две  пули  в  грудь
преступника, одна в колесо машины...
     Гуров  отлично  понимал,  что ему  следует молчать,  но не  выдержал  и
сказал:
     - Я стоял рядом. Полагаю, что просматриваются три версии.
     Орлов наступил ему на ногу, но Гурова понесло:
     - Первая: у них плохо с  патронами. Вторая:  я им симпатичен, и третья:
подполковник Гуров - человек Корпорации. А в принципе накладка.  И  зачем  я
жив остался?
     -  У тебя жена  и племяшка? - неожиданно спросил Турилин  и не  обратил
внимания, как Гуров и  Потапов  встретились взглядом.  А  полковник Орлов на
данный, казалось бы, незначительный факт внимание очень даже обратил.
     - Ольга - сестра моей жены. Нам с супругой, как в старину говорили, бог
детей не дал. Я Ольгу удочерил, - ответил Гуров. Турилин кивнул и продолжил:
     - Ты их, естественно, любишь. А я старый... - Генерал кашлянул. - Люблю
тебя. И ты, как всякий эгоист, моей любовью пользуешься.
     - Что тоже естественно, - снова встрял Гуров.
     Турилин постучал карандашом по папке, лежавшей на столе.
     - Тебя требуют прокуратура и особый отдел. - Он взглянул на Потапова. -
Генерал, мы можем с "особкой" повременить? Человек ведь в отпуске...
     Потапов натужено улыбнулся.
     -  Перестройка  перестройкой,   а  перестраховщики   перестраховщиками.
Телефонный  звонок не указ, потребуйте бумагу. Пока  напишут, пока  пришлют,
подполковник  может  уехать в  санаторий...  Хотя для  одного отпуска у Льва
Ивановича накопилось многовато...
     - Спасибо, мир не без добрых людей. - Гуров встал. - Разрешите?
     -  Сдайте личное  оружие и  не выезжайте  из  Москвы,  подполковник.  -
Константин Константинович посмотрел на Орлова, кивнул на дверь.
     Орлов поднялся и, глядя на Потапова, сказал:
     - Личное оружие подполковника Гурова со  дня его нахождения  в  отпуске
находится в моем сейфе.
     -  Хорошо,  хорошо,  -  рассеянно  ответил  Турилин и  жестом пригласил
генерала Потапова перейти к письменному столу.
     Гуров   и  Орлов  шли  по  коридору,  молчали,  у   кабинета  полковник
остановился.
     - То, что Потапов связан сегодня с преступниками, еще  доказать надо, -
проговорил  он. -  А вот что  он,  сволочь, службист  и  зануда,  неожиданно
душевность проявил, это я сейчас наблюдал. К чему бы?
     Орлов отпер дверь, затащил Гурова в кабинет и зашептал:
     -  Почему в тебя не  стреляли?  Не  промахнулись, а просто не стреляли?
Говори, сукин сын!

        Глава третья

     Что дальше? - спросил Денис.
     По ситуации,  - ответил Гуров. - Сейчас не наш ход. Тебе надо попасть в
их команду.
     - Хочешь из меня сделать разведчика?
     - На нашем жаргоне это называется "ввод  сотрудника в  среду". Но ты не
сотрудник, в этом  твоя слабость и твоя  сила.  Они, без сомнения,  знают  о
собрании,  которое ты устроил летом, когда твои друзья меня под ручки взяли,
и верить тебе не будут, но, как я понимаю, на контакт пойдут.
     - Могут  убить? - вырвалось  у  Дениса,  и он поспешно добавил:  -  Я в
общем-то не боюсь...
     - И  дурак, надо бояться, - перебил  Гуров. - Я  тебя  научу, как к ним
приблизиться и через кого. Молчали долго.
     - Они сами на тебя выйдут, - подводя итог размышлениям, сказал Гуров. -
Я  тебе  не говорил, но тогда, за столом, среди  твоих  друзей-ветеранов был
один... Он из той команды. Кто? - Денис приподнялся.
     -  Я  не  знаю,  как  его  зовут.  Кто  завтра  из  твоих  бывших  тебе
повстречается, тот и есть.
     - Гуров! - Ольга выскочила из толпы и повисла у него на шее.
     Чтобы унять дрожь, Гуров крепко обнял девочку, и она тонко  вскрикнула.
Гвоздики в его руке сломались, он поцеловал Ольгу, опустил на пол и протянул
сломанные цветы жене.
     Рита взяла цветы, изучающе долго смотрела в лицо мужа, коснулась губами
его щеки, кивнула на чемоданы и пошла из аэропорта к машине. Ольга состроила
гримасу, попыталась отнять у Гурова свой чемодан, сказала:
     - Кажется, они ревнуют. Гуров, ты в порядке?
     Он не ответил. Подойдя к  своим  "Жигулям", уложил чемоданы в багажник,
открыл  двери,  сел  молча  за  руль.  Ольга  устроилась  рядом,  а Рита  со
сломанными гвоздиками в руках - сзади.
     -  Раз в  жизни мы  отдыхали,  как  белые люди.  Сорвал  с  места,  все
испортил, теперь разговаривать не желает, - сказала Рита.
     Она чувствовала, что что-то случилось,  и  вывод сделала примитивный: у
Гурова  другая   женщина.   Поэтому  и  неожиданный   от®езд,   похожий   на
принудительную  ссылку, и  скорое возвращение, и мертвое  лицо,  и даже  вот
сломанные гвоздики.
     Приехав домой,  Рита  прошлась по квартире,  в  спальне, прикрыв дверь,
откинула покрывало, прижалась  лицом к подушке. Наволочка  была несвежая, но
пахла только Гуровым. Она  повеселела, заглянула в  ванную  и увидела...  на
щетке  светлый длинный  волос. Вернулась в большую  комнату  и, распаковывая
чемоданы, начала рассказывать:
     -  Дружок  твой...  Серов,  кажется, встретил  в  аэропорту,  привез  в
гостиницу. Скромный номерок, вода только холодная. Приставили к нам молодого
оперативника, который ужасно стеснялся,  таскал  нас по городу, в общем,  не
приведи господи...
     - А потом,  -  перебила  Ольга, -  нас  отвезли  в  избушку  на  курьих
ножках...
     - Видимо, твой  коллега, наконец, сообразил, что  мы от  скуки и голода
помираем, - пояснила Рита. - Природа!
     - Не еда, а сплошная вкуснятина!
     - А люди! Сразу чувствуется, что не из вашего ведомства.
     -  Сегодня  в аэропорту  Серов  был  вроде тебя,  лицом  темный  и  все
скалился, улыбку изображал.
     - Знаю, он  сегодня звонил. Тот мальчик, что вас по городу сопровождал,
вчера в госпитале скончался.
     - Как? - Рита опустилась на стул.
     - Так! - сорвался Гуров. - Я тут тоже чуть не подох!
     Ольга  взглянула на  Гурова,  затем на  сестру,  взяла свой чемоданчик,
пошла к двери и на пороге остановилась:

     - Даю вам тридцать минут. Вернуться я должна в царство любви и счастья.
- Она вышла, плотно закрыв за собой дверь.
     - Что случилось? - спросила Рита.
     - Ничего. У мужчин свои заботы. Я только сейчас понял, как люблю вас. -
В груди у Гурова защемило, и он болезненно поморщился.
     - Мужские заботы!  Любишь? - Рита  принесла из ванной  щетку для волос,
шмякнула ее на стол. - Сначала решила не  заметить! Кобель ты и есть кобель!
- Она потянула на щетке волос. - Блондинка?
     - Денис Сергачев заходил...
     - Ага, расскажи морским пехотинцам!
