вообще  живыми) существами. За кого же тогда приняли ворота, не пропускавшие
никого,  легендарного  спринтера Вуковуда? За асфальтовую обезьяну? За киба?
Ведь ни на земле, ни в море не наблюдалось ни одного нападения на человека в
скафандре или хотя бы в акваланге.
     Но ведь ни обезьянам, ни роботам  не нужно демонстрировать  ежевечерних
сказочно прекрасных сияний...
     Вместо ответа  на  все  эти  бесконечные  вопросы раскатисто  прогремел
выстрел.  По  звуку  -  ракетница  с  акустической насадкой,  применяется  в
качестве  пугача  и  сочетает  вспышку  с легким  парализатором  стелющегося
действия. Значит, там  столкнулись с неопасным, но, по-видимому, приставучим
зверьем. О!..
     Из кустарника взметнулся световой столб,  и еще один - значит, на Лероя
с  Теймуразом  нападали.  Девушка  вскочила,  наклоняясь вперед,  готовая  к
прыжку. Внизу послышался треск, словно ломилось семейство кабанов, и повалил
жирный,  клубящийся дым - ничего  страшного, просто ароматическая, а точнее,
зловонная   завеса.  Напрасно.   Здешнее   зверье,  привыкшее  к   терпкому,
насыщенному духу собственной растительности, такими методами  не остановишь.
Что же делать? Бросаться вниз, на помощь?
     Но  раздумывать дальше не  пришлось, потому что из кустов на редколесье
выскочили двое, все в саже, пугливо озирающиеся и размахивающие ракетницами.
Тот, что поменьше, мчался громадными прыжками, как  кенгуру; маленький бурый
зверек прижимался к нему, как обезьянка. Лерой отставал, отстреливаясь.
     -  Сюда!  -  закричала  она,  сомневаясь,  видят  ли  они  ее  на  фоне
темно-серой стены с потухшим костерком.
     Увидели, конечно, не ее, а  Пегаса, прикорнувшего под карнизом, и Темка
с разбегу вспрыгнул  на корыто, протянул новоприобретенного звереныша вверх,
Варваре,  и она,  приняв  скользкое  безволосое тельце,  вдруг  с  безмерным
удивлением обнаружила,  что  это  - до крайности чумазый Степка, облепленный
густой грязью и клочьями распашонки. Но целый и невредимый.
     - Воды, скорее воды... - бормотала она, нашаривая  пластиковую канистру
и уже не  обращая  внимания ни на  Темку,  подтягивающегося на руках,  ни на
Лероя,  которого  бережно  и  упруго  возносили  на  карниз  все  двенадцать
щупальцев Пегаса. - Да сбегает мне кто-нибудь за водой?
     - Попробуй сбегай! - весело  и даже  зло  кинул  Теймураз.  И тут снизу
накатила волна  такого  яростного, утробного  рева, что  Варвара вздрогнула,
инстинктивно прикрывая собой ребенка.
     Из кустов  к  стене мчалось  абсолютно  круглое  бешеное  чудовище, ком
шерсти и ярости.
     - Пегас, задержи его! - взвизгнул Теймураз.
     - Бережно! - поспешно добавил Лерой.
     И тут этот воющий серо-буро-оранжевый  ком ринулся на  скалу.  Жаркой и
терпкой  гнилью пахнуло из  белоснежной  пасти - не поймешь,  где язык,  где
зубы, где  бездонная  белая прорва,  а вокруг  -  вставшая  дыбом  шерсть, и
скрежет  льдистых  когтей по  ребру  карниза,  и  полыхание  багровых  глаз,
перечеркнутых аспидной вертикалью сузившегося от бешенства зрачка...
     Гибкие  Пегасовы  щупальца  с  предписанной  осторожностью  перехватили
клокочущее чудо, отшвырнули метров на пять. Зверюга пружинисто приземлилась,
проявила секундную  растерянность  и снова  бросилась в атаку. Только теперь
она на каждом прыжке еще и встряхивалась, как собака, выскочившая из воды, и
сажа от  дымовой завесы черным ореолом мчалась вместе с ней. И снова прыжок,
и снова заграждение из гибко взметнувшихся конечностей робота, отшвыривающее
зверя назад; а зверь не из тех, что отступают, и  он  снова встряхивается, и
это почти  земной  чау-чау  с двадцатисантиметровой  шерстью, только  каждая
волосинка  торчком, на  кончике  кисточка,  ну  дикобраз,  да и только, а уж
красотища - глаз не отвести. И сколько ярости...
     -  Разрешите  представить,  -  проговорил Лерой,  переводя  дыхание,  -
приемная мамаша собственной неукротимой персоной!
