и слова, бросил дребезжащую "копейку" вперед, по прямой  как
лента,  но  разбитой  асфальтовой  дороге,  к  виднеющемуся  вдали  военному
научно-производственному объединению "Трансмаш".
   В цехах этого закрытого предприятия еще десять лет  назад  производили  и
испытывали на расположенном рядом полигоне гордость Советской Армии -  танки
Т-72. Где теперь эта армия, эти танки и эта гордость? - со  знакомым  многим
бывшим  "совкам"  сожалением  в  очередной  раз  подумал  старший  прапорщик
Шедьяков.
   Проорали! Продали! Пропили, жиды, в Беловежской пуще! И швырнули то,  что
ос талось от великой державы, на растерзание всяким там маклерам-брокерам  и
таким гребаным ублюдкам, как Алтаец...
   Нет, правильно он его отхерачил, правильно!, Жаль только, не до смерти!

Ворон

   - Майор Орлов, Федеральная служба безопасности, - сухим, казенным голосом
представился Ворон.
   - Простите за нанесенный ущерб, но я должен был убедиться, что в  машине,
на заднем сиденье, действительно никого нет, - объяснил ситуацию "майор".
   - Что вам от меня нужно? - на удивление быстро взяв себя в руки  и  гордо
вздернув напудренный носик, с вызовом спросила Диана.
   - Сейчас скажу, - кивнул Ворон, пряча удостоверение и мельком оглядываясь
по сторонам. Вокруг, как и следовало ожидать, было тихо и пустынно. - Только
давайте для начала уберем машины с проезда. Вдруг кто-нибудь  решит  заехать
во двор. Садитесь за руль, я сдам задним ходом и остановлюсь  вон  там,  под
деревом.
   А вы можете парковать машину на своем обычном месте, у подъезда. Потом  я
предлагаю  вам  немного  пообщаться.  Можем  прогуляться  тут  рядом,  можем
поговорить у меня в машине...
   Заметив настороженно сверкнувший взгляд танцовщицы, Ворон чуть улыбнулся.
   - Я не собираюсь вас похищать или насиловать. Не уполномочен. Разговор  у
нас с вами, Диана, пойдет о Германе Иванько и о той  нехорошей  ситуации,  в
которую он попал, отчасти благодаря вашей красоте и сексапильности.
   - Я не понимаю, о чем вы... - суетливо запротестовала  девушка,  стараясь
не смотреть Ворону в глаза. - Какая еще ситуация и при чем здесь я?!
   - Вам известна такая организация - фонд "Наследие"?
   Ворон внимательно наблюдал за реакцией Дианы и был удовлетворен ее  явным
замешательством. Все шло по намеченному сценарию, точь-в-точь.
   - Ну разумеется...  Значит,  со  скуки  не  умрем.  По  крайней  мере,  в
ближайшие минут пятнадцать. Давайте для начала отгоним машины,  а  потом,  я
надеюсь,  у  нас  еще  будет  время  для  обстоятельного   обсуждения   этой
увлекательной и серьезной темы. Прошу вас, садитесь за руль и, ради бога, не
вспоминайте про заднюю  скорость  и  не  делайте  попыток  удрать  от  меня.
Во-первых, не выйдет, а во-вторых - не в ваших интересах, поверьте.
   Ворон   вернулся   к   своему   модернизованному,   с   учетом    жестких
профессиональных требований, автомобилю. Тот,  кроме  укрепленных  бамперов,
форсированного мотора, тайника для оружия и скрытого люка в  днище,  обладал
еще рядом неоценимых в экстремальных ситуациях достоинств.  Сергей,  отъехав
назад во двор, дал возможность Диане поставить  четырехколесную  букашку  на
площадку перед подъездом.
   Вышел из "восьмерки", не вынимая руки  из  кармана,  нажатием  кнопки  на
брелке  бесшумно   включил   сигнализацию,   закурил.   Терпеливо   дождался
танцовщицу" которая, запарковав машину, огляделась по сторонам и осторожным,
неторопливым шагом, словно по тонкому льду, вернулась к "эфэсбэшнику", молча
остановившись в нескольких шагах поодаль.
   - Ну,  жду  дальнейших  распоряжений...  товарищ  подполковник,  -  после
повисшей в воздухе паузы вздохнула Диана.
   Так обычно вздыхают водители, которым круглорожий сержант  ГИБДД  ленивым
голосом сообщает о  превышенной  ими  на  добрых  тридцать  кэмэ  допустимой
скорости и начинает что-то записывать в извлеченный из  служебного  планшета
блокнот.
   - Майор, - поправил девушку Ворон, делая  пригласительный  жест  рукой  в
направлении арки. - Я все же думаю, нам лучше пройтись. Дождь уже  кончился,
так что не намокнем... Сигарету?
   - Вы очень любезны, но я  не  курю!  -  все  еще  держась  от  Ворона  на
расстоянии полутора шагов, но уже покорно двинувшись вслед за ним, к  выходу
на набережную канала, объявила танцовщица. - Давайте сразу,  как  говорится,
ближе к телу. Уже поздно, я очень устала и хочу спать!
   - С вашим-то опытом работы по ночам - ни за что не поверю,  -  равнодушно
отнесся к столь  надуманной  проблеме  Ворон,  цепко  держа  в  поле  зрения
окружающую обстановку.
   Миновав арку, они остановились  на  тротуаре,  пропустили  протарахтевший
мимо грузовичок с надписью "Вкусная выпечка" и  перешли  на  противоположную
сторону дороги, к чугунному парапету медленно текущего внизу, упакованного в
гранит старого канала.

