ли, что эксперимент получается недостаточно строгий:
   нельзя точно определить, что идет от гипнотического внушения, что - от
телепатических способностей Барса, а что - от давнего и прочного контакта
между мной и им. Насчет последнего я было сказал, что тут-то легко
провести грань: я же знаю, что делал Барс прежде и что он делает теперь,
после того дождливого воскресенья. Но потом я сообразил, что и тут не
хватает точности:
   почем я знаю, что тогда понимал и что мог бы делать Барс, если бы я
раньше обратил на него внимание и начал дрессировать, - просто так, без
помощи гипноза и телепатии?
   Но все равно Барс их очень заинтересовал. То есть Барс и я. Они
пробовали - все поочередно - внушать Барсу, но он не поддавался, только
нервничал, тихо подмяукивал и перебирал лапами, умоляюще глядя на меня. Я
уже начал переживать за него и хотел было вмешаться, но тут один из
телепатов, седой и румяный, сказал: "Стоп, хватит! Замучили мы зверя!" И
они все облегченно передохнули, а Барс кинулся ко мне на шею.
   После этого мы пили кофе и разговаривали. Телепаты считали, что история
эта очень интересная и перспективная, и надо бы поставить серию
экспериментов на других животных - для начала хотя бы на котах - и с
другими гипнотизерами.
   Меня они, кстати сказать, не сочли особенно одаренным в этом смысле,
потому что проверяли мои способности отдельно от Барса, на себе самих и я
действительно не блистал. То ли я после долгой возни с Барсом, да еще на
людях, устал, то ли у меня с чужими хуже получалось, а вернее, и то и
другое. Но, как я понял, гипнотизеры для них не проблема, а говорящий кот
- это событие.
   - Правда, надо учитывать, что тут налицо особо благоприятные
обстоятельства, - очень быстро, но запинаясь, заговорил бледный ярко-рыжий
юноша. - Испытуемый Павловский и данный... э-э... его кот несомненно
представляют собой редкую телепатическую пару, и воссоздать этот
эксперимент при частичной даже замене партнеров вряд ли будет возможно...
   Уж очень он обо мне безлично говорил, этот рыженький, и я сразу против
него настроился. Зря, конечно, да ведь как-то морально тяжело превратиться
из человека в объект научного исследования. Одно дело, когда Игорь
Павловский, молодой ученый, исследует свойства бактериофагов, а другое -
когда этого же самого Игоря Павловского исследуют как составную часть
телепатической пары.
   Это, как хотите, ожесточает. Другие телепаты обращались со мной вполне
вежливо, а этот - по молодости, что ли, - все норовил меня размазать на
предметном стеклышке и сунуть под микроскоп. Да еще и заранее был уверен,
что ничего выдающегося во мне не сыщешь даже под микроскопом.
   - Испытуемый... э-э... испытуемые Павловский и кот находятся в
постоянном тесном контакте, э-э... слишком тесном, я бы сказал...
   "Ну что он плетет?!" - с ужасом подумал я. Но тут рыженький глянул на
мое лицо и запнулся.
   - Я хочу сказать, что этот эксперимент не удастся воссоздать в серии, -
упавшим голосом закончил он и вдруг ужасно покраснел: стал таким
малиновым, что его огненно-рыжие волосы показались желтыми.
   "Так тебе и надо, прыткая морковка!" - с мелочной мстительностью
подумал я.
   - Меня лично это не очень огорчает, - заявил другой телепат, высокий
элегантный парень в белоснежной нейлоновой рубашке и немыслимо модерновых
темных очках с черно-белой прямоугольной оправой. - Я вообще считаю, что
количественные подсчеты пора отодвинуть на второй план. В прошлом году на
международном симпозиуме об этом совершенно правильно говорил доктор Ганс
Бендер из ФРГ. Действительно, американская школа Раина тридцать лет этим
занимается, накопилось, конечно, много ценного материала, но ведь нельзя
же работать всем в одном направлении и одним методом. Тем более, что
решающих успехов тут нет, опыты удается воссоздать лишь частично и то при
наличии определенных факторов - удачно подобранная телепатическая пара,
особо одаренный индуктор или перципиент, - то есть именно индивидуальных
факторов!