     Гуров  попытался обнять жену, но  Рита  отстранилась. Он  отправился на
кухню, достал из аптечки валокордин, вылил в стакан, в другой налил водки до
краев, выпил и то, и другое, закусил яблоком, налил еще водки.
     Никакие  слова  не  могли бы убедить Риту так,  как вид непьющего мужа,
который, не  присаживаясь, глотал водку  стаканами.  Она подошла,  протянула
рюмку:
     - Тогда  и мне плесни. За встречу! -  Рита улыбнулась, взглянула мужу в
лицо, быстро выпила и отвернулась.
     Гуров поцеловал жену в затылок, прошел к входной двери, запер на ключ и
сказал:
     - Телефон отключи. Будить только в случае пожара. - Не раздеваясь, лег,
сунул ключ под подушку и закрыл глаза.
     Выполняя полученный приказ, Эффенди прилетел в Москву с группой из пяти
человек.  Он  был не согласен  с  начальством. Эти люди  годились только для
тайги и Средней  Азии, и  то лишь  для провинции, а  не  крупных городов.  В
Москве,  которую многоопытный  Эффенди боялся и  терпеть не  мог, парни были
опасными.  Свои  мысли  доложу,  решил  Эффенди,  а приказ  есть  приказ, и,
забросив  парней в окраинную гостиницу,  долго ездил по столице, прежде  чем
рискнул об®явиться у Лебедева.
     Поздоровались сдержанно, о здоровье не спрашивали - были знакомы давно,
хотя  связи и не поддерживали. Что может быть общего у финансиста и бандита?
Лебедев сравнительно недавно узнал, что является фигурой не самостоятельной,
есть  люди крупнее, которые уже несколько лет использовали его "втемную", не
раскрываясь, но помогая в операциях, реализовывая  через  него свою  власть,
получали наличные деньги. Утром к Лебедеву заглянул человек, оставил чемодан
и сказал:
     - Прибыл Эффенди, поживет у тебя.
     - Да  я только  что  оттуда, -  сказал Лебедев. - Могу  находиться  под
наблюдением.
     -  Ты находишься только  под нашим  наблюдением. Патрон велел передать,
что  все   средства,  которыми  ты  обладаешь,   принадлежат  Корпорации.  С
сегодняшнего дня ты  лишь  казначей и  полноправный  акционер.  -  Посыльный
оставил чемодан и ушел.
     Лебедев  испугался,  что  в  чемодане  наркотики, тут  же  открыл  его,
тщательно  осмотрел,  но,  кроме костюма, плаща и обуви, ничего  не  нашел и
успокоился.
     "Они имеют право, - рассудил Лебедев. - Освободили меня мгновенно, Иван
Сыч, единственный, человек, который мог  спалить меня, мертв. А деньги?  Что
деньги? Фантики. Связь  у них отлажена, власть  практически не  ограниченна,
лучше быть  седьмым  в  упряжке,  но  на  свободе,  чем вожаком в  одиночной
камере".
     Эффенди  брился в ванной у  зеркала,  поглядывая на  Лебедева,  который
стоял  в  дверях  и  крутил  на пальце связку  ключей.  Эффенди  протер лицо
одеколоном, прошел мимо хозяина и, скинув халат, начал одеваться.
     Лебедев, наблюдая за  гостем, отметил, как ловко тот повязал галстук, и
подумал, что недооценивает этого человека,  он совсем не  так прост, не зря.
Патрон  благоволит к нему.  Эффенди  еще раз поправил воротничок белоснежной
рубашки, одернул безукоризненно  сшитый пиджак, снял с вешалки плащ и шляпу,
протянул руку.
     Лебедев вложил ему в ладонь ключи от квартиры, спросил:
     - Деньги нужны?
     - Немного, - равнодушно  ответил  Эффенди,  взял  протянутые  банкноты,
небрежно сунул  в  карман и, заметив удивленный взгляд  хозяина, спросил.  -
Что-нибудь не так? Носки не в тон?
