ему в глотку.  Глаза
его  были  распахнуты,  но  грязная  илистая  вода  казалась  хуже  слепоты.
Опускаясь куда-то, Хьюстон думал только о том, что сходит с ума.
   Непослушными дрожащими руками он пытался расстегнуть ремень безопасности.
Оказалось, что он его и не застегивал. Пит принялся рвать  ручку  двери,  но
она словно примерзла, видимо, дверь заклинило. Он почувствовал, как рядом  с
ним шевелится Джен. Протиснувшись в окно - Хьюстон неожиданно вспомнил,  что
оно было открыто - он рванулся к небу наверх, словно это  была  единственная
щель, оставшаяся ему в жизни. Ремень зацепился за раму. Пит уперся  ногой  в
руль. Ударил, что было сил и внезапно почувствовал себя свободным. Плечом он
процарапал  по  скале.  Его  подхватил  поток.  Он  плыл  наверх,  а   грудь
разрывалась, и тьма сгустилась. Он слышал неясные, глухие отголоски каких-то
звуков, ревущих в ушах.
   Ему нужно было дышать, просто дышать. Это  было  необходимо,  и  инстинкт
возобладал. Хьюстон вырвался на поверхность  и  наконец-то  вдохнул  в  себя
воздух. Он выплыл в ослепительный солнечный свет,  на  прохладный,  сладкий,
чистый, живительный воздух.
   Он вволю надышался и  молотил  по  воде  руками,  стараясь  держаться  на
поверхности. А затем нырнул, чтобы взглянуть на Джен. О, черт, она  все  еще
была внизу.
   Хьюстон решил подождать. Он ждал и ждал. Но  поток  уносил  его  вниз  по
реке, и тут он понял, что ждать дальше - глупо. Задержав  дыхание,  несмотря
на слабость, он нырнул на дно, помогая себе руками.
   Живот свело. Он согнулся пополам, уткнувшись головой в колени. Прохладная
вода успокоила его душу, а тело  онемело  от  холода.  Хьюстон  почувствовал
сонливость. Затем перед ним возникла фигура, обрамленная сияющим  нимбом,  и
он понял, что это его отец.

Глава 12

   Смерть оказалась вовсе не такой, какой он себе ее представлял.  Вовсе  не
темная и не ужасающая, оказалось, что она мягкая, успокаивающая и милая. Его
вел - ввел в нее - отец. Хьюстон вовсе не ощущал никакого страха. Он столько
вопросов хотел задать отцу. Плача, Пит понял, что как и в  детстве,  смотрит
на него снизу вверх. Любимый, обожаемый отец стоял, нависая над ним, и яркий
нимб, который не позволял различить черты его  лица,  обрамлял  его  голову.
Хьюстон попытался вытянуться,  чтобы  увидеть  все,  как  можно  отчетливее,
отчаянно пытаясь разглядеть, что же происходит, напрягая кончики пальцев,  и
его жутко злила рука, схватившая его за плечо из-за спины. Эта рука пыталась
утащить его куда-то. Он сбросил ее к чертям. Но рука нажала еще сильнее.
   - Отпусти! - заорал он в ярости. Хьюстон неверными  шагами  пробирался  к
своему отцу. Но тут же другие  руки  стали  хватать  его  за  плечи,  талию,
укладывать куда-то. Он пытался сопротивляться. Он дергался, - но бесполезно.
   - Отпустите! -  истерически  кричал  он.  Зрение  было  замутнено.  Глаза
набухли слезами.
   - Это же мой отец! Как вы не понимаете! - Но руки не отпускали  его.  Они
терзали его и старались опрокинуть назад.  -  Помогите!  -  кричал  Хьюстон,
обращаясь к отцу.  Но  отец  смотрел  на  него  равнодушными,  безразличными
глазами. - Хватит! Больше не могу! - завопил Хьюстон. Отец пристально изучал
его. Затем, пожав плечами, отец поднял правую руку,  медленно  качнул  ею  в
безмолвном прощании, мягко повернулся и ушел. Спина его  размывалась  вдали,
поглощалась туманом.