   На современном уровне надо обратить особое внимание на качественные
показатели, то есть изучать именно вот такие индивидуальные случаи, как
этот. - Он слегка поклонился не то мне, не то Барсу: вежливый! -
Исследовать черты личности, характер связи между индивидуумами, выяснять,
что же именно улучшает качество телепатической информации. Я уверен, что
этим путем мы скорее расшифруем суть явления.
   Вид у меня был уж наверняка не слишком интеллектуальный, потому что
старший из телепатов (тот седой и румяный, что пожалел кота) решил мне
объяснить, о чем идет речь, - именно мне, а не Володе, который помалкивал,
но держался с присущим ему достоинством.
   - Видите ли, это один из самых главных козырей наших противников, -
ласково улыбаясь, сказал мне седовласый старейшина телепатов. - Дескать,
если парапсихологические феномены действительно существуют, то их всегда
можно воспроизвести. А раз вы далеко не всегда можете это сделать, значит,
тут либо самообман, либо шарлатанство. Но вы, надеюсь, согласны с нами,
что это совсем разные вещи: установить наличие феномена и научиться им
управлять!
   Я в этих делах был, что называется, ни бум-бум, а потому поперхнулся
кофе и, насилу откашлявшись, неопределенно пробормотал:
   - Да, действительно многие не верят в телепатию...
   Володя все это время умудрялся "с ученым видом знатока хранить молчанье
в важном споре", но тут вмешался.
   - Верить или не верить - это не разговор для науки! - внушительно
произнес он. - Тут вопрос в том, какова предположительно природа этого
явления и как его исследовать, какие методы будут наиболее пригодными и
надежными.
   Телепаты очень обрадовались и горячо заговорили, что вот именно
физическая природа явления пока не установлена, - не опровергнута
электромагнитная теория, но некоторые считают, что тут следует говорить о
наличии поля:
   гравитационного, магнитного, нейтринного, а может, какого-нибудь
особого, пока неизвестно, - и что в этой области к тому же абсолютно не
разработана методика исследования.
   - Физиков надо собрать, - сказал рыженький. - Пускай дадут рекомендации
по этому вопросу.
   - Вот и собрал бы! Твои ведь физики-то! - ответили ему. - Неужели
поговорить не можешь, хотя бы у себя в институте?
   Рыженький опять стал малиновым, и его бровки казались желтыми, как
пушок род-айлендского цыпленка.
   - Э-э... у себя мне именно труднее... поскольку я младший научный
сотрудник, не пользуюсь особым авторитетом и внушить что-либо...
   - Пригласи вот нашего хозяина, он им в два счета внушит! - посоветовал
элегантный парень в темных очках.
   Рыженький в ответ на это покривился, как от неудачной шутки. Я уж начал
было раскаиваться в своей дурацкой злости - такой он был дохленький,
лобастенький, курносенький, так мучительно краснел и заикался, просто не
умел по-человечески разговаривать, и откуда ж у него авторитет возьмется,
- но тут я снова ожесточился, решил обязательно выдать ему и начал сразу
же прикидывать, что бы такое посмешнее организовать им на прощание. Я
чувствовал, что теперь у меня отлично получится с гипнозом, и боялся лишь,
что не стерплю и начну действовать раньше, чем придумаю толковый план.
   Телепаты как раз говорили об эмоциях, которые улучшают передачу
телепатической информации в случаях спонтанной телепатии: страх, тревога,
страстная любовь. Ну так вот, у меня тоже появилась эмоция-стимулятор:
   желание сделать пакость этому рыженькому умнику.
   - Но все же, не понимая природы явления, мне кажется, нельзя
плодотворно работать, - осторожно заметил Володя.
   - Мы и стараемся понять. Но как же можно понять что-либо, не работая? У
нас работа, собственно, и выстроена по трем основным линиям: изучение
физической природы, феноменологическое описание и воспроизведение этих
явлений... Ну и еще мы изучаем спонтанные случаи, - пояснил седой румяный
телепат.
   А элегантный парень, уставив на Володю свои темные стекла в зебровой
оправе, небрежно проговорил:
   - И вообще это не совсем верно, что, не познав природу явления, ничего
не добьешься. В истории науки и техники сколько угодно случаев, когда
практика далеко обгоняла теорию. Возьмем хотя бы линии тропосферной
телесвязи. С ними лет десять-пятнадцать назад создалось идентичное
положение: неизвестно было, что это такое, и эксперименты далеко не всегда
удавалось повторить. Так вот:
   природа этого явления и сейчас полностью не изучена, а линии давно
работают, тем не менее.