     -  Да  нет,  ты  отлично  выглядишь,  -  ответил  Лебедев. -  Идешь  на
дипломатический прием?
     -  Не знаю. -  Эффенди пожал  плечами. - Мне назначили  время,  указали
место и предупредили, чтобы я был одет как следует.
     -  Ты одет как  следует, -  повторил Лебедев, проводил гостя до  двери,
заперся на засов и  подумал. "Да, оказывается, я мелковато плаваю. Вот каких
Патрон имеет исполнителей: в грязном кишлаке и в  "Интернационале" Эффенди -
свой человек"
     Денис Сергачев решил  заняться самодеятельностью.  Сыщик предупредил не
дергайся, тебя  найдут.  Прождав два  дня, Денис  решил,  что  Гуров ошибся,
позвонил подполковнику.
     - Я же тебе все об®яснил, - сухо сказал Гуров - Ты работаешь в журнале?
Вот и занимайся своим делом, будешь нужен, я об®явлюсь.
     - Лев Иванович, я никогда не сходил  с дистанции,  -  обиделся Денис. -
Рад,  что  твои  девочки  дома,  значит,  первый  раунд,  самый главный,  мы
выиграли. Как я понимаю, ты не ушел со стадиона.
     -  Денис, - перебил Гуров - Ты мне очень помог, я твой должник. Но  я -
это  я, а  ты  - это  ты. И не говори со мной  на спортивном жаргоне, словно
других  слов не  знаешь.  Но уж коли  тебе  так  хочется, то, используя твою
терминологию, скажу  мы ничего не  выиграли, нам  победу просто подарили. Ты
веришь противнику, который тебе подыгрывает? Ты должен меня слушаться, иначе
вляпаешься в историю и меня затянешь по самые уши. Жди.
     Он меня оберегает, решил Денис, и начал  действовать.  Три  дня  назад,
проезжая по улице Воровского, Гуров кивнул на дом и сказал:
     - Здесь  живет  подпольный  миллионер. Я  его  взял с  поличным,  а  он
выскочил.
     Денис  улицу  Воровского  знал  отлично,  здесь,  во   дворе,  спортзал
"Спартака". Решая,  с  чего начать, Денис  приехал  сюда, остановил машину у
обочины, рядом со зданием Верховного суда, и начал прогуливаться, поглядывая
на указанный Гуровым дом. На  Эффенди он  обратил  внимание  случайно  из-за
брезентового плаща с капюшоном и  сапог, которые  в  Москве давно не носили.
Взглянув на приезжего, Денис мельком отметил, что этот дядечка издалека и уж
точно не к миллионеру приехал, - подумал и забыл Болтаться по улице без дела
быстро надоело,  и Денис  свернул во  двор, заглянул в  спортзал. Никого  из
знакомых он,  естественно, не  нашел, люди все были молодые, новые, уборщица
тоже новая, только ругалась  по- старому. Постояв на пороге маленького зала,
где ребята  громыхали  железом,  Денис вернулся на улицу, решил было сесть в
машину и  вернуться  в редакцию,  но вдруг  увидел,  как из  под®езда  вышел
элегантно  одетый  мужчина.  Может,  тот  самый  миллионщик,  подумал  Денис
Остановился,  пропустил  мужчину, пригляделся и оторопел. Он узнал  нелепого
провинциала в брезенте и сапогах. Одежда была совсем иная, но  вот загар, не
мягкий,  курортный,  а годами в®едавшийся  от солнца и  ветра,  спутать было
невозможно Денис отвел  взгляд,  тихонечко  присвистнул и,  отпустив Эффенди
шагов  на двадцать,  двинулся следом. Новоявленный  "джентльмен"  свернул  в
переулок и направился в сторону проспекта Калинина.
     Переулок  был  узкий,  у тротуаров жались редко стоявшие  машины,  было
малолюдно Денис оперативной работы не знал, прилепился  взглядом к об®екту и
не заметил, что его самого уже "ведут", а из  замызганных  "Жигулей" вылезли
еще двое.