   - Ты обязан мне помочь! - завопил Хьюстон. - Ведь ты же мой отец!
   Но отца он не винил. Шумы поглотили его, Пит пытался взять себя в руки  и
обратил всю свою оставшуюся злобу  на  тех,  кто  старался  его  задушить  и
удержать.
   Его пронзил свет. Затопили звуки.  Он  попытался  защитить  глаза,  чтобы
удержать слезы. Но кто-то  схватил  его  за  руки  и  прижал  их  к  чему-то
твердому.
   - Сволочи! - заорал Хьюстон.
   Затем он вспомнил о Джен и о том, как он старался ее спасти, и его скорбь
по погибшему отцу сменилась благодарностями Богу за  то,  что  она  осталась
жива.
   - Тебе удалось! -  говорил  он.  -  Боже,  ты  не  представляешь,  как  я
напугался! - Она стояла очень близко, наклонившись над ним.
   - Джен, я тебя люблю.
   И тут ее шевелюра потемнела, а лицо стало более вытянутым и глаза - более
печальными. Эта женщина была не Джен, и все же она его знала.
   - Пожалуйста, вам необходимо отдохнуть, - сказала женщина.
   Пит увидел, что она придерживает его руки  внизу.  Он  заерзал,  стараясь
освободиться.
   - Вам необходимо расслабиться, - сказала она ему. - Ваши бинты съедут. Не
напрягайте ребра. - Он почувствовал, как на лоб  надавили,  а  грудь  что-то
пронзило. Сквозь тело пронеслась боль, похожая на жало огромного шмеля.
   - Господи.  -  Корчась  от  боли,  Хьюстон  огляделся  и  увидел  врачей,
медсестер. Но он никак не мог  понять,  что  же  они  говорят.  Французский.
Так-то. Они говорили по-французски.
   - Где Джен?
   Никто не ответил.
   Хьюстон стал переводить взгляд с одного лица на  другое.  И  остановился,
наконец, на лице знакомой ему женщины, но это была не Джен.
   - Симона?
   Печальноглазая кивнула. Хьюстон сглотнул.
   - Джен?
   Женщина соболезнующе покачала головой.
   - Нет, нельзя! - крикнул Хьюстон. - Не она! Не может же она!..  -  Симона
продолжала смотреть на него. Морозящий ужас прихватил его  сердце.  Яростный
страх не отпускал. Пит рванулся с кровати. - Так где же, черт побери, она?!
   Комната пришла в движение. К нему  полезли  врачи  и  медсестры.  Хьюстон
попытался их отбросить и пролезть между ними.
   - Джен?! Где?!
   Укол.  Это  игла.  Слева  медсестра.  Игла  входила  ему   в   руку.   Он
почувствовал, как в поток крови влилась новая жидкость.
   - Нет! Джен! Я должен!..
   На него навалилась усталость. И схватился за голову. Рухнул  на  подушки.
Симона наклонилась над ним. Натянула простыню ему  на  подбородок.  Лицо  ее
исказилось, удлинилось, закачалось, словно она вошла в воду.
   - Я останусь с вами, - сказала она.
   Но в мозгу Хьюстона вода неслась  к  нему  потоком.  Он  услышал  дальний
приглушенный крик. Его охватила тьма, и он утонул.

Часть вторая

Глава 13

   Горе поглотило его. Ему было наплевать на то, где именно он был,  сколько
времени находился без сознания и  сколь  тяжелы  были  его  раны.  Несколько
отчаянных дней Хьюстон уверял себя, что все его невзгоды  были  нереальными,
что Джен была жива, а просто он видел кошмар во сне - вот и все.  Но  память
не давала ему покоя, и скорбь, казалось, было  невозможно  вынести.  Пит  не
сомневался в том, что  разум  его  даст  трещину.  Но  затем  что-то  в  нем
надломилось. Горе окутало его, сохраняя силу, надежду и волю к жизни.  Слезы
разрушили все. Казалось, что поток волнится.
   Он лежал на кровати в темноте. И слышал льющуюся воду. Громыхание?
   Гром.
   Значит, ночь. Фонарь  показывал,  что  дождь  струится  по  стеклу  окна,
отбрасывая мозаичную сетку на потолок.
   Вспыхнула молния, и он увидел комнату: витиеватую  резьбу  на  деревянных
стенах, пышное старинное бюро, огромную разлапистую кушетку.
   Гром грохотал. Направо от Хьюстона дверь в завитках дерева  распахнулась.
В проем метнулся свет. Тень какой-то женщины заполнила просвет. Но это  была
отнюдь не медсестра, да и дом оказался не  больницей.  Из  соседней  комнаты
доносилось потрескивание бревен в камине.
   Женщина подошла ближе. Она стояла против света, черты лица различить было
невозможно. Вспомнив свой кошмар, Пит почувствовал себя  выбитым  из  колен,
ему казалось, что фигура наплывает на него.
   Он пристально посмотрел на нее. Черт побери, правильно, ведь это не Джен!
Сердце безудержно колошматилось в груди. И внезапно остановилось. Потому что
женщина повернулась к окну в профиль. И в свете молнии Хьюстон узнал ее.
   - Симона! - Его голос едва было можно узнать.
   Она повернулась и всмотрелась в его лицо в полнейшей темноте.
   Задыхаясь, Пит протер вспухшие глаза.
   - Я-то думал, что вы...  -  Он  не  смог  произнести  имени  жены.  Горло
захлопнулось болью.
   Симона посмотрела на него с  жалостью.  Зажгла  лампу,  стоящую  на  углу
столика. Ее свет был мягким и  отражался  золотистыми  искорками  в  чистом,
голубом зеркале.
   Пит смущенно сморгнул. Горло горело огнем.
   - Где я?
   - В гостинице. В комнате моего отца.
   Она подошла к нему. Свернула пробку с запечатанной бутыли с водой, налила
стакан  и  поддержала  его  руку,  когда  он  взял  его,  чтобы  выпить.  Он
почувствовал распухший язык, поглощающий влагу.
   - Нельзя сразу много, - сказала Симона. Губы его ощущали резкое и  острое
шипение.
   - Я лежал в больнице. - Он рухнул обратно на подушки. Но его  утверждение
было в то же время и вопросом.  Он  не  был  до  конца  уверен  в  том,  что
находился в том здании и видел всех тех людей... видел ли?..
   - Врачи для вас ничего больше не могли сделать. Лишь покой. Отец  сказал,
что мы вполне сможем наблюдать за вами здесь. Он чувствует  себя  обязанным.
Ему до сих пор стыдно.
   - Из-за того, что тот мужчина оказался в нашей комнате?
   - Это дом моего отца. Его постояльцы находятся под его опекой.
   - Он никак не мог знать того, что...  Это  не  его  вина...  Но  все-таки
поблагодарите его от моего имени.  -  Дождь  рухнул  на  оконное  стекло.  -
Расскажите мне, что же в конце концов произошло.
   - А мы-то надеялись, что вы нам расскажете, - произнесла женщина.  -  Вас
обнаружил на берегу реки один фермер. Он решил, что вы мертвы, но  прибывший
затем врач ?скорой помощи? вас откачал. Полиция проверила дорогу и нашла  то
место, где вы сломали ограду. Команда подводников нырнула к вашей машине.  -
Симона потерла плечо и уставилась в окно.
   - И?
   - Мне очень жаль. Но ваша жена так и осталась внутри салона.
   Пит закрыл глаза.
   - Мы услышали о вашем несчастном случае по радио. Отец  не  мог  оставить
отель, он настоял на том, чтобы я пошла к вам. Остальное вам  известно.  Как
только это стало возможно, я привезла вас сюда. Вас здесь навещает  врач.  У
вас рана на голове.  Небольшое  сотрясение  мозга,  плюс  поломанные  ребра.
