Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
Он отдал один Малышу, другой Алику. - Объяснения тоже потом.
Застегните вот здесь, как у нас. Не снимайте ни вечером, ни утром. Даже
ночью во время сна. Кстати, они очень удобны, почти неощутимы.
Когда все было рассказано, Капитан подытожил:
- Насыщенный день. Снятый энергозаслон на межфазных связках, конечно,
может создать затруднения, но, как опыт показывает, мы лучше вооружены и
лучше защищены. А шлемы помогут устранить некоммуникабельность между нами
и жителями Голубого города. Сейчас это самое главное.
Алик откровенно обрадовался. Значит, его предположение о характере
гедонийской цивилизации эмпирически подтверждается. Хозяева планеты не в
Аоре, а в Голубом городе. Создатели технологии, которую человеческий разум
даже осмыслить не может, творцы чудес, перед которыми библейские - детские
забавы, не больше, ставят грандиозный эксперимент с псевдочеловечеством,
освобожденным от требований разума, общественной пользы, труда и
необходимости. Создают же люди на Земле зоопарки и обезьянники, в которых
ставятся какие-то опыты. Алик уже высказывал эту мысль, теперь она
подтверждается практикой. Правда, здешний зоопарк больше похож на
санаторий для неучей и бездельников, но именно в этом-то и проглядываются
черты опыта. Человек, как живое существо, становится драгоценным
материалом для него, подобно трансурановым элементам в химических
реакциях. Ни в зеленом, ни в синем мире ничто не калечит человека - ни
техника, ни оружие. Нет даже лестниц, с которых можно свалиться, экипажей,
которые могут сшибить, неприрученного огня, который может обжечь или
спалить. Здесь негде утонуть - нет ни рек, ни озер, влага подпочвенная, а
океан, должно быть, только в одной закрытой для опыта фазе; здесь даже в
детстве не лазают на деревья и нет скал и обрывов, с которых можно
сорваться. Какие цели преследует опыт, зачем он нужен хозяевам Голубого
города, пока еще остается неясным, но большинство неизвестных в уравнении
Гедоны практически уже найдено.
Все это Алик, захлебываясь и торопясь, чтобы его не перебили,
последовательно изложил слушателям.
- Есть что-то, - сказал Малыш.
- Есть, - повторил Капитан, - верные наблюдения и неверный вывод.
- Почему? - пошел в бой Алик.
- Твое уравнение Гедоны можно было бы записать так: a - жители Голубого
города, хозяева планеты, ставящие опыт; b - жители обезьянника, объект
опыта; c - смысл опыта, как создание некоего гомо сапиенс, свободного от
пут необходимости и общественной пользы, и d - цель опыта - знак вопроса.
Так?
- Предположим, так.
- Здесь все неверно. Жители Голубого города не хозяева планеты.
Никакого опыта они не ставят. Жители Аоры не подопытные кролики, а самый
опыт поставлен уже больше тысячелетия назад и превратился в близкий к
бесконечности процесс биологического бессмертия и регулярной смены
жизненных циклов. Это и есть цель опыта, все остальное - производные.
Кроме того, в уравнении не предусмотрен Мозг и Координатор, их
взаимосвязь, некоммуникабельность Голубого города, его социальный строй,
наличие оппозиции, неизвестно почему и как возникшей, какие цели
преследующей и как существующей при наличии супертехники обнаружения и
подавления.
- Мне кажется, что у оппозиции такая же супертехника самозащиты, -
вставил Библ.
Капитан не ответил. Он приподнялся в кресле, словно собирался вскочить,
и прислушался. По коридору внизу простучали чьи-то шаги, потом послышался
звук падающего тела и нечленораздельный, почти звериный вопль.
- Включи свет внизу, - кивнул Капитан Малышу, сидевшему у пульта, и
выбежал на площадку за дверью, откуда Малыш с такой лихостью опрокидывал
вражеские колонны.
Один за другим протиснулись в дверь и остальные. Яркий люминесцентный
свет выхватил из темноты коридора фигуру гедонийца в голубых плавках. Лежа
на животе в лохмотьях спаленных мшаников, он барабанил ногами по полу, как
раскапризничавшийся ребенок, и нестерпимо визжал.