Капитан Логинов

   - Можешь быть свободен,  -  поставил  точку  генерал,  взмахнув  рукой  в
сторону входной двери.
   Отвлекшись от воспоминаний о дне вчерашнем, Константин невидящими глазами
посмотрел  прямо  перед  собой,  на  висящую  на  стене  спальни  деревянную
мексиканскую маску бога сновидений, с торчащими изо рта кривыми клыками.
   В течение последнего года, как и все  петербуржцы,  посредством  газет  и
телевидения   наблюдая   за   совершаемыми   Вороном   убийствами,   Логинов
неоднократно ловил себя на мысли, что и сам относится к  сторонникам  именно
таких радикальных мер борьбы с криминальным  беспределом,  опутавшим  страну
стальной паутиной.
   Сейчас же, после получения приказа,  он,  капитан  ФСБ,  должен  найти  и
обезвредить киллера, в душе вовсе не  считая  его  преступником  и  даже  во
многом ему сочувствуя. Во многом, если не во всем.
   Костя не сомневался, что в судьбе этого  бесспорно  сильного  и  крепкого
мужика произошло  нечто  страшное,  запредельное,  заставившее  его  выбрать
именно такую жизнь и, раз  и  навсегда  поставив  самого  себя  вне  закона,
объявить преступникам настоящую войну.
   Ворон знал, на что шел. Как знал  и  то,  что  угол  падения  равен  углу
отражения и рано или поздно всему наступит конец...
   Теперь, если их с Вороном дорогам все-таки суждено будет  пересечься,  то
дальше, за политый кровью перекресток, пойдет только один. Кто?..
   Об этом капитану Логинову хотелось думать меньше всего.