Чувствуете, как их стягивают бинты?
   -  Нас  кто-то  скинул  в  дороги,  -  произнес  Пит,  вспоминая.  Симона
непонимающе уставилась на мужчину. - Фургон.  Огромный,  квадратный,  мощный
фургон. Однополосный мост, а эта скотина старалась нас обогнать.
   - Полицейские хотели с вами побеседовать.
   - Они ничем не помогут. Я ведь не запомнил номера. Им  не  отыскать  этот
фургон.
   - Видимо, кто-то здорово выпил или торопился.
   - Нет. Все было подстроено заранее. - Симона замерла.
   - Кто-то сделал это нарочно. - Глаза Хьюстона засверкали.
   - У вас сотрясение. Вам это все кажется.
   - В нашей комнате прятался незнакомец. Он же мог позвонить или же послать
курьера. Но он решил встретиться с нами тайно. Я не смогу доказать даже  его
приход к нам в номер. Когда я описал его, ваш отец не признал этого мужчину.
Он спрашивал, кто бы это мог быть?
   - Никто его не узнал.
   - Я так и  знал.  Итак,  какой-то  незнакомец  отсылает  нас  в  городок,
находящийся в сотне миль отсюда, и по дороге мы попадаем в аварию. Если бы я
погиб, то вы бы никогда не узнали, что приключилось  на  самом  деле.  Но  я
выжил и теперь могу сказать, что это была  не  случайность.  Водитель  хотел
спихнуть нас с  дороги.  Сделал  это  намеренно.  Фургону  не  было  никакой
необходимости нас обгонять.
   - Но ведь все это лишено смысла. Кому  понадобилось  вас  убивать?  Зачем
это?
   - Пьеру де Сен-Лорану. -  Хьюстон  наблюдал  за  женщиной,  понимая,  что
сейчас он представляется ей сумасшедшим. - Я точно знаю, - продолжил  он.  -
Все началось тридцать семь лет назад. Кому какое дело до того, что произошло
в те времена? А если кто-то этим заинтересуется, то его придется остановить.
Потому что для кого-то это значит довольно много. Все.
   - Вам необходимо отдохнуть.
   - Послушайте. Пообещайте мне.  Пообещайте,  что  отвезете  меня  туда.  В
Ронсево. Мне хочется узнать, кто же живет по тому адресу.
   - Да не могу я вас так...
   - Обещайте.
   - Поговорим после. - Она устало посмотрела в окно.
   - В чем дело? - спросил Хьюстон.
   - Да не время сейчас...
   - А ну-ка, подробнее.
   - Мне придется задать вам один вопрос. Хотела бы я  этого  не  делать.  -
Хьюстон нахмурился. - Это даже не вопрос... Но,  вы  поймите...,  необходимо
все подготовить. - Хьюстон все еще не понимал.  -  Ваше  посольство  сделало
запрос. У вашей жены не было ни родителей, ни детей. Не осталось никого, кто
мог бы подписать...
   - Что подписать?
   - Документы. Воцарилось молчание.
   - Где бы вам хотелось ее похоронить?
   - О, Господи. - Хьюстон не смог удержать слез. Он заплакал. Он  плакал  и
плакал. И думал, что слезы никогда не кончатся.

Глава 14

   Гроб медленно провалился под пол. Пита  передернуло.  Под  ногами  что-то
загремело. Гроб  исчез.  Крутящаяся  панель  выдвинулась  наверх  и  закрыла
напольный люк.  Со  щелчком  зашла  в  пазы.  Гудение  замолкло.  В  комнате
воцарилась тишина.
   Хьюстон повторял бесконечно: старайся не думать о том,  что  там,  внизу,
произойдет... происходит. Но тут он услышал  -  или  решил,  что  услышал  -
какой-то посторонний звук, зловещий, мерзкий, под ногами, рычание пламени...