   Я не знаю - возможно, я не увлечен всерьез микробиологией (или работой
именно в этой лаборатории), а только уговариваю себя, что все в порядке и
что я на своем месте. Я не удивился бы, если б оказалось, что так оно и
есть: я же ленивый, я легкомысленный и вполне могу сидеть там лишь потому,
что ничего другого не нашел да и не знаю, чего, собственно, искать. Ведь
вот, как случилась со мной эта история, так я и вовсе к работе охладел. А
это же не катастрофа, не горе какое, чтобы работа на ум не шла, -
наоборот, история интереснейшая, и если б я был настоящим ученым, то и в
лаборатории работал бы нормально, и парапсихологией всерьез бы занялся.
   Соображение это я записываю именно в этом месте потому, что отчетливо
помню, как завидовал телепатам, когда слушал их. Они меня потрясали,
конечно, уже терминами: проскопия, психокинез, постгипнотическая амнезия,
телепатема - и поразительными фактами, которые здорово смахивали на
страшные или забавные сказки, но подтверждались документами и
свидетельскими показаниями. Но дело было не в этом все же. А в том, что я
чувствовал, как они увлечены, как крепко держатся вместе - и эти трое, и
другие, - как они готовы тратить на это дело все свободное время,
оставаться без отпусков, без развлечений, выслушивать насмешки, попреки в
шарлатанстве.
   Вы спросите: как же я при этом мог думать о каких-то пакостях в
отместку рыженькому? Я и сам удивляюсь, но говорю честно - мог! И думал!
Возможно, как раз из зависти...
   Телепаты заявили, что им пора, и начали прощаться. Обменялись мы
телефонами, все как положено. Взял я и телефон этого рыженького, Сергея
Новикова. А сам все думал: ну что бы такое сделать? И такое у меня было
чувство, что сделать я сейчас могу все, что захочется. Остается выяснить:
чего же мне хочется?
   Пока я вот так стоял - "с идиотски глубокомысленным видом", как
определил потом Володя, - раздался звонок, нервный, длинный, прерывистый.
   Чувствовалось, что по ту сторону двери кто-то подпрыгивает от
нетерпения. Я уж сразу понял, что это Славка. Так оно и оказалось. Только
с ним была еще и Галя. Он ее догнал внизу и даже сначала обогнал с
разлету, а потом чуть не за руку тащил к лифту.
   Славка всю эту встречу сам же и организовал, но на свою беду забыл, что
в этот день получасом позже он идет с Вероникой в кино. А с Вероникой, как
известно, шутки плохи; поэтому Славка, нестерпимо страдая, отсидел в кино
весь сеанс, честь честью проводил Веронику домой, а оттуда уж летел сломя
голову - и такси, как назло, не поймал.
   Славка прямо взвыл, когда понял, что опоздал, и ничего уже не будет, и
такой сенсационный разговор прошел без него! На него глядеть было больно,
да и Галя огорчилась - ее задержали на собрании. Но я не стану утверждать,
что начал действовать только из жалости к опоздавшим: я ведь еще раньше
задумал выдать гостям сувенирчик на прощание.
   И вот все с изумлением увидели, что Барс, грозно распушившись и
припадая к полу, движется на рыженького Сергея, а тот позеленел от страха
и даже икает.
   - Мама! - пропищал вдруг рыженький.
   Барс гнусаво ответил: "Мам-ма!", но продолжал хищно ползти к рыженькому
и загнал его в угол между тахтой и книжной полкой. Рыженький вдруг рухнул
на колени и драматически воззвал:
   - Прости, кот, я больше не буду!
   Барс немедленно и с удовольствием ответил:
   - Мурра! Ммало!
   - Игорь, перестань! - укоризненно сказала Галя: она раньше всех
догадалась.
   Мне вдруг стало нестерпимо стыдно. Я схватил Барса на руки. Он сразу
успокоился и прижался ко мне. Рыженький встал, испуганно и недоуменно
озираясь. Лицо его медленно приобретало нормальный цвет.