Вася из группы Кая

   Находясь на полпути к дереву, голый Вася с  ножом  в  руке  был  отличной
мишенью даже для плохого стрелка.
   И тут на помощь боевику  снова  пришла  интуиция.  Боковым  зрением  Вася
выхватил из окружающей обстановки одиноко стоящую неподалеку собачью  будку,
явно предназначенную для псины размерами не  меньше  "кавказца".  Почему  он
раньше никогда не обращал на нее внимания?
   Решение созрело в его звенящем  мозгу  мгновенно.  Собственно  говоря,  в
данную секунду это была единственная альтернатива верной смерти.
   Гибко пригнувшись, он прямо на ходу, головой вперед, нырнул  в  прикрытое
полосками грубой ткани  круглое  отверстие,  мысленно  пожелав  себе,  чтобы
внутри деревянной конуры не оказалось какого-нибудь острого предмета...
   Он успел. Упав грудью на истлевшую подстилку - кажется, это была  фуфайка
- и с чудовищной силой ударившись животом о бортик, Вася пружиной поджал под
себя торчащие наружу ноги и затих, сотрясаясь от беззвучных воплей и скорчив
страшную рожу. Сначала содранная  до  мяса  кожа,  потом  -  ребро,  теперь,
кажется, яйца...
   Смерть, со скрипом выпуская его из  своих  костлявых  лап,  требовала  за
столь высочайшую милость большую цену!  Ладно,  думал,  молчаливо  крича  от
боли, Вася.
   Главное - выжить!
   И остаться незамеченным ему все же удалось! Выждав некоторое время  после
ухода боевиков, учинивших на даче вторую Хатынь, Вася выбрался из  будки  и,
хромая, бросился к охваченному огнем сараю.
   Остановился напротив распахнутой настежь двери  и  -  замер,  поняв,  что
помогать, увы, некому. Люди Алтайца не могут позволить себе  такой  роскоши,
как живой свидетель. Кругом  были  только  окровавленные,  лежащие  вповалку
трупы, а также беспощадно  пожирающий  деревянные  строения  огонь  и  серый
горький дым, бесформенными облаками поднимающийся высоко в небо...
   Вася плохо помнил, как, не разбирая дороги,  заборов  и  домов,  бросился
прочь от этого страшного места, ставшего братской  могилой  для  боевиков  и
проституток из интим-клуба "Леди люкс".
   В  голове  его  что-то  замкнуло,  и  окружающий  мир  вдруг   изменился,
перевернувшись, как в сломанном калейдоскопе, на сто восемьдесят градусов.
   Миновав небольшую березовую рощу, он, голый,  с  перекошенным  от  ярости
лицом  и  сверкающей  в  лучах  утреннего  солнца  выкидухой,  выскочил   на
проселочную дорогу, прямо перед идущим по ней  пожилым  мужчиной  в  рабочей
спецовке и оранжевом жилете работника железной дороги.
   - Стоять! Раздевайся, живо! Замочу, сука-а-а! - брызгая  слюной,  зарычал
Вася, бросаясь на опешившего от увиденной картины  прохожего  и  за  шиворот
волоча его в кусты.
   От страха мужика парализовало, он превратился в покорную ватную куклу,  с
которой можно было делать абсолютно все.
   Завладев тесной, пропахшей потом и мазутом  робой,  нацепив  на  себя  не
только рубашку, брюки,  куртку,  дырявые  носки  и  рваные  сандалии,  но  и
оранжевую жилетку, Вася, выпуская накопившуюся  внутри  злость,  с  огромной
удовлетворенностью дважды пырнул несчастного  мужика,  виноватого  только  в
том, что подвернулся ему под руку, ножом в бледный впалый живот.
   Потом вытер лезвие о траву, спрятал выкидуху в карман и  снова  вышел  на
дорогу, по которой бодро зашагал к трассе в надежде поймать попутку и на ней
добраться до города...

