помнит,  сколько просидел, опустошенный
от  главного  известия.  Однако  вернувшийся начальник Главпура тут же
вернул к действительности:
     - Ты вот что, Василий Петрович, перестань мне хвалить хальковцев.
С информацией, которую получаю от тебя, я вечно выгляжу белой вороной.
     От былой любезности Епишева не осталось и следа.  "Значит,  ЦК не
удовлетворен моей информацией.  Вернее, тем, что я отдаю должное Амину
за   его   работоспособность.  Нет,  не  Амину  лично,  Епишев  сказал
хальковцам.  Против них и  Амина  в  Афганистане  настроены  работники
госбезопасности.  Да,  только они.  Посол по-настоящему еще не вошел в
курс дела,  партийные советники стараются держать нейтралитет,  а  те,
кто  оглядывается  на  комитетчиков,  все  равно  категорически против
"Хальк" не выступают. Значит, ЦК начинено информацией КГБ".
     - Вам надо возвращаться назад, - не глядя на него, сказал Епишев,
вновь принимаясь за свои записи.  Редкий случай увидеть, как начальник
работает.
     - Домой я  могу  заехать?  -  попытался  в  последний  раз,  хоть
косвенно, выйти на причину своего странного вызова в Москву Заплатин.
     - Конечно, - не понял Алексей Алексеевич подоплеки. - Самолетов в
ваши края теперь будет много, так что с отправкой проблем не станет.
     "Да нет уж,  хоть  день,  но  дома  побуду",  -  подумал  Василий
Петрович.
     Необходимое послесловие.
     Епишев не  случайно  произнес эту фразу насчет самолетов.  В этот
день,  10  декабря,  министр  обороны  отдал  приказ,  вернее   устное
распоряжение, о начале формирования 40-й армии.
     Утром Заплатина вновь срочно вызовут к Епишеву. Тот возьмет его с
собой  к  министру обороны.  Устинов вначале будет занят,  потом уедет
почти на два часа, предупредив, чтобы ждали его. Вернувшись, пригласит
Василия Петровича в кабинет, протянет шифровку.
     Заплатин вначале прочтет подпись - "Представитель  КГБ",  и,  уже
почти зная,  что там написано,  пробежит ее глазами.  Да, все то же: в
Афганистане все  рушится,  Амин  занимает  все  более  проамериканские
позиции.
     - Я бы своей подписи  здесь  не  поставил,  -  протянет  документ
обратно Заплатин.
     - Почему? Вот поговорите с такими, - скажет Устинов сидевшему тут
же  Епишеву.  Алексей  Алексеевич неодобрительно покачает головой,  но
Заплатин решительно повторит:
     - Я  не  могу  согласиться с тем,  что написано в этом донесении.
Давайте пригласим сюда автора шифровки и вместе будем  разбираться  по
каждому факту.
     - Вот видите, вы там, на месте, никак не разберетесь между собой,
а  нам здесь за вас принимай решение,  - в сердцах воскликнет Устинов.
Захочет еще что-то сказать, но передумает: - Вы свободны.
     Выйдя из  кабинета  министра,  Василий  Петрович  увидит знакомых
офицеров в полевой форме.  Узнав,  что  большая  группа  оперативников
срочно  вылетает  в  Ташкент  и Термез,  начнет о чем-то догадываться.
Однако еще через день ему совершенно неожиданно  порекомендуют  вместо
Афганистана  поехать  в те военные училища,  где обучаются афганцы,  -
посмотреть жизнь и быт.
     "Сказали бы  просто,  что хотите убрать не только из Афганистана,
но и из Москвы".  - После выяснения всех  подробностей  с  "обращением
дочери  в  ЦК"  Заплатин  начал  смотреть  на происходящие вокруг него
события немного глубже.
     Вернувшись из поездок по училищам,  доложил о результатах.  Как и
ожидал,  доклад  его  никому  не  был  нужен:  все  уже  работали   на
Туркестанский округ. А когда официально будет объявлено о вводе войск,
Епишев пригласит Заплатина к себе:
     - Ну, знаешь, что произошло?
     - Слышал.
     - Надо   срочно   возвращаться   туда.   Обстановка,  и  особенно
политическая, сложная.
     - Она другой и не может быть. Но можно свое мнение?
     - Конечно, пожалуйста.
     - Товарищ генерал армии, я бы не хотел возвращаться в Афганистан.
Мое присутствие там нецелесообразно.
     - Это почему же?  Ты ведь прекрасно разбираешься в обстановке,  а
посылать кого-то нового...