     Сейчас мы посмотрим  на этого Аль-Рашида, рассуждал Денис, радуясь, что
приехал не зря и будет что  рассказать самоуверенному сыщику. Вскоре впереди
зашумел  проспект,  и Денис, боясь потерять  незнакомца  в  людской  толчее,
прибавил шагу.  Неожиданно в голове что-то взорвалось. В улетающем  сознании
мелькнуло,  что  надо  бы устоять  на  ногах, но мысль тут  же исчезла, ноги
подкосились.
     Ударивший  кастетом мужчина и его  напарник подхватили обмякшее тело  и
легко забросили в под®ехавшую машину.
     - Парни, да это Денис Сергачев, - сказал водитель. - Он-то мне и нужен,
как говорится, на ловца и зверь бежит. Топайте себе, а я его починять поеду.
     Олег Веселов, мастер спорта по  вольной борьбе, понимал толк в травмах.
Ощупав  голову Дениса, Веселов  пришел  к выводу, что жить чемпион будет, но
показать  его  врачам  следует,  и  погнал  машину  в  травмопункт ближайшей
поликлиники.
     Веселов  служил в Корпорации  второй год, человек  феноменальной  силы,
среднего ума, дисциплинированный,  выпивающий, когда можно,  в нужный момент
всегда  трезвый,  он  пользовался доверием  руководства.  Два  дня  назад он
получил приказ найти Дениса Сергачева  и представить  по  инстанции. Веселов
высказал  опасение,  что  Денис идейный,  рассказал  о товарищеском  обеде и
встрече с подполковником из МУРа. Но бывшему борцу об®яснили, что это не его
ума дело, задача у него  простая, только  встретиться  с  Сергачевым следует
"случайно". Он позвонил Денису, но тот  от встречи отказался, сославшись  на
занятость.  Помня  полученные указания,  Веселов  не  настаивал, а  сегодня,
работая  "шофером",  даже не  зная, чем заняты  "коллеги", приняв  в  машину
бесчувственное  тело, понял, что подфартило, и решил выжать из этой ситуации
максимум.
     Денис пришел в себя от знакомого запаха нашатыря, взглянул на медсестру
и ясным голосом сказал:
     - Сколько лет, сколько зим1
     Увидел Веселова, блаженно, несколько придурковато улыбнулся.
     - И ты здесь? Может, все вернулось? Я засалился на матче?
     - Ты засадился не на матче, и ничего не вернулось, - ответил, улыбаясь,
Веселов - Тебе за сорок, ты давно отпрыгался. Приляг!
     Денис поднялся с койки, ухватился за Олега и сказал:
     - Скажи девочке "спасибо" и "до свидания", - и пошел к дверям.
     В машине Денис вяло спросил:
     - А где ты меня... подобрал?
     -  В  переулке,  между  Воровского  и  проспектом  Калинина,  - ответил
Веселов. - Ты лежишь, а добрые люди тебя обходят, боятся споткнуться. Кто же
тебя так?
     - У меня там машина. Надо забрать, - не отвечая на вопрос, сказал Денис
и подумал: "Гуров  сказал бы, что я вышел в цвет. Правда, другие слова он бы
тоже употребил. Надо срочно позвонить..."
     - Олежка, поедем на Воровского,  я  тебе покажу, где стоит моя тачка. -
Денис  с  каждой  минутой прибавлял в силе,  оживал. - Затем  отвезешь  меня
домой, пригонишь тачку. Годится?
     Так все и сделали. Когда Веселов  привез его домой и уехал  за машиной,
Денис тут же позвонил Гурову и рассказал все.
     - Лев Иванович, критику пропусти, переходи сразу к наставлениям. Олег -
парень свой в доску, возьмем его в команду.
