а, - я  вас  всех
ненавижу.
     - Сколько тебе заплатили?
     - Нужны мне ваши паршивые деньги!
     - Значит, за просто так, за идею? У папы что-то отобрали, решил мстить?
     - Нужен мне этот холуй!
     -  Значит, папа тоже плохой. - Гуров  согласно кивнул. -  А кроме тебя,
кто хороший?
     - Лев Иванович. - Сергачев остановился у поста ГАИ.
     Гуров выскочил из машины.
     - Подай вперед, здесь остановка запрещена, - сказал сердитый лейтенант.
     - Непременно. - Гуров кивнул и вошел внутрь поста ГАИ.
     Волин знал: линейная милиция за обстановкой в камере хранения наблюдает
-  и,  чтобы  не  привлекать  к  себе  внимания,  прошел  быстро,  уверенно,
остановился у  нужного  номера, набрал  шифр,  открыл дверцу  - камера  была
пуста.  Он  по  инерции  сунул   руку  внутрь,  нащупал  тонкий  конверт,  с
невозмутимым видом положил в  карман, ловко уворачиваясь  от  баулов, узлов,
чемоданов, выбрался на привокзальную площадь.
     "Неужели боров не способен поступать честно? - думал он,  направляясь к
машине.  -  Конверт  тонкий,  там  может  лежать  лишь  записка. Может,  это
последнее "прости"? И я уже никогда не увижу Патрона?"
     Волин  сел  в  машину,  вскрыл конверт, вынул  отпечатанный  на машинке
листок.
     "Все остается в силе, в двадцать часов находись у себя дома. От записки
прикури любимую трубку и не думай обо мне хуже, чем я есть".
     В   шикарном  под®езде   Руслана  Алексеевича  Волина   ожидала  группа
товарищей.  Телевизионные  камеры,  корреспонденты  и  цветы  отсутствовали.
Встретившись взглядом с Гуровым, Волин вопросов  задавать не стал, пригласил
всех   в   квартиру.  Публики  набралось  предостаточно.  Полковник   Орлов,
следователь прокуратуры, два криминалиста, понятые, в общем, толпа.
     Следователь  пред®явил документы,  открыв  папку, ознакомил  хозяина  с
постановлением на обыск. Волин читать бумагу не стал, отвернулся и сказал:
     - Раз  пришли, располагайтесь.  И  об®ясните,  что  вы хотели бы  здесь
найти. Возможно, я вам помогу.
     Гуров не сомневался, что  Волин вернется  в дом с товаром - валютой или
наркотиком, - и сейчас чувствовал растерянность.
     Волин  понимал, что истинный  организатор происходящего Гуров, будь  он
трижды проклят.  Да, хвала Патрону, предусмотрительному мудрецу, оставившему
в камере  хранения  лишь записку.  Хорошо бы  он, Волин, смотрелся,  заявись
сейчас с товаром  в руках.  Ладно, сейчас  потерпим, решил  Волин, когда все
утрясется, не станет  больше деликатничать,  скажет Патрону:  пусть прикажет
Гурова убить, и чем скорее, тем лучше.
     Следователь  разложил на  столе бумаги  и начал  задавать  вопросы. Для
начала  убедился,  что  перед  ним действительно  Волин  Руслан  Алексеевич,
который  родился в  такой-то день  и  год,  в  таком-то  месте, прописан  по
настоящему адресу, занимает такую-то должность,  член КПСС, ранее не судим и
т. д.
     -  Гражданин  Волин,  - начал следователь,  - попрошу вас сдать золото,
иностранную валюту, наркотики.
     - Гражданин  следователь, я вам помочь  не  в силах. Наркотиков в  доме
нет, можете  искать,  только предупреждаю,  мебель  антикварная,  попортите,
вашей зарплаты... -  Волин махнул рукой.  - Впрочем,  с  завтрашнего  дня вы
вообще никакой зарплаты получать не будете.
