- Прощай.
     - Что это значит, черт побери?
     - Истредд, - бросил Геральт через плечо, остановившись. - Не впутывай
в свои дела других. Если иначе не можешь, повесься в конюшне на вожжах.
     - Геральт! - крикнул чародей, и  голос  у  него  вдруг  надломился  и
резанул уши фальшивой злой нотой. - Я не откажусь! Она не убежит от  меня!
Я поеду за ней в Венгерберг, поеду за ней на край света, я найду ее! Я  не
откажусь от нее никогда! Знай об этом!
     - Прощай, Истредд.
     Он отошел в  переулок,  ни  разу  не  обернувшись.  Шел,  не  обращая
внимания  на  людей,   прытко   уступающих   ему   дорогу,   на   поспешно
захлопывающиеся двери и ставни. Он не замечал никого и ничего.
     Он думал о письме, которое ожидает его в корчме.
     Пошел быстрее. Знал, что в изголовье кровати ожидает мокрая от  дождя
черная пустельга, держащая в кривом  клюве  письмо.  Он  хотел  как  можно
скорее прочесть его.
     Хотя знал содержание.






__________________________________________________________________________



        ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ


        1


     - Ах ты, свинтус! Ах ты, рифмоплет паршивый! Ах ты, изменщик!
     Геральт,  заинтригованный,  потянул  кобылу  за  угол.  Не  успел  он
установить   источник   воплей,   как   к   ним   присоединился   глубокий
липко-стеклянный звон. "Вишневое варенье, - подумал ведьмак. - Такой  звук
издает банка вишневого варенья, если запустить ее с  большой  высоты  и  с
большой силой". Это-то он знал отлично. Йеннифэр, когда они  жили  вместе,
доводилось во гневе кидать в него банками варенья. Которые она получала от
клиентов. Потому что сама-то Йеннифэр понятия не имела о том,  как  варить
варенье,  а  магия  в  этом  отношении  не  всегда  давала   положительные
результаты.
     За углом, перед  узким,  покрашенным  в  розовое  домиком,  собралась
солидная кучка ротозеев. На маленьком,  весь  в  цветах,  балкончике,  под
наклонным навесом стояла молодая светловолосая женщина в  ночной  сорочке.
Выгнув пухленькое и кругленькое плечико, выглядывающее из-под оборок,  она
с размаху запустила вниз обитый по краям цветочный горшок.
     Худощавый мужчина в сливового цвета шапочке с белым  пером  отскочил,
словно ошпаренный, горшок шмякнулся о землю прямо у его ног  и  разлетелся
на куски.
     - Ну Веспуля! Ну Веспуленька! Ну радость моя!  -  крикнул  мужчина  в
шапочке с пером, - Не верь сплетням! Я хранил тебе  верность,  провалиться
мне на этом самом месте, если вру!
     - Прохвост! Чертово семя! Бродяга! - взвизгнула пухленькая  блондинка
и скрылась в глубине дома. Видать, в поисках очередных снарядов.
     -  Эй,  Лютик!  -  окликнул  мужчину  ведьмак,  влача  на  поле   боя
упирающуюся и фыркающую кобылу. - Как жизнь? Что происходит?
     - Жизнь?  Нормально,  -  осклабившись,  проговорил  трубадур,  -  как
всегда. Привет, Геральт! Каким ветром занесло? А, черт, осторожней!
