мне,  знали,  по
какому поводу я звоню?
   - Не совсем. Но их проинструктировали. И хотя они не знали причины,  зато
понимали, что это крайне необходимо.
   - Но зачем?
   - Потому что вы очень хорошо спрятались. И слишком быстро убежали. Я было
решил, что сам вас никогда не отыщу, и поэтому  изменил  правила  игры.  Мне
показалось, что будет проще, если вы меня найдете.  И,  насколько  можно  об
этом судить, оказался прав.
   Хьюстон зарычал от злобы и кинулся  на  человека,  чтобы  стереть  с  его
физиономии самодовольную ухмылку.
   Охранники заломили ему руки за спину.
   Казалось, мужчина ожидал этого порыва.
   -  Но  мне  казалось,  что  вы  приведете  с  собой  гостью.  Потому  что
приглашение рассчитывалось на двоих. Но Симоны что-то не видно.
   Хьюстона затрясло. Он почувствовал, как сквозь  столпившихся  пробирается
Монсар.
   - Симона? - спросил взволнованный старик. - Она с вами?
   - Я не совсем дурак.
   - Но где-то совсем рядом, правда? - спросил мужчина в вечернем костюме.
   - Может быть, но Симоны вам все равно не отыскать. Она знает, где  я,  и,
если я не вернусь, то она пойдет в полицию.
   Мужчина хохотнул.
   - Да неужто?
   Хьюстон проревел:
   - Что вы за черт?.. Неужто мой отец?
   Хохоток стал несколько громче.
   - О, Господи, мистер Хьюстон, ну, разумеется, нет. Хотя, надеюсь, вы  обо
мне слышали. Я - Пьер де Сен-Лоран.

Глава 42

   Глаза мужчины сверкнули. Хьюстон задрожал. После всех напряженных поисков
его  усилия  наконец-то  завершились  полным  успехом.  Но  ни  триумфа,  ни
удовлетворения Пит не почувствовал. Ему стало тошно.
   Внезапно ему в голову пришла одна мысль. Он развернулся, смотря Монсару в
лицо.
   - Вы говорите по-английски?
   - Куэст, се, куэст?
   - Да только что. Вы спросили, со мной ли Симона. По-английски.
   Но старик лишь поднял брови, в замешательстве пожимая плечами.
   - Жэ нэ компре па.
   - Лжете!
   Старик удивленно нахмурился. И беспомощно посмотрел на Сен-Лорана.
   Но Сен-Лоран, казалось, был удивлен еще больше.
   - Ну, Жак, он ведь тебя раскусил, прекрати притворяться.
   Монсар застыл. Затем медленно покачал головой.
   - Да, верно.
   - Симона?
   - Не знает. В деревне я по-английски не разговариваю. Много лет назад,  -
война к тому времени уже закончилась,  -  обстоятельства  заставили  выучить
этот язык.
   - Зачем же было скрывать?
   - Чтобы не привлекать внимание. Оставаться обыкновенным  французишкой  из
небольшого городка. К тому же пока Симона переводила вам мои слова,  у  меня
выдавались минутки на обдумывание  следующих  шагов.  Затруднения  с  языком
помогали мне сбивать вас с толку.
   - Значит, я с самого начала брел впотьмах?
   Старик кивнул.
   Хьюстон смотрел ему в лицо. И понял еще один трюк, еще одну ложь.
   - Синяки. - Монсар потянулся к распухшему лицу. - Грим.
   В свете прожекторов это было очевидно.
   -  Театрально,  зато  впечатляет,  -  сказал   Сен-Лоран.   Им   хотелось
представить Монсара  в  глазах  Хьюстона  и,  особенно  Симоны,  истерзанной
жертвой. Но Монсара не били, никто его не трогал.
   - То есть, другими словами, вам ничто не угрожает? -  спросил  Хьюстон  у
Монсара. Старик покачал головой.