     - Я вас попрошу! - Следователь встал.
     -  Не  стоит просить, не  на паперти, - остановил  следователя Волин. -
Золотые  изделия  и  валюта  у  меня  имеются,  могу  пред®явить.  Все  мной
заработано, доказывать данный факт я не собираюсь, так как в  отличие от вас
человек умный и знаю свои права и ваши обязанности.
     - Я  же тебя  просил,  - прошептал  Гуров, - привези следователя,  а не
партийца, этой комедии края не видно.
     Орлов  вздохнул.  С  прокуратурой  отношения  напряженные,  и  прокурор
прислал выдвиженца, радетеля перестройки.
     Следователь вновь сел, забарабанил  пальцами по столу, понятые смотрели
на него насмешливо, сотрудники - равнодушно, только оперативники не обращали
внимания: они плохих работников и раньше видели.
     - Вы мне  какую-то бумажку показывали, вроде  ордера на обыск, - сказал
Волин.  -  Я  читать не  стал, так  как подполковника  Гурова  знаю лично  и
убежден:   Лев   Иванович  никакого   беззакония  не  допустит.  Однако  вы,
представитель  прокуратуры, об®ясните,  какими  обстоятельствами вызван  ваш
визит? И в чем конкретно подозреваете гражданина Волина?
     Следователь  растерялся,  его  заверили,  что  подозреваемый  явится  с
доказательствами в руках.
     Орлов тяжело поднялся, кивнул следователю на дверь в соседнюю комнату и
сказал:
     - Можно  вас  на минуточку? -  Грузно  ступая,  он  вышел  из гостиной,
следователь вылетел следом.
     - Надеюсь, вы ничего мне не подбросили? - громко сказал Волин.
     Одна из понятых, ветхая старушка, легко скользнула со стула:
     -  Случалось, уважаемый,  ох, как  случалось,  -  и нырнула  следом  за
представителями власти.
     Следователь, не обращая на старушку внимания, запальчиво говорил:
     - Как вас понять? Вы гарантировали!
     - Молодой человек, если у  вас плохо с памятью, смените профессию. Я не
сберкасса, я ничего не гарантирую.  Волин явился без портфеля или  чемодана,
вы должны  были сориентироваться  и вести разговор лишь  об имеющихся против
него материалах,  требовать выдачи оружия. Волин официально принял на себя и
документально обосновал  пятьсот тысяч рублей  и  пять тысяч долларов! Вы  в
своем уме?
     Старушка,  скрестив морщинистые ладони  на  плоском  животе,  слушала с
явным удовольствием.
     Эксперты вышли  на лестничную  площадку  покурить, в гостиной  остались
сыщик, Референт да один понятой, который, судя по возрасту и равнодушию, уже
столько  перевидал обысков  и допросов, что  полностью  адаптировался, сразу
придвинул стул к стене, откинулся на спинку и прикрыл глаза. По опыту знал -
когда потребуется, разбудят.
     -  За  обыск  ответит следователь,  -  сказал  Референт. -  Вот  кто за
убийство генерала Потапова ответит?
     -  А вам поклон от вашей бригады, их  осталось  трое,  один, думаю,  не
выживет.  Но  особо  просил  кланяться  юноша,  сынок  хозяина  дачи.  Юрику
пред®явят  обвинения,  папа,  полагаю,  вступится.  Короче,   тюрьму  я  вам
гарантирую.
     - Будем перестукиваться?  -  спросил  Волин. - Пока  идет  совещание  в
верхах, - он кивнул на закрытую дверь, - я сварю кофе. Всем не обещаю, но вы
чашечку получите.
     - Не стоит! - Гуров поднялся и преградил Волину выход из гостиной.