- Откуда он? - удивился Капитан.
- Не успел скрыться с лесом, - пожал плечами Малыш.
- Должно быть, забрался куда-нибудь, - предположил Алик. - Двери
открыты, от наших гранат дым и вонь, заблудился, запутался, а может быть,
и сознание потерял.
- Возьмем его наверх, - предложил Капитан, - и попробуем объясниться.
Отчаянно сопротивлявшегося парня с трудом втащили по лестнице в комнату
и бросили в кресло. Он прижался к спинке и затих, недоуменно оглядывая
окружающих. Взгляд его, любопытный и злой, однако не обнаруживал страха.
- Где я? - мысленно спросил он, и все поняли.
- У друзей, - сказал Капитан.
- Я вас знаю, - продолжал вглядываться гедониец, - вон того и этого. -
Он показал на Малыша и Алика. - Они и тогда дым пускали.
- Как ты сюда попал? - спросил Малыш.
- А мы настигли вас еще днем. До заката солнца. Подстерегли за лесом, а
тут - ваше черное облако. Я упал. Трудно дышать. Только выполз - еще
облако. Сбоку дыра - мягко. Потом ночь. Проснулся - побежал. Темно. Леса
нет.
- Это он на склад залез, - сказал Алик. - "Сбоку дыра - мягко". А это
дверь и маты.
- Почему вы жужжите? - спросил гедониец; русая борода окаймляла его
лицо, как сияние.
- Ладно, - сказал Капитан, - это мы думаем так. Шумно. А чего ты орал?
- Есть хочу. Приказал - нет еды. Приказал еще раз - ничего.
Рассердился.
- Дай ему малинового желе, - сказал Капитан Алику.
Алик вскрыл банку и протянул ее меднокожему. Тот высосал ее не
отрываясь, швырнул на пол и тотчас же послал мысленный приказ:
- Еще!
Алик вскрыл вторую банку. Гедониец, урча, расправился с ней столь же
поспешно и потребовал третью.
- Я не знаю, что они там едят, - сказал Капитан, - но двух банок,
полагаю, достаточно. Слишком много кислоты.
- Нельзя, - кивнул Алик гедонийцу и развел руками. - Нету больше.
Нельзя.
Гедониец моргал глазами, явно не понимая.
- Ты знаешь, что такое игра? - подсказал Библ. - Так вот правила игры
запрещают больше двух банок. Понял?
Что понял гедониец, никто не узнал, потому что его в этот момент
заинтересовал "хлыст" Алика, оставленный на столе. Предмет сей для
меднокожего пояснений не требовал. Он тут же схватил его, и белая молния
резнула по лицу Алика.
Тот вскрикнул, прижимая ладонь к глазам. Вторая молния обожгла руку
Библу, бросившемуся на помощь Алику. Гедониец заржал, размахивая своей
сверкающей плеткой. Третий удар предназначался Малышу, но реакция
последнего оказалась быстрее. Он бросился под ноги бородачу в плавках и
опрокинул его на пол. В ту же секунду "хлыст" был уже у него.
- Роговица не повреждена, - сказал Библ, осмотрев глаза Алика, -
отреагировали только кончики нервов. Чисто болевое оружие, - он помахал
рукой, - до сих пор жжет.
- Зачем ты это сделал? - спросил он у гедонийца.
Тот засмеялся:
- Хорошо бить! Жжет. Болит. Весело.
- Хорошо, говоришь? - грозно спросил Малыш. - А когда тебя бьют? Вот
так. - И могучая длань его хлестнула по волосатой щеке. - Весело, да? - И
вторая пощечина швырнула бородача к стенке.
- Оставь его, - сказал Капитан, - это же несмышленыш.
А несмышленыш уже ревел, как выпоротый мальчишка, размазывая кулаком
слезы по взлохмаченной бороде.
- Возни с ним не оберешься, - сказал Библ. - Придется сделать укол.
Проспит сутки, а за это время поищем где-нибудь зеленый миражик и
подбросим это сокровище его родичам.
- Такой мир не имеет права на существование, - зло проговорил Алик;
глаза у него уже не болели. - Даже в волчьей стае живут дружнее, а эти как
пауки или скорпионы. Их с колыбели переучивать надо. С той минуты, как им
соски с кашицей дают.