   - Он сильно упал в наших глазах, - сказал Сен-Лоран. - Но  ему  ничто  не
угрожает. Было полным идиотизмом с  его  стороны  звонить  нам  и  требовать
безопасности для своей дочери. Затем я стал обдумывать создавшееся положение
и внезапно понял, что Монсар, сам того не понимая,  оказал  нам  услугу.  Мы
ведь  не  знали,  где  вы  скрываетесь.  Но  зато  были  наслышаны  о  вашей
настойчивости. Я знал, что вы все равно будете продолжать охоту. Поэтому эти
звонки должны были доставить вас в наши руки.
   - Но вам было бы намного проще меня убить. Зачем захватывать в плен?
   - Потому что вы мне  нужны.  Вы  и  Симона.  Поэтому  я  хочу,  чтобы  вы
рассказали нам, где она находится.
   - Мы вам нужны? Да как только  мы  окажемся  в  ваших  руках  оба  -  нам
неминуемо настанет конец.
   - Ну  и  подозрительность.  -  Сен-Лоран  прищелкнул  языком.  -  Видимо,
переутомление. Хотите отдохнуть, поесть?..
   - Чего?
   Сен-Лоран прошел мимо. Охранники толкнули Хьюстона следом.
   Его вели по огромному коридору с выгнутым аркой потолком.
   Подойдя к массивной двери, Сен-Лоран положил ладонь на ручку и повернулся
к Хьюстону, пригласительно кивнув головой.
   Один охранник втолкнул Пита в образовавшуюся щель, второй закрыл дверь  и
встал рядом с оружием наготове.
   Хьюстон в восхищении смотрел на зал, на все это страшноватое великолепие.
Если бы не электричество, он  мог  бы  поклясться,  что  нырнул  в  прошлое.
Рыцарские доспехи в одном углу. Над камином геральдический герб. На стене  -
скрещенные мечи.
   Песнь о Роланде.
   Тристан, Ланселот, Элеонора Аквитанская, Генрих  Второй,  Ричард  Львиное
сердце.
   Сэр Галахад.
   Сэйнт.
   Чудо средневековой Франции.
   Пит едва мог дышать.
   Но тут взгляд его наткнулся на обезоруживающе улыбавшегося Сен-Лорана.
   - Кофе? Чего-нибудь покрепче? Бренди?
   Хьюстон приглядывался к трем мужчинам, стоявшим возле полированного стола
в одном из углов комнаты. Двоим из них было лет по шестьдесят, один был одет
в голубой пиджак и свитер, второй - в коричневый костюм. Рядом с  ним  стоял
человек лет тридцати в распахнутой у ворота рубашке и с медальоном  на  шее.
Глаза у него были злые, а губы презрительно поджаты. Он казался  невероятно,
болезненно красивым.
   - Я совершенно позабыл о приличиях, - посетовал  Сен-Лоран,  обращаясь  к
Хьюстону.  -  Позвольте  представиться.  Я  -  Франсуа  Леблан.   Эти   трое
джентльменов - Жюль Фонтэн из Лондона...
   Человек в свитере и голубом пиджаке приветственно поднял бокал с бренди.
   - Пол Дассен из Нью-Йорка...
   Коричневый костюм кратко кивнул.
   - И его сын Чарльз.
   Рубашка и медальон. Никакой реакции. Холоден и кичлив.
   - Но, как вам известно, у нас есть и другие фамилии.
   - Отец. - Его голос был настолько тягуч, что застревал  в  глотке.  Мышцы
шеи от напряжения вздулись так, что начали напоминать куски распухшей  кожи.
- Который из вас? - Он перевел взгляд с Сен-Лорана на мужчин. - Кто?
   Жюль Фонтэн? Человек смотрел на Хьюстона из-за бокала с бренди.
   Дассен? Тот стоял, как истукан.
   - Ну!
   - Это я, - произнес Дассен; глаза его  глубоко  запали  и  были  обведены
темными кругами; голос звучал неохотно, почти шептал. Затем он  прокашлялся,
словно его что-то душило.
   Хьюстон даже не понял, что движется, пока не сделал три шага. Затем резко
остановился и стал пристально смотреть на этого бледного, болезненного  вида
человека. Неужели это все, что осталось от его ребяческих фантазий?
   Неужели это тот, кем он когда-то восхищался, а потом научился ненавидеть?
Старый, слабый, больной человек, заслуживающий больше жалости, чем злобы?
   Зрение затуманилось, и ноги подкосились. Пит, шатаясь, подошел к креслу.
   Но сесть так и не успел. Рухнул в обморок рядом.

Глава 43

   Его дважды ударили по лицу, а затем раздалось:
   - Вы очнулись? Слышите, что я говорю? - Это был Сен-Лоран.
   Хьюстон почувствовал, как к его губам прикладывают бокал и ощутил  резкий
запах спиртного. Он содрогнулся, вяло кивнул и  протянул  руку  за  бокалом.
Спина болела. От движения стало больно, но он был  настолько  запуган,  что,
несмотря на раны, не почувствовал полагающейся в данном  случае  сонливости.
Наоборот. Пит, правда, чувствовал себя задерганным, нервы были  на  пределе,
но голова была ясной, а мысли четкими.
   - Прекрасно. Приступим к  делу.  Я  буду  с  вами  откровенен,  -  сказал
Сен-Лоран Хьюстону. - Без экивоков.
   - He вижу в этом смысла.
   Голос был резким и злым. Хьюстон  повернулся  в  ту  сторону,  откуда  он
раздался, и увидел своего братца Чарльза. Медальон покачивался на его шее.
   - Не согласен. Ему ничего не следует рассказывать. Слишком рискованно.  Я
бы предложил убить его и покончить с этим.
   - Это нам известно, - сказал Сен-Лоран. - Ты нам несколько  раз  об  этом
говорил. И даже несколько  раз  пытался  его  убить.  Но  вот  почему-то  не
преуспел.
   - На сей раз ошибки не случится.
   - Это ты убил мою жену? - спросил Хьюстон.
   Чарльз надменно скривился.
   - Ты? - Голос Хьюстона поднялся до небывалой высоты, он поставил бокал на
стол и поднялся на ноги. - Ты вел тот фургон?
   - Разумеется, нет.
   - Но отдал приказ? Ты тот, кто ее убил, я спрашиваю?
   Взбешенный до последней степени, Хьюстон двинулся через зал. Угол  зрения
сузился, и он видел лишь одного Чарльза. Пит вытянул руки. Чарльз  отступил,
пытаясь ускользнуть.
   - Мистер Хьюстон, - произнес Сен-Лоран.
   Еще шаг.
   - Я не могу этого позволить, - продолжил  Сен-Лоран.  Чарльз  забежал  за
стол. Хьюстон сделал следующий шаг и почувствовал сдерживающие его руки.
   Охранник  надавил  Питу  на  точки,  находящиеся  за  ушами.  Боль   была
непереносимой, и американец упал на колени. Он скорчился, не  в  силах  даже
застонать. Но боль также быстро пропала. Охранник отошел.  Пит  хватал  ртом
воздух и растирал шею.
   - Не испытывайте мое терпение, - предупредил  Сен-Лоран  Хьюстона.  -  Вы
здесь гость. Вот и ведите себя подобающим образом.
   Пит кивнул, массируя пульсирующую шею.
   Чарльз осклабился, стоя за столом.
   - Вы видите. Этот человек невменяем. Ему не следует доверять.
   - Выбор сделан. Отступать не в наших правилах.
   - Но...
   - Хватит  пререкаться!  -  На  сей  раз  выступил  отец  Хьюстона.  -  Мы
встретились для того, чтобы все утрясти. Я говорил и от  себя,  и  от  имени
Жака, предлагая данное решение.
   - Меня волнует лишь безопасность моей дочери, - сказал Монсар. - Я  хочу,
чтобы ее жизни ничто не угрожало. - Трясясь, он начал  тянуть  за  синяки  и
шрамы на своей физиономии. Грим нелепыми полосами резины отставал от лица.