   - Простите, Сергей! - покаянно сказал я. - Конечно, это идиотский
номер. Мне как-то обидно показалось, что вы не верите в мои способности
гипнотизера.
   Нет, правда, вы уж на меня не обижайтесь. И на кота тоже не надо.
   Володя уничтожающе глядел на меня. Славка, наоборот, восхищенно таращил
глаза и чуть не приплясывал. Телепаты были несколько ошеломлены, но
улыбались иронически-благожелательно.
   - Не переживай, друг! - весело сказал рыженькому щеголь в черных очках.
- Ты, оказывается, превосходный перципиент. Зря мы с тобой не проводили
опытов. Без усыпления, без подготовки... Я вообще не понимаю, как это вам
удалось? - обратился он ко мне. - Ведь час назад вы... ну действительно...
   заставили нас усомниться в своих способностях. Только уж, пожалуйста,
не мстите и мне тоже! - шутливо предостерег он.
   - Что вы! - поспешно возразил я. - Мне и в голову не придет больше...
   Сергей нервно пригладил свои ослепительные волосы - по-моему, они у
него стали дыбом от ужаса, - пробормотал: "Извините, я тороплюсь!" - и
стремительно ринулся к двери.
   Я растерянно поглядел ему вслед. Галя сделала успокоительный жест и
пошла в переднюю, прикрыв за собой дверь. Вскоре она вернулась и сказала,
что Сергей вроде успокоился.
   - Я его поблагодарила за отлично проведенный номер и сказала, что
теперь уж окончательно поверила в парапсихологические явления.
   По-моему, в этом заявлении Гали содержалось явное логическое
противоречие:
   если рыженький "отлично провел номер", значит, это был попросту
спектакль, и у Гали нет особых оснований именно сейчас уверовать в
телепатию. Но он, наверное, не очень вслушивался в то, что Галя говорила,
а просто радовался:
   мол, такая красотка мне улыбается и что-то одобрительное щебечет. Я бы
лично тоже не очень вслушивался, тем более после такого потрясения. Нет,
все же я - кретин... Что за идиотские штучки... жаль парня, ну чем он,
собственно, виноват.
   Галя фыркнула, что-то вспомнив, и тут же строго добавила:
   - Но все же, Игорь, эти твои штучки, они... ну, какие-то неудобоваримые!
   - Мягко выражаясь! - мрачно добавил Володя.
   А я задумался, - неужели Галя частично восприняла мою телепатему: слово
"штучки" и общую неодобрительную оценку факта? Нет, вряд ли, - это она
самостоятельно дошла, не трудно, в общем-то, да я ведь и не внушал ни ей и
никому другому.
   - А все же, какие-то предпосылки для этого эксперимента у вас были?
Почему включили кота - это же сложнее и труднее? - поинтересовался седой
румяный телепат.
   - Да в коте-то все и дело, - начал объяснять я. - Он кошек боится, ваш
Сергей, вы разве не заметили? Вот именно, я и решил ему сразу за все
отплатить: и за то, что он обо мне говорил в каком-то уж очень
экспериментаторском тоне, и за то, что он, такой-сякой, кошек боится. И
Барс охотно включился в эту игру: он же чувствовал, что Сергей его боится,
а Барс - кот эмоциональный, нежный, он очень переживает, когда к нему
плохо относятся. Поэтому на них обоих так сильно и подействовало мое
внушение.
   - Понятно! - с одобрением сказал элегантный парень, разглядывая то
меня, то Барса. - Нет, случай вдвойне интересный... Верно, Лев Михайлович?
   Седой и румяный Лев Михайлович заявил, что все же нужно бы провести
опыты с Барсом и со мной в лабораторных условиях, а если я считаю, что
Барс в лаборатории будет чувствовать себя слишком неуверенно и не сможет
работать, то придется притащить часть аппаратуры сюда. Мы уговорились, что
сделаем это в ближайшие дни, и телепаты опять стали прощаться.
   Но Славка вцепился, как клещ, в элегантного очкастого парня и заныл:
   - Ну, Роберт, ну, ты же говорил, что у тебя вечер свободный, ну не будь
подонком!
   - Да ведь поговорили вроде обо всем, - неопределенно отвечал Роберт, но
мне показалось, что он сквозь темные очки все поглядывает на Галю.