     - Сейчас,  с  приходом  к  власти  Бабрака  Кармаля  и  "Парчам",
придется круто поворачивать руль в политике в другую сторону.  Я этого
не смогу сделать,  потому что работал с другими людьми.  За свою шкуру
не дрожу, но делать мне в Афганистане больше нечего.
     Устинов, как  ни странно,  поймет и поддержит Заплатина.  Епишев,
правда, намекнет:
     - Но лететь-то все равно придется, Василий Петрович. У вас же там
жена, вещи.
     - Товарищ  генерал  армии,  я  не  хочу лететь туда даже по этому
поводу.
     - Хорошо,  больше  не  будем  возвращаться к этой теме.  Я скажу,
чтобы передали Магометову и Тутушкину,  пусть  они  помогут  собраться
вашей жене.
     К сожалению,  генерал-майор Тутушкин, заместитель Магометова, еще
до  этого  получит указание из КГБ ничего не сообщать жене Заплатина -
ни зачем он вызван в Москву,  ни почему  не  возвращается.  Постепенно
среди  советников  родились  слухи:  Заплатина  исключили  из  партии,
разжаловали из генералов,  а сам он  находится  под  следствием.  Жена
бросится к его рабочему столу,  сожжет все, что было написано мужем за
время работы в Афганистане. А написано было очень много...
     Заплатин стал первым, кто выразил свой протест против ввода войск
в Афганистан.  Академики Богомолов, Сахаров с их письмами будут после,
Заплатин   же,  коммунист,  политработник,  генерал,  отказался  ехать
служить туда.  Для конца семидесятых годов -  тягчайшее  преступление.
Однако  никто  его  за  это  не выгонял из армии и партии.  Служил еще
несколько лет.  Первый афганец, которого он встретил через одиннадцать
лет, был его подсоветный Экбаль Вазир. Но об этом уже упоминалось...

Глава 23
          ПОДНЯТЬ БЕЛОРУССКУЮ ДИВИЗИЮ. - НАПРАВЛЕНИЕ - ЮГ. -
  ВЫЛЕТ "МУСУЛЬМАНСКОГО" БАТАЛЬОНА. - ЕЩЕ ОДНО ПОКУШЕНИЕ НА АМИНА. -
            "РУКОВОДСТВОВАТЬСЯ СТАТЬЕЙ 51 УСТАВА ООН...".

     13 декабря 1979 года. Москва. Генеральный штаб.

     Военные - единственные,  кем страна имеет право рисковать.  И  12
декабря,  приняв решение на ввод войск, политическое руководство пошло
именно на это.
     13 же декабря помимо всех остальных событий Огарков срочно вызвал
к себе командующего ВДВ Дмитрия Семеновича Сухорукова.  Тот со  штабом
ВДВ  инспектировал дивизию,  расположенную в Белоруссии,  но начальник
Генштаба повторил:
     - Все отставить. Прибыть немедленно.
     Через два часа Сухоруков уже был в Москве и докладывал маршалу  о
своем прибытии.
     - Для одной из твоих  дивизий  будет  поставлена  задача.  Боевая
задача,  -  тут  же  уточнил  Огарков,  потому  что  десантники  вечно
выполняли какие-нибудь задания, - Какую лучше поднять?
     Сухоруков думал,   что  начальник  Генерального  штаба  продолжит
постановку задачи или  хотя  бы  в  общих  чертах  пояснит,  что  ждет
дивизию,  в  каком регионе,  сроки готовности,  но Огарков,  замолчав,
испытующе глядел на него.
     Однако ответить  Дмитрий  Семенович  не  успел.  В  кабинет вошел
командующий  военно-транспортной  авиацией,  и  Огарков,   кивнув   на
Сухорукова, так же двумя фразами озадачил и летчика:
     - Десантники получают боевую задачу.  С учетом  дислокации  вашей
авиации на аэродромах,  какую из их дивизий мы сможем поднять в воздух
с наименьшими проблемами?  В первую очередь имеется  в  виду  время  и
скрытность.
     Командующие посмотрели друг на друга,  молча подошли к столу,  на
котором топорщилась свежими склейками карта.  Вгляделись каждый в свои
точки.
     - На сегодня больше всего самолетов у меня в Белоруссии, - первым
доложил летчик.
     - Дмитрий Семенович?  - потребовал ответа Огарков у Сухорукова. -
Что вы скажете о своей белорусской дивизии?
     - Готова  к  любым  действиям.  Там  как  раз  находится и группа
офицеров из штаба ВДВ, если что, помогут командованию на первых порах.
     - Хорошо.  Поднимаем  эту  дивизию.  Сегодня  ночью  ей  быть  на
аэродромах взлета. Боеприпасы с собой, но пока не выдавать.
     - Какую  задачу я должен поставить командиру дивизии?  - не терял
надежды добиться хоть какой-то конкретности Сухоруков.
     - Пока  произвести расчеты на высадку десанта посадочным способом
на аэродромы номер один, номер два и номер три.
     - Кто мне поставит задачу?
     - Или я,  или министр обороны.  Время и место  выполнения  задачи
также  укажем  при  постановке  задачи.  Все,  выполняйте первый пункт
приказа.
     Необходимое послесловие.
     К ночи  на  14  декабря   командир   воздушно-десантной   дивизии
генерал-майор  Иван Федорович Рябченко выведет свои полки к аэродромам
взлета.  О возможном выполнении  именно  боевой  задачи  знали  только
комдив,  начальник штаба,  еще два-три человека. Вся остальная дивизия
думала,  что штаб ВДВ решил устроить проверку,  организовав учения  на
недельку.  Или  меньше  -  из-за  глубокого  снега  и морозов.  Многие
офицеры,  не говоря уже о  солдатах,  не  успели  попрощаться  даже  с
семьями  -  такие  учения  для десантников проходили достаточно часто,
каждый раз не напрощаешься.
     Оказалось, однако,  что дивизия улетала не на неделю, а на девять
лет. И не на учения, а на войну. Первые на нее уходили именно так - не
прощаясь.
     14 декабря летчики ВТА получат приказ перебазироваться  вместе  с
десантниками   на   среднеазиатский   аэродромный   узел.  Становилось
известным направление - юг.
     В последний  день  декабря  десантник Сергей Голиков напишет отцу
письмо, в котором он, следуя законам акростиха, когда каждая начальная
буква  строки  является  частью  слова,  сообщит  на станцию Шаховская
Московской области о дальнейшем:
     "Здравствуй, папка! С приветом, с
  Моим огромным приветом, твой Сергей. Все пом-
  Ыслы мои сейчас о доме, как вы там Новый год в-
  Стречаете. У меня все в порядке, я теперь командую
  Отделением, ребята отличные, мы довольно быстро
  Выяснили отношения и поняли друг друга. Я по-настоящ
  Ему узнал службу. Что такое караул в мокрых
  Рукавицах и сапогах, Но теперь я знаю, что
  Шесть десантников стоят роты... солдатни.
  И теперь стальная пружина сработает, я знаю, в
  Любой ситуации. Папка, как ты там воюешь с зимой?
  Или у вас тоже снег по заказу? У нас так он
  Пошел только 31 декабря, под Новый год. А Новый год,
  Если б ты знал, я встретил на посту
  Рядом со Знаменем, его я охранял. Сейчас сменился, и
  Есть время написать тебе. Как солдат солдату
  Выкладываю тебе свои думы. Знаешь, армия -
  Она многому меня научила, прежде всего ценить
  Родителей своих. Как я перед вами в долгу,
  Об этом я раньше мало задумывался, и только
  Теперь я научился ценить ваши заботы. Четыре дня назад,
  27-го, было ровно восемь месяцев, как я расстался с вами на
  ВДНХ. Как много изменилось с тех пор, особенно я,
  А Татьяна, наверное, совсем взрослая, как там она,
  Форсу, наверное, много? Вы следите за ней, помо-
  Гайте, ей сейчас трудно. Папка, как ты там?
  А на охоту, наверное, так и не выбрался, ждешь меня.
  Ничего, я вот уже стрелять научился, приду,
  И тогда вместе сходим. Я начал немного по дому
  Скучать, тем более что письма от вас получал
  Только в прошлом году, а от Наташи уже давно,
  А точнее, три месяца не получал, поздравила меня моя
  Наташа с днем рождения, и все, даже не знаю, что
  Ей трудно, что ли, написать..."
     Так родители прочли и узнали, что "Мы совершили переворот 27-го в
Афганистане". Сергей погибнет 8 августа 1980 года.

     Декабрь 1979 года. ТуркВО - Баграм.
     Вылет в  Афганистан  получился  не  такой  уж  заинтригованный  и
романтичный,  как  это  представлялось  солдатам  из  "мусульманского"
батальона.
     Сначала, после гибели Тараки,  про них на целый месяц  забыли,  и
прапорщики   с  жадностью  набросились  на  дармовую  рабсилу,  доселе
тщательно оберегаемую.  "Камикадзе" превратились  в  мойщиков  посуды,
землекопов,  каменщиков,  подносчиков,  просто в "стой и жди".  Взвыли
даже офицеры:  оказывается, за эти полгода, пока они занимались боевой
подготовкой,  никуда не исчезли требования подметать плац, подстригать
траву,  красить табуретки и заниматься еще миллионом дел, нужных порой
только  проверяющим,  Которые,  кстати,  тоже никуда не исчезли за это
время.
     Но в конце октября сверкнул для "мусульман" вдруг луч надежды: из
отпусков срочно  отзывали  офицеров,  солдат  выуживали  из  столовых,
котлованов,  складов.  В  очередной,  третий,  раз приказали выстирать
афганскую  форму,  чтобы  не  выглядела  новой.  В  ноябре  уже  вовсю
водили-стреляли,  а  8  декабря  вечером  вновь  потребовали  сдать  в
секретную часть все документы. Единственное, что оставалось в карманах
у  офицеров,  -  алюминиевые  жетоны с личными номерами.  На технике в
спешном порядке снимались или закрашивались номера.
     Но если  раньше задача батальону более-менее была ясна - охранять
Тараки,  то теперь даже полковник Колосов разводил руками в  ответ  на
молчаливые вопросы Халбаева:  не знаю. Просто лететь в Афганистан, там
все прояснится.
     Лететь так лететь.  9 и 12 декабря,  двумя рейсами, спокойно, без
стрельбы и захвата плацдармов,  батальон перелетел в Баграм,  к  нашим
десантникам.
     Необходимое послесловие.
     Уже там "мусульман" переоденут в афганскую форму и прикажут ждать
команды.  Истинное предназначение батальона в тот момент  знало  всего
несколько человек в Москве: в день покушения на Амина, если обострится
обстановка, выдвинуться к Кабулу и стабилизировать ситуацию. Имелось в
виду 16 декабря.
     Если бы удалось покушение на Амина,  "мусульманский"  батальон  и
батальон  Ломакина  -  Пустовита  могли  быть единственными советскими
подразделениями,  ступившими на  афганскую  землю  для  предотвращения
кровопролития  во  время  смены  руководства.  Только  "гладко было на
бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить...".

     13 декабря 1979 года. Баграм.
     Старший военный  советник  гарнизона  полковник  Олег Арсентьевич
Скугарев,  вернувшись из Кабула,  немедленно собрал у себя в  кабинете
офицеров особого отдела.
     - Товарищи!  В стране возможен государственный переворот.  Задача
нам:  ни  под  каким  предлогом  не  дать подняться в воздух ни одному
самолету.
     - А  когда,  кто,  что?  -  поинтересовались особисты,  но тут же
поняли всю бестактность вопросов и замолчали.
     Скугарев удовлетворенно кивнул, благодаря за понимание.
     - Кроме имеющихся самолетов два дня  назад,  как  вы  знаете,  из
Союза пригнали партию "мигов". Сдачу самолетов затянуть, причины любые
- некомплект запчастей,  плохая регулировка и тому  подобное.  Пока  в
этих машинах должны сидеть наши летчики,  а не афганские.  Все.  Ждите
дальнейших указаний...
     Третий день ждал указаний и генерал-лейтенант Гуськов. 10 декабря
в его бункере появились связисты, начали устанавливать новый телефон.
     - Откуда связь? - шутливо спросил их Николай Никитович.
     Те переглянулись, затем показали пальцами вверх.
     "Космическая?" -  шутливый  настрой  у генерала сразу исчез.  Эту
связь просто так устанавливать не будут.  Значит,  последуют  команды.
Какие и от кого?
     И 13 декабря телефон наконец ожил.
     - Николай Никитович? Это Устинов.
     - Здравия желаю, товарищ Маршал Советского Союза.
     - Вам товарищ Андропов еще не звонил?
     - Никак нет.
     - Значит,   позвонит.  Там  самолет  нужно  будет  один  принять,
обеспечьте, чтобы все было в порядке.
     - Есть, обеспечим.
     Слышимость была  прекрасной,  словно  министр  обороны  находился
где-то рядом.  Не успел Николай Никитович положить трубку,  как тут же
вновь раздался звонок. Андропов?
     Да, это был он.  Хотя и вежливо,  но тем не менее приказным тоном
повторил уже  известное:  принять  самолет,  обеспечить  скрытность  и
безопасность пассажиров, которые прибудут на нем.