     Оловянный  бокал  свистнул  в  воздухе  и  с  грохотом  отскочил   от
брусчатки. Лютик поднял его, осмотрел и кинул в канаву.
     - Забирай свои шмотки! - крикнула блондинка, призывно играя  оборками
на пухленьких грудках. - И прочь с глаз моих! Чтоб ноги твоей  больше  тут
не было, стихоплет!
     - Это не мое, - удивился Лютик, поднимая  с  земли  мужские  брюки  с
гачами разного цвета. - В жизни у меня не было таких штанов.
     - Убирайся! Видеть тебя не желаю! Ты...  ты...  Знаете,  какой  он  в
постели? Никудышный! Никудышный, слышишь! Слышите, люди?
     Очередной горшок просвистел в  воздухе,  зафурчал  торчащим  из  него
сухим стеблем. Лютик едва увернулся. Вслед за горшком полетел медный котел
никак не меньше чем в два с половиной галлона.  Толпа  зевак,  держась  за
пределами обстрела, тряслась от хохота. Самые большие  остряки  хлопали  в
ладоши, кричали "бис" и убеждали блондинку действовать активнее.
     - Слушай, а у нее в доме нет катапульты? - забеспокоился ведьмак.
     - Не исключено, - сказал поэт, задрав голову к балкону. - У нее  дома
жуткий склад рухляди. Штаны видел?
     - А может, лучше уйти? Вернешься, когда утихомирится.
     - Еще чего? - скривился Лютик. - Возвращаться в дом,  из  которого  в
тебя бросают оскорбления и медные котлы. Сей непороч... виноват, непрочный
союз я в одностороннем  порядке  об®являю  разорванным.  Подождем  только,
пусть выкинет... О мать моя, нет! Веспуля! Моя лютня!
     Он  бросился  к  дому,  протянув  руки,  споткнулся,  упал,   схватил
инструмент в последний момент, уже над самой брусчаткой. Лютня проговорила
стонуще и певуче.
     - Уф-ф, - вздохнул бард, поднимаясь  с  земли.  -  Порядок.  Отличная
штука, Геральт, теперь можно идти. Там, правда, еще остался плащ с  куньим
воротником, но ничего не попишешь, пусть мне будет хуже. Плащ, насколько я
ее знаю, она не выкинет.
     - Ах ты, лживое дерьмо! - разоралась блондинка и сплюнула с  балкона,
разбрызгивая слюну. - Ах ты, бродяга! Ах ты, фанфарон хриплый!
     - Что это она тебя так, а? Проштрафился в чем?
     - Да нет, все нормально, - пожал  плечами  трубадур.  -  Она  требует
моногамии, мать ее так-то, а сама кидает в людей чужими портками.  Слышал,
как она меня обзывала? О боги, мне тоже известны такие,  которые  приятнее
отказывают, чем она дает, но я же  не  кричу  об  этом  на  улицах.  Пошли
отсюда.
     - Куда?
     - А как думаешь? В Храм Вечного Огня,  что  ли?  Пошли,  завалимся  в
"Наконечник Пики". Надо успокоить нервы.
     Ведьмак, не протестуя, повел кобылу за  Лютиком,  бодро  нырнувшим  в
узкий проулок. Трубадур на  ходу  подкрутил  колки  лютни.  Потренькал  на
струнах, взял глубокий вибрирующий аккорд.

                Уж осень зиму ветром кличет,
                Слова теряют смысл и звук,
                И бриллианты слез с ресничек
                Дождинками спадают вдруг...