   - Как - обо всем?! - возмутился Славка. - Вот видишь, ты даже в коте и
в Игоре не успел толком разобраться! А тут еще пес-телепат есть! Галя,
можно, я вызову такси и мигом смотаюсь за Барри?
   - Нельзя! - твердо заявил Володя. - Барри нездоров.
   Мне показалось, что Галя как-то странно поглядела на него при этих
словах, но она ничего не сказала.
   - Жаль! - искренне огорчился Славка. - Ну, да все равно: разговор
только ведь начался. Сейчас приедет мой приятель Виктор Черепанов, он в
отделе науки работает, в редакции...
   Газета, которую он назвал, была вполне почтенная, и подпись "В.
Черепанов"
   казалась мне знакомой, но...
   - Славка, был же уговор! - мрачно сказал я. - Вечно ты так: по секрету
всему свету.
   - То есть ты обалдел, старик! - завопил Славка. - К тебе приедут из
такой газеты, а ты еще брыкаешься! И он же никому пока ни рассказывать, ни
показывать не будет, а сделает некоторые заметки, чтобы быть в курсе дела
и в подходящий момент оперативно дать информацию! Да ты что, старик, разве
можно упускать такой богатейший случай!
   - Ладно, - сказал я, сдаваясь. - Тогда вот что: я приглашу еще одного
человека, своего соседа, с ним будет интересно поговорить.
   Я объяснил, кто такой Иван Иванович. А пока я ему звонил, Славка успел
окончательно обработать Роберта, и тот согласился остаться. Я пошел на
кухню покормить Барса и подготовить еще кофе и бисквита для гостей.
Вернувшись, я ахнул: Славка установил магнитофон.
   - Это еще зачем? - возмутился я.
   - Как - зачем?! Для вечности! - нахально ответил Славка, выкатив свои
выпуклые светло-голубые глаза и разыгрывая наивность. - Разговор-то будет
интересный, а пропадет впустую, если не записать!
   Мне очень хотелось заявить, что не буду я говорить при включенном
магнитофоне, но почему-то никто больше не протестовал, невежливо было
настаивать, и я опять капитулировал перед Славкой.
 
 
                               Глава девятая 
 
   Мы стоим за терпимость, но терпеть нетерпимость трудно, а 
   терпеть нетерпимое просто невозможно.
 
   Д. Д. Прентис 
 
 
   Когда по наковальне бьет сразу много людей, они должны соблюдать 
   порядок.
 
   Томас Фуллер 
 
 
   Разговор действительно получился интересный. Больше - за счет Виктора
Черепанова и Ивана Ивановича. Они появились так же одновременно, как
Славка с Галей, - встретились на площадке лестницы у моей двери. Оба
высокие, подтянутые, худощавые, только Иван Иванович вдвое старше Виктора;
Виктор - черный, смуглый и здоровенный, а Иван Иванович - полуседой,
бледный, прихрамывает, и на правой щеке у него глубокий шрам от осколка.
   Уселись мы за стол. И разговор начался с того, что можно было бы
подготовить Барса для эксперимента в лаборатории. Это Роберт придумал, что
я мог бы пойти, посмотреть их лабораторию, а потом внушить Барсу, что он
находится в лаборатории, и так постепенно, в день по три-четыре минуты,
приучать его к этой обстановке. Придумано это было, может, и остроумно, но
я стал возражать: не смогу я провести такого сложного эксперимента, не
справлюсь.
   Да и тренировка такая слишком дорого обойдется и мне и коту, устанем мы
очень. Но тут разговор перешел на проблему внушения (или пробуждения)
   способностей в гипнотическом сне. (Нет, Славка все же молодец: куда
легче и вернее списывать с магнитофонной ленты, чем вспоминать!)
   Ну, вы, наверное, читали об этом: под гипнозом можно внушить человеку,
что он, например, Рембрандт, и человек этот, вовсе не умевший рисовать,
начинает рисовать хоть и не гениально, однако вполне прилично. Дальше -
лучше, с каждым сеансом он все совершенствуется. А главное - что эти
способности сохраняются у него и после окончания сеанса. И тут интересна,
во-первых, практическая сторона вопроса: что у любого человека можно
развить скрытые способности. А во-вторых, интересно, где и зачем все это
спрятано? К чему все эти гигантские резервы мозга? Только для надежности?
Немыслимо! У Л