ник. Мистер Ринфилд, вы  можете  выделить  мне
двух человек, надежных и не болтливых?
     - Джонни, ночной сторож.
     - Пусть он отправится к поезду. У меня под кроватью  черный  чемодан.
Пусть он принесет его сюда.


     Задняя комната похоронного бюро была ярко освещена  неоновой  лампой,
подчеркивающей  антисептическую  гигиену  обстановки  -  изразцовых  стен,
мраморного пола, раковины из нержавеющей стали. Вдоль одной из стен стояли
гробы. В центре зала на мраморных столиках с металлическими ножками стояли
еще три гроба. Рядом с ним переминался с ноги на  ногу  пухлый  гробовщик,
мужчина в глянцевых башмаках и с глянцевой макушкой. Его  профессиональные
чувства были глубоко попраны.
     - Но нельзя так, прямо в гроб, я имею в виду, - возмутился он. - Есть
вещи, которые необходимо соблюдать.
     - Я сделаю все, что нужно. За всем необходимым уже послано.
     - Но его понадобится вытащить.
     - Он был моим другом. Я сделаю это.
     - Но саван...
     - Вам простительно не знать, что артистов цирка хоронят в их цирковой
одежде.
     - Все это неправильно. У нас своя этика. В нашей профессии...
     - Полковник Сергиус... - утомленно произнес Харпер.
     Сергиус кивнул, взял гробовщика за руку, отвел  в  сторону  и  что-то
спокойно ему сказал. Через двадцать секунд он возвратился  с  гробовщиком,
бледным как тень, и с ключом, который тот протянул Харперу.
     - Бруно в вашем  распоряжении,  доктор  Харпер,  -  он  повернулся  к
Гробовщику. - Вы свободны.
     Тот ушел.
     - Я думаю, мы тоже пойдем, - сказал Ринфилд. - У меня в кабинете есть
превосходная выпивка.


     В кабинете сидела Мария с  головой  на  сложенных  руках.  Когда  они
вошли,  она  подняла  голову  и  взглянула  на  них  невидящим   взглядом.
Обеспокоенный Харпер подошел  к  ней,  а  Сергиус  стал  рядом:  выражение
симпатии на его физиономии атрофировалось уже много лет назад. Глаза Марии
были влажными и припухшими, щеки ее горели. Ринфилд печально посмотрел  на
нее и неловко взял за руку.
     - Извините меня, Мария. Я забыл... я не знал... через пару  минут  мы
уйдем.
     -  Пожалуйста,  все  в  порядке,  -  она  вытерла  лицо  платком.   -
Пожалуйста, не уходите.
     Мужчины с явной неохотой остались. Ринфилд вытащил бутылку  водки,  а
Харпер обратился к Марии со словами:
     - Откуда ты узнала? Мне очень жаль,  Мария,  -  он  посмотрел  на  ее
обручальное кольцо и отвел взгляд в сторону. - Откуда ты об этом узнала?
     - Не знаю, я просто знала, - она опять вытерла слезы. - Да, я  знала.
Я слышала объявление о его падении, но не  вышла  посмотреть,  потому  что
боялась выходить. Я была уверена, что если бы он не разбился, то послал бы
за мной, или вы послали бы за мной. Но никто не пришел.
     Мужчины в молчании вышли. Харпер, выходивший последним, сказал ей:
     - Я захвачу все необходимое. Через пару минут вернусь.
     Он закрыл за собой дверь. Мария выждала некоторое  время,  поднялась,
бросила взгляд в окно, открыла  дверь  и  осторожно  выскользнула  наружу.
Вблизи никого не было. Она вернулась, закрыла дверь, заперла ее, выдвинула
ящик стола, достала оттуда чашку и втерла еще  немного  глицерина  себе  в
глаза и щеки. После этого она открыла дверь.
     Вскоре вернулся Харпер с пальто. Он  плеснул  себе  немного  выпивки,
посмотрел по сторонам, избегая взгляда  девушки,  точно  не  зная  с  чего
начать. Затем он откашлялся и примирительно произнес:
     - Я понимаю, что ты никогда не простишь мне этого, но я  обязан  тебе
сказать. Понимаешь, я не знал, какой хорошей артисткой ты можешь  быть.  Я
боялся, что не слишком хорошей, боялся, что чувства выдадут тебя.
     - Мои чувства выдадут... Вы знаете, что Бруно и я... - она умолкла  и
затем поинтересовалась: - Ради бога, что это значит?
     Он широко улыбнулся.
     - Вытри слезы, пойдем и ты все увидишь.
     Первые проблески понимания появились на ее личике.
     - Вы имеете в виду...
     - Я имею в виду, что нужно пойти и посмотреть.
     Бруно откинул покрывало и уселся в гробу. Без всякого  энтузиазма  он
взглянул на Харпера и укоризненно произнес:
     - Что-то вы не очень спешили. Как вам понравится  лежать  в  гробу  в
ожидании, что какому-то помощнику гробовщика придет в голову придти сюда и
заколотить крышку?
     Мария спасла Харпера от необходимости отвечать. Когда Бруно, наконец,
выпутался из покрывала, он мягко соскочил на пол, пошарил внутри  гроба  и
вытащил мягкий полотняный мешок, из которого что-то капало.
     - Кроме того, я насквозь промок, - вздохнул он.
     - Что-о? - удивилась Мария.
     - Небольшая уловка, моя дорогая, - Харпер взбадривающе  улыбнулся.  -
Мешок со льдом. Ведь было необходимо, чтобы у Бруно был холодный  лоб.  Но
лед, к несчастью, тает. - Он поставил саквояж на гроб и открыл  крышку.  И
увы, Бруно должен был еще немного пострадать: мы должны превратить  его  в
нечто веселое и красивое.
     Превращение заняло целых  двадцать  минут.  Харпер  ошибся  в  выборе
профессии, он вполне подошел  бы  любой  киностудии  в  качестве  гримера.
Работал он споро, умело и явно получал от этого удовольствие.
     Когда он закончил,  Бруно  взглянул  на  себя  в  большое  зеркало  и
содрогнулся. Волосы  светло-коричневого  цвета  были  слишком  длинными  и
лохматыми, светлые усы - роскошными, яркий полукруглый  шрам,  шедший  ото
лба к самому носу был, несомненно, результатом разбитой бутылки. Из одежды
на нем была рубашка в белую и голубую полоску, горчичного  цвета  носки  и
ботинки такого отвратительного цвета. Кольца на его пальцах  были  обязаны
своему происхождению ярмарке или рождественскому карнавалу.
     - Можно сказать, красавец, - скривился Бруно. - Меня  запросто  можно
сдать напрокат в качестве пугала. - Он бросил обескураживающий  взгляд  на
Марию, чьи руки сдерживающе прикрыли рот, но не закрывали веселых морщинок
вокруг глаз. Затем он взглянул на Харпера. - Это делает меня неузнаваемым?
     - Совершенно верно. Это делает вас настолько приметным, что никому не
захочется посмотреть на вас во второй раз, за исключением тех, кто захочет
проверить, не обманулись ли его глаза в первый раз. Пусть незаметные серые
люди крадутся по переулкам и привлекают  любопытных.  Вы  -  Джон  Пейхас,
торговец машинами из Восточной Германии.  Паспорт  и  другие  документы  в
вашем внутреннем кармане.
     Бруно вытащил паспорт, весьма почтенного возраста  документ,  который
подтверждал тот  факт,  что  его  владельцу  по  торговым  делам  пришлось
побывать фактически во всех странах, лежащих за Железным  Занавесом,  и  в
некоторых из них по нескольку раз. Он взглянул на фотографию,  а  затем  в
зеркало. Сходство было поразительным.
     - Чтобы все это подготовить нужно было время. Где это делали, Харпер?
     - В Штатах.
     - И весь реквизит был у вас собой все это время? - Харпер  кивнул.  -
Вы должны были показать мне это пораньше, чтобы дать  время  привыкнуть  к
этому ужасному виду.
     - Тогда бы  вы  отказались  ехать,  -  Харпер  взглянул  на  часы.  -
Последний поезд прибывает через 15 минут. Машина вас ждет прямо на улице в
сотне  ярдов  отсюда.  Она  доставит  вас  на  станцию,  где  можете  быть
уверенными, вас заметят.  Там  сразу  сядете  в  поезд.  В  этом  чемодане
необходимая  одежда  и  туалетные  принадлежности.  На  этой   же   машине
доберетесь до отеля, где две недели назад для вас забронировали место.
     - Вы все уже подготовили?
     - Да. Точнее, это сделал один из  наших  агентов.  Как  говорят,  наш
человек в Крау, бесценный человек. В этом городе он может уладить все - он
не последний винтик в муниципалитете. Один из его людей поведет машину.
     Бруно задумчиво посмотрел на него.
     - Вы все еще верите в жесткую игру, доктор Харпер.
     - И поэтому жив, - он позволил себе  терпеливый  вздох.  -  Когда  вы
проведете большую часть своей сознательной жизни в приключениях,  подобных
этим,  то  обнаружите,  что  чем  меньше  люди  знают,  тем  это  для  них
безопаснее. Завтра утром Мария возьмет напрокат машину. В  двух  кварталах
отсюда есть отель под  названием  "Охотничий  рожок".  Как  только  начнет
смеркаться, будьте там. Она подъедет туда сразу после  вас.  Посмотрит  на
дверь и отойдет. Вы пойдете за ней.  У  вас  необычайный  дар  чувствовать
слежку, поэтому на этот счет я не  беспокоюсь.  Любые  изменения  плана  и
дальнейшие инструкции вам передаст Мария.
     - Вы сказали, что ваш человек здесь может уладить все?
     - Да, я это говорил.
     - Пусть он достанет несколько шашек динамита и  запалы,  рассчитанные
на десять секунд. Это можно устроить?
     Харпер заколебался.
     - Надеюсь. А зачем вам это?
     - Об этом я скажу вам через  пару  дней.  И  это  не  потому,  что  я
поступаю, как доктор Харпер, и не потому, что я играю в тайны.  Я  еще  не
уверен, но у меня выклевывается идея, как выбраться из Лабиана.
     Тень беспокойства вновь омрачила  чело  девушки,  но  Бруно  даже  не
взглянул в ее сторону.
     - Полагаю, что есть шанс попасть туда незамеченным. Но не думаю,  что
мне удастся незамеченным  выбраться  оттуда.  Ведь  мне  придется  удирать
оттуда весьма поспешно, и как только поднимется тревога,  как  все  выходы
автоматически перекроются. Поэтому,  возможно,  лучшим  выходом  для  меня
будет идти напролом.
     - Кажется, вы говорили, что не  хотите  никого  убивать?  При  взрыве
могут погибнуть люди.
     - Я буду осторожен,  если  получится,  и  употреблю  динамит  лишь  в
крайнем случае. Будем надеяться на лучшее. Так я получу динамит или нет?
     - Вы должны дать мне время на раздумья.
     - Послушайте,  Харпер,  я  понимаю,  что  вы  отвечаете  за  конечный
результат, но здесь не вы главная фигура. Главная фигура - Я. Ведь я  буду
рисковать  жизнью,  чтобы  проникнуть  туда  и   выбраться   живым   и   с
положительным результатом. Не вы... Вы  будете  сидеть  в  безопасности  и
отречетесь от меня, если я провалюсь. - Он с отвращением поглядел на  свою
одежду. - Если я его не получу, можете примерить эти лохмотья сами.
     - Повторяю, мне нужно время.
     - Я не могу ждать! - Бруно положил локти на гроб. - Я жду всего  пять
секунд. Начинаю отсчитывать.  Затем  я  сбрасываю  эту  чертову  одежду  и
возвращаюсь в цирк. И желаю вам благополучно выбраться из этого положения.
Желаю вам также удачно объяснить полиции по  поводу  вашего  заключения  о
моей смерти. Раз... два... три...
     - Это шантаж!
     - Что еще? Четыре...
     - Хорошо, хорошо, вы получите ваши  чертовы  хлопушки,  -  Харпер  на
время замолк и недовольно добавил: - Должен сказать, что с такой  стороной
вашей натуры я раньше не сталкивался.
     - И я раньше не занимался этим дьявольским  Лабианом.  Теперь  я  его
увидел. Пусть Мария завтра захватит с собой в машину  динамит.  Ринфилд  о
сегодняшней комедии знает?
     - Конечно.
     - Но существовал шанс, что Сергиус увяжется за вами сюда.
     - Ну, последнее, что могло  прийти  ему  в  голову,  что  кто-то  мог
выбрать его округ в качестве места для самоубийства.
     - Где деньги?
     - У вас в другом кармане.
     - На улице холодно.
     - В машине лежит чудесное теплое пальто,  -  Харпер  ухмыльнулся.  Вы
будете от него в восторге.
     Бруно кивнул в сторону открытого гроба.
     - А что с этим?
     - Положим туда груз и закрепим крышку. Ваши  похороны  в  понедельник
утром.
     - Я могу послать себе венок?
     - Нежелательно,  -  Харпер  тяжело  вздохнул.  -  Вы  всегда  можете,
конечно, смешаться с толпой, оплакивающей вас.


     Через 40 минут Бруно уже находился в забронированном для него  номере
и разбирал свой багаж, время от времени бросая взор в сторону  прекрасного
теплого пальто, которым предусмотрительно снабдил его Харпер. Оно было  из
толстого  нейлона  в  черно-белую  полоску,  и  выглядело   как   меховое.
Несомненно, другого такого пальто не сыскать не только  в  Крау,  но  и  в
сотнях миль  вокруг,  и  суматоху,  которую  он  вызывал,  двигаясь  через
вестибюль к администратору, не особенно усилила демонстрация  всех  цветов
радуги, что была под этим пальто.
     Бруно выключил свет, раздвинул шторы и выглянул наружу.  Его  комната
выходила на заднюю сторону отеля,  возвышаясь  над  узким  проходом  вдоль
складов. Темнота еще не наступила, но сумерки уже сгущались. Менее  чем  в
четырех футах проходила пожарная лестница - в сочетании с темным переулком
это отличная комбинация для незаметного исчезновения из отеля. Все  просто
и безупречно.
     В соответствии  с  указаниями  Харпера  Бруно  спустился  в  ресторан
пообедать.  В  его  руках  была  восточно-берлинская  газета,  которую  он
обнаружил в своем чемодане. Харпер  был  такой  человек,  который  придает
большое значение самым незначительным деталям. Где ее добыл Харпер,  Бруно
не интересовало. Его появление не вызвало  заметной  сенсации  -  граждане
города и приезжие были достаточно хорошо  воспитаны.  Но  поднятые  брови,
улыбки и шепот вполне отчетливо показали, что его  появление  не  осталось
незамеченным. Он небрежно кинул взгляд по  сторонам.  Никого  похожего  на
агента полиции, хотя ничего удивительно в этом не было:  квалифицированных
агентов обнаружить сложно.  Бруно  сделал  заказ  и  погрузился  в  чтение
газеты.


     На следующий день в 8 утра он опять был в  ресторане  и  снова  читал
газету, но на этот раз местную. Первое, на чем он споткнулся,  был  черная
траурная рамка толщиной в полдюйма по центру  первой  страницы.  Здесь  он
узнал, что этой ночью  он  скончался.  Все  любители  циркового  искусства
глубоко скорбят, но больше всех, конечно,  жители  Крау.  Там  было  много
сентиментальных и философских сожалений о превратностях судьбы,  приведших
Бруно Вилдермена на  родину  для  того,  чтобы  умереть.  Похороны  должны
состояться в понедельник утром. Выражалась надежда, что сотни граждан Крау
придут, чтобы отдать последний долг одному из наиболее  известных  сыновей
города, величайшего воздушного гимнаста и канатоходца.
     Позавтракав, Бруно забрал газету с  собой  в  номер,  нашел  ножницы,
вырезал некролог и, аккуратно сложил, спрятал в карман.
     Днем он отправился по магазинам. Был  холодный,  но  солнечный  день,
поэтому экстравагантное пальто осталось в номере. Это он сделал  не  из-за
погоды  и  не  из  врожденной  застенчивости.  Оно  было  просто   слишком
громоздким, чтобы не привлекать внимания, даже если его свернуть.
     Это был город, который он знал лучше всех городов на свете, и  в  нем
он мог, не прилагая усилий, оторваться от любого хвоста. Через пять  минут
он уже знал, что за ним никто не следит. Он свернул  в  боковую  улочку  и
вошел в  галантерейный  магазин.  Хозяин,  пожилой  сутулый  человек,  чьи
водянистые глаза прыгали за толстыми линзами очков - впрочем, если  его  и
попросят когда-либо опознать Бруно, то  встанет  вопрос,  в  состоянии  ли
такой  человек  опознать  даже  членов  своей  семью  -  просто  это  была
уникальная возможность продемонстрировать свои товары, которые валялись во
всех углах. Бросалось в глаза отсутствие галстуков.
     Бруно вышел из магазина с объемистым пакетом, завернутым в коричневую
бумагу и обвязанную потертой  бечевкой.  Затем  он  зашел  в  общественную
уборную и вышел оттуда совершенно преображенным. На нем была ветхая одежда
в прорехах и заплатах, совсем не респектабельная, но мало отличавшаяся  от
одеяния большинства граждан, находившихся поблизости: засаленный берет  на
два  размера  больше,   чем   требовалось,   закрывающий   глаза,   темный
непромокаемый плащ в пятнах, невероятно мешковатые  брюки,  мятая  рубашка
без галстука, а каблуки стоптанных башмаков так износились,  что  пришлось
косолапить. В довершение всего от него исходил  такой  дух,  что  прохожим
приходилось держаться от него подальше, чтобы избавиться от блох,  вшей  и
прочих паразитов. Торговец не пожалел  на  свои  лохмотья  дезинфицирующих
средств.
     Сжимая под мышкой коричневый пакет с прежней одеждой, Бруно не  спеша
брел по городу. Наступали  сумерки.  Он  немного  срезал  путь,  пересекая
огромный парк,  часть  которого  использовалась  как  городское  кладбище.
Миновав железные ворота в высокой стене, он заинтересовался тем,  как  два
человека при свете фонаря деловито копали. Заинтригованный, он  подошел  к
ним, и мужчины выпрямились в неглубокой могиле, потирая затекшие спины.
     - Поздновато работаете, друзья, - дружелюбно произнес он.
     - Любого человека ожидает смерть, - сказал старший  скучным  голосом,
затем добавил, получше всмотревшись: - Как-то надо зарабатывать на  жизнь.
Не желаешь ли нам помочь?
     Бруно  ощутил  легкое  дуновение  ветерка,  обошел  могилу  вокруг  и
поинтересовался:
     - Для кого копаете?
     - Для знаменитого американца,  хотя  родился  он  и  вырос  здесь.  Я
отлично знал его бабушку. Это некий Вилдермен. Он приехал с цирком и погиб
из-за несчастного случая. В понедельник здесь соберется куча народу. Мы  с
Иоганном приоденемся по такому случаю.
     - Несчастный случай? - Бруно покачал головой. -  Ох  уж  эти  чертовы
автобусы. Сколько раз...
     Его прервал более молодой мужчина:
     - Нет, старик. Он сорвался с каната и сломал шею, -  мужчина  воткнул
лопату в землю. - Ну, так ты надумал? Нам надо работать.
     Бруно пробормотал извинения и потащился прочь. Через  пять  минут  он
был в "Охотничьем рожке", где  прежде  чем  получить  кофе,  ему  пришлось
показать деньги официанту со сморщенным носом. Минут  через  15  в  дверях
показалась Мария. Она лениво  оглядела  зал,  никого  не  узнала,  немного
помешкала и  вышла.  Бруно  не  спеша  поднялся  и  направился  к  выходу.
Очутившись на улице, он убыстрил шаг и через  минуту  был  от  нее  уже  в
нескольких шагах.
     - Где машина? - буркнул он.
     - Боже, так это ты? - обернулась она.
     - Умерь свои эмоции. Где машина?
     - За углом.
     - За тобой следовала какая-нибудь машина?
     - Нет.
     Машина  оказалась  изрядно  поношенным  фольксвагеном,  который   был
довольно распространенной  машиной  в  Крау.  Машина  стояла  под  уличным
фонарем. Бруно сел  за  руль,  а  Мария  расположилась  рядом  с  ним.  Ее
передернуло от отвращения от вони одежды.
     - Боже, откуда этот отвратительный запах?
     - От меня? Ты думаешь от меня? Да, ты права, от меня.
     - Я так и подумала, но...
     - Это дезинфекция. Очень сильная, но дезинфекция. Можешь использовать
ее при случае. Страшно бодрит.
     - Это удивительно противная дезинфекция. Боже...
     - Маскировка, - спокойно произнес он. - Надеюсь, ты не  думаешь,  что
это мой любимый стиль одежды? Мне  кажется,  доктор  Харпер  недооценивает
полковника Сергиуса. Я могу быть Джоном Пейхасом,  гражданином  с  высоким
положением из дружественной страны, но я все же из Восточной  Германии.  Я
иностранец, и можно быть уверенным в том, что у Сергиуса  на  учете  любой
подобный тип в радиусе 20 миль от Крау. Если ему потребуется, он в течение
десяти минут будет знать все о любом иностранце, появившемся в любом отеле
города. И у него  будет  полное  мое  описание.  Документы  в  порядке,  и
вторично он обо мне не вспомнит. Но он сможет  вновь  вспомнить  обо  мне,
если ему станет известно, что респектабельный представитель крупной  фирмы
оказался в такой дыре, как "Охотничий рожок",  или  припарковался  в  тени
Лабиана. Как ты думаешь?
     - Согласна. В таком случае остается  только  одно,  -  Мария  открыла
сумочку, вытащила оттуда аэрозольную упаковку одеколона и щедро побрызгала
вокруг себя, затем на Бруно. Когда она закончила с этим, Бруно фыркнул.
     - Дезинфекция победила, - объявил он, и действительно,  вместо  того,
чтобы нейтрализовать запах, одеколон просто с ним смешался. Бруно  опустил
стекло и быстро глянул в зеркало  заднего  обзора.  Он  петлял  по  темным
улицам и переулкам до тех пор, пока не посчитал,