Старший прапорщик Шедьяков

   Нет, правильно он  отхерачил  этого  ублюдка  Алтайца,  правильно!  решил
прапор.
   Оставив машину на территории гаражного кооператива в "ракушке",  Шедьяков
пешком направился домой, сделав,  как  всегда,  маленький  вираж  в  сторону
пивного  бара  "Гамбринус",  расположенного   в   полуподвале   пятиэтажного
сталинского дома.
   Старший прапорщик был человеком устоявшихся привычек, и ежедневный, кроме
выходных дней, когда в дело шла исключительно "беленькая",  поход  в  пивбар
стал у него чем-то сродни ритуалу. Три-четыре  кружечки  свеженького  "Степы
Разина" с  порцией  копченой  рыбки  помогали  снять  усталость  от  нервной
вертухайской   работы,   обрести   покой    и    почувствовать    вселенскую
умиротворенность.  Иногда  столь  сильную,  что  даже  мымра  жена  начинала
казаться вполне нормальной бабой, и при виде ее драного халата, глупой рябой
рожи и упакованной в  бигуди  рыжей  башки  в  форменных  штанах  прапорщика
начиналось некое томление.
   Спустившись  по  выщербленным  ступенькам   в   Достаточно   чистый,   по
обыкновению полупустой  бар,  Шедьяков  подошел  к  полированной  деревянной
стойке, за которой с невозмутимым лицом стоял молодой усатый парень в  белой
рубашке и легкой кожаной жилетке. Узнав постоянного клиента, бармен  дежурно
улыбнулся.
   - Добрый вечер! Как обычно? - Не дожидаясь ответа, он взял чистую кружку,
подставил ее под сверкающий металлический краник и повернул  ручку.  Темное,
пенящееся пиво стало быстро заполнять емкость.
   - Как дела? - без видимого интереса  спросил  Шедьяков,  жадно  глядя  на
свежее пивко и мечтая только об одном - как можно  быстрее  окунуть  в  него
пересохшие от жажды губы. - Смотрю, посетителей сегодня не густо?
   - Да так себе, - пожал плечами бармен. - Завтра будет больше.  На  заводе
зарплату за три месяца дают, - парень кивнул  куда-то  за  спину.  -  Мужики
гулять будут.
   -  Заслужили,  -  степенно  заметил  прапорщик,  беря  первую  протянутую
барменом кружку и сдерживая себя, для солидности дожидаясь, пока  наполнится
вторая. - А  что,  рыбы  нет?  -  бросив  мимолетный  взгляд  на  витрину  с
закусками, вскинул брови Шедьяков.
   - Для вас найдется, - дружески подмигнул бармен, доставая  из-под  стойки
тарелку с ломтиками чуть обветренной,  но  еще  ароматно  пахнущей  скумбрии
холодного копчения. - Когда заканчивается, мы оставляем несколько порций для
завсегдатаев.
   - Это пра-льно! - облегченно вздохнув, бросил вертухай. - Получите!
   Выложив перед  барменом  пятнадцать  рублей,  Шедьяков  убрал  пухлый  от
полученных отпускных бумажник во внутренний карман пиджака.
   Одной ручищей подхватывая тарелку с рыбой, а второй сгребая со стойки две
пол-литровые кружки с пивом, он направился в дальний угол зала, за свободный
столик возле светящегося аквариума с плавающими в нем окуньками, плотвичками
и прочей мелкой речной рыбкой. Хозяин бара, об этом  знали  многие  клиенты,
был  страстным  поклонником  рыбной  ловли  и  регулярно  менял   обитателей
аквариума - одних отправляя на кухню, в  кастрюлю  для  просолки,  а  других
помещая в стеклянную тюрьму.
   "И здесь - тоже зона! - с ухмылкой  подумал  прапорщик,  присаживаясь  на
жесткий пластиковый стул и закуривая "Беломор".  -  Это  же  надо!..  Камера
смертников, бля! Абзац, полосатые, доплавались!"
   Сделав несколько глубоких затяжек,  Шедьяков  положил  папиросу  на  край
глиняной пепельницы, поднял кружку, выпустил  изо  рта  дым  и  с  трепетным
наслаждением прилип губами к кружке с пивом. Большими глотками высосав ее до
дна, он поставил пустую емкость  на  стол,  тыльной  стороной  ладони  вытер
влажные от пены губы и довольно откинулся  на  спинку,  дымя  "Беломором"  и
лениво разглядывая посетителей бара.
   Четверо коротко стриженных подростков лет семнадцати, о чем-то  оживленно
спорящих  и  машущих  друг  у   друга   перед   дебильными   рожами   козьей
рас-пальцовочкой;  двое  пожилых  опрятных  дедков  с   бородками;   мужчина
солидного вида в костюме, разговаривающий  по  мобильному  телефону;  поп  в
рясе, видимо, из соседней занюханной церквушки, некогда бывшей  и  цветочным
ларьком, и платным  кооперативным  туалетом.  Еще  человека  три  с  печатью
пьянства  на  опухших  лицах,  лакающих  дешевое  "жигулевское"  с   кислыми
отсутствующими физиономиями...
   В общем, ничего примечательного. Тишина и покой. Хорошо, когда  никто  не
горлопанит, не бьет кружки о  стену  и  не  выясняет  отношения  при  помощи
кулаков за соседним столиком. Можно нормально  выпить  пивка,  расслабиться,
подумать о предстоящем отпуске - первом за последние три года... Благодать!
   Докурив папиросу и съев пару  ломтиков  жирной,  но  слегка  пересоленной
скумбрии, Шедьяков потянулся за второй кружкой, рассеянно  размышляя:  а  не
выпить ли сегодня еще парочку сверх нормы? Но  тут  его  внимание  привлекла
высокая  симпатичная  девица  в  темных  очках,  спустившаяся  в  бар  и   в
нерешительности остановившаяся возле входа.
   Наверное,  ошиблась  адресом  красотка,  подумал  прапор,   с   интересом
разглядывая стройную фигурку с  аппетитно  выпирающей  грудью.  Девица  была
одета в облегающий желтый сарафан, приобретенный явно не на Троицком  рынке,
а в дорогом модном салоне. Захотела кофейку попить, а тут -  угрюмые  мужики
лакают пиво из толстых стеклянных кружек!  Облом-с!  А  ведь,  черт  побери,
какая куколка... Такую бы пропустить под пивко, со всей тщательностью  помяв
и так и эдак!.. Э-эх...
   Печально вздохнув, Шедьяков отогнал проникшие в голову крамольные мысли.
   Куда  ему,  с  его  похожей  на  лунную  поверхность,  изъеденной   оспой
вертухайской фотографией и зарплатой в неполную сотню "зеленых",  мечтать  о
такой крале! У нее небось увешанные золотыми цепями кобели штабелями в ногах
валяются  и  ночуют  под  окнами,  как  мартовские  коты,  прямо   в   своих
бронированных  "мерседесах"  с  подогревом,  кондиционером  и   персональным
сортиром!
   Сволочи! Хапуги! Твари! Сгноить бы их всех в  СИЗО  вместе  с  малиновыми
пиджаками, чтобы простых рабочих людей своим сытым похрюкиванием  до  белого
каления не доводили! Ничего,  придет  время,  доберемся  еще  до  всех  этих
буржуев...
   Отхлебнув глоток, прапорщик все же не спускал  глаз  с  девицы,  которая,
оглядевшись и, видимо, решив, что забегаловка хоть и не высшей категории, но
далеко не гадюшник, направилась к стойке и о чем-то заговорила с барменом.
   Ага, заказывает кофе с бальзамом! И "мартини". Точно, денежки водятся.  У
таких,  длинноногих  и  грудастых  на  шпильках,  они  водятся  всегда,  вне
зависимости от кризисов, катаклизмов, реформ и революций. А почему? А потому
что зарабатывают они их не головой, а... известно чем. Лярвы!
   Оторвав  взгляд  от  недоступной   даже   во   сне   красотки,   Шедьяков
сосредоточился на прикуривании новой папиросы. Проклятые спички ни  в  какую
не хотят зажигаться, будь они неладны. Может, отсырели где?
   - Извините пожалуйста, у вас не занято? - вдруг послышалось совсем рядом.
Кай