   - Он прав, - согласился Фонтэн. Сунув  руку  в  карман  своего  моряцкого
пиджака, он  вытащил  тяжелый  серебряный  портсигар.  -  Все  эти  споры  -
бессмысленны. - Он закурил  сигарету.  -  Давайте  придерживаться  принятого
решения. - Он помог Хьюстону  подняться  на  ноги  и  дал  ему  сигарету.  -
Возьмите. Сядьте и послушайте. Это касается вашего будущего.
   Глубоко затянувшись, Хьюстон сел в кресло. На Чарльза он не смотрел, хотя
взгляд молодого человека прожигал в нем дырку.
   - Все согласны? - спросил Сен-Лоран.
   Никто не произнес ни слова. Пит почувствовал царившее в зале напряжение.
   - Вот и отлично. Послушайте, мистер Хьюстон, вы пишете всякие  выдуманные
истории. Вот, позвольте вам одну такую рассказать. В тысяча девятьсот  сорок
четвертом году я был двойным агентом у немцев.
   - И вы так спокойно в этом сознаетесь?
   - Мы ничего не достигнем, если я буду вам врать.  Я  же  хочу,  чтобы  вы
поверили в мою добрую волю.
   От подобной прямоты у Хьюстона захватило дух.
   - Я давал информацию о передвижениях союзников. За это боши  платили  мне
золотом. Из подобных начинаний вырастают большие дела. Я решил, что если  бы
у них было мало золота, то они бы  не  стали  тратить  его  на  мою  оплату.
Значит, его много. Немцы тогда бежали, грабя все, что попадалось под руку. У
них могли быть тайники, где богатств не счесть. Все дело было в  том,  чтобы
выманить их секреты.
   Хьюстон выпрямился в кресле.
   - Так, значит, вот в чем дело... Вы просто-напросто украли у немцев...
   - Не следует забегать вперед и делать не правильные выводы.  Все  гораздо
сложнее, чем вы можете себе вообразить. Я не крал золото.  Мне  не  пришлось
этого делать. Мне его отдали.
   Хьюстон нахмурился.
   - Немецкий генерал стоял перед дилеммой. Он был уверен в том,  что  война
вскоре  кончится  и  Германия  ее  проиграет.  Фатерлянд  обанкротился.   Но
богатства, стекавшиеся в Германию, можно было пустить на следующие войны.
   - Безумие.
   - Так же посчитал и  немецкий  генерал.  Бессмысленные  страдания,  новые
зверства и жертвы. Золото, из-за  которого  умерло  столько  народа,  станет
поводом для очередных убийств. Но не соглашаться с Гитлером  значило  самого
себя приговорить к смерти. К тому же генерал  понял,  что  Гитлер  вовсе  не
приветствует храбрость возвращавшихся офицеров. Наоборот,  за  свои  провалы
они расплачивались жизнями. Поэтому особого смысла в возвращении в Фатерлянд
не было. Генерал вспомнил о том, что оба его сына погибли в битвах,  а  жена
умерла от горя. Какое  же  у  него  будущее?  Разумеется,  довериться  своим
офицерам он не мог. Ему  был  нужен  человек,  абсолютно  беспринципный.  Он
послал за мной. ?Десять миллионов долларов золотом - твои, - сказал он  мне.
- За то, чтобы помочь мне скрыться и не попасть в лапы союзникам?. Он  хотел
сбежать в Южную Америку, где мог бы жить в свое удовольствие. На свою долю.
   - И вы согласились?
   - Самым трудным  оказалось  отыскать  готовых  мне  помочь  людей.  Своим
соотечественникам я не доверял. Они чересчур любили родину и не хотели иметь
дела  с  предателями.   Зато,   изучая   американцев,   я   обнаружил   одно
подразделение, которому мог довериться. Молодые солдаты были столь  напуганы
жестокостью битв, что могли легко дезертировать. Разве что никакого будущего
у дезертиров не было. Поэтому они нуждались в некотором убеждении,  стоившем
мне нескольких миллионов долларов.