     Он замолчал, весело помахал рукой двум девчонкам, проходившим мимо  с
корзинками, полными овощей. Девчонки захихикали.
     - Что привело тебя в Новиград, Геральт?
     - Закупки. Упряжь, немного снаряжения.  И  новая  куртка.  -  Ведьмак
одернул шуршащую, пахнущую новизной кожу. - Как тебе  нравится  моя  новая
одежка, Лютик?
     - Отстаешь от моды, - поморщился  бард,  стряхивая  куриное  перо  со
своего блестящего василькового  кафтана  с  рукавами  пуфом  и  воротником
зубчиками. - Ах как я рад, что мы встретились. Здесь, в Новиграде, столице
мира,  центре  и  колыбели  культуры.  Здесь  просвещенный  человек  может
вздохнуть полной грудью.
     - А не перейти ли нам дышать полной  грудью  на  улочку  подальше?  -
предложил Геральт, глядя на  оборванца,  который,  присев  на  корточки  и
выкатив глаза, справлял большую нужду в проулке.
     - Очень уж язвительным  стал  твой  вечный  сарказм.  -  Лютик  снова
поморщился. - Говорю тебе: Новиград  -  пуп  мира.  Почти  тридцать  тысяч
жителей, не считая гостей столицы, представляешь? Каменные  дома,  мощеные
улицы, морской порт, склады, четыре водяные  мельницы,  бойни,  лесопилки,
крупное башмачное производство и вдобавок все вообразимые цехи и  ремесла.
Монетный  двор,  восемь  банков  и  девятнадцать   ломбардов.   Дворец   и
кордегардия - аж  дух  захватывает.  И  развлечения;  эшафот,  шибеница  с
опускающейся платформой, тридцать пять трактиров, театр, зверинец, базар и
двенадцать борделей. И храмы, не помню уж сколько. Много.  Ну  а  женщины,
Геральт!  Умытые,  чистенькие  и  ароматные,  бархат  и  шелк,  корсеты  и
ленточки... Ах, Геральт! Стихи так и просятся на уста:

                Где ты живешь, белым-бело от снега.
                Покрыты льдом и речки, и поля.
                В твоих очах печаль, призыв и нега,
                Но... зимним сном охвачена земля.