как дома, в каминной трубе.
   Ему  отчаянно  хотелось  уйти.  Отвернувшись   от   пурпурных   бархатных
драпировок,  от  столбиков,  доходящих  до  пояса  и  соединенных  кручеными
веревками, ограждающих место, где стоял  гроб,  он,  как  старик,  прошаркал
подошвами по идеально-гладкому полу.
   Вся в черном,  за  его  спиной  стояла  Симона.  Рядом  с  ней  в  трауре
переминался с ноги на ногу отец.  Хьюстон  вздрогнул,  увидев  их,  в  щеках
напряглись мышцы. Распорядитель шагнул вперед и мрачно поклонился. Если мсье
соблаговолит прийти утром...
   Хьюстон, кивнув, пробормотал:
   - Благодарю.
   Но горло ему свело настолько сильно, что голос сорвался. Зрение померкло.
Зал превратился в серый  туманный  замок.  Пит  испугался,  что  вот  сейчас
грохнется в обморок. Согнувшись, он протянул к Симоне руку.  Она  подхватила
его. Монсар быстро взял его под  другую.  Отец  и  дочь  повели  Хьюстона  к
выходу.
   Он с трудом понимал, что его ведут по коридору. Затем открылась  какая-то
дверь, и ему в глаза ударил солнечный свет. В полуобморочном  состоянии  Пит
опустил веки. Ступени, дорожка, затем трава. Он рухнул на бетонную скамью, и
опустил голову между коленей.
   - Со мной все будет в порядке, - сказал он своим провожатым.
   Но скорбь вырывалась из него. Ему казалось,  что  сердце  не  выдержит  и
разорвется.
   Затем кто-то крепко обнял его. Хьюстон  сморгнул  слезы  с  глаз.  Симона
обнимала его одной рукой. Пит рыдал, не в силах себя сдержать.
   - Вы должны понять. Джен хотела, чтобы все произошло именно так.
   - Вам нет нужды объяснять.
   - Она заставила меня пообещать... Что я еще мог сделать? Я обязан чтить и
уважать ее желания. Кремация. - Хьюстон сжал кулаки и застонал. - Если бы  я
похоронил ее во Франции, то, что бы я стал  делать,  вернувшись  домой?  Мне
необходимо видеть ее могилу. И мне нужно было  бы  приезжать  для  этого  во
Францию. - Он зажал глаза руками.
   - А что было бы, если бы я похоронил  ее  дома?  Тогда  мне  пришлось  бы
лететь с ее телом в Штаты, и мне было бы наверняка не вернуться сюда. - Он с
трудом задышал.
   Симона отстранилась от него. Ее голос был мягок и нежен.
   - А что в этом плохого? Принимая во  внимание  происшедшее  здесь,  я  не
думала, что вам захочется вновь видеть эти места.
   - Я должен остаться.
   - Зачем?
   - Затем, чтобы узнать, кто старался заткнуть мне  рот,  когда  я  задавал
вопросы. Если же я уеду, то задача этого человека будет выполнена. А  я  ему
такого удовольствия доставить не могу.
   Женщина нахмурилась.
   - Вы до сих пор верите...
   - В то, что Джен убили? Без сомнения.
   - Но полиция провела расследование. Доказательств никаких. Они  проверили
тот адрес, что вы им дали. Никто никогда не жил там  по  фамилии  Сен-Лоран.
Они и фургон разыскивали. Прошлись по всем авторемонтным мастерским, на  тот
случай, если кто-то ремонтировал боковое крыло. Но ничего не отыскали.
   - Не сомневаюсь, что они считают этот  фургон  моим  изобретением.  Я  же
видел, как они на меня смотрели. Считают меня истериком...  Видимо,  думают,
что я был просто пьян, потерял управление, а потом придумал всю эту  историю
с фургоном, чтобы скрыть собственную ошибку.
   Симона покачала головой.
   - Они вам поверили. Это действительно был наезд.