   - И что дальше? - спросил Хьюстон.
   - Я сообщил генералу, что союзники вскоре пойдут  в  атаку.  Он  отправил
всех солдат - включая тех,  кто  сторожил  золото,  -  на  фронт.  Это  было
логично. Кто будет красть золото, когда вокруг идет битва?
   - Смятение, - проговорил Хьюстон.  -  Пока  немцы  ждали  атаку  с  одной
стороны, с другой им вонзили нож в спину.
   - Генерал ждал нас у грузовиков, на которых было спрятано золото.
   - Вы взяли их и смылись?
   - Точно. Нам повезло. Мы шли ва-банк. Мы стали богатыми.
   - Как же вам удалось  исчезнуть  с  таким  грузом?  В  разоренной  войной
Франции? А немцы вас не преследовали?
   - Золото мы спрятали. Грузовики  отогнали  за  пятнадцать  километров  от
этого места. А форма позволила нам пробраться через позиции союзников.
   - Генерал...
   - Был, разумеется, одет точно так же, как и мы. Через  месяц,  с  помощью
невероятного количества всяких ухищрений, мы  добрались  до  Южной  Америки.
Когда закончилась война, многие немцы захотели избежать оккупации. Я не хочу
сказать, что мы помогали всяким маньякам. Но  столько  генералов  стремились
избежать  участи  Гитлера...  Они  боялись  Нюрнбергского  судилища,  и   мы
предоставляли им спокойную поездку в Южную Америку. Они отлично  платили  за
наши скромные услуги.
   - Но в пятидесятом вы вернулись во Францию.
   - Он знает, - пораженно пробормотал Фонтэн.
   - Ну пусть тогда сам и скажет.
   - Вы появились именно в этот момент, Монсар, -  сказал  Пит.  -  Пока  вы
скрывались, то вам в голову пришла новая идея. Франция была для вас основной
базой, так как тут было  спрятано  золото.  А  Монсар  был  вашим  давнишним
приятелем. Вы подкупили его  гостиницей.  В  старых  регистрационных  книгах
вашего суда  он  подыскал  нужные  варианты  и  рискнул  сделать  вам  новые
удостоверения личности и свидетельства о рождении.  А  затем  спалил  здание
суда, чтобы никто не докопался, что ваши имена - это  имена  давно  почивших
детишек.
   - Очень впечатляюще.
   - А священник?
   - У меня произошло мгновенное помутнение рассудка. Я  совершил  признание
на исповеди. Я же говорил, что был молод и испуган. Рассказал все, уповая на
обет молчания.
   - Положились на честного человека.
   - Я знал, что он ничего не скажет.
   - А потом все-таки убили его.
   - Не совсем так. Это сделал ваш брат.
   - Но зачем?
   - Спросите у него.
   - Священник слабел, - выступил Чарльз. - Он мог все рассказать.
   - А ты давно нервничал по этому поводу, - сказал Сен-Лоран,  обращаясь  к
Чарльзу.  -  И  заставлял  нервничать  и  меня.  Если  бы  я  знал  о  твоих
намерениях...
   - Кто-то должен был исправить ваши ошибки. - Двое в упор смотрели друг на
друга.
   - Харон, - сказал Хьюстон. Все повернулись к нему.
   - Харон, - повторил он.
   - Это мы взяли из классической мифологии. Перевозчик в мир теней. Платишь
ему. Он тебя перевозит. То, что мы делали  для  немцев.  Харон  -  это  наше
кодовое имя. И теперь мы предлагаем вам присоединиться к нам.
   Хьюстон побледнел.
   - Присоединиться?
   - Оглядитесь. Вы ведь знаете, что, кроме меня, в нашей группе было девять
американских солдат. И здравый смысл говорит о том,  что  вас  лучше  видеть
вместе с нами, чем убивать вас.