     Судя  по всему,  следователь  страдал  аллергией на  правду,  его  лицо
покрывали  багровые пятна Орлов же, вернувшись, сонно огляделся и на секунду
задержал  цепкий  взгляд  на Гурове.  Тот  состроил гримасу, мол,  возможно,
сейчас зацепимся И вспомнил: когда  Волин, отперев замки, прошел в квартиру,
то  заглянул на кухню Гуров находился  сзади  и  лица хозяина  не  видел, но
заметил: Волин вздрогнул и напрягся. Гуров это мгновение отметил, решил, что
в кухню стоит заглянуть,  а потом забыл о своем  намерении.  Не в  состоянии
вспомнить имени и отчества следователя, он взял его по-приятельски под руку,
негромко сказал:
     - Пригласите понятых. Я частенько ошибаюсь,  но случается всякое... - и
уже другим  тоном продолжил: - Хозяин, за ним понятые, пройдите, пожалуйста,
на кухню.
     По выражению лица Волина сыщик понял, что в данном случае не ошибся.
     На кухонном столе стоял пухлый портфель. Следователю не совсем, видимо,
отшибло мозги, так как он, сориентировавшись, спросил:
     - Гражданин Волин, что находится в данном портфеле?
     - Понятия не имею, данный портфель я в первый раз вижу, - ответил Волин
     Следователь обратился к понятым:
     - Скажите, кто последним входил в квартиру?
     -  Вот они. - Старушка указала на  экспертов. -  А  мы с Валюшей  перед
ними. Но они на кухню заглядывали, я помню...
     - Перестань,  Аннушка.  - У  ее  мужа,  несмотря на хилое телосложение,
оказался мощный, с хрипотцой бас. - Портфеля ни у кого в руках не было. Да и
такие громоздкие предметы не подбрасывают.
     -  Я  тоже  так  думаю.   -  Следователь  обрел  уверенность.  -   Анна
Григорьевна, вы у нас самая бдительная, откройте портфельчик.  Хозяин его не
видел, мы тем более. Все вместе и поинтересуемся содержимым.
     Аннушка подергала замок, портфель легко открылся, старушка вынула мятую
газету, затем белый полиэтиленовый мешочек и осторожно положила на стол.
     Некоторое время  все  молчали. Орлов  встретился  взглядом  с  Гуровым,
стукнул  по виску  указательным  пальцем  и оттопырил  большой.  Следователь
заметил и усмехнулся:
     - Полагаю,  что столь "крохотный" портфельчик  сумел  бы  обнаружить  и
следователь прокуратуры.
     Орлов  хотел  ответить,  что   следователь  прокуратуры,  судя  по  его
квалификации, давно  бы уже,  принеся  извинения,  из  квартиры убрался.  Но
полковник  имел  изрядный  опыт  не говорить  всего,  что  хочется,  поэтому
промолчал и согласно кивнул.

        Глава последняя

     Кулечков  в  портфеле  оказалось двенадцать  штук, Аннушка выстроила их
рядком и сказала:
     - На сахар не похоже, мягонькие. Может, сахарная пудра?
     -  Возможно. - Следователь  не сводил взгляда с  Волина.  -  Только  мы
гадать не будем. У нас есть  специалисты, пусть определят. - Он повернулся к
экспертам. - Товарищи, прошу...
     - Необходимо  отвезти  в  лабораторию, -  ответил эксперт.  - Составить
протокол из®ятия и в лабораторию...
     -  Товарищ, не  учите меня, -  перебил следователь,  продолжая сверлить
взглядом Волина. - Вы дайте предварительное заключение.  А  то действительно
изымем какую- нибудь пудру, позора не оберешься...
     -  Я  повторяю, данный портфель  вижу впервые и что в нем находится, не
знаю, - сказал Волин.
     -  Преступник никогда  не знает,  что находится  у него  дома.  Золото,
бриллианты, мешки денег, -  язвительно заметил следователь. - И что у него в
кармане лежит, преступник тоже не знает.
     Волин выпрямился, развернул плечи Обычно мягкий, вальяжный в движениях,
сейчас он подобрался, походил на строевого офицера.