     Услыхав человеческий голос, "мамаша" взревела,  переходя на форсаж, и в
третий раз  ринулась  на обидчиков. Степка, угревшийся  на Варвариных руках,
причмокнул  и  мирно  засопел,  словно  всю  свою  жизнь  спал   под   такой
аккомпанемент.
     - Пегасина, ты  снял что-нибудь в промежутках между атаками?  - спросил
Теймураз, старавшийся не пропустить ни одной подробности этого происшествия.
-  Поторапливайся,  а  то ведь  эту росомаху  надо как-то возвращать  в лоно
семьи!
     Пегас отбил очередной натиск и развернулся, нацеливая задний  бурдюк  с
выдвинувшимся стереообъективом на  рыжую  красавицу.  Но  дикобразиха  вдруг
повернулась к  нему спиной  и начала медленно  отступать  к скале, пятясь от
кустов.
     А из  их гущи  вырастало что-то бесформенное, пятнистое и  гребенчатое,
что  вроде  бы  под  низкими  кронами,  напоминавшими  зонтичную  акацию,  и
поместиться бы не должно. Но длинная коротконогая туша  выдвинулась - именно
выдвинулась,  а не выползла, - и с резко возрастающей скоростью двинулась на
"мамашу".
     Расстановка  сил мгновенно изменилась: теперь  "приемная  родительница"
защищала  свое новоявленное чадо  плечом к  плечу  с  роботом, угадав  в нем
своего потенциального союзника.
     А носорог,  как и  положено этой  тупой твари,  ломился по прямой, пока
росомаха с Пегасом в  один и тот же  момент не отпрыгнули  в разные стороны,
явив пример динамической синхронности, трудно представимой у столь различных
существ да  еще  и  с разных планет.  Многотонная носорожья туша врезалась в
камень, точно тяжелый вездеход, у которого отказали тормоза.
     Скала дрогнула.
     Варвара,   кутавшая  Степку  в  махровое  полотенце,  невольно  сделала
несколько  шагов  вверх по  карнизу:  далеко  уходить не  стоило, потому что
носорог неподвижно замер,  словно прилипнув к стене,  а с  минуты на  минуту
можно  было  ожидать появления  Параскива с  Келликером. Теймураз сокрушенно
покачал  головой, перевел  магазинную  подачу  на риску  "сигнал" и выпустил
вверх сноп красных, брызжущих искр - знак опасности и внимания.
     Пятнистый  носорог словно  очнулся, попятился и пошел прочь в полнейшей
задумчивости. Но по мере  приближения к родимым акациям ритм и скорость  его
движений  существенно  изменились,  он  вдруг  победно  хрюкнул  и  принялся
выплясывать замысловатый танец.  Коротенькие  тумбообразные ножки и  налитое
свинцовой тяжестью длинное тело, которому, как скоч-терьеру, явно не хватало
пары  промежуточных  ног,  вдруг  обрели  дивную  подвижность,  едва  ли  не
исполненную  грации,  и  все  невольно  залюбовались  забавной  пляской  под
аккомпанемент непрерывного хрюканья.
     Пегас и  росомаха, воспринимавшие это несколько  иначе, шарахнулись еще
дальше.  И вовремя: безмятежную зелень  кустов  словно  вспороли снизу -  на
призывный зов собрата  мчались еще два  носорога. Теперь они  исполняли этот
своеобразный  чарльстон  втроем,  и  почва  до  самой  кромки воды  заходила
ходуном.
     Это  микроземлетрясение  не   осталось  незамеченным.  Следом  появился
перистый удав - легчайшее, несмотря на свои габариты,  создание,  сверкающее
павлиньим оперением и  бесшумно скользящее  по кронам зонтичных акаций. Стая
каких-то мелких  виверровых, проткнув эти кроны,  взлетела вверх, расправила
патагиальные складки и, точно гибрид летучих рыб  с  белками-летягами, снова
бесшумно  и совершенно одновременно  канула в  глубь  зелени. То тут, то там
раздавался угрожающий  рык,  и  к  подножию скалы  начало  выпрыгивать самое
немыслимое  зверье,  от двугорбых гепардов до панцирных пантер.  И  все  это
скалилось,  щерилось, сцеплялось  в клубки, отливало глянцем великолепнейших
шкур, сверкало блеском свирепых глаз, неугасимым даже при солнечном свете, и
главное,  оглушительно ревело,  храпело, завывало и  отфыркивалось, и брызги
слюны долетали до людей.
     -  Вот  это царство!  - не удержалась  Варвара.-  И  кто  это догадался
назвать его "темным"?