     Гуров помолчал, продумывая  ситуацию, затем, тщательно подбирая  слова,
стараясь не обидеть Дениса, сказал:
     -  Лечись,  ты должен  быстро  встать  на  ноги. Твой приятель  уже  из
команды,  только  из  команды  противника.  Верь  мне  на  слово, постараюсь
об®яснить. Если он ехал на машине, увидел лежащего на тротуаре  человека, то
узнать тебя не мог. Ты что, когда за рулем, у каждого пьяного тормозишь?
     - Я дурак?
     -  Просто  новичок  на чужом  стадионе, - ответил  Гуров. - Ты  даже не
знаешь  правил  игры.  Выздоравливай. Он будет расспрашивать обо мне, так  в
последний  раз  меня  видел  прошлым  летом  в  кафе.  У  тебя  материальные
сложности, займи у него денег.  Ты ни за кем не следил, пошел переулком, где
живет знакомая,  машину оставил - женщина замужняя, а машина твоя в ее семье
известная. Все понял?
     - Кажется.
     - Не хочу пугать, лишь констатирую факт: если они узнают, что ты был со
мной на Алтуфьевском в роще, убьют.
     Положив  трубку,  Гуров начал  бесцельно разгуливать по квартире. Ольга
была в школе, жена - на работе, делать совершенно нечего. Со дня возвращения
девочек прошло два дня. Гуров ждал звонка. Так история закончиться не может,
в  этом  он  не сомневался. Чем  дольше  думал  и  сопоставлял,  тем  вернее
убеждался, что семью ему вернули не потому, что испугались угрозы; и генерал
никак не мог быть центральной фигурой  Корпорации.  "Они  изменили  тактику,
поэтому вернули девочек, - рассуждал  Гуров. - Какую  они преследуют цель, и
зачем я им  нужен? Как информатор? Доносчики у Корпорации  есть,  незачем им
затевать рискованную  дорогостоящую  операцию  ради  приобретения еще одного
стукача".  Он  не сомневался,  что  не  сегодня-завтра раздастся  телефонный
звонок и  подполковника милиции  преступники пригласят на переговоры.  Он на
переговоры пойдет, так как  ему нужен не Потапов, а человек,  который отдает
команды, принимает решения.

        Глава четвертая

     В ресторане международного аэропорта Шереметьево-2 за отдельно стоявшим
у огромного  окна  столиком сидели  четверо мужчин. Генерал  Потапов  Сергей
Михайлович, персональный пенсионер Лебедев Юрий Петрович и еще двое.
     Роговой Константин Васильевич, которого в  узком  кругу  звали  Патрон,
ростом под два  метра, весом около полутора центнеров, при бороде, с голосом
выпивающего  дьякона.  Был  он задумчив  и молчалив. Сидел, отодвинувшись от
стола,  в  кресле  помещался  с  трудом, рюмку в  его  руке  разглядеть было
невозможно, потому казалось, что пьет Патрон непосредственно из ладони.
     Константин Васильевич являлся главой  Корпорации, и именно  его пытался
найти  подполковник  Гуров.  Сыщик и  Патрон  дважды  уже  встречались. Но в
монументальной,  величественной  фигуре  с  депутатским значком  на  лацкане
пиджака определить главу преступного клана мог лишь Господь,  а  Гуров,  как
известно, был лишь человек.
     Рядом с Патроном сидел Волин Руслан Алексеевич,  среди своих его  звали
Референт. Ему было  сорок с  небольшим,  носил дымчатые очки, курил  трубку,
голос  имел  тихий,  интеллигентный. Референт  открывал рот редко,  лишь  по
указанию Самого - Лично, был внимателен, умен.
     - Ты с возрастом глупеешь. - Патрон смотрел на Лебедева ласково. - Тебе
следует отдохнуть,  подумать  о  душе.  Сейчас мы тебя  отпустить не  можем.
Инфляция, следует обезопасить себя от чужой глупости. Какую сумму  ты можешь
предоставить?   Учитывая  всех  должников,  деловых,  левых,  прав