Аояма уже подготовила к отправке в  Корею  три  отряда  -
первый  отряд  был  сформирован  генерал-лейтенантом  Ватанабэ Ватару,
второй - полковником Саваи  Тецуба  -  тем  самым,  который  во  время
прошлой  войны  был  советником  "короля Монголии" Дэвана,  а третий -
вице-адмиралом Кондо Эйитиро.  Отряд Кондо,  состоявший из  танкистов,
направился на Окинаву для специального обучения.
     От имени  начальника   штаба   главнокомандующего   генерал-майор
Альмонда Хаш-хаш объявил нам благодарность. Я и доктор получили отпуск
на неопределенный срок.  Роберт Хан уехал в Атами, где снял виллу, а я
решил после Нового года пройти курс лечения в Юмото, недалеко от озера
Тюдзендзи.
     За день  до  моего  отъезда  на  курорт  ко  мне пришли Дзинтан и
Муссолини. Они уезжали на Тайвань.
     - Жалко,  что  вы  едете  туда,  -  сказал я.  - Самое интересное
начнется в другом месте.
     Дзинтан посмотрел на карту Азии, висевшую на стене над этажеркой,
на которой теперь стоял портрет Исихара.
     - Когда  начнется,  везде  будет интересно,  - тихо сказал он.  -
Можем встретиться в следующий раз в  самом  неожиданном  месте.  Перед
началом   прошлой  войны  я  простился  со  своим  братом-моряком,  он
направился к Гавайским островам,  я - в Тяньцзин,  а  через  месяц  мы
встретились у берегов Явы. Вот так может произойти и на этот раз.
     Муссолини провел пальцем по карте от Тайваня до Пекина и затем до
продолговатого, имеющего форму бумеранга Байкала.
     - Встретимся здесь.
     Мы решили  покутить на прощание.  Объехав несколько модных кафе и
баров и изрядно охмелев, мы очутились около станции Отяномидзу.
     На углу  улицы  мы  увидели старичка гадальщика с длинными белыми
усами,  в старинной шапочке с хвостиком и в темных  очках.  Перед  его
столиком стояла богато одетая женщина. Он рассматривал в лупу ее руку.
Женщина повернулась,  и мы  увидели  плакат,  приклеенный  к  столику:
"Долой суеверия! Научная физиогномика и хиромантия".
     Мы узнали его сразу и,  переглянувшись,  захохотали.  Я предложил
подойти  к  гадальщику  поздравить  его  с успехами на новом поприще и
спросить, что нас ожидает в будущем. Мы подошли к Осьминогу и, щелкнув
каблуками, отдали честь. Он взглянул на нас поверх очков и открыл рот,
но сейчас же взял себя в руки.  Медленно оглядев нас с головы до  ног,
он опустил глаза и сказал печально-торжественным голосом:
     - У всех вас троих  на  лице  начертаны  знаки  "тайке"  -  знаки
неотвратимой  беды.  Всех  трех ждет великое неблагополучие и позорная
кончина. За печальные предсказания денег не беру.
     Он взмахнул хвостиком шапочки и повернулся к старушке, подошедшей
к столику.  Мы молча отошли от  гадальщика.  Пройдя  несколько  шагов,
Дзинтан поцокал языком:
     - Молодец старик,  не  растерялся.  Сразу  понял,  что  мы  хотим
посмеяться  над  тем,  что ему пришлось стать уличным прорицателем,  и
опередил нас - нанес удар первым.
     Зловещее предсказание  Осьминога  омрачило  наше  настроение.  Мы
зашли в бар,  чтобы смыть  неприятный  осадок.  Муссолини  вытащил  из
кармана два маленьких мешочка и протянул мне и Дзинтану со словами:
     - Старик может болтать что угодно.  Талисман  из  Нарита  охранит
нас.
     Я взял мешочек и засунул во внутренний карман. Уже темнело, когда
я  простился  с  друзьями на Кагурадзака.  Они медленно,  пошатываясь,
пошли вниз к трамваю и  исчезли  в  толпе.  Мне  показалось,  что  они
растворились в воздухе, как привидения.

7

     Я пробыл  в Юмото только полторы недели.  Из конторы Аояма пришла
телеграмма: завтра к 22 часам явиться в контору.
     Придя в  назначенное время на седьмой этаж Маруноути-билдинга,  я
застал там генералов Кавабэ,  Камата,  Арисуэ,  Онодера, Танака, Дои и
Ямаока,  полковников Хаяси и Котани и подполковника Ямадзаки.  Кавабэ,
внимательно оглядев меня, буркнул:
     - Побриться немедленно.
     Котани взял меня под руку  и  потащил  в  соседнюю  комнатку.  Он
показал  мне,  как надо обращаться с электрической бритвой,  и включил
ток.  Машина загудела,  как маленький пылесос.  Котани провел рукой по
моим щекам и кивнул головой:
     - Теперь можно идти на аудиенцию.