- Их не переучишь, - сказал Капитан, - однозначность биологических
циклов запрограммирована тысячелетие назад и на тысячелетия вперед.
- Тогда надо сломать программу.
- Как?
Алик молчал.
- Не знаешь? И я не знаю. И я еще не готов для второй встречи с
Учителем.
- Сматываться надо отсюда, - сказал Малыш. - Ничему мы их не выучим и
ничему не научимся сами... Слишком хитра наука, а концы спрятаны.
Капитан и Библ переглянулись: они-то знали больше, чем другие.
"Пожалуй, все-таки раненько делать выводы, Библ", - сказал взгляд
Капитана. Библ усмехнулся: "У нас есть еще завтрашний день". А вслух
сказал:
- Мне еще не до конца ясна роль Голубого города. А это, пожалуй, самое
важное звено - в ожерелье Гедоны.
- Завтра узнаем, - резюмировал Капитан.
- Кто? - встрепенулся Алик.
- И ты в том числе. Все четверо. Потому я и настаиваю на том, чтобы
шлемы никто не снимал до завтрашней встречи. У них нет телепатического
общения, и шлемы нужны как средство коммуникаций. Они помогают им понимать
наш язык. Даже то, что мы думаем сейчас и будем думать до завтрашнего дня,
мысли, выраженные в словах, и зрительные образы во время сна - все это
сохранят, расшифруют и донесут до них наши шлемы.
- Коллектор языковой информации, - уточнил Библ.
6. В ПЛАЗМЕННЫХ ДЖУНГЛЯХ. ВТОРОЙ КРУГ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Именно лимонно-желтая дорожка должна была привести их к цели.
- Вот эта? - шагнул вперед Алик и тут же отступил, остановленный
взглядом Библа.
- Нет, не эта. Подождем.
Они стояли у самой границы неправдоподобного Голубого города, где
дорожки-"улицы", сменяя одна другую с быстротой, уплывали в цветную
сумятицу поразительных архитектурных форм. Город подымался к небу
пирамидой плоскостей, вершина которой, как Эверест, скрывалась в густом
голубоватом тумане. Не то снег, подкрашенный синькой, не то вьюга в
далеких высотах, отразившая бирюзовое солнце. "Улицы", проползавшие у
подножия пирамиды, не имели резко очерченных границ. На переднем плане -
цветная эскалаторная дорожка-лента без заборов и утолщений, на заднем -
темные пролеты туннелей и мерцающая пляска не разбери чего. Одни ползли
долго и медленно, огибая подножие, другие ныряли в ближайший туннель или
змеей вползали на повисавшие без опор уровни-плоскости. Так было и в
первый раз, когда здесь же, раздумывая, стояли Библ с Капитаном, так
повторялось и сегодня, только сейчас они дожидались одной-единственной
путеводной дорожки-"улицы".
- Вот она, - сказал Капитан.
Дорожка ядовито-лимонной яркости довольно быстро подползла к их ногам.
Капитан шагнул первым, за ним - сгорающий от любопытства Алик, у него даже
ноздри вздрагивали от нетерпения, следом - неторопливый Малыш и замыкающий
шествие Библ, дважды оглядевшийся, прежде чем вступить на скользившую
желтизну.
На этот раз пластик не ушел вниз под тяжестью четырех человек, а
чуть-чуть спружинил, никого не сбив с ног, словно и погружаться ему было
некуда - ни подземных туннелей, ни скрытых пещер движущаяся "улица" не
обнаруживала. Она проплыла у края черной пустыни метров двенадцать и
свернула в пролет между прозрачными стекловидными "стенами". За ними в
прозрачных же, не соприкасающихся емкостях струилось что-то пламенеющее и,
вероятно, нестерпимо яркое, потому что даже темная стекловидность "стен"
едва эту яркость смягчала.
- А мы здесь не были, Кэп, - сказал Библ, - я этой жути не помню.
- Я тоже.
- Плазма, - уверенно предположил Алик, - вероятно, отжатая из
плазмотрона в ловушки магнитного поля. В таких ловушках и развиваются
нужные химические процессы.
- Силен, - сказал Малыш. - Даже здесь жарко. А там?
