уться ли нам в замок?
Мистера Уэстбери тоже, наверное, заинтересует ваш рассказ.
   Экономка заколебалась.
   - Да... Но только вам и ему! Больше никто не должен слышать.
   - Обещаю, - сказал Корин. - Это настолько серьезно?
   - Не знаю, мистер Торникрофт. Может, и пустяк какой-нибудь, а может...
   Вы уж сами судите.
   - Хорошо, идемте...
   Они зашагали по аллее к замку. По дороге Корин осведомился:
   - Вы постоянно служите в Везенхалле, миссис Лионна?
   - Нет, сэр. Меня наняли только для обслуживания рождественских
каникул...
   - Вы итальянка?
   - По рождению. Когда я была еще ребенком, моя семья переехала в
Германию, потом я работала во Франции, Англии... У меня хорошая память, я
легко усваиваю языки.
   - Почему вы согласились на эту временную работу в Везенхалле,
Франческа? Вы работаете, а постоянные слуги замка празднуют Рождество со
своими семьями ..
   - Много платят, сэр, - лаконично пояснила Франческа.
   Они нашли Уэстбери в его комнате, где он сидел за столом и что-то
чертил на листе бумаги. Корин предположил, что это графические схемы их
гипотез, но, заглянув через плечо англичанина, увидел только бессмысленные
каракули.
   - Нет никакой возможности оторвать лорда Фитуроя от бриджа, -
пожаловался Уэстбери, оборачиваясь. - Сдается мне, что он... О, да вы не
один.
   - Миссис Лионна хочет побеседовать с нами, - Корин подвел Франческу к
креслу. - Садитесь, миссис Лионна. Мы слушаем вас.
   - Не выпьете ли рюмочку виски? - любезно предложил Уэстбери.
   - Спасибо, сэр, я совсем не пью...
   - Ну, тогда говорите.
   - Может, я только зря вам мешаю...
   - Говорите, - мягко повторил Уэстбери. - А мы выслушаем и решим: зря
или не зря. В любом случае вы поступили правильно, придя к нам.
   Экономка заметно приободрилась.
   - Это было вчера утром, двадцать четвертого, - начала она. - Точного
времени не помню, но я как раз приготовила скаллопини для господ
Торникрофта, Лэддери и Эстерхэйзи, и Джон... Дворецкий... Понес их наверх.
А я вспомнила, что надо прибраться в курительной... Если там никого нет...
Я туда целые сутки не заглядывала. Когда я подошла к двери, увидела, что
она... Не приоткрыта, нет, но притворена неплотно, так что оставалась
узенькая щель, и я услышала голоса, два голоса. Конечно, мне надо было
сразу уйти, но... Словно какая-то сила остановила меня у двери.
   Благословенная сила, подумал Корин.
   Сколько тайн респектабельных домов обязаны своим раскрытием любопытству
слуг!
   - Я затаила дыхание и приблизилась к щели, - продолжала Франческа с
очевидным смущением. - В курительной были лорд Фитурой и мистер Уинвуд, я
подслушала их разговор...
   - И вы можете вспомнить его детально? - спросил Уэстбери.
   - Детально? Ну, более или менее.
   Я уже говорила мистеру Торникрофту, что у меня хорошая память - это от
природы. Бывает, посмотрим с мужем какойнибудь фильм, а через неделю...
   - Да, да, - Корин решил, что самое время перекрыть кран посторонних
воспоминаний Франчески о ее жизни и деятельности, не то хлынет широкий
поток и будет поздно. - Вернемся к беседе лорда Фитуроя с мистером
Уинвудом.
   - Что? - Франческа взглянула на Корина так, будто ее спросили, не пила
ли она недавно чай с премьер-министром Мозамбика. - А, ну да. Сначала лорд
Фитурой говорил о назначении на какой-то пост и упоминал фамилию Кэмерон.
Тут я не очень поняла, но, помоему, лорд Фитурой этого Кэмерона за что-то
ругал, а мистер Уинвуд, наоборот, хвалил. Потом лорд Фитурой вроде бы
рассердился. Дальше я отлично запомнила - они стали говорить громче, и я
слышала каждое слово. Лорд Фитурой сказал, что Кэмерон втайне от США
поддерживает антиамериканскую политику немецких и французских банков в
проекте Пан-Европы... Убейте, не пойму, что это значит, но он так и
сказал. Тогда мистер Уинвуд как будто растерялся и попросил это доказать,
а лорд Фитурой пообещал ему какой-то отчет Каллагэна... Или Гарримэна... -
Франческа умолкла, как радиоприемник с истощившимися батарейками.