     - А ты  двигайся повыше, - тихонечко подтолкнул ее Теймураз, - а то еще
кто-нибудь из этих красавцев обратит на нас...
     Он  не успел договорить,  а Варвара сделать хотя  бы один шаг вверх  по
карнизу, как они уже  обратили.  Голубой  зверь - увеличенная копия  гризли,
только чуточку поизящнее, - поднялся на задние лапы и передними дотянулся до
карниза. Апельсиновая росомаха расценила его  поползновение как нападение на
своего приемного малыша и с реактивным воем метнулась к незадачливому мишке.
Оседлав его загривок, она  явила, наконец, из огненно-шерстяного шара цепкую
лапу и принялась методично  лупить агрессора по голове, норовя дотянуться до
глаз.
     - Ну, хватит, - степенно изрек Лерой, словно утихомиривал расшалившуюся
ребятню.
     Он вогнал в ракетницу обойму микропарализаторов и, тщательно прицелясь,
чтобы  не задеть  глаз  или  зубы, всадил  крошечную ампулу прямо в дымчатую
медвежью  скулу. Гризли легонечко всхрапнул и  тут  же свернулся  калачиком,
чтобы мирно проспать двадцать минут.
     -  Молодежь, двинулись-ка  повыше, - тревожно проговорил  Лерой,  - это
было только начало.
     Варвара,  прижимая  уснувшего  Степку к  животу, направилась  вверх  по
тропинке, шагая  широко  и твердо,  в  то же  время тщательно  примериваясь,
прежде  чем поставить ступню. Карниз, к счастью, стал чуточку пошире, словно
кто-то  специально   стесал   кусок  скалы,  чтобы   проложить  эту   плавно
подымающуюся дорожку. Сзади по-прежнему ревели, скрежетали и бились рогами о
камень; Лерой стрелял еще дважды. Девушка не оборачивалась: как-никак, а под
ногами  было уже метров двадцать, а связаться веревкой, как  полагалось бы в
таком случае, они не успели.
     - Пегаса забыли! - вдруг ахнула она, присаживаясь на корточки. - Он  же
будет фотографировать, пока его не затопчут!
     - Иди, иди,  - упрямо мотнул подбородком  Теймураз. - У тебя  на  руках
чужой сын. Это тебе не жестяное корыто.
     Что-то жесткое, не виденное до сих пор появилось в его узком  ящеричном
лице,  скупо  обтянутом  сухой кожей. Что-то новое,  чужое и, как показалось
Варваре, разделяющее их.
     - Подержи-ка Степку, - сказала она, насупившись, - а я вернусь. Покличу
Пегаса сверху.
     - Так я  тебя и пустил, -  обронил  Теймураз  безапелляционным тоном. -
Лерой, посторонитесь, я сбегаю за забытым имуществом.
     - Ага, - флегматично ответил тот, - а я тебя, значит, пущу?
     На  узеньком  карнизе  разойтись  без  обоюдного  согласия  было  почти
невозможно.
     - И вот  что, - добавил он вконец озабоченно, - хватит искушать судьбу.
Всем сесть. Ног не свешивать... Тем, дай две ракеты - желтую и голубую.
     Два хорошо  заметных  даже при утреннем  солнце зонтичка -  лимонный  и
ярко-васильковый - с интервалом в несколько  секунд распустились над гребнем
горы. Они  подымались  на белых перистых стеблях,  отчетливо  указывающих то
место,  откуда они  были пущены. На кодовом языке всех дальнопланетчиков это
значило: "Скорее ко мне". Если бы  между ними появился еще и красный зонтик,
то к этому прибавилось бы: "...потому что я в опасности".
     Но увидев таковой сигнал, Параскив с Келликером бросили бы все на свете
и  помчались  на выручку очертя голову, что здесь,  в этом  бушующем царстве
хищников, весьма не безопасно. Потому-то Лерой и ограничился двумя цветами.
     Варвара  присела, скрестив ноги и привалившись  к  уже  нагревшемуся на
солнце камню. Хотелось закрыть  глаза. Тело, тоскующее по трем-четырем часам
ежедневного обязательного плавания, было в каждой своей клеточке размякшим и
раздраженным  одновременно. Ну, ничего, еще немного  потерпеть,  и вертолет,
обойдя опасный  хребет в глубине материка,  вынесет  их  рано или поздно  на
безмятежный    пляж    Пресептории    с    его    нестрашными    цунами    и
глуповато-добродушными  аполинами.  Вот  только  как вытерпит  эти несколько
часов голодный Степка? Таким крохам,  кажется, сгущенка  противопоказана,  а
кроме нее, здесь ничего молочного нет...
     Но  Степка  посапывал  у нее  на  коленях,  не обнаруживая  ни малейших
симптомов голода.
     - Странно, - прошептала девушка, - он совсем есть не просит, и пузик  у
него такой толстенький...
     -  А ты как думаешь, за  каким занятием  мы его  обнаружили? -  так  же
шепотом, хотя  перед этим малыш не  проснулся даже при пальбе из  ракетницы,
отвечал  Теймураз.  - Он сосал  свою  приемную  мамашу, эту помесь тигры  со
шваброй. И я бы сказал, что процесс напоминал работу форвакуумного насоса.
     - Восхитительная киса! Кстати, от моря в свое логово она тащила его как
звереныша,  хотя  и  бережно,  -  на  коже  небольшие  рубцы,  надо  сказать
Параскиву, чтобы в  вертолете сразу же  обработал, -  озабоченно проговорила
Варвара, всматриваясь в  замурзанную и изрядно поцарапанную  рожицу. - Да, а
где же вертолет?
     - Поторопим, - кивнул Лерой. - Тема, еще две ракеты, строго вертикально
и с большим интервалом.
     Ракеты одна за  другой вознеслись на прерывистых туманных  нитях. Лерой
почему-то нахмурился,  вынул тяжелый десинтор и положил его справа от  себя.
Огоньки, синий и желтый, несерьезно заиграли  на его полированном стволе. Не
замечают их, что ли? Ведь они висят минуты две-три, не меньше...
     -  Теймураз,  возьми  малыша,  -  негромко скомандовал  Лерой. -  Варя,
достаньте оружие и не спускайте глаз  с тропинки. Раз она существует, по ней
кто-то должен ходить. И главное...
     Он не успел  договорить, как послышалось характерное  зудение и  слева,
под  нависающей  скалой,  показался  дымчатый  шар  величиной   со  среднего
мастодонта.  Он  деловито  полз  по   земле,  волоча  студенистое  брюхо,  и
производил бы  странноватое  впечатление,  если  бы все не  знали,  что  это
всего-навсего  вертолет, идущий  на  воздушной  подушке под защитным силовым
куполом.   Очутившись   точно   под  сидящими  на  карнизе  людьми,   машина
остановилась, сбросила защитный колпак  и  стала подниматься вверх на  самых
малых оборотах. Параскив распахнул дверцу и выставил  бороду.  По  мере того
как  в  полотеничном  свертке,  который прижимала к себе Варвара, он узнавал
Степку, борода опускалась все ниже и ниже - у биолога отвисала челюсть.
     - Принимайте бандероль! - не удержался Теймураз, одновременно хватая за
пояс девушку, которая потянулась к Параскиву, как ему показалось, совершенно
забыв, что они находятся все-таки на высоте четырехэтажного дома. -  Варька,
разобьешься!..
     Келликер, сидевший за пультом управления, плавно подвел машину вплотную
к  карнизу,  и живая посылка  благополучно перекочевала в  кабину вертолета.
Чуткая машина качнулась, как поплавок на воде, и отошла от стены примерно на
метр. Все невольно проследили за ней и замерли: прямо над вертолетом, словно
нацеливаясь, кружила лиловая шаровая молния.
     -  Вниз!!!  - рявкнул Лерой,  и машина,  не  промедлив и доли  секунды,
ухнула вниз и,  едва коснувшись земли,  снова  оделась дымчатой,  напряженно
звенящей защитой.
     Это   значило,   что   Артур,   обладавший    феноменальной   реакцией,
автоматически  выполнил  команду  более  опытного товарища,  не подвергая ее
всестороннему анализу. И был прав.
     Человека такая молния не поразила еще ни разу.
     На машины, летающие и плавающие, она нападала постоянно.
     Но  сейчас, как ни странно,  молнию "заинтересовал" вовсе не  вертолет:
она  кружила  вокруг  догорающей   голубой  ракеты,  словно  обнюхивая  этот
светящийся василек.
     - Рассредоточиться, быстро! - отрывистым шепотом бросил Лерой. - Варя -
вверх, Темка - вниз по тропинке, ползком!
     Варвара уже усвоила, что  приказания  Лероя  выполняются  без  малейших
раздумий и промедления, поэтому она  стремительно ринулась вверх по карнизу,
невольно отмечая, что копирует  гибкие и  бесшумные движения  Теймураза, - и
при этом она вдруг отчетливо осознала, что Темка не успеет уйти, потому  что
ему  придется  на  узком участке  огибать  массивного  Лероя;  уже  чувствуя
наваливающуюся беду,  она  обернулась:  молния  оставила в покое  догорающий
светлячок и теперь по  спирали  скользила вниз, делая виток за витком вокруг
почти невидимого дымчатого стебля ракеты.