- Трудно сказать. Когда имеешь дело с плазмой, температуры порядка
миллионов градусов обычны даже у нас. А здесь они, наверное, еще выше.
"Горячую улицу" не прошли, а пробежали, обгоняя резвость дорожки.
Гедонийцев не было: должно быть, они управляли плазменными процессами со
специальных пультов. А "улица" тем временем вырвалась на простор уже
знакомых Капитану и Библу фокусов цветной и световой геометрии, в
превращениях которой то и дело проступали очертания знакомых предметов.
Жители хотя и появлялись здесь, но не задерживались, пролетая
параболическими кривыми неизвестно на" чем и неизвестно куда и оставляя за
собой все новые и новые выдумки невидимых синтезаторов. Библ объяснил свою
гипотезу о синтезе мысленных заказов из синей и зеленой фаз, и Алик
буквально ошалел от восторга. С горящими глазами, высоко задрав голову, он
отступал и отступал, стараясь угадать на воздушных экранах что-нибудь
знакомое земному глазу.
- Осторожней! - крикнул Капитан, увидев его на свободном краю дорожки.
Но поздно. Алик оступился одновременно с капитанским предупреждением и
исчез за взбухшим краем лимонно-желтого эскалатора. Друзья бросились к
краю и обнаружили Алика висевшим в пространстве между двумя скользившими с
разной скоростью дорожками-лентами: он успел ухватиться за край верхней, а
под нижней просматривался туннель-колодец с мерцающими пересечениями
других цветных эскалаторов.
- Держись! - воскликнул Капитан, подхватив руки Алика.
Тот ответил совершенно спокойно:
- А я в невесомости. Держусь за край без всяких усилий. Тяжести нет.
Действительно, вытащить Алика было совсем не трудно. Вероятно, в случае
непредвиденного падения в междуленточное пространство изменялись
гравитационные условия и человек без вреда для себя мог легко выбраться на
требуемую дорожку.
- А почему мы не заметили этого, Кэп? - вспомнил их обоюдные провалы
Библ.
- Слишком волновались, должно быть. Боялись потерять друг друга. А нас
все время поддерживала невидимая "лонжа".
Малыш тут же захотел повторить опыт Алика, но Капитан одернул: никаких
экспериментов, мы не на спортивной прогулке. А лимонная "улица" уже вновь
нырнула в туннель, на этот раз не столь высокий и брызжущий светом, как
галерея синтеза. Наоборот, здесь было даже темновато, как в длинных
коридорах старомодной дешевой гостиницы или на прогулочной палубе
океанского лайнера в темный дождливый вечер. Сходство с палубой
подчеркивалось и длинным рядом близлежащих окон-иллюминаторов, открывающих
полутемные каютки-койки. Алик схитрил, обогнал процессию и нырнул в одну
из таких каюток. Она тотчас же осветилась тусклым мерцающим светом, и все
увидели Алика, лежащего на боку на воздушной подушке, как лежат дома на
постели или тахте. И самое главное, он спал или притворялся, что спал,
тихонько посапывая под световым экраном на потолке.
- Вылезай. Хватит фокусов! - рассердился Малыш.
Алик спал. Прохладная струя воздуха, выходившего из
дверцы-иллюминатора, несла знакомый запах - озона. Малыш дернул спящего за
ногу, но Алик поджал ее и продолжал спать.
- Спальни, - сказал Капитан. - Пусто, потому что все на работе. Вот вы
интересовались, Библ, где ночуют жители города. Полюбуйтесь. Не очень
комфортабельно, но полезно. Крепкий сон и облучение ультрафиолетовыми
лучами.
- Откуда вам это известно?
- А запах?
Библ принюхался:
- Озон, да.
Алика вытащили за ноги из клетки-ячейки. Только тогда он проснулся. "А
не врешь?" - усомнился Малыш. Но Алик зевал во весь рот. Впечатление
пробуждения после крепкого сна было полным: даже позавтракать захотелось.
Но Капитан торопил: кто знал, сколько времени займет бег их лимонной
дорожки и какие еще чудеса она покажет. Но особых чудес не было. Та же
привычная архитектурная бесформица, сумятица спектра и световые фокусы.