     - Новая баллада?
     - Ага. Назову ее "Зима". Только она еще  не  готова,  никак  не  могу
окончить. Из-за Веспули меня так и трясет, и рифмы не держатся  в  голове.
Да, Геральт, совсем забыл, как там Йеннифэр?
     - Никак.
     - Понимаю.
     - Ничего ты не понимаешь. Ну где твоя корчма, далеко еще?
     - За углом. О, мы уже на месте. Видишь вывеску?
     - Вижу.
     -  Приветствую  и  низко  кланяюсь,  -   улыбнулся   Лютик   девушке,
подметавшей  лестницу.  -  Вам,  милостивая  государыня,  уже   кто-нибудь
говорил, что вы прелестны?
     Девушка покраснела и крепче  ухватилась  за  метлу.  Геральт  подумал
было, что она вот-вот приложит трубадуру палкой. Но ошибся.  Девушка  мило
улыбнулась и затрепыхала ресницами. Лютик, как обычно, не обратил  на  это
никакого внимания.
     - Приветствую и желаю всего наилучшего! Добрый день! -  загремел  он,
входя в корчму, и резко провел большим пальцем по струнам  лютни.  -  Мэтр
Лютик,  знаменитейший  поэт  в  сей  благодатной  стране,   посетил   твой
неопрятный кабак, хозяин! Ибо возжелал выпить пива. Ценишь  ли  ты  честь,
оказываемую тебе мною, мошенник?
     - Ценю, - буркнул трактирщик, выходя из-за стойки. - Рад вас  видеть,
господин певун. Вижу, ваше слово и взаправду не дым. Вы ведь обещали зайти
сразу же поутру и заплатить за вчерашнее. А я-то, это ж надо, подумал,  вы
врете, как всегда. Я прям-таки сгораю со стыда.
     - Совершенно напрасно сгораешь, добрый  человек,  -  беспечно  бросил
трубадур. - Потому как денег у меня нет. Поговорим об этом после.
     - Нет уж, - холодно бросил трактирщик.  -  Поговорим  сейчас.  Кредит
кончился, уважаемый господин поэт. Два раза меня не проведешь.
     Лютик повесил лютню на торчащий в стене крюк, уселся  за  стол,  снял
шапочку и задумчиво пригладил пришпиленную к ней эгретку.
     - Ты при деньгах, Геральт? - вопросил он с надеждой в голосе.
     - Нет. Все, что было, ушло на куртку.
     - Скверно и паршиво, - вздохнул Лютик. - Черт, ни одной  живой  души,
ну никого, кто мог бы угостить. Эй, хозяин, что так пусто нынче?
     - Еще слишком рано для обычных гостей. А подмастерья каменщицкие, те,
что храм ремонтируют, уже побывали и вернулись на стройку, забрав мастера.
     - И никого больше? Никогошеньки?
     - Никого, акромя благородного купца Бибервельта, который завтракает в
большом эркере.
     - Э, так Даинти тут? - обрадовался Лютик. - Надо было сразу  сказать.
Пошли в эркер, Геральт. Бибервельта, низУшка, знаешь?
     - Нет.
     - Не беда. Познакомишься. Ого! - воскликнул трубадур,  направляясь  в
боковую комнату. - Чую с запада веяние и дух луковой похлебки, столь милые
моему обонянию. Ку-ку! Это мы! Нежданчики!
     В эркере, за средним столом, у столба, украшенного гирляндами чеснока
и пучками трав, сидел пухлощекий  кудрявый  низушек  в  фисташково-зеленой
жилетке. В правой руке у него была ложка, левой  он  придерживал  глиняную
тарелку. При виде Лютика и Геральта низушек  замер,  раскрыв  рот,  а  его
огромные орехового цвета глаза расширились от страха.
     - Привет, Даинти, - сказал Лютик, весело  помахав  шапочкой.  Низушек
по-прежнему не изменил позы и не прикрыл рта. Рука  у  него,  как  заметил
Геральт, слегка подрагивала, а свисающая с ложки длинная ниточка  вареного
лука раскачивалась, словно маятник.
     - Пппп-приве-ет, Лю-ю-тик, - заикаясь, выдавил он и громко сглотнул.
     - Икота замучила? Хочешь, напугаю? Сразу пройдет! Слушай; на  заставе
видели твою  женушку!  Вот-вот  явится!  Гардения  Бибервельт  собственной
персоной, ха-ха-ха!
     - Дурак ты, Лютик, - укоризненно проговорил низушек.
     Лютик  снова  жемчужно  рассмеялся,  одновременно  взяв  два  сложных
аккорда на струнах лютни.
     - Потому как мина у тебя исключительно глупая, братец,  а  таращишься
ты на нас так, словно у нас рога  и  хвосты  выросли.  А  может,  ведьмака
испугался? А? Или, думаешь, начался сезон охоты на низушков? Может...
     - Прекрати, -  не  выдержал  Геральт,  подходя  к  столу.  -  Прости,
дружище. Лютик сегодня перенес тяжелую личную трагедию и еще не оправился.
Вот и пытается шуткой прикрыть печаль, угнетение и стыд.
     - Не говорите. - Низушек  втянул  наконец  содержимое  ложки.  -  Сам
угадаю. Любезная Веспуля звезданула  его  по  кумполу  горшком  и  выперла
наконец взашей? Так, Лютик?
     - Я не разговариваю на деликатные темы с личностями, кои сами жрут  и
пьют, а друзей заставляют стоять, -  проговорил  трубадур  и  тут  же,  не
ожидая приглашения, уселся. Низушек зачерпнул  ложку  похлебки  и  слизнул
свисающие с нее нитки сыра.
     - Что правда, то правда, - угрюмо произнес он. -  Приглашаю,  куда  ж
деваться. Присаживайтесь и... чем хата богата. Отведайте луковой похлебки.
     - В принципе-то, я так рано не ем, - задрал нос Лютик. - Но уж, так и
быть, уважу. Только не на пустой желудок. Эй, хозяин! Пива,  любезный,  да
живо!
     Девушка с красивой  толстой  косой,  свисающей  до  ягодиц,  принесла
тарелки с похлебкой и кубки.  Геральт,  приглядевшись  к  ее  кругленькой,
покрытой пушком мордашке, отметил для себя,  что  у  нее  были  бы  вполне
приличные губки, если б она помнила о том, что ротик надобно  хоть  иногда
прикрывать.
     - Дриада лесная! - воскликнул Лютик, хватая руку девушки и целуя ее в
ладошку. - Сильфида! Волшебница! