тожество, как Падуев, еще поискать.
   В этот день Толик справлял свое тридцатидвухлетие.  Он  пригласил  модную
рок-группу, повара из  лучшего  городского  ресторана,  да  еще  намеревался
поразить гостей костюмом "от Версачи". Его  бессистемные  жадные  метания  в
мире  культуры,  запутанные  интриги,   да   еще   полууголовная   рекламная
деятельность приносили неплохой доход.
   Вечер должен был доставить Матросу массу положительных эмоций. Все сливки
культуры города будут лизать зад Толику.
   А тот в свою очередь будет лизать зад Матросу. И тогда Матрос в очередной
раз убедится в том, кто теперь при козырях, а у кого на руках одни шестерки.
   Матрос небрежно, одной рукой, на девяноста километрах вел свою "девятку".
На сиденье рядом с ним  расположилась  Лиля  -  референт  в  липовой  фирме,
созданной  группировкой  для  проворачивания  разных   махинаций.   Основные
обязанности у Лили были далеки от записанных  в  трудовом  договоре.  Решать
какие-то вопросы по работе она не могла в принципе, поскольку не  имела  для
этого ни образования, ни мозгов, да и документы составляла с пятью  ошибками
в трех словах. Она владела другим искусством  и,  дабы  не  терять  времени,
продолжала совершенствоваться в нем. Томно закатывая глаза, она шарила рукой
где-то между ног Толика.
   - Да тише ты, - выругался он, когда пальцы Лили чересчур сильно впились в
его плоть.
   - Ну, котик, - томно дыша, она привалилась всем телом к нему.
   - Осторожнее! - успел крикнуть он, отталкивая ее. На  миг  потерявшая  на
большой скорости управление машина вильнула. Матрос вдавил  педаль  тормоза,
но машина пошла боком к обочине. Матрос сжал  зубы,  напряг  ноги  и  впился
руками в руль. Бух -  машина  выпрыгнула  с  насыпи  и  пролетела  несколько
метров, ухнула в лужу, разбрызгивая грязь и воду, накренилась  опасно,  едва
но перевернувшись, а потом въехала в неизвестно откуда взявшуюся за городом,
торчащую из земли бетонную плиту.
   Ветровое стекло покрыл морозный узор - это поверхность пошла трещинами от
удара. В глазах Матроса заплясали искры.
   Грудь его ткнулась в руль.
   - У-е, - застонал Матрос и провел по лицу ладонью. Потом ощупал ребра.  К
удивлению своему, он обнаружил, что почти  не  пострадал.  Он  оглянулся  на
Лилю, и сердце его тревожно екнуло.
   - Э, Лилька, жива?
   Она пошевелилась и проскулила.
   - Не бойся, котик, я в порядке.
   Тут-то Матрос и сорвался. Он растворил несколькими ударами ноги и  плечом
заклинившую дверь, вытащил Лилю из  машины,  бросил  на  мокрую  от  недавно
прошедшего дождя траву и начал охаживать ногами.
   - Шлюха! Из-за тебя все! Из-за тебя!
   Устав, он уселся на бетонную плиту и, закусив  губу,  начал  разглядывать
свою искореженную новенькую "девятку".
   "Скорая помощь" забрала Лилю в больницу. Переломы трех ребер были списаны
на дорожно-транспортное происшествие. А Матрос начал думать,  что  делать  с
машиной.
   Машины он бил постоянно. Та иномарка, на которой он  встречал  Гвоздя  из
колонии, была им давно раздолбана. После этого он умудрился разбить  вчистую
еще "Волгу" и прилично покалечил "Ауди", после чего ее пришлось продавать. А
теперь пришла пора и "девятки".
   - Никакой "зелени" не напасешься, - сетовал он Киборгу вечером за стопкой
виски. - Лилька - швабра лохматая. Что теперь делать ?
   - Кардана помнишь? Мастер из Апрельска. Ну, Соболев.
   - Припоминаю.
   - Поставит он твою тачку на колеса за треть цены.
   - Это же металлолом.
   - Он под нее новую угонит. Обтяпает  так,  комар  носа  не  подточит.  Он
Айвазяну так "Волгу" сделал.
   - Айвазяну?.. А что - идея...
   Так у Соболева появился новый клиент.

Глава двенадцатая
ВОР У ВОРА

   Погорел Бакир за просто смешную сумму - за  какие-то  двадцать  долларов.
Трудно представить, что помощник кавказского наркобарона польстится на такие
деньги и хотя бы приподнимет из-за них свой зад со стула. Но так  рассуждать
мог человек, не знающий Бакира. Сказать, что тот был паталогически  жаден  -
значит, не сказать ничего. Когда  деньги  лежат  где-то  в  стороне,  он  не
воспринимал это болезненно, но стоило только заслышать  шелест  купюры,  как
душа у него вскипала неудержимой, болезненной страстью. Как говорят в народе
- за рубль змею оближет.
   С этой героиновой поставкой с самого начала все пошло наперекосяк. Может,
это его ангел-хранитель подавал недобрые знаки. На втором часу  пути  машина
сопровождения вылетела на полосу встречного движения и врезалась в грузовик.
Бакир  видел,  как  из  превратившейся  в   безобразные   обломки   "Тойоты"
равнодушные санитары в белых халатах вытаскивали окровавленные тела. Гоша  и
Зверь были его приятелями, их связывало многое, но останавливаться и  ждать,
чем все закончится, Бакир не мог себе позволить.
   Неудачи  продолжали  преследовать  его  и  дальше  -  все   сутки,   пока
продолжалась эта поездка.. То спустило  колесо,  то  гаишник  оштрафовал  за
превышение скорости. А когда прибыл на место, набрал нужный номер  телефона,
на том конце провода никто не ответил. Бакир всегда оставлял в  запасе  один
день на непредвиденные обстоятельства. Завтра,  как  положено  по  договору,
получатель должен быть на месте. Придется ждать.
   Ожидание это было для него из разряда приятных...
   С Серафимой Бакир познакомился в свой первый приезд в этот город. На  сей
раз она не удивилась, когда он утром, без звонка, возник на пороге ее  дома,
жарко поцеловал и оставил потрепанный чемодан. Бакир не собирался наматывать
лишние километры с опасным грузом "на борту".
   Бакир обожал проводить время, забывая  о  своих  многочисленных  заботах,
просто  бродя  по  городу,  заходя  в  магазинчики,   рассматривая   товары,
перебрасываясь словечком с незнакомыми людьми. Пока Серафима была на работе,
он предался этому занятию.
   День, проведенный в мелких заботах, хождениях  по  городу,  казалось,  не
предвещал ничего особенного, а  тем  более  страшного.  Любуясь  только  что
купленными в антикварном магазине серебряными с позолотой, старинными часами
(на красивые вещи он денег не жалел и, как ни странно, имел на них  какое-то
врожденное чутье), Бакир даже  представить  себе  не  мог,  что  их  стрелки
неумолимо, с дьявольской  методичностью  отсчитывают  последние  минуты  его
жизни.
   Пообедал Бакир в уютном ресторанчике около вокзала.  Кормили  там  вполне
сносно, и цены были гораздо более Щадящие, чем в Москве.  Официант,  правда,
сжал скулы так, что желваки заиграли, когда Бакир дал  ему  на  чай  пятьсот
рублей.
   У официанта было представление, что кавказцы  столько  на  чай  не  дают.
Точнее, он считал, что вообще столько давать на чай не принято. Может, он  и
знал кавказцев, но не знал Бакира. -  Не  горюй,  брат,  -  улыбнулся  Бакир
золотыми зубами.
   - Сквалыга, - прошептал ему вслед официант.
   Бакир, удовлетворенно хлопнув себя  по  животу,  вышел  на  привокзальную
площадь.  Там  толпились  приезжающие  и  отъезжающие,   у   стоянки   такси
выстроилась   длиннющая   очередь,   шла   бойкая   торговля   пирожками   и
люля-кебабами. Газеты с лотков  лезли  в  глаза  откровенными  фотографиями.
"Частная жизнь", "Еще", "Женские дела". Воспитанного по-восточному в строгих
правилах Бакира это шокировало, но, увидев года три назад газету  "Задница",
он перестал чему-либо удивляться.
   Если мужчинам нравится, что их сестры, жены,  подруги  фотографируются  в
подобных позах и в подобном виде - что ж, значит, так им и надо, значит, это
такие мужчины. Вялые, податливые, но иногда и жестокие, даже  чрезмерно,  от
страха мужчины и доступные женщины - такой видел Бакир сегодня Россию  и  не
уставал повторять это.
   - Отныне и всегда мы будем трахать их  женщин  и  мужчин  в  одно  место,
говаривал было Бакиру коман-дир чеченского отряда боевиков Муса  Асланов.  -
Они не могут защитить свой дом, а лезут в чужой. Они уйдут отсюда,  а  потом
мы придем к ним.
   Правда, Муса так и не дождался победы,  он  был  убит  пулей  российского
спецназовца - их возникшая из тьмы группа перебила добрую половину отряда  и
ушла от преследования, растворившись в темноте. Бакир часто вспоминал Мусу и
его поучения. Командир отряда был в душе философом.
   Подойдя к своей машине, Бакир увидел около  нее  троих  человек.  Длинный
прыщавый смуглый парень с ковром на плече  облокотился  о  капот.  Кряжистый
работяга сидел на корточках около двух хозяйственных сумок.
   Рядом с  ним,  нервно  насвистывая  мотив  из  рекламного  телевизионного
ролика, мерил шагами  тротуар  плотный  парнишка  лет  семнадцати,  в  белых
джинсах и кожаной, с металлическими заклепками, куртке.
   Компания явно скучала. Бакир оценивающе обвел их  взглядом,  по  привычке
прикинув соотношение сил, и, открывая дверцу, кинул лысоватому:
   - Э, братишка,  поищи  другую  скамейку..  Прыщавый  послушно  отошел  от
капота.
   - Слышь, друг, посмотри, какая очередь на тачки, - сказал лысоватый. -  А
барахла вон сколько. Подкинь до Савеловки. Недалеко, километров двадцать  от
города.
   Он вынул две десятидолларовые бумажки и потряс. ими, заискивающе улыбаясь
при этом.
   И Бакир соблазнился на эти  несчастные  баксы.  Ничего  не  мог  с  собой
поделать. Пройти мимо "левых"  двадцати  долларов  было  выше  его  сил.  Он
никогда не задумывался над тем, что жаден. Ему казалось неестественным иное,
нежели у него, отношение к деньгам.
   - Ну-ка, дай взглянуть.
   Он взял протянутую десятидолларовую купюру, потер ее, погладил  пальцами,
убедился - не поддельная.
   - Дай-ка, - он потянулся за второй купюрой - мятой и чуть ли не  насильно
вырвал ее из рук.
   Потом сложил бумажки и положил себе в карман.
   - Садись. Только дорогу покажешь.
   Эх, кабы знать Бакиру,  что  на  такие  "Жигули",  как  у  него,  недавно
поступил заказ. И что весь  скарб  -  привычная  разбойничья  экипировка,  а
посадил он Соболева, Гулиева и Севу, которые вышли на охоту.  Да  вот  знать
это Бакиру было не дано.
   Он беззаботно перекидывался ничего  не  значащимифразами  с  попутчиками,
смеялся над сальными шуточками,  поддакивал  и  послушно  нажал  на  тормоз,
прижимаясь к обочине грунтовой дороги, когда Соболев попросил  остановиться.
Солнце уже садилось за горизонт, сочетание красного неба  с  сийим  массивом
леса было фантастически прекрасным. Бакир расслабленно откинулся  на  спинку
сиденья и неожиданно услышал  от  сидячего  справа,  охрипшего  от  волнения
Гулиева:
   - Вылазь-ка, хмырюга, из-за баранки!
   Бакир умел драться, хорошо владел боксом, едва не дотянул до кандидата  в
мастера спорта, да еще подучился искусству рукопашного боя во время службы в
Карабахе и у чеченцев. Он привык  к  бою,  к  драке,  к  опасности.  Он  был
решительным, сильным бойцом,  и  никогда  не  шел  на  попятный,  тем  более
поддаваться какой-то дорожной шушере.
   Среагировал мгновенно. От удара  локтем  Гулиев  по-поросячьи  взвизгнул,
выронил нож и схватился за разбитое лицо. Потом...
   Потом свет в глазах Бакира померк. Навсегда...

Глава тринадцатая
ВАШ ЗАКАЗ!

   Матрос  задумчиво  барабанил  пальцами  по  рулевому  колесу,  обтянутому
красной плетенкой. Он нервничал, в голову лезли  неприятные  мысли.  Человек
должен был прибыть еще вчера. Если его уголовка повязала... Думать  об  этом
не хотелось. Матрос тряхнул головой, пытаясь избавиться от дурных мыслей,  и
толкнул Киборга, уютно дремавшего на заднем сиденье "Волги".
   - Пошли, соня.
   Матрос вылез из машины, по привычке с размаху хлопнув  дверцей.  Местечко
было заброшенное, замусоренное: серый бетонный забор с  колючей  проволокой,
за    которым    виднелись    утопающие    в    зелени    желтые     корпуса
научно-исследовательского института, мусорные баки, трансформаторная будка с
традиционным черепом, костями и  надписью:  "Осторожно,  убьет!",  у  забора
приткнулся добротный, кирпичный гараж Соболева.
   Матрос методично заколотил по металлической двери  ногой.  Вскоре  что-то
звякнуло, скрипнуло, дверь медленно отворилась, и на пороге возник Соболев в
промасленном сером халате, пахнувший, как и  все  автомеханики,  бензином  и
машинным маслом.
   - Здорово, Кардан.  Это  я,  смерть  твоя,  ха-ха,  -  привычно  развязно
хохотнул Матрос.
   - Здорово. Заходь.
   Три яркие лампы освещали помещение, в котором находились шкафы с банками,
канистрами, домкратами, непонятное устройство  с  цепями,  на  полу  валялся
инструмент.
   В просторном помещении стояли два "жигуля". Белая "четверка  принадлежала
Соболеву.  Новенькая,  будто  только  с   конвейера,   синяя   "девятка"   с
затемненными стеклами и противотуманными фарами дожидалась нового хозяина.
   - Красавица, - удовлетворенно сказал Соболев, потирая руки пробензиненной
тряпкой. - Проверил. Двигатель - как часы. Все в норме. Классная машина!
   - Хороша, - согласился  Матрос,  улыбнувшись.  Но  когда  он  внимательно
присмотрелся к машине, лицо его непроизвольно  вытянулось,  и  он  судорожно
закашлялся.
   Старые номерные-знаки Соболев еще не свинтил. Матрос же, с его прекрасной
памятью на числа, помнил, что машина с этими номерами  принадлежала  курьеру
из Москвы...

Глава четырнадцатая
ПРОПАЖА КУРЬЕРА

   Гвоздь сидел в своем любимом глубоком кресле перед камином и  смотрел  на
пляшущий огонь. Это стало традицией. Каждый вечер с Полосатиком  на  коленях
он расслаблялся,  глядя  на  пламя  и  гоня  от  себя  прочь  дурные  мысли,
воспоминания. Иногда он читал газеты, из которых порой удавалось  почерпнуть
много интересного. Только что освоил  статью  в  газете  "Очная  ставка",  в
которой рассказывалось, как его старый знакомый пожилой вор в  законе  Кукла
напал на охранника, накинул себе четыре года, лишь бы сорваться на сходку  в
Екатеринбургском СИЗО. Там решалась судьба, беспредельщиков в Екатеринбурге.
Интересно, выйдет Кукла на свободу, или так и уйдет в мир иной прямо из  ИТУ
"Спец-лес" в Сосьве?
   - Тише, Полосатик, - прикрикнул он  и  несильно  хлопнул  по  боку  кота.
Проснувшийся от шуршания газеты Полосатик  меланхолично  начал  грызть  руку
хозяина.
   Кот снова цапнул хозяина, и тот согнал его с колен. Васька встряхнулся  и
начал тереться о диван.  С  улицы  послышался  звук  автомобильного  мотора,
хлопнула дверца.
   Гвоздь нажал на кнопку пульта дистанционного управления, и  на  небольшом
плоском черно-белом экране появилась картинка - часть улицы перед  воротами.
Из белой "Волги" вылезали Матрос и Киборг.
   - Впусти, - приказал Гвоздь охраннику в пятнистой  форме,  с  кобурой  на
поясе и эмблемой на груди "охранная фирма  "Брасс".  То,  что  его  охраняют
вооруженные люди, Гвоздь привык за свою долгую жизнь. Только те, кто охранял
его раньше, могли пустить в него пулю из. автомата при  малейшей  попытке  к
побегу. Те, кто охранял его сегодня, должны  были  грудью  защищать  его  от
врагов и выполнять его указания, а в случае необходимости  принять  на  себя
предназначенную ему пулю. Матрос умудрился прибрать к рукам частную охранную
структуру,  и  теперь  у   группировки   было   двадцать   пять   официально
зарегистрированных стволов  и  сорок  пять  человек,  имевших  право  на  их
ношение. Дом  Гвоздя  входил  в  число  объектов,  которые  по  официальному
договору сторожила фирма "Брасс".
   - Оставь нас, - кинул Гвоздь охраннику и крити-\  ческим  взглядом  обвел
своих ближайших помощников. Понять что-то по лицу Киборга, как всегда,  было
невозможно, а вот Матрос выглядел встревоженным, он сильно нервничал.
   - Гвоздь, представляешь...
   - Садись. Не стой, как сторожевая вышка.
   Матрос уселся в кресло напротив босса. - Покорми  кота,  -  велел  Гвоздь
Кцворгу,  склонившемуся  над  Полосатиком.  -  Открытая  банка  "Вискаса"  в
холодильнике.
   Выслушав сбивчивый рассказ, Гвоздь помолчал. Да, похоже, что-то стряслось
с курьером.
   - Где этот твой Соболев машины берет?
   - Ворует, где же еще!
   - Если бы он увел у курьера  машину,  тот  все  равно  бы  объявился.  За
помощью пришел бы.
   - Конечно! Но где же он, падла?
   - Мне плевать, где он! -  повысил  голос  Гвоздь,  что  с  ним  случалось
нечасто. - Где "порошок" ?
   Матрос, закусив губу,  виновато  пожал  плечами.  У  него  была  привычка
отвечать нецензурными каламбурами, но в общении с боссом - упаси Бог.  Он  с
ненавистью подумал о Соболеве и курьере. Во,  гады,  решили  свести  его  со
свету.
   - Тащи этого механика сюда, - произнес вновь тихо и спокойно Гвоздь. -  И
быстрее шевелись, Матрос... Быстрее...

Глава пятнадцатая
"ОТКАЗ НЕ ПРИНИМАЕТСЯ"

   Соболев сидел, откинувшись на алюминиевом стуле. Свет  стосвечовых  ламп,
делавших гараж  похожим  на  операционную,  проходил  через  прикрытые  веки
какими-то красными кругами.
   Руки его гудели, плечи налились тяжестью.  Пришлось  сегодня  поработать.
Главное сделано - номера перебиты. Притом так, что комар носа  не  подточит.
Недаром Соболев считается признанным специалистом и до сих пор  на  свободе.
Ну все, на сегодня пора заканчивать.  Он  встал,  сполоснул  руки  бензином,
вытер их, стянул халат. В это время в дверь постучали.
   Соболев вздрогнул и передернул плечами. После убийства хозяина  "девятки"
он дергался от малейшего шороха. Внешне  он  держался  вполне  спокойно,  но
внутри его душу будто скребли наждачной бумагой.
   - Кто там? - хрипло осведомился он.
   - Матрос.
   - Что ж так барабанить-то ? - облегченно вздохнув,  пробурчал  механик  и
отодвинул засов. '
   Матрос почти ворвался в гараж, быстро  и  деловито  огляделся.  "Уехал-то
всего два часа назад и чего возвратился?  Да  и  странный  он  какой-то",  -
подумал Соболев, почувствовавший - что-то не так. "Киборг  тоже  ведет  себя
непонятно - перегородил проход, руки в карманах. А в глазах мелькнуло что-то
похожее на жалость. Тьфу, наверняка показалось".
   - Хошь, Кардан, с нами покататься? - Матрос  хлопнул  хозяина  гаража  по
спине. - Посмотреть на огни вечернего города. Красота, я тебе скажу.
   - На хрена негру лыжи ? - раздраженно осведомился Соболев.
   - С тобой один мужик свидеться хочет. Денежный.
   - Нет, сегодня не могу. Дел по горло. Завтра.
   - Да ты че, Кардан, какие дела? Вечер же, почти девять. "Спокойной  ночи,
малыши" уже показали. А мужик этот ждать не привык. В общем, не гони  волну,
времени нет. Матрос взял Соболева за рукав и дернул легонько на себя. Киборг
подался вперед.
   Поведение гостей было агрессивным. "Почему? - думал Соболев, - Угораздило
же с отпетыми бандюгами связаться! Кто знает, чего от них ждать".
   -  Ладно,  -  вздохнул  механик,  надел   любимую   куртку   с   надписью
"Нью-йоркские буйволы", застегнул молнию.
   - Погодь, дай-ка я свою тачку  новую  осмотрю,  -  сказал  Матрос.  Минут
пятнадцать он возился в салоне.
   - Чего ты там хоть ищешь? - спросил Соболев.
   - Прошлогодний снег... Вот,  -  он  отодрал  спинку  сиденья,  отсоединил
металлическую пластину, за которой была ниша. - Это что, Кардан?
   - Это? - Соболев сунул голову в салон, - Тайник, наверное.
   - А что в тайнике?
   - Не вижу.
   - А ты руку засунь. Не бойся. Соболев засунул руку в тайник.
   - Пусто.
   - Ага, - недобро улыбнулся Матрос. - Пусто.
   - Да чего ты в игрушки играешь? Говори прямо, что случилось, - возмутился
Соболев.
   - Скажем. Скоро все узнаешь, - в голосе Матроса  прозвучала  сдерживаемая
до сих пор злоба. Соболеву стало по-настоящему страшно, он теперь понял, что
опасения его не напрасны, и от гостей ничего хорошего ждать не приходится.
   - В дорогу, Кардан.
   Выйдя из гаража, он  неторопливо  запер  никелированный  немецкий  замок,
который никакому взломщику не по зубам, - надеясь потянуть время и  нащупать
спасительное решение,
   - Ребята, а может, все-таки завтра ?
   - Нет, Кардан. Завтра, может, поздно будет. "Поздно будет", -  вдруг  как
эхом отдалось внутри Соболева, и сдерживаемые чувства, кошмар,  таившийся  в
нем последние два  дня,  всколыхнулись  и  затопили  все  ег