   - Но сможете ли вы держать все в секрете?
   - Если  вы  примете  наше  предложение,  в  нашем  маленьком  мире  вновь
воцарится спокойствие и гармония.
   - А как же Чарльз?
   - Он знает, что для нас всех  полезнее  всего.  Он  поймет  и  не  станет
возражать. Он смирится.
   - Но смирюсь ли я?
   Сен-Лоран расхохотался.
   - Если  не  смиритесь,  мы  вас  просто  убьем.  И,  разумеется,  Симону.
Подумайте об этом. Если вы чувствуете хоть какое-нибудь влечение к  ней,  вы
сделаете  правильный  выбор.  И  подумайте  о  том  богатстве,  которое  вам
предлагают.
   - Никакие деньги не...
   - ...смогут оплатить  смерть  вашей  жены.  Разумеется.  Я  не  собирался
предлагать вам подобную гадость, но будьте  же  практичны.  У  нас  возникла
трудность. Помогите ее разрешить.
   - Нестыковка.
   - Какая же?
   - Если я к вам присоединюсь, то каким образом вы сможете мне доверять?  Я
буду постоянной угрозой. Поэтому мне хотелось бы поговорить об этом с отцом.
   Чарльз скривился.
   - Семейное воссоединение. Трогательно.
   Отец Хьюстона резко  повернулся  к  нему.  Не  забывай,  что  он  и  твой
родственник.
   - Случайность, - ответил Чарльз. - Мне это родство ни к чему.
   - Не стоит так ревновать.
   - Это вряд ли можно назвать этим словом,  отец.  И  вообще,  так  как  он
является твоей ошибкой - вот и справляйся с ней сам.
   В двери влетел охранник.
   - В чем дело? - спросил Сен-Лоран, нахмурясь.
   Тот начал было говорить, но увидел Хьюстона и осекся.
   - Прошу меня простить, - сказал Сен-Лоран, увлекая охранника  в  коридор.
На полпути он остановился и добавил. - Я разрешаю обсудить все ваши  дела  с
отцом. Только вас будет не двое, а трое.
   - Что?
   - Вы, ваш отец... и охранник.

Глава 44

   Ветер. Холодный ветер. Хьюстон мерил шагами внутренний двор замка, следуя
за отцом. Охранник наблюдал за ними с парапета. Видимо, были  и  другие,  но
Питу было все равно.
   Хьюстон, наконец, собрался с духом, повернулся к отцу и спросил:
   - Но почему?
   Отец смотрел на него очень внимательно.
   - Я не знаю, что она тебе обо мне говорила.
   - Что ты самый прекрасный, великолепный, и все в таком же духе.
   Отец пожал плечами.
   - Мы не сошлись.
   Казалось, что дворик сузился.
   - Врешь! До самой смерти она клялась, что любила тебя!
   Отец медленно перевел дыхание.
   - То есть... Кэрол мертва? Когда?
   - Два месяца назад. Приступ.
   - Но ей же было всего пятьдесят восемь!
   - Так ты помнишь?
   - Разумеется. Я все время о ней думал. Что она, как она, как ты, что вы с
ней делаете.
   - Но ведь ты же сам только что сказал, что не сошелся с ней!
   - Это не означает, что я ее не любил.
   - Непонятно...
   - Страшная боль, - сказал отец, - любить человека, зная, что тот  тебя  в
ответ никогда не полюбит. Скорее, это она со мной не сошлась. Ты появился на
свет случайно.
   Хьюстон побледнел.
   - Ты этого не знал?
   - Я думал, что был желанным ребенком.
   - Пожалуйста, постарайся понять. В те дни сексу придавали  совсем  не  то
значение, что сейчас. Контроль за деторождаемостью не был поставлен так, как
следовало. Мы с твоей  матерью  согласились  с  тем,  что  следует  покамест
обождать. Ведь аборты в то время были немыслимы. Мы хотели  пожениться,  как
только я закончу колледж, а на самом деле все произошло  через  месяц  после
того, к