твой череп наполнит таинственным звоном.
        О, светлая боль и незримые сети!
        Небытие и луны корона!

        Корона луны! И своей рукою
        я брошу цветок твой в весенние воды,
        и вдаль унесется он вместе с рекою.

        Тебя поглотили холодные своды;
        и память о мире с его суетою
        сотрут, о мой друг, бесконечные годы.

        СОНЕТ

        На стылых мхах, мерцающих уныло,
        мой профиль не изменит очертаний;
        в нем, зеркале безгрешном, пульс чеканный
        недремлющее слово преломило.

        И если струны струй и плющ бескрылый -
        лишь бренной плоти символ первозданный,
        мой профиль станет на гряде песчаной
        причудливым безмолвьем крокодила.

        И пусть язык агоний голубиных
        познает вкус не пламени, а дрока,
        растущего в урочищах пустынных, -

        как символ силы, сломленной до срока,
        останусь я в измятых георгинах
        и в стеблях трав, растоптанных жестоко.

        СОНЕТ

        Я боюсь потерять это светлое чудо,
        что в глазах твоих влажных застыло в молчанье,
        я боюсь этой ночи, в которой не буду
        прикасаться лицом к твоей розе дыханья.

        Я боюсь, что ветвей моих мертвая груда
        устилать этот берег таинственный станет;
        я носить не хочу за собою повсюду
        те плоды, где укроются черви страданья.

        Если клад мой заветный взяла ты с собою,
        если ты моя боль, что пощады не просит,
        если даже совсем ничего я не стою, -

        пусть последний мой колос утрата не скосит
        и пусть будет поток твой усыпан листвою,
        что роняет моя уходящая осень.

        ПОЭТ ПРОСИТ СВОЮ ЛЮБОВЬ, ЧТОБЫ ОНА ЕМУ НАПИСАЛА

           Любовь глубинная, как смерть, как весны,
        напрасно жду я писем и решений;
        цветок увял, и больше нет сомнений:
        жить, потеряв себя в тебе, несносно.

           Бессмертен воздух. Камень жесткий, косный
        не знает и не избегает тени.
        Не нужен сердцу для его борений
        мед ледяной, - луна им поит сосны.

           Я выстрадал тебя. Вскрывая вены
        в бою голубки с тигром, змей с цветами,
        я кровью обдавал твой стан мгновенно.

           Наполни же мой дикий бред словами
        иль дай мне жить в ночи самозабвенной,
        в ночи души с неведомыми снами.

        ПЕСНЯ О МАЛЕНЬКОЙ СМЕРТИ

        Мшистых лун неживая равнина
        и ушедшей под землю крови.
        Равнина крови старинной.

        Свет вчерашний и свет грядущий.
        Тонких трав неживое небо.
        Свет и мрак, над песком встающий.

        В лунном мареве смерть я встретил.
        Неживая земная равнина.
        Очертанья маленькой смерти.

        На высокой кровле собака.
        И рукою левою косо
        пересек я сухих цветов
        прерывистые утесы.

        Над собором из пепла - ветер.
        Свет и мрак, над песком встающий.
        Очертанья маленькой смерти.

        Смерть и я - на виду у смерти.
        Человек одинокий, и рядом
        очертанья маленькой смерти.

        И луны неживая равнина.
        И колеблется снег и стонет
        за дверьми, в тишине пустынной.

        Человек - и что же? Все это:
        человек одинокий, и рядом
        смерть. Равнина. Дыханье света.

        НОЧНАЯ ПЕСНЯ АНДАЛУЗСКИХ МОРЯКОВ

           От Кадиса до Гибралтара
        дорога бежала.
        Там все мои вздохи море
        в пути считало.

           Ах, девушка, мало ли
        кораблей в гавани Малаги!

           От Кадиса и до Севильи
        сады лимонные встали.
        Деревья все мои вздохи
        в пути считали.

           Ах, девушка, мало ли
        кораблей в гавани Малаги!

           От Севильи и до Кармоны
        ножа не достанешь.
        Серп месяца режет воздух,
        и воздух уносит рану.

           Ах, парень, волна
        моего уносит коня!

           Я шел мимо мертвых градирен,
        и ты, любовь, позабылась.
        Кто хочет сердце найти,
        пусть спросит, как это случилось.

           Ах, парень, волна
        моего уносит коня!

           Кадис, сюда не ходи,
        здесь море тебя догонит.
        Севилья, встань во весь рост,
        иначе в реке утонешь.

           Ах, девушка!
        Ах, парень!
        Дорога бежала.
        Кораблей в гавани мало ли!
        А на площади холодно стало!

        ОМЕГА

        (Стихи для мертвых)

        Травы.
        Я отсеку себе правую руку.
        Терпенье.
        Травы.
        У меня две перчатки: из шелка и ртути.
        Терпенье.
        Травы!
        Не плачь. И молчи.
          Пусть никто нас не слышит.

        Терпенье.
        Травы!
        Едва распахнулись двери -
        упали статуи наземь.
        Тра-а-а-вы!!

        КОЛЫБЕЛЬНАЯ

        (Мерседес, мертвой)

        Ты не дышишь, уснувши.
        Из дубовых досок твоя лодка на суше.
        Спи, принцесса страны нездешней.
        Твое тело белеет в ночи кромешной.
        Твое тело, как земля, ледяное.
        Спи. Проходит рассвет стороною.

        Ты уплываешь, уснувши.
        Из тумана и сна твоя лодка на суше.

        ПЕСНЯ

           - Если ты услышишь: плачет
        горький олеандр сквозь тишину,
        что ты сделаешь, любовь моя?
        - Вздохну.

           - Если ты увидишь, что тебя
        свет зовет с собою, уходя,
        что ты сделаешь, любовь моя?
        - Море вспомню я.

          - Если под оливами в саду
        я скажу тебе: "Люблю тебя", -
        что ты сделаешь, любовь моя?
        - Заколю себя.

        ЧЕРНЫЕ ЛУНЫ

        Над берегом черные луны,
        и море в агатовом свете.
        Вдогонку мне плачут
        мои нерожденные дети.
        Отеи, не бросай нас, останься!
        У младшего сложены руки...
        Зрачки мои льются.
        Поют петухи по округе.
        А море вдали каменеет
        под маской волнистого смеха.
        Отец, не бросай нас!..
           И розой
        рассыпалось эхо.

        ТИХИЕ ВОДЫ

        Глаза мои к низовью
        плывут рекою...
        С печалью и любовью
        плывут рекою...
        (Отсчитывает сердце
        часы покоя.)

        Плывут сухие травы
        дорогой к устью...
        Светла и величава
        дорога к устью...
        (Не время ли в дорогу,
        спросило сердце с грустью.)

        ПРОЩАНЬЕ

        Прощаюсь
        у края дороги.

        Угадывая родное,
        спешил я на плач далекий -
        а плакали надо мною.

        Прощаюсь
        у края дороги.

        Иною, нездешней дорогой
        уйду с перепутья
        будить невеселую память
        о черной минуте.
        Не стану я влажною дрожью
        звезды на восходе.

        Вернулся я в белую рощу
        беззвучных мелодий.

               ---------------------------------------------

                           Федерико Гарсиа Лорка