     Этот путь неминуемо приводил ее к Теймуразу.
     Тугая  огненная  струя, словно  из  брандспойта, ударила вверх.  Лерой,
расставив  ноги и привалившись лопатками к  скале, обеими руками  держал над
головой  десинтор и  пытался  поставить на пути  молнии плазменную преграду.
Раскаленный, искрящийся мяч колебался с такой скоростью, что казалось, перед
лиловым смертоносным шаром трепещет гигантский солнечный веер.
     Молния  дрогнула, отпрянула  и  на несколько секунд зависла неподвижно,
словно  раздумывая или  ожидая  приказа;  затем она с неуловимой  для  глаза
быстротой   расплющилась,   растекаясь  в   лиловато-пепельное   треугольное
полотнище, которое  могло показаться совсем  нестрашным дымчатым лоскутом, а
затем этот  лоскут скользнул  вниз,  точно флаг,  сорвавшийся  с  древка,  и
каким-то краешком слегка мазнул по раскалившемуся десинторному стволу.
     Гул непрерывного разряда оборвался, огненная струя поблекла и растаяла.
И  в  ту же  секунду Варвара  почувствовала, что  каждый нерв ее тела сводит
мучительная судорога, граничащая с болью ожога, и, превозмогая эту боль, она
вытащила из-за  пояса нож и вогнала его в  трещину. Пальцы слушались плохо -
сжаться-то они  сжались, а вот  разжиматься не желали. Но первый  испуг  уже
прошел, и она хотя бы знала, что теперь не сорвется с узкого карниза. Тогда,
все  так  же держась  за  рукоятку  ножа, она осторожно  повернула голову  и
посмотрела назад.
     Шагах в десяти торчали ребристые подошвы Теймуразовых ботинок - он тоже
распластался на тропинке, вжимаясь в камень.
     А вот между ними никого не было.
     Варвара  не   поверила  глазам   и   почему-то  посмотрела  вверх,  так
неправдоподобно  было  даже не  само исчезновение  Лероя,  а  бесшумность  и
неуловимость  того, что  произошло.  Падение  она  бы  расслышала  -  жуткий
специфический звук, с которым живое тело расплющивается о камень.
     Но этого звука не было.
     Придерживаясь  за  рукоятку  ножа.  Варвара свесилась  вниз  и  увидела
наконец Лероя:  раскинув руки, он лежал у подножия стены на зеленом островке
мха,  в двух шагах от укрытого защитным коконом вертолета. Вероятно, он упал
именно на нее, на  эту защитную непроницаемую сферу,  и она  спружинила, как
батут.
     - Тем, веревка есть? - крикнула Варвара. - Быстро вниз!
     Лерой открыл  глаза и  вместо неба  увидел  над собой  коробчатый  свод
вертолетной кабины.  По  тому, что  вертолет  стоял на  земле с незапущенным
мотором, а Параскив с Келликером,  присев на корточки, неподвижно застыли по
обе стороны походных носилок, глядя не в лицо, а на его сложенные руки и  не
пытаясь ничего предпринять, - по всему этому Лерой понял, что умирает.
     Он вспомнил  ослепительную вспышку,  словно  внутри головы,  а вовсе не
перед глазами брызнул  во  все стороны сноп горячих  искр. Затылок и  сейчас
покалывало, но, кроме этого, не было никакой боли - впрочем, ощущения вообще
отсутствовали,  только чувствовался запах паленой  шерсти. Обожженное  тело,
которого он не видел, потому что не мог  пошевелиться, было надежно  сковано
анестезирующей блокадой и как будто вовсе не существовало.
     Лерой беспокойно повел  глазами вокруг, и тут дверца кабины отворилась,
напустив зеленых бликов  солнечного леса, и друг за другом, пряча ободранные
ладони, влезли Варвара с  Теймуразом,  приблизились и тоже замерли, чуткие и
молчаливые.
     Он представил  себе,  какой жалкой,  беспомощной  развалиной  должен он
караться всем этим людям, глядящим на него сверху вниз, а в действительности
он  думал  только  об одном  человеке,  а  мнение  остальных  троих  его  не
интересовало. Но ради этого четвертого он заставил себя улыбнуться и сказать
что-то веселое, и тогда сквозь щель одеревеневших губ послышалось:
     - Ло-пух...
     - Что-что? - переспросил ошел