   Завладев тесной, пропахшей потом и мазутом робой, Вася  бодро  зашагал  к
трассе, в надежде на попутке добраться до города.
   Главарь преступной группировки Влад Кайманов по прозвищу  Кай  -  высокий
статный парень тридцати лет, с гладко выбритым красивым лицом, был вне  себя
от ярости. Он нервно курил одну  сигарету  за  другой,  наполняя  пепельницу
своего стоящего на набережной  Невы  возле  Зимнего  дворца  полноприводного
красного "субару" и размышляя над только что полученным сообщением от  чудом
уцелевшего в новосельцевской мясорубке боевика.
   Итак, упрятанный с его  подачи  в  СИЗО  Алтаец  сумел-таки  прознать  об
измене, с большим шумом и  кровью  вырваться  на  свободу,  завалив  четырех
ментов и сдавшего его братишку Фрола. А потом, совершенно непонятным образом
прознав про ограбление ювелирного в  Гатчине,  вычислил  лучшую  бригаду  и,
замочив  всех,   включая   подвернувшихся   под   раздачу   шлюх,   завладел
драгоценностями на огромную сумму! По весьма  приблизительным  прикидкам,  в
"дипломате" находилось побрякушек на сто пятьдесят тысяч баксов!
   Но не это главное, хотя потерянных денег, конечно, очень жаль...  Главное
в том, что узнавший правду Алтаец объявил его группировке беспощадную  войну
до полного уничтожения. Теперь он не успокоится до тех пор, пока  сперва  не
возьмет под свой контроль большую часть  коммерческих  точек,  отстегивающих
бабки Владу, попутно отстреливая его быков. А потом примется лично за него и
не  остановится,  пока  собственными  глазами   не   увидит   валяющийся   с
простреленной башкой, холодный, обезображенный труп Кая!
   А вот это уже серьезно... И  пока  бородатые  толстобрюхие  попы  еще  не
бормочут  над  его  загримированным  бренным  телом,  возлежащим  в   модном
лакированном гробу с медными ручками,  отходную  молитву,  нужно  немедленно
предпринимать ответные шаги!  Необходимо  уже  завтра-послезавтра  активными
контрмерами сломать набирающий силу  кровавый  кураж  Алтайца  и  тем  самым
выиграть время для взвешенных, продуманных действий по всему фронту...
   Вот только как это сделать?! Чтобы до него, козла вонючего, сразу дошло -
на крутых пацанах папы Кая крест  ставить  еще  рановато,  а  вот  опасаться
каждую секунду выстрела в лобешник - как раз пора!
   По мнению Васьки, кто-то из угодивших в западню боевиков, нагадив в штаны
от страха, сообщил о местонахождении  кейса  с  добычей.  Но  Алтайцу  кроме
дорогих побрякушек нужен он,  Кай.  Значит,  этот  гад  спросил  и  о  месте
передачи золота, а ему, разумеется, ответили... Попробуй тут  не  расколись,
когда прямо перед рожей стоит ухмыляющийся громила с автоматом!
   Сейчас Алтаец уверен, что свидетелей расстрела  не  осталось,  а  значит,
курьер, как и планировалось ранее, будет ждать завтра в половине  первого  в
кафе "Пилигрим" на Садовой, чтобы забрать добычу из ювелирного. Благодаря же
шустрому  Васе,  сумевшему  избежать  расправы  и   поведать   о   бойне   в
Новосельцеве, Кай теперь знает - к назначенному часу в пропахшем  марихуаной
наркоманском гадюшнике на Садовой будет засада.
   Курьера, пришедшего за золотом, повяжут