Все это уже не вызывало удивления, по крайней мере у двух участников
экспедиции. Другие тоже его не показывали. Малыш - по свойству характера,
Алик - из солидарности, хотя кое-что непонятное старшим товарищам он по
своему угадал: пляску взбесившейся геометрии как поиски форм
материализуемого объекта, параболические броски голубокурточников, как
маневры диспетчеров телеэкрана и телепортации, а свет и цвет во множестве
их превращений, как возможные катализаторы только здесь и возможных
химических процессов. Угадал Алик и метод управления природой в зоне
зеленого солнца. Дорожка их неслась по дну глубочайшего каньона,
расходящиеся стены которого были так же непохожи одна на другую, как
страница из учебника топологии на видовой кинофильм. С одной стороны
незримо управляемая светящаяся игла чертила мгновенно изменявшиеся
трехмерные формы, с другой - так же волшебно изменялся ландшафт, вырастали
и исчезали деревья, съеживались и разрастались кусты, зелень травы и
листьев голубела, синела, алела.
- Вот отсюда они перемещают силурийские мхи и высаживают эвкалиптовые
аллеи, - заметил Алик и покраснел, встретив одобрительный взгляд Библа.
Догадка была верной, хотя и не объясняла, какая польза от этого
голубокожим, загнанным в безлесные и бестравные пластиковые пещеры
Голубого города.
- Может быть, им приказывают?
- Кто и зачем?
- Гадания отставить! - вмешался Капитан со своей излюбленной репликой.
- Я думаю, что наше путешествие уже кончается. Узнаете, Библ? - Он указал
на темный проход за многоугольным и многоцветным пересечением таких же
движущихся эскалаторных лент.
А в туманной его глубине уже просматривался шагавший навстречу им
человечек в лазурной куртке.
- Здравствуйте, все четверо, - произнес он по-русски с чисто московским
говорком, - Кэп и Библ, Малыш и Алик. - И, заметив невольное удивление
гостей, тут же добавил: - Не удивляйтесь, мы уже научились вашему языку.
Может быть, еще будем делать грамматические ошибки, применять слова не в
том их значении, но намного реже. Теперь мы уже знаем, кто вы, ваши цели и
осведомленность Координатора о вашем присутствии.
- Шлемы? - многозначительно спросил Капитан.
- Шлемы, - подтвердил их знакомец.
- А сколько вас?
- Четверо, как и вас.
- Идеальные условия для контакта. Равенство сторон, преодоленный
языковой барьер и взаимная заинтересованность, - заметил Капитан и пошел
за голубым человечком. Следом двинулись и остальные.
"Цирковой" манеж был все тот же, только амфитеатр исчез, сузив
пространство до иллюзорной комнаты с двумя полукружиями противостоящих
друг другу прозрачных кресел. Их окружала внутренность лимонно-желтого
шара без дверей и окон - даже входа в темный отсек уже не было. Невидимый
источник чуть подкрашенного лазурью света не раздражал, а, казалось, даже
смягчал назойливую яркость интерьера.
- Я - Друг, - сказал их знакомец, усаживаясь. - Мое имя непроизносимо
по-вашему, а их - произносятся. - Он указал поочередно на усевшихся рядом:
- Это Фью, Си и Ос.
"Совсем птичьи созвучия", - подумал Алик, а Капитан сказал:
- Наши вы уже знаете. Кстати, не понимаю почему. Разве шлемы не чисто
лингвистический инструмент?
- Шлемы принимают и передают всю накопленную вами информацию. Мы ее
процеживаем, отбираем существенное и закрепляем в блоках памяти.
- Значит, вы знаете о нас больше, чем мы о вас. Тогда вопросы задаем
мы. Каковы отношения между двумя группами гуманоидов, определяющих
цивилизацию вашей планеты?
- Никаких. Гедонийцев, как вы их называете, видят только немногие, да и
то в регенерационных залах.
- Что вы знаете о гедонийцах?
- Немного. То, что они бессмертны, а мы нет. То, что наш труд служит
им, питает и дает радость жизни.
- Давно?
- По вашему счету пошло уже второе тысячелетие.
- И никогда ни у кого из вас не возникало чувство протеста?
- Против чего?
Вмешался Библ:
- Против рабовладельческого, паразитирующего общества. Фактически уже
можно говори