     Странную особенность   стал   замечать   за   собой   генерал   в
Афганистане. Чувствуя, что волей судьбы оказался в какой-то непонятной
еще политической игре,  тем не менее не стремился  и  не  желал  знать
что-то  сверх  того,  что  относилось лично к нему.  Вот и сейчас было
совершенно безразлично,  кто прилетит  и  зачем.  С  него  требовалось
обеспечить безопасность - это он сделает,  а остальное... На остальное
тоже люди есть.  Если Афганистаном командует не Устинов,  а  Андропов,
вот его люди и пусть знают больше.
     Необходимое послесловие.
     Ночью на  аэродром  Баграм рейсом из Ташкента приземлится Ту-154.
При заходе на посадку на всем аэродроме неожиданно отключится  свет  -
выйдет  из  строя  электростанция.  Пока  будут  возиться с аварийной,
летчики практически вслепую посадят самолет  в  трех  метрах  от  края
бетонки. Нехороший симптом, если верить в судьбу...
     Из самолета выйдут  вначале  андроповские  "ребята  в  штатском",
возьмут  машину  под свою охрану,  а уж потом на трапе появится группа
афганцев с коренастым мужчиной в центре.
     Это был  Бабрак  Кармаль.  Лидер  "Парчам",  сведенный  в  Москве
судьбой и Андроповым с халькистами Гулябзоем,  Ватанджаром и  Сарвари,
сумел  перебороть  в  себе  обиду  на "Хальк" и объединиться с бывшими
министрами против общего врага - Амина.  Распределили будущие посты  в
новом  правительстве  и  стали  ждать  лучших времен.  И вот из Кабула
пришла весть:  Амина не станет 16 декабря в 19 часов вечера.  К  этому
времени   новое   правительство   республики  должно  конечно  же  уже
находиться в Афганистане.
     Прибывших афганцев  отведут  в  самый дальний бункер,  и до 16-го
числа Гуськов никого из них не увидит.
     Но 16  декабря,  когда среди афганских летчиков разнеслась весть,
что в Кабуле предпринята попытка  нападения  на  Амина  (сам  Амин  не
пострадал,  тяжело  ранен  лишь  его  племянник Асадулла),  на связь с
Гуськовым выйдет Андропов и прикажет срочно отправить "гостей" в Союз.
     Из Ферганы прилетит Ан-12.  Не заглушая моторов и не выруливая со
взлетной полосы, раскроет рампу. Таинственная группа афганцев скроется
в чреве военно-транспортного самолета,  и тот сразу же возьмет курс на
север.  На следующее утро улетят и летчики, в одночасье сдавшие боевые
"миги"  афганским  пилотам:  улетят  злые  и  нервные  -  какого черта
мурыжили их здесь, самолеты ведь подготовлены были прекрасно.
     Так что 16 декабря еще существовала для ОКСВ реальная возможность
никуда не лететь.  Но если в сентябре, во время перестрелки во Дворце,
автоматная  очередь  не достигла Амина благодаря Таруну,  то сейчас на
пути выстрелов  оказался  уже  племянник.  Которого,  кстати,  тут  же
переправили в Союз, и советские врачи сделали все, чтобы спасти его от
смерти.
     Гуськов, пока  еще  ничего  не  ведающий  ни про Бабрака,  ни про
политический расклад сил, после взлета Ан-12 вытрет со лба пот: "Слава
Богу, что улетели. А то поседеешь с такими "гостями"..."

     Документ (информация в Комитет государственной безопасности):
     "13 декабря 1979 года.
     Вход. Э ...
     Из Брюсселя.
     Министры иностранных  дел  стран  НАТО  одобрили  в Брюсселе план
размещения в Западной Европе новых ракет средней дальности.  Заседание
названо   чрезвычайной  важности  и  успешным.  Госсекретарь  США,  по
сведениям,  в частности,  подчеркнул: "Мы решили привести в исполнение
план модернизации ядерных сил НАТО".
     На заседании было решено, что США будут производить ракеты "Круз"
и  "Першинг-2".  Взятые  на  вооружение в Западной Европе,  эти ракеты
смогут поражать территорию Советского Союза.  На совещании упоминалось
о   попытках  Советского  Союза  убедить  членов  НАТО  отказаться  от
размещения этих ракет. Единственная страна, где эта попытка увенчалась
успехом,  -  Нидерланды.  Хотя  есть сведения,  что и они вынесут свое
окончательное  решение  через   два   года.   На   полгода   перенесла
рассмотрение этого вопроса и Бельгия. Остальные члены НАТО утверждают,
что любая отсрочка приведения в исполнение этого плана недопу