   - Но не Кэмерона? - Уэстбери пытался столкнуть ее с мертвой точки.
   - Нет, нет.
   - Да Бог с ним, с отчетом, - сказал Корин. - Что было дальше?
   Франческа оживилась.
   - Лорд Фитурой спросил мистера Уинвуда, станет ли тот сторонником его,
лорда Фитуроя, кандидатуры, если отчет неопровержимо докажет... Как же он
сказал...
   А, двойную игру Кэмерона. Мистер Уинвуд ответил, что в таком случае у
него не останется иного выхода, но он сожалеет... - Франческа снова
запнулась.
   - Сожалеет. О чем? - вторично подтолкнул ее Уэстбери.
   - А вот этого я не знаю, сэр, - экономка развела руками. - Тут лорд
Фитурой направился к двери - он все время расхаживал по комнате. Я
испугалась, что меня застукают, и убежала... Но только, пожалуйста,
никому, сэр... Если станет известно, что я подслушала разговор господ да
еще разболтала, мне больше никогда не получить работы в приличном доме.
   - Обещаю, - торжественно провозгласил Уэстбери.
   - А мистер Торникрофт?
   - Конечно, Франческа, - с теплыми интонациями отозвался Корин.
   - Тогда... Я могу идти?
   - Да, спасибо вам...
   Беспрерывно оглядываясь, Франческа ушла. Корин ворчливо обратился к
Уэстбери:
   - Что еще за отчет Каллагэна или Гарримэна?
   - Кажется, я догадываюсь... Лорд Фитурой имел в виду так называемый
отчет Кавершэма - ежегодный экономический дайджест секретной службы
правительства. Печатается только три экземпляра - для канцелярии премьера,
министерства юстиции и верховного суда.
   - Очевидно, это совершенно секретный документ? - предположил Корин.
   - Настолько, что даже мы в нашем ведомстве много дали бы за то, чтобы
его полистать, - подтвердил Уэстбери.
   - Откуда же у лорда Фитуроя доступ к нему?
   - Не знаю, но тут есть чем заняться по возвращении в Англию... Вот вам
и "единственный выход" леди Антонии, Корин! Она говорила о способе
заставить Уинвуда поддержать кандидатуру лорда Фитуроя на пост министра
финансов, а именно: ознакомить его с отчетом Кавершэма, доказывающим
закулисную антиамериканскую возню Валентайна Кэмерона. Вооруженный данными
отчета, Уинвуд уже ничем не рисковал перед ЦРУ: он принимал сторону
проамерикански настроенного Фитуроя против двуличного Кэмерона.
   - Но разве лорд Фигурой не совершал государственного преступления,
передавая сотруднику ЦРУ секретные документы британского правительства?
   - Да, - кивнул Уэстбери. - Я уже говорил и повторяю: в Англии мы им
займемся. А сейчас для нас важно, что ни он, ни леди Антония не убивали
Эммета Уинвуда...
   - Получается, что его никто не убивал, - усмехнулся Корин. - Как-то он
сам себя убил, и письмо само собой написалось. Знаете, в русской
литературе существует такой пассаж об унтер-офицерской вдове, которая сама
себя высекла... - он оставил язвительный тон и добавил: - Где-то мы
промахнулись, Джон.
   Может быть, недостаточно разработали версию, связанную с графом Лэддери.
   Личных мотивов у него не было, а другие?
   Политика, деньги?
   Уэстбери отрицательно качнул головой.
   - Персона Лэддери основательно исследована нашей службой. Его пути не
пересекались с путями Уинвуда ни в каких аспектах, кроме частной жизни.
Более того, с Уинвудом были связаны его планы и надежды, с этим он ехал
сюда...
   - Тьфу! - в сердцах плюнул Корин. - Джон, я начинаю подозревать, что
это я убил Уинвуда.
   - Увы, не получается, - улыбнулся Уэстбери. - Не получается даже в том
случае, если вы и впрямь русский агент.
   Да, вы могли бы убить Уинвуда, как-то узнав о фальшивом письме и
ошибочно считая его подлинным. Но тогда зачем вы вмешались в расследование
и помогли мне установить невиновность всех подозреваемых? Чтобы повернуть
прожекторы на себя?
   Корин вздохнул.
   - По той же причине и вы не убийца, Джон. Убийцы нет, а это значит, что
либо мы прошляпили улики под самым носом, либо Уинвуда убил сам дьявол.