     Я узнал,  что  сейчас  мы  поедем  представляться  самому хозяину
главной конторы и прибывшему в Японию председателю объединенной группы
начальников  штабов  Америки.  Мак  решил удостоить нас приемом в знак
того, что удовлетворен нашей работой.
     Вернувшись в  приемную  комнату,  я  увидел щупленького старика с
нафабренными усиками, в старомодной визитке. Это был генерал-лейтенант
медицинской службы профессор Исии,  знаменитый создатель бомбы "И". Он
рассказывал обступившим его  генералам  о  том,  как  надо  выращивать
орхидеи. Котани шепнул мне, что сейчас же, после того как в Хабаровске
начался  суд  над  японскими  военными,   обвиняемыми   в   применении
бактериологического оружия, штаб Макартура отправил Исии в бест. Скоро
Исии поедет в Америку,  будет работать в лаборатории Вульперта в  Кэмп
Детрик под Вашингтоном.
     Вскоре за нами приехал майор  Ириэ,  американский  японец,  и  мы
направились в дом страховой компании.  Нас подняли на шестой этаж.  Мы
прошли в аванзалу,  где находились обер-секретарь  Мака  генерал-майор
Уитнии старший адъютант полковник Банкер.  Полковник сейчас же вошел в
кабинет главнокомандующего, а генерал поздоровался с Кавабэ за руку и,
отведя  его  в  угол,  стал  разговаривать  через переводчика Ириэ,  -
по-видимому, относительно процедуры представления.
     Нас угостили манильскими сигарами.  Когда мы докурили их почти до
половины, в дверях показался адъютант и жестом пригласил нас. Мы вошли
вслед  за Кавабэ в огромный кабинет главнокомандующего и,  пройдя его,
вступили в  следующую  комнату  -  курительную  Мака.  Она  тоже  была
огромной.
     Около камина в креслах из  крокодиловой  кожи  сидели  двое.  Они
встали  и ответили кивком на наш поклон.  Мак был в рубашке с небрежно
расстегнутым воротником,  на  котором  виднелись  пять  звездочек.  Он
держал  в  зубах  не  маисовую  трубку,  с которой обычно снимался,  а
японскую трубочку с золотой головкой и  стволом  из  черного  бамбука.
Этим он,  очевидно, хотел подчеркнуть свое благоволение к нам. Рядом с
ним стоял генерал с четырьмя звездочками. У него был огромный выпуклый
лоб  и  выпирающий  вперед рот.  По бокам этой карикатурной физиономии
торчали большие оттопыренные уши,  напоминающие ручки китайской  вазы.
Это был Брэдли.
     У окон разместилась группа старших офицеров и штатских.  Рядом  с
низеньким  толстым штатским стоял Хаш-хаш в парадной форме,  с орденом
Серебряной звезды на груди.  Он что-то говорил на ухо  толстяку.  Поза
Хаш-хаша  была  весьма  почтительной.  За  толстяком  стоял коренастый
генерал со свирепой,  квадратной физиономией,  с тремя звездочками  на
воротнике,  расстегнутом,  как у Мака.  Это был командующий 8-й армией
Уокер.
     Церемония представления была очень простой. Мы по очереди, сделав
шаг вперед и шаркнув ногой,  громко называли свою фамилию и чин.  Ириэ
переводил.  Нам протягивали руку - Мак пожимал слабо, а Брэдли крепко.
Затем мы кланялись и делали шаг назад.  Мак вместо улыбки щурил и  без
того узкие глаза с набухшими веками.
     Все прошло гладко, если не считать того, что генерал-майор Танака
вместо своей фамилии брякнул "Тайфун",  но тут же поправился. Мак чуть
заметно улыбнулся и кивнул головой.
     Как только мы кончили представляться,  Мак вынул трубку изо рта и
низким хрипловатым голосом отрывисто сказал:
     - Очень  рад  видеть  друзей Америки.  Уверен,  наши общие усилия
дадут результаты э...  по части укрепления основ демократии в Японии и
э... претворения в жизнь идеалов демократии. Очень рад.
     Ответное слово держал Кавабэ.  Он вытащил из кармана  листочек  и
стал читать.  Ириэ переводил каждую фразу отдельно. Кавабэ сказал, что
все   благомыслящие    японцы,    проникнутые    чувством    искренней
признательности  к  его  высокопревосходительству  фельдмаршалу за его
истинно гуманное отношение к побежденной Японии и за его благоуспешные
неустанные  заботы  в  направлении  демократизации страны и пресечения
попыток  разрушительных  элементов  распространять  тлетворные   идеи,
считают   высокой  честью  для  себя  участвовать  в  деле  выполнения
влаголюбивых  предначертаний  его  высокопревосходительства  по  ча