же ты  еще  от  меня
хочешь? - шумно вздохнул Иванько. - Отпусти, будь мужиком.  Разбежимся  -  и
баста на этом. Твоя взяла, можешь радоваться, разве тебе этого мало?!
   - Я знаю,  что  моя  взяла,  -  усмехнулся  Ворон,  поигрывая  тем  самым
новеньким пистолетом системы  "вальтер",  из  которого  умоляющий  о  пощаде
кидала стрелял в бронированное стекло "восьмерки". - А ты не  забыл,  тварь,
что не далее как час  назад  давил  указательным  пальчиком  на  этот  самый
спусковой крючок, дабы из-за двух проклятых лимонов отправить в мир иной  не
только меня, но и свою страстно любимую сучку с силиконовыми  сиськами?  Как
нам с этим быть? Такое не прощают...
   - Так я же думал,  что  она  решила  меня  подставить!  -  повысил  голос
Иванько, сверкнув отчетливо читающейся в глазах ненавистью. - А ты заодно  с
ней! Бабы - они все одинаковые. За норковую шубу и кулон  с  бриллиантом  не
только ебаря - мать родную продадут! - окрысился Гера. -  Ошибся  я,  майор,
понимаешь?! Каюсь, промашка вышла. Извини, не хотел...
   - Это совсем другой разговор, - "примирительно"  произнес  Ворон.  -  Раз
ошибся... Что ж, я человек великодушный и сдавать тебя ментам не стану.  Тем
более свои грязные миллионы ты мне уже подарил... Так и быть!
   - Надеюсь! - с заметным облегчением сказал Иванько.
   Он  оглядел  просторное,  метров  тридцать,  помещение  с   автоматически
поднимающимися  металлическими  воротами  и  не  обнаружил  в   нем   ничего
необычного.
   Гараж как гараж - стеллажи  с  инструментами,  комплект  колес  с  новыми
алюминиевыми дисками в углу, канистры, смотровая яма,  прикрытая  деревянным
щитом из досок.
   -  Тогда...  может,  снимешь  с  меня  браслеты?  -  предложил  мошенник,
вопросительно посмотрев на Ворона.
   Обе его скованные руки были заведены за спину, а цепочка пропущена  через
вбитое в стену полукольцо. В таком положении можно только сидеть на стуле  и
не шевелиться. Если же стул упадет,  то,  слетев  с  него  на  бетонный  пол
гаража, можно превратиться в "ласточку", с сильно вздернутыми вверх руками и
вывихнутыми суставами.
   "Все у  него  схвачено!  -  вдруг  подумал  озаренный  страшной  догадкой
Иванько.
   - И стул, и наручники, и крюк!.. Ой, не нравится мне  это!..  Кто  же  он
такой, падло?! Сумасшедший  маньяк?!  Нет,  маньяки  финансовыми  делами  не
занимаются... И бронированные стекла на свои  тачки  не  ставят!..  Господи,
куда же я попал?!"
   - Снимут с тебя железки, обязательно снимут, - ответил  набирающий  номер
на сотовом телефоне Ворон, мельком  заметив  произошедшие  с  лицом  Иванько
разительные перемены. - Только не здесь и не сейчас...
   - Не сдавай меня, пожалуйста! - взмолился,  громко  зарыдав  и  судорожно
задергавшись  всем  телом  сразу,  перепуганный  замаячившей  на   горизонте
расплатой кидала. - Что я тебе сделал плохого, кроме  того,  что  принял  за
дружка Дианы?..
   У-у-у! А-а-а!
   Но Ворон его уже не слушал.
   Приложив трубку изогнутого, словно банан, "Сони" к  уху,  он  ждал,  пока
руководитель инициативной  группы  обманутых  клиентов  фонда  "Наследие"  -
капитан второго  ранга  ВМФ  СССР  в  отставке,  бывший  командир  ракетного
крейсера Балтийского флота "Гремящий", а ныне одинокий  вдовец  и  пенсионер
Трофим Федорович Борисов снимет трубку.
   - Слушаю, Борисов! - наконец по-военному четко донеслось с той стороны.
   Несмотря на свои семьдесят пять лет, ветеран Великой Отечественной  войны
Борисов был еще вполне бодрым и полным сил. Хотя и  он  решился  на  покупку
"похоронного" сертификата. Кто знает, что с нами будет завтра?
   - Здравия желаю, Трофим Федорович, - сказал Ворон,  нарочно  повернувшись
лицом  к  трясущемуся  и  побелевшему  Иванько.  -  С  вами  говорит   майор
Федеральной службы безопасности Орлов.
   - Да?! - оживился старичок. - Слушаю вас внимательно, товарищ майор!