   31


   В восемь часов вечера все собрались в главном обеденном зале. Свечи и
камин освещали громадное помещение не ярче и не тусклее, чем вчера и
позавчера, но в воздухе витала зловещая тень убийства, приносящая с собой
мрачную ауру траурной церемонии.
   Корин немного опоздал. Перешагнув порог, он рефлекторным движением руки
провел по дверной раме и щелкнул выключателем. Под потолком ослепительно
вспыхнули электрические люстры.
   - Мистер Торникрофт! - с укором воскликнула леди Брунгильда.
   Корин сконфуженно пробормотал извинения и погасил свет.
   - Это ведь бесконтрольно, как дыхание, - сказал он, садясь за стол. -
Когда входишь в темную комнату, инстинктивно тянешься к выключателю.
   - То, что произошло в замке, - наставительно произнесла леди
Брунгильда, - отнюдь не дает вам права размагничиваться. Джентльмен всегда
остается джентльменом, Торникрофт.
   - Да... Принимаю и снова прошу простить меня, леди Брунгильда.
   Владелица Везенхалле сменила гнев на милость.
   - Вы прощены... Попробуйте форель а-ля Хемингуэй с белым вином. Это
бесподобно... А вот норвежский угорь с шампиньонами в укропном соусе...
   - В укропном соусе! - вдруг громко и зло передразнила Рамона Лэддери. -
Черт возьми, это бесподобно! Как будто ничего не случилось, как будто в
трех метрах под нами в холодильнике не лежит труп, а убийца не
наслаждается форелью а-ля Хемингуэй за этим столом!
   Леди Брунгильда сочла ниже своего достоинства снизойти до ответа. Около
минуты молчали и остальные, потом заговорил Билл Уотрэс. Подобного
заявления от него не ожидали ни Корин, ни Уэстбери.
   - Господа, вероятно, вас удивит, что я скажу, но я много думал об
этом...
   Предполагал разное, даже подделку письма Уинвуда... Но теперь я знаю.
Никакого убийства не было, а письмо настоящее.
   Так как никто не возразил, Уотрэс продолжал, воодушевляясь:
   - Мы все оказались под магнетическим воздействием найденного письма и
вообразили, что один из нас - русский шпион или его сообщник. Сейчас я
намеренно опускаю прочие варианты, ибо письмо написал Уинвуд... Но
вспомните текст письма. Разве там хоть в одной строчке говорится, что
шпион находится в Везенхалле? Нет, Уинвуд пишет лишь, что "получил веское
подтверждение своих подозрений". Какое подтверждение - неизвестно. Оно
может быть и косвенным, просто логическим заключением, на которое Уинвуда,
допускаю, натолкнул невольно кто-то из нас. Другими словами, господа, я
утверждаю, что письмо и смерть Уинвуда - два разрозненных факта, не
связанных между собой. У Эммета Уинвуда было больное сердце, и он не
рассчитал дозу тоноксила. Вот разгадка.
   - Это не лишено смысла, - заметил лорд Фитурой, откладывая вилку и
протягивая дворецкому пустой фужер для вина. - Хотя не так пугающе, как
идея о том, что среди нас есть убийца. Но кто тогда передвинул мебель в
комнате Уинвуда?
   - Мебель! - фыркнул Уотрэс. - Там что, был погром? Чуть сдвинуты
некоторые предметы обстановки. Без сомнения, это сделал сам Уинвуд, и не
сразу, а постепенно. Когда человек живет в комнате, ему иногда что-то
мешает, он переставляет вещи так, как ему видится удобнее или красивее.
   Уотрэса поддержал граф Лэддери.
   - По моему мнению, - заявил он, - версия мистера Уотрэса недалека от
истины. В деталях он, возможно, заблуждается, но в главном прав. Я тоже не
могу представить одного из нас халднокровным убийцей, каким бы ни был
мотив.
   - Почти из каждого человека можно сделать убийцу, - отстраненно сказала
Антония, - если обстоятельства обязывают. К примеру, война.. Если бы
убийство не было свойственно человеческой природе, войн вообще не было бы.
Война открывает клапаны насилия, встроенные в каждом из нам.
   - Какая вульгарная теория, - шепнула Корину Марианна.
   - Оставим войну в покое, - пальцы Уотрэса комкали бумажную салфетку. -
Коль скоро среди нас нет шпиона, отравить Уинвуда мог бы лишь безумец...
Человек, страдающий тяжелым психическим недугом. А это проявилось бы еще в
чем-то.
   - Откуда вы знаете, что не проявится? - задал многозначительный вопрос
барон Эстерхэйзи.
   Корин отправил в рот очередной кусок форели и внезапно закашлялся.
   - Из... вините, - выдавил он в промежутке между приступами кашля и
поспешно выскочил из зала.
   - Надеюсь, мистера Торникрофта не отравили, - произнесла Коретта Уинвуд
таким тоном, что невозможно было понять, шутит она или говорит всерьез.
   Корин отсутствовал минут пятнадцать. Никто не пошел за ним. Но разговор
за столом в эти четверть часа состоял преимущественно из отрывистых
нервных реплик. Невыносимо наэлектризованная атмосфера разрядилась лишь
тогда, когда Корин, живой и невредимый, появился в дверях. Кое-кто из
присутствующих не смог сдержать вздох облегчения.
   - С вами все в порядке, Торникрофт? - осведомился Уэстбери.
   - Конечно... Это рыбья кость, такое случается...
   - Вы чересчур взвинчены, мистер Торникрофт, - неодобрительно молвила
леди Брунгильда. - Вам нужно успокоиться, иначе в следующий раз вы
подавитесь основательно.
   Рамона почему-то засмеялась и тут же оборвала смех, настолько нелепо и
неуместно он прозвучал.
   - Постоянные разговоры об убийствах и убийцах доконают кого угодно, -
она старалась оправдать свой промах.
   Финал обеда (который из-за позднего времени вернее было бы называть
ужином, но из всех традиций Везенхалле эта не выглядела самой странной) не
ознаменовался более никакими происшествиями. Воспользовавшись тем, что
дворецкий и экономка убирают со стола, Корин незаметно для остальных
проскользнул в холл. Полистав тощий телефонный справочник, где указывались
только номера общественных служб, он позвонил в Берн и что-то долго
выяснял на плохом немецком... Потом он сделал еще один звонок, на этот раз
он говорил по-английски и значительно короче. Положив трубку, Корин
поднялся в комнату Уэстбери.
   - Я уезжаю, Джон.
   - Сейчас? - откликнулся Уэстбери без малейшего удивления.
   - Нет, завтра утром. Съезжу в Берн и вернусь. Рассчитываю обернуться
часов за шесть-семь, так что здесь буду около четырех или пяти вечера.
Остальным о моем отъезде знать необязательно, в экстренном случае
придумайте легенду...
   - Но кто-то может увидеть, как ваша машина выезжает со стоянки.
   - Едва ли. Окна жилых комнат выходят на противоположную сторону.
Стоянка видна только из коридоров, обеденного зала, бильярдной, холла и
курительной, а там окна занавешены. Разве что кто-нибудь случайно... Ну,
да на этот риск придется пойти. А мотора отсюда не услышат - далеко. Чтобы
дворецкий не торчал в холле, вызовите его к себе под любым предлогом ровно
в девять утра...
   Уэстбери выколотил сигару из свежераспечатанной пачки.
   - И вам совсем не хочется поделиться со мной вашими секретами, Корин?
   - Очень хочется. Сразу по возвращении я... Кстати, где у вас письмо?
   - Поддельное письмо Уинвуда? Я ношу его с собой.
   - Сделайте вот что...
   Корин подробно проинструктировал Уэстбери в отношении письма и
напоследок предупредил:
   - Будьте предельно осторожны, Джон.
   Тот, кто начал убивать, обычно не останавливается.


   32


   Так завершился день двадцать пятого декабря - праздник Рождества, о
котором никто не вспомнил.
   Двадцать шестого холод усилился. Ледяной ветер гудел в каминных трубах,
зажженные камины нещадно дымили, но грели скверно. Казалось, ветер ощутимо
сотрясает стены и проникает внутрь замка.
   Барон Эстерхэйзи в светлых брюках и сером свитере появился в безлюдном
коридоре второго этажа, когда минуло десять часов утра. Бесшумно ступая,
он задержался у лестницы, ведущей в холл, прислушался и удовлетворенно
кивнул.
   Быстро и тихо он подошел к двери комнаты Корина, постучал и не дождался
ответа. Тогда барон открыл дверь и очутился в комнате.
   Он осмотрелся настороженно, словно вышедший на охоту барс. Ни в самой
комнате, ни в смежной спальне, ни в ванной, как удостоверился барон,
никого не было. Эстерхэйзи распахнул дверцы шкафа, достал чемодан и
принялся исследовать его содержимое.
   Внезапно он замер, напрягая все органы чувств. Действительно ли в
коридоре кто-то движется или это иллюзия, порожденная тревожным ожиданием,
страхом быть застигнутым здесь? Но страх, боязнь чего бы то ни было -
слишком сильное слово для барона Эстерхэйзи.
   Барон прикрыл крышку чемодана, встал у двери, весь обратившись в слух.
   Да, вот опять! Как будто легкое шуршание... Шаги? Эстерхэйзи бросился
обратно к чемодану, застегнул замки, стараясь производить как можно меньше
шума.
   Сунул чемодан в шкаф и метнулся в ванную - как раз вовремя, потому что
в дверь дважды постучали, и ручка начала поворачиваться.
   Эстерхэйзи стоял прямо за дверью ванной. В ее верхней части была
врезана панель из матового стекла с протравленным рисунком, каким-то
историческим гербом. Составлявшие рисунок линии были очень тонкими, но
там, где они сходились в причудливые вензеля и короны, стекло становилось
прозрачным, и сквозь эти крохотные окошки диаметром не больше четверти
дюйма Эстерхэйзи мог наблюдать за происходящим в комнате.
   На его глазах дверь отворилась, и Эстерхэйзи увидел, кто вошел. Само по
себе это не удивило его и еще меньше встревожило - человек ищет обитателя
апартаментов, тот на стук не отзывается, почему не войти и не проверить,
не спит ли он. Но дальнейшее чрезвычайно озадачило барона. Приникая к
прозрачному миниатюрному ромбу в стекле, Эстерхэйзи изо всех сил старался
рассмотреть мизансцену в подробностях, и ему многое удалось.
   Визит не затянулся. Комната была оставлена на милость барона Эстерхэйзи
не позже чем через минуту.
   Из предосторожности барон выждал еще минуту, прежде чем покинуть
убежище. Выйдя из ванной, он сразу шагнул к шкафу, потянул ручку дверцы.
Внутри висели костюмы - среди них вечерний, в карман его пиджака барон и
засунул руку.
   Глядя на предмет, лежащий на его ладони, барон Эстерхэйзи не верил
глазам.
   Он не был бы так изумлен, если бы в коридорах Везенхалле встретился
лицом к лицу с призраком.
   - Не может быть, - прошептал барон.
   Ему отчаянно захотелось ущипнуть себя и убедиться, что он не спит (хотя
никто еще не проснулся от того, что щипал себя в сновидении). - Вот
черт... Этого не может быть!
   Переложив находку в свой карман, барон Эстерхэйзи выглянул в коридор -
пусто. Закрыв за собой дверь, Эстерхэйзи прошел в курительную. Ему
повезло, он оказался там один и вдобавок никого не встретил по дороге, а
уединение требовалось ему сейчас, как никогда раньше.
   Выбрав хорошую вишневую трубку, Эстерхэйзи набил ее голландским табаком
и погрузился в восхитительные облака дыма, столь способствующие
сосредоточенности и продуктивной работе мысли.
   Ему предстояло принять нелегкое решение - вариантов имелось минимум
три, и каждый не был свободен от недостатков.
   Почти неподвижный в удобном кресле, барон курил трубку целый час,
набивая ее снова и снова. Наконец он встал, выбил из трубки горячий пепел
и направился к выходу. Он далеко не был уверен в правильности шагов,
которые собирался предпринять, однако другие варианты представлялись ему
еще худшими. Он не имел права допустить ошибку, он должен был исключить ее
малейшую вероятность.
   Барон поднялся по лестнице, повернул направо и остановился перед
неотличимой от прочих инкрустированной дверью.
   Сжав руку в кулак, он отогнал последние настойчивые сомнения и
спокойно, размеренно постучал.
   Тук. Тук. Тук.


   33


   Встреча в Хартфорде, сонном городке в двадцати милях севернее Лондона,
была подготовлена с обычной для организации "Тень" скрупулезной
придирчивостью. Несмотря на доверие, которым пользовался Джейсон Холт, его
не просто обыскали, а заставили полностью сменить одежду, опасаясь новых,
защищенных от электронного обнаружения средств радиослежки и звукозаписи.
После этого Холта с завязанными глазами посадили на заднее сиденье
"Лэнд-Круизера" между двумя крепкими парнями. Стекла машины были
затемнены. Холт догадывался, что его везут в Хартфорд по ряду неявных
признаков, сопоставленных с прежними наблюдениями. Но где конкретно в
Хартфо