   - Не только наезд. Я знаю. И не уеду отсюда до тех пор,  пока  не  узнаю,
почему моя жена умерла. Она была хорошей женщиной и никому не причинила зла.
Я любил ее. И эта сволочь за то, что с ней сотворила, - заплатит. - Стальные
нотки в голосе изумили его самого. Ярость  вытеснила  скорбь.  Он  вовсе  не
хотел ничего такого. Потому что злость уродлива. Но он держал ее  под  своим
полным контролем.
   Монсар сказал что-то по-французски. Симона ответила. Затем  взглянула  на
Хьюстона.
   - Отец прав. Я не понимаю, почему вы считаете... Продолжать  ей  явно  не
хотелось. Хьюстон тяжело уставился на нее.
   - Продолжайте, - сказал он.
   - Если вы не  можете  довериться  полиции,  если  вы  считаете,  что  они
затратили на ваше дело  недостаточно  времени,  то  почему  вы  решили,  что
сможете сами справиться с этим делом?  Вы  -  в  единственном  числе,  и  я,
простите, считаю, что вы не очень-то понимаете, что делаете.
   Хьюстон горько усмехнулся.
   - Но судя по всему, я справляюсь со своей задачей не так уж плохо,  иначе
бы на меня не стали наезжать.  И  я  продолжу  свои  поиски.  Буду  задавать
вопросы и дальше и поеду туда, куда поведут меня ответы. Я уже и  так  очень
близок к разгадке. Это по крайней мере мне понятно.
   - Если вы  правы,  -  не  буду  притворяться,  что  верю  вам,  -  то  вы
впутываетесь в опасную игру. И вполне возможно,  что  в  следующий  раз  вам
может и не повезти.
   Хьюстон стиснул зубы.
   - Хотите знать правду? По идее я должен быть по-черному напуган.  Но  все
дело в том, что я чувствую такое дьявольское опустошение и такую  чертовскую
злость,  что  вовсе  ничего  не  боюсь.  Надеюсь,  они  вновь  захотят  меня
остановить. И таким образом объявятся. Покажут себя. И я смогу переломать их
паршивые шейки.
   Женщина вздрогнула.
   - Жена мертва. И у меня есть два пути. Либо отправиться домой и  горевать
до конца дней своих, либо остаться здесь и узнать, зачем и почему ее  убили.
Что бы вы сделали на моем месте? Уехать в Штаты и не  попытаться  даже...  -
Его глаза молили. - Помогите мне!

Глава 15

   Хотя  здания  в  Ронсево  были  старше,  да  и  архитектура,  несомненно,
европейская, все же это место напомнило  Хьюстону  некоторые  провинциальные
города  с  мельницами  на  окраинах,  которые  ему  приходилось   видеть   в
Пенсильвании. Даже природа была схожей. Густо покрытые лесом большие  холмы,
через которые протекала грязная издыхающая река, а в центре узенькой  долины
- Ронсево, который от холма до холма накрывала тяжелая шапка  индустриальных
выхлопов. Эту часть Франции Хьюстон бы с удовольствием  опустил,  но  с  тех
пор, как Дженис умерла,  воспоминания  о  девственных  деревенских  пейзажах
оказались  оскверненными,  и  этот  грязный  городок  вполне  соответствовал
чувствам и мыслям Пита.
   Ему объяснили, что здесь в основном производят бумагу,  и  он  чувствовал
запах горькой, едкой кашицы. Прищурившись, Пит наблюдал за  фасадами  домов,
покрытых серым,  пепельным  налетом.  Глаза  начали  слезиться,  разъедаемые
сыплющимся  с  неба  порошком.  Закрыв  окошко  со  своей  стороны,  Хьюстон
повернулся к Симоне.
   Она сидела за рулем  белого  ?рено?  последней  модели.  До  поездки  она
спросила его, не хочет ли он сам вести, но ребра Хьюстона, когда он поднимал
руки, все еще болели. Однако гораздо хуже было  то,  что  теперь  он  бо