     Гуров его не жалел  -  человек сам определяет свою судьбу, - но смотрел
на Референта с уважением: силенка и воля у него присутствовали.
     - Эксперты и понятые останутся здесь, а мы пройдем в гостиную, - сказал
следователь. - Надеюсь, гражданин Волин пожелает сделать заявление.

     -  Пожелает,  и  именно  заявление.  -  Волин первым  вышел  из  кухни,
посмотрел  Гурову в  лицо.  -  Награды  получит  этот  щелкопер,  а ты,  Лев
Иванович, получишь срок. Только мы пройдем не в гостиную, а в кабинет.
     - Не забывайтесь, здесь распоряжаюсь я! - вспылил следователь.
     - Присаживайтесь, -  сказал Волин, когда они вчетвером вошли в кабинет.
-  А  вы, гражданин следователь, усаживайтесь  за  стол, раскладывайте  свои
бумажки, вы сейчас будете писать.
     Следователь промолчал, сел за  массивный стол и с нескрываемой завистью
осмотрел роскошные  предметы  из  бронзы и янтаря. Орлов опустился  в низкое
кресло, Гуров подошел к книжному шкафу.
     -  У  вас  недавно убили  генерала,  - сказал Волин,  снимая  со  стены
старинный мушкет с широким прикладом.
     - В данный момент это не  имеет значения. - Следователь взял  со  стола
серебряный   "паркер"  с  золотым  пером,  нарисовал  в  блокноте  несколько
завитушек и расписался. - Несколько позже я вас допрошу по этому вопросу.
     - Почему позже? - Волин  отодвинул у приклада мушкета заднюю задвижку и
поднял  мушкет  над столом. Приклад оказался  полым, и Волин  пытался что-то
вытряхнуть  из  него.  Все следили за  манипуляциями хозяина, но из приклада
ничего не выпадало. Волин запустил в полость руку, понял, что тайник пуст, и
повернулся  к  Гурову. Сыщик  листал томик Эдгара По, не обращая внимания на
происходящее.
     Волин не верил собственным глазам, исчезновение пистолета с отпечатками
Гурова  и фотографий потрясло  Референта  больше, чем обнаруженный на  кухне
портфель.
     Следователь смотрел недоуменно.
     -  Вот, - сказал Гуров, найдя в  томике  Эдгара По  нужную  страницу. -
Основоположник  детективного  жанра  в  своем  рассказе  "Пропавшее  письмо"
утверждает,  что  самый  надежный  способ  спрятать предмет - вовсе  его  не
прятать, а  положить  на видном  месте. Это старинное  оружие висит на самом
виду.
     - А что вы прятали? - спросил следователь.
     - Теперь это не имеет значения, - ответил Волин.
     В кабинет заглянул эксперт.
     - Товарищ следователь, можно вас на минуточку?
     Следователь вышел, сыщик поставил томик Эдгара По на место.
     - Если  вы  читаете  книги,  это не означает, что  все остальные их  не
читают, - сказал Гуров. - Лежачего, конечно, не бьют,  но вынужден добавить:
Олег Веселов жив, находится  в  наших руках.  Не хочу читать нравоучения, но
если  вы ставите капкан, то не  попадайтесь в него сами.  Ваш трюк с записью
разговоров  в машине..  далеко  не  высшего  класса.  И  думаю, нам  удастся
восстановить обстоятельства убийства генерала Потапова.
     Волин открыл бар, налил себе изрядную порцию.
     - Ни скупку, ни перепродажу вы не докажете. Хранение наркотиков... - Он
выпил - Сколько лет?
     - Я не знаю статью, - ответил Гуров. - Петр Николаевич?
     -  А черт его знает, не сталкивался. - Орлов поднялся. - Приедем домой,
посмотрим.
     Вернулся следователь, он был хмур и деловит.
     - Руслан Алексеевич, я  у вас возьму подписочку  о невыезде из  Москвы.
Завтра в пятнадцать  попрошу явиться в прокуратуру.  У  меня к вам несколько
вопросов. Я не  извиняюсь, никакого ущерба  мы вам не нанесли,  однако. - он
развел  руками, - розыскники  -  народ горячий,  кавалеристы!  А  мы  нудные
законники. -  Он  кивнул опешившему Волину,  на Гурова  даже не взглянул.  -
Товарищ полковник, поехали, договорим в кабинете.
     Отзвучали шаги, захлопнулись  все двери Волин стоял в холле со стаканом
в руках. За спиной раздался тихий смех. Волин судорожно  повернулся в увидел
старушку Аннушку.
     - В  наши-то времена  они  не цацкались,  говорили,  был бы  человек, а
статью  и доказательства мы всегда найдем.  Кто  же над  вами  так подшутил,
голубчик? - Старушка трясла задремавшего мужа. -  Валюта, хватит спать, идем
домой чай пить.
     -  Я  как  чекистов  увижу,  так  в  сон  клонит,  -  прогудел  старик,
поднимаясь.
     Волин  все еще не  мог прийти в себя. Ясно, что в таинственном портфеле
не обнаружили криминала. Но тогда что это за портфель, откуда и зачем?
     - Руслан Алексеевич, тебе такое количество крахмала ни к чему, я возьму
пакетик? - спросила Аннушка.
     - Крахмала? -  Волин допил из  стакана,  поперхнулся. - Забирайте весь,
сделайте одолжение.
     Старики взяли только один пакет, остальное Волин спустил в канализацию,
протер стол, швырнул  портфель в угол и начал размышлять, что же ему делать:
то ли петь и плясать, то ли материться и ломать мебель.
     Да, его могли арестовать, а он остался на свободе. Но где валюта?
     Размышления Волина прервал телефонный звонок.
     -  Слышал,  тебя   можно   поздравить?  -   спросил   Патрон,  довольно
рассмеявшись. - Теперь ты понимаешь, чем умный отличается от дурака?
     - Вы в Москве? - растерянно спросил Волин.
     Константин  Васильевич   Роговой   сидел  на  кухне  собственной  дачи,
разговаривал по телефону и не сводил глаз с двух кроликов, которые  жарились
на  вертелах в  камине.  Дача  Патрона состояла из  двух комнат  -  кухни  и
спальни, каждая метров по Двадцать.
     -  Эх, Русланчик, нет  чтобы  поблагодарить старика, который  уберег. -
Патрон зажал  трубку огромной  ладонью  и сказал.  - Поверти вертела, сгорят
ведь, и жирком, жирком полей.
     Сидевший  в плетеном кресле  Эффенди легко поднялся, подошел к камину и
начал возиться с кроликами.
     - Да никуда я не  пропал, здесь, - ухмылялся Патрон, - просто у меня ты
не один, другие дела имеются.
     - Так вы в Москве? - вновь повторил Волин. - А где товар?
     -  Убыл.  Ты же  сам  его в  Шереметьево  оттащил.  Все  в порядке,  не
волнуйся.
     Волин вспомнил, как провожал Патрона, нес за ним  чемодан  и  удивлялся
его тяжести. Обычно, улетая на два-три дня, Роговой брал с собой лишь свежие
рубашки да туалетные принадлежности.
     -  Что,   язык  проглотил?  -  Патрон  явно  наслаждался  произведенным
эффектом. - Я в лайнер зашел, неважно себя почувствовал и вернулся,  а товар
улетел. Уже получил телекс, все в норме, деньги переведены на счет. Ты давай
из Москвы  убирайся,  здешний климат тебе  вреден.  Ты подручного-то своего,
спортсмена,  прохлопал,  живехонек он, не  говорит сегодня,  начнет  болтать
завтра.  Улетай в Вену, я тебе  кое-что переведу,  живи, поглядим, как здесь
все обернется.
     - Я все понял, только зачем был нужен этот цирк с крахмалом?
     - Не понял? Молодой.  Выполняй, что сказано. Мы еще б тобой поработаем.
У властей выходов на меня нет.
     - А Юрий Петрович?
     - Он уехал, его не достать...
     - А люди? Они потеряли сто миллионов, не успокоятся.
     - Не потеряли,  а  заплатили, - ответил Патрон  и показал  Эффенди, что
кроликов  надо  еще  раз  перевернуть.  -  У  людей сегодня  забот  хватает.
Пацанов-то Гуров захватил, одни будут молчать, другие - поплывут. Люди будут
заботиться в первую очередь о своей жизни, свободе, о деньгах и не вспомнят.
     "Да он обыкновенный  бандит, - подумал Волин, - ограбил компаньонов.  -
Но быстро внес коррективы. - Титан. Гений. Сто миллионов! И ведь принесли-то
их с поклоном".
     - Мне жить в Вене на ваши подачки?
     - И тихо жить,  - уточнил Патрон. - Убийц цивилизованные страны выдают.
Австрия  - очень  цивилизованная  страна. А насчет  подачек ты не  прав.  Ты
получишь  хорошие  деньги. И останешься  моим человеком, я  сам найду  тебя.
Удачи!
     Патрон положил трубку и заторопился к камину.
     -  Сыщик  -  молодец,  я  не  ошибся  в  нем, - сказал Патрон.  -  Всех
мальчишей- кибальчишей  он подмел  подчистую  и  моего верного  Санчо  Пансу
напугал до смерти.
     - А как с ним? - спросил Эффенди.
     - Мы же договорились. Или я плохо заплатил?
     Эффенди  получил  свою долю в наркотике и претензий  по оплате не имел,
однако  с ликвидацией Гурова возникли сложности: у убийцы в данный момент не
было пистолета, а ножом он пользоваться не любил.
     -  Ты уходишь в  Турцию?  - Патрон выпил вина.  - Граница  там дырявая,
сложностей не возникнет. - Он помолчал. -  Если только стукнет кто. Но ведь,
кроме нас двоих, и нет никого.
     Уже давно никто не  смел угрожать Эффенди,  и  он  не выдержал. Нарушая
собственную заповедь отвечать  на  угрозу лишь выстрелом и никогда  словами,
ответил:
     - Ты умный, но убить тебя значительно легче, чем сыщика.
     - Я умный, - согласился Патрон. - Если ты решишь выполнить более легкую
работу, то потом быстрее удавись, чтобы не мучиться.
     Он  сунул  руку под подушку, вытянул  шелковый шнур  и бросил на колени
Эффенди.
     - Сними люстру, там крюк крепкий.
     - Я пошутил, Патрон. - Эффенди бросил шнур на лавку.
     - Я тоже пошутил, Эффенди,  ты настоящий мужчина  и профессионал. Сыщик
выполнил  свое, пусть уходит. А ты обоснуйся в цивилизованной  стране, через
два-три года о  тебе напрочь забудут. Ты прилетишь официально, с паспортом и
валютой в кармане, мы встретимся  и  решим, как нам жить дальше.  Я не  знаю
точно,  как там, -  Патрон махнул огромной ручищей на окно,  -  но  у  нас в
настоящей цене  лишь  такие,  как мы  с  тобой,  люди,  обладающие  реальной
властью. Эти, - он ткнул  пальцем в потолок, -  тщеславны и болтливы, и, как
всякую крышу, их  можно поменять.  Эти, - Патрон  топнул  слоновьей ногой по
полу,  - нищи и  бесправны!  Я!- Он ударил себя в грудь. - Фундамент! Вместо
меня можно выкопать только яму. Чтобы так глубоко  копать, нет смелости, нет
силы,  веры,  денег.  Ничего  нет! И я  бес