   - Сразу хочу вас предупредить, Трофик Федорович, что разговор у нас с вам
будет сугубо конфиденциальный. Рядом с вами есть кто-нибудь из посторонних?

Стюардесса Жанна

   Закусив до крови губы, девушка закрыла глаза и отвернулась от пыхтящего и
сопящего над ухом "сержанта"...
   Артист, делая глубокие быстрые  затяжки  и  время  от  времени  глядя  на
дрыгающего голой задницей Щербатого, неожиданно почувствовал  такое  сильное
отвращение ко всему происходящему, что ему даже захотелось схватить со стола
пустую бутылку из-под вина и изо всех сил врезать ею по затылку подельника.
   Это наваждение нахлынуло так внезапно и так  быстро  овладело  сознанием,
что в первые секунды Артист удивился сам себе. Еще в машине распиравшее  его
желание дорваться до аппетитного тела мочалки вдруг  испарилось,  как  капля
воды, попавшая в костер. Зато накатил приступ непонятной ярости, сменившийся
опять-таки неясным и совершенно неожиданным чувством вины.
   Но вскоре,  наблюдая  за  телодвижениями  братка  и  напряженным,  словно
сведенным судорогой, лицом стюардессы, Артист понял, почему это произошло.
   Пять лет назад, поздно вечером, примерно так же,  как  сейчас  это  делал
Щербатый,  какой-то  нелюдь  изнасиловал  его  младшую  сестренку,   которая
возвращалась домой из музыкальной школы со скрипкой  в  руке.  Не  по  годам
высокой и развитой Аленке тогда было всего двенадцать! Ее нашли  только  под
утро, в лесополосе, когда отпущенная с поводка собака прогуливающегося возле
железнодорожного полотна старичка вдруг, остановившись возле кустов,  начала
протяжно скулить... А через  месяц  после  возвращения  из  больницы  Алена,
перенесшая две операции и физически уже почти выздоровевшая, неожиданно  для
всех наглоталась таблеток, легла в теплую ванну, взяла бритву  и  перерезала
себе вены. Девчонка не смогла больше  жить  с  преследующими  ее  кошмарными
воспоминаниями о том похотливом подонке...
   Конечно, эта потасканная бикса далеко не  целка.  Но  ведь,  по  сути,  в
данной ситуации они с Щербатым мало чем отличаются  от  нелюдя,  в  конечном
итоге погубившего сестренку! Зачем нужно измываться над бабой, если  главное
задание - выяснить у курьера место встречи и адрес Кая - они уже выполнили?!
   Это был настоящий крик души. Впервые с того дня,  когда  уличного  повесу
Артиста приняли в группировку Алтайца,  он  почувствовал  себя  сволочью.  И
ничего не мог с этим поделать. На душе, отягощенной несколькими мертвяками и
сотнями самых разных мерзостей, было неимоверно паскудно и муторно.
   Хотелось плюнуть на все,  вышвырнуть  нахлобученную  ментовскую  форму  и
бутафорский автомат, открыть двери будки и побежать, не останавливаясь, куда
глаза глядят. Лишь бы подальше от этого поганого болота, которое окружает со
всех сторон, незаметно засасывая тебя в самую глубь трясины  и  превращая  в
озлобленное, сорвавшееся с цепи бешеное животное, начинающее убивать уже  не
по необходимости, а только для того, чтобы получить удовольствие!
   -  Хватит!  Ты  слышишь  меня  или  нет?!  -  подняв  взгляд  на  братка,
извивающегося в последних конвульсиях быстро наступившего оргазма, сдавленно
процедил сквозь сжатые зубы Артист.  -  Представление  окончено,  все!  Пора
ехать.
   Шеф ждет доклада...
   Последний раз взмахнув тазом. Щербатый кончил, приподнялся на  локтях  и,
отвалившись в сторону от стюардессы, стал натягивать  трусы  со  штанами  на
обвисший замочаленный отросток, удивленно поглядывая на хмурого Артиста, чьи
приказы, к сожалению, он должен был выполнять безоговорочно.
   - Эй, ты че, охренел?! - не удержавшись, все-таки проворчал  Щербатый.  -
Мы же только начали! - Ты не понял? - тихо, с неприкрытой угрозой в  голосе,
спросил Артист. - Поиграли, все! Свяжи девчонку, заткни ей хлебало, и  пусть
лежит здесь пока мы будем договариваться насчет золотишка с его хозяином,  -
пристально посмотрев на вспотевшего Щербатого,  принял  решение  старшой.  -
Потом, когда все закончится, приедем и отпустим ее на  все  четыре  стороны.
Пусть живет. Она, овца драная, совершенно не при делах, с нее спроса нет...
   - Ты точно рехнулся. - Не удовлетворенный скорым окончанием  развлечения,
бычок встал с  кровати,  смерив  неподвижно  лежащую  девушку  презрительным
взглядом победителя. - Смотри, если заложит!.. Всем худо придется! Мое  дело
предупредить... А то я могу прямо сейчас ее, шалаву, враз кончить.
   -  Делай,  что  тебе  сказано!  -  Достав  из  кармана   куртки   заранее
приготовленные для нейтрализации  курьера  моток  веревки  и  ленту  скотча.
Артист с суровым лицом протянул их подельнику. - Сегодня  еще  много  забот,
надо подготовиться и обсудить план действий! Трахаться будем потом, хоть  до
одурения! Сперва надо закончить разбор...
   - Ладно, заметано,  -  скривился  Щербатый,  обматывая  вокруг  щиколоток
лежащей на диване Жанны крепкий капроновый шнур. - И все-таки я бы  придушил
эту суку, на всякий случай...
   Накрепко связав пребывающей в шоке стюардессе ноги и  заклеив  рот  двумя
полосками скотча, переодетые в  милиционеров  боевики  Алтайца  повесили  на
плечи учебные автоматы, взяли  кейс,  внутри  которого  лежали  обыкновенные
ржавые гайки, и покинули будку, навесив на дверь тяжелый замок.
   Спрятав ключ в нише за кирпичной кладкой. Артист и Щербатый погрузились в
машину, развернулись на  пятачке  и  направились  к  центру  Петербурга  для
личного доклада об успешном исходе  операции  ждущему  в  условленном  месте
Алтайцу.

Кай

   - Ладно, не суетись, - сухо сказал вор. -Будет тебе специалист. За десять
штук баксов.
   Взломщик прибыл на место встречи вовремя. Высокий немногословный  парень,
назвавшийся  Володей,  с  обычной,  ничем  не  примечательной  внешностью  и
аккуратным чемоданчиком в руке, немало удивил много чего перевидавшего  Кая.
Даже   на   обычно   равнодушном   лице   "морского    дьявола"    появилось
заинтересованное выражение. Они ожидали увидеть умудренного опытом и обильно
тронутого сединами спеца, а приехавшему  от  Корнеича  парню  было  от  силы
двадцать с небольшим.
   Не тратя времени понапрасну, уверенно  державшийся  Володя,  ссылаясь  на
старика, сразу же потребовал выдать ему  обещанные  за  беспокойство  десять
кусков и провести на место предстоящей работы.
   - Нам незачем там светиться раньше времени, - заметил  Кай.  -  Открывать
будем, когда из офиса уйдут строители, ближе к вечеру. Сходи один и посмотри
на  дверь,  прикинь  -  сколько  времени  займет  работа.  Потом  вернешься,
расскажешь.
   Тогда и рассчитаемся.
   Не став  спорить,  взломщик  ушел  по  названному  Владиславом  адресу  и
вернулся буквально  через  несколько  минут,  довольный,  но  изо  всех  сил
пытающийся казаться озабоченным.
   - Во сколько вам нужно попасть в помещение? - уточнил он чуть надменно.
   Кай сразу сделал вывод, что  даже  для  этого  сопливого  "стажера",  как
назвал его про себя авторитет, открыть дверь  квартиры  -  сущий  пустяк.  И
хитро  заданный  вор  в  законе  Корнеич,  прекрасно  знающий  что  к  чему,
потребовал за это целых десять тысяч долларов! Чертов старик! Впрочем,  если
дельце выгорит, то жалеть о деньгах не придется...
   - В двадцать ноль-ноль, - сообщил Геннадий, переглянувшись с боссом.
   Кай достал из нагрудного кармана куртки перетянутую резинкой пачку баксов
и, как подачку, протянул взломщику.
   - Кстати, мастер, мы с тобой где-нибудь встречались? Сегодня или, скажем,
раньше? Подумай хорошенько!
   - Я вас вообще никогда не видел, -  понимающе  кивнул  парень  и  убрался
прочь вместе с чемоданчиком.
   - У тебя оружие готово? - осведомился Кай, достав из кобуры  "беретту"  и
выщелкнув обойму. Полна коробочка! Еще одна  такая  же  находится  в  заднем
кармане брюк. Осталось только накрутить глушитель и можно жать на курок хоть
до посинения.
   -  Весь  арсенал,  который   ты   заказывал,   плюс   дымовая   шашка   с
нервно-паралитическим  газом,  -  лениво  покосившись   на   манипуляции   с
пистолетом, протянул диверсант. -  Ты  все-таки  веришь,  что  Алтаец  лично
приедет посмотреть на твою смерть? Я в этом сильно сомневаюсь.
   - Плевать, - огрызнулся Владислав. - Главная наша задача - показать  ему,
на чьей стороне сила! И мы это сделаем!
   - Как скажешь, босс, - пожал плечами Сидоров. - Я - наемник, мое  дело  -
убивать. А кого и сколько - зависит только от суммы гонорара.

Ворон

   - Трофим Федорович! С вами говорит майор ФСБ Орлов, -  объявил  Ворон.  -
Рядом с вами есть кто-нибудь из посторонних?
   - Никак нет! - с готовностью отрапортовал "кап два".  -  Я  очень  уважаю
наши спецслужбы и готов на диалог в частном порядке! - заверил дедок. -  Чем
могу быть полезен?
   - Я обращаюсь к вам, Трофим Федорович, как  к  руководителю  инициативной
группы по фонду "Наследие"... - Видя, как заходится  в  конвульсиях  кидала.
Ворон испытал прилив сил и даже криво  улыбнулся,  глядя  прямо  в  безумные
глаза Ивань-ко. - Дело в том, что мы нашли и сбежавшего президента, и  почти
все деньги, полученные им от ваших коллег по несчастью...
   - Слава богу! - после короткого замешательства выпалил Борисов. - Знаете,
я всегда верил, что, в отличие от милиции, Государственная  безопасность  не
зря ест свой хлеб! Спасибо вам, дорогие вы  наши,  от  всех  обманутых  этой
сволочью несчастных  пенсионеров!  Была  бы  наша  воля,  мы  бы  его,  гада
ползучего...
   - Не сомневаюсь, -  жестко  перебил  обрадованного  известием  отставника
Ворон.  Сердце  его,  подгоняемое   адреналином   и   ощущением   вершащейся
справедливости, билось все быстрее. - Именно по этому поводу я и решился,  в
обход своих служебных обязанностей, предварительно переговорить с вами,  как
с представителем обманутых Иванько людей.
   - Я весь внимание, товарищ майор! - судя по голосу,  старик  улыбался  во
всю ширь.
   -   Официально   поимка   мошенника   и   обнаружение   денег   еще    не
задокументированы, поэтому у меня развязаны  руки.  Если  дать  делу  ход  в
судебном порядке, то вынесение приговора растянется на полгода, а  то  и  на
год. Наняв  адвокатов  и  купив  судей,  Иванько  получит  за  свое  грязное
злодеяние и за обиженные им  сто  двадцать  тысяч  людей  самый  минимальный
срок...  Суд  вряд  ли  признает  его  виновным  в  гибели  той  бабушки  из
Всеволожска, которая после известия  об  исчезновении  фонда  скончалась  от
сердечного приступа. Хотя, если рассудить по-человечески,  Иванько  -  самый
настоящий убийца. Но правосудие у  нас  наверняка  посчитает  иначе,  а  мне
кажется, это было бы несправедливо, товарищ капитан второго ранга.  Вы  меня
понимаете?
   - Конечно, сынок! Вы извините меня, старого, что я так запросто, хорошо?
   Просто сил моих больше нет  глядеть,  как  всякая  сволочь,  вроде  этого
подонка, безнаказанно разгуливает по нашей несчастной матушке-России!  Я  бы
их всех, своими руками...
   - Совершенно с вами согласен, Трофим Федорович, - вздохнул Ворон. - Я был
уверен, что вы меня поймете правильно, как  мужчина  -  мужчину.  Поэтому  я
предлагаю вам следующее. - Ворон собрался с духом и произнес главное:
   - Деньги, вместе с самим Иванько, я передаю вам  -  пострадавшим  от  его
липового фонда людям. Вы сможете вернуть купившим полисы  большую  часть  их
стоимости. А что касается самого президента... Как говорил  князь  Александр
Невский после ледового побоища, "решай, народ". Подходит вам такой  вариант,
Трофим Федорович? Если нет - я сегодня же сажаю Иванько в камеру и...
   - Дорогой вы мой! - воскликнул не поверивший своим ушам морской офицер. -
Господи, да вы только скажите, где его найти, а мы уж  позаботимся  устроить
этому сукину сыну варфоломеевскую ночь! Майор, родный,  у  меня  просто  нет
слов... - Кажется старик начинал плакать.
   - Вы уверены, что сможете?
   На  мгновение  Ворон  почувствовал  себя  сатаной,  подбивающим  честного
человека на варварское убийство,  но  тут  же  отогнал  эти  нелепые  мысли.
Продажное "правосудие" никогда не сможет в  полной  мере  отомстить  Иванько
так,  как  это  сделают  люди,  у  которых  он  отобрал  последнюю  веру   в
справедливость, а подчас - как в случае с той старушкой - и саму жизнь...
   - Я, сынок, бил за свою жизнь и фашистов, и японцев, и американцев, и еще
много всякой сволочи! - героически заявил Борисов. - Так неужели  у  меня  и
наших мужиков не поднимется рука разделаться с одним-единственным выродком?!
Сможем, сынок, мы - сможем!
   - Тогда насчет денег, - почувствовав облегчение,  произнес  Ворон.  -  На
днях мы с вами встретимся, и я  передам  вам  все,  что  изъято  у  Иванько.
Надеюсь, Трофим Федорович, вы верите, что я не взял себе из  них  ни  одного
рубля?
   - Об этом мог бы и не говорить, сынок! - укоризненно заметил "кап два". -
Я лично займусь выплатой, можешь на меня положиться. А потом,  для  порядка,
покажу тебе бумагу, где черным по белому...
   - Это лишнее, - мягко перебил Ворон. -  Еще  об  одном  моменте,  товарищ
капитан второго ранга... Мы с вами никогда не встречались и не разговаривали
по телефону. Если станет известно, что офицер  ФСБ,  ведущий  расследование,
настолько превысил свои полномочия, то... В общем, вы  меня  понимаете.  Нам
всем непоздоровится, а мне - в первую очередь.
   - Понимаю, сынок, - твердо заверил ветеран. - Если что, я просто скажу  -
мол, позвонил неизвестный и сообщил, где находится сбежавший мошенник и  где
лежат деньги. А дальше уж мы сами все решили. Так?
   - Мне кажется, будет лучше,  если  неизвестный  вам  сообщит  только  про
деньги, - немного подумав, сказал Ворон. - А когда милиция  найдет  мерзавца
Иванько, я уверен, что  они  не  будут  вдаваться  в  подробности,  кто  его
навестил последним. Как считаете, отец?
   - Твоя правда, сынок, - согласился Борисов. - Так мы и поступим!
   Грохот рухнувшего со стула кидалы, потерявшего от ужаса сознание,  гулким
эхом отразился от сводов просторного подземного гаража.

Спас-на-Крови

   - Я - наемник, - пожал плечами Сидоров. - Мое дело - убивать.  А  кого  и
сколько - зависит только от суммы гонорара.
   Вечер выдался на редкость теплым и погожим, и возле  Спаса-на-Крови  было
многолюдно.
   Прямо на мосту, у  собора,  до  поздней  поры  торговали  сувенирами  для
иностранцев  два  шустрых  парня.  Они   бойко   зазывали   прохожих,   хоть
мало-мальски похожих на туристов, к своим раскладным столикам с  матрешками,
расписанными под бровастого генсека и  обоих  президентов  -  похмельного  и
меченого,  а  также  армейской  амуницией,  значками,  вымпелами  "Передовик
социалистического труда" и прочей чепухой, интересной разве  что  лоховатому
богатому гостю северной российской столицы. А  таковых,  праздно  шатающихся
возле памятника архитектуры в девятом часу вечера, было  предостаточно,  так
что торговля продвигалась.
   Звонко  смеялись  играющие  в  парке  дети,  несколько  человек   щелкали
фотоаппаратами и водили видеокамерами, направленными на купола,  парочки  не
спеша прогуливались вдоль канала, направляясь  в  обе  стороны  от  гудящего
неподалеку автомобильной , армадой Невского проспекта. Компания  подвыпивших
золотозубых азеров с традиционно пошловатыми шутками приставала к стоящим  у
перил и курящим, глядя на мутную воду, светловолосым русским девушкам...
   Словом, самое обычное воскресенье,  не  омраченное  слякотной  балтийской
погодой, чему особенно  радовались  посетившие  Санкт-Петербург  буддистские
монахи в обмотанных вокруг смуглых тел легких оранжевых балахонах.
   И  никто  из  веселых,  улыбающихся  прохожих,  конечно,  не  обращал  ни
малейшего внимания на распахнутое на третьем этаже углового  здания  окно  с
опущенным жалюзи, за которым угадывался силуэт мужчины.
   Так же как и на остановившийся у тротуара, сверкающий  полиролью  красный
"субару" с, тонированными  стеклами,  за  рулем  которого,  развалившись  на
мягком сиденье, сидел, слушая радио и ритмично двигая  челюстями,  плечистый
боевик по кличке Амбал, терпеливо дожидавшийся своего  запаздывающего  босса
Кая.
   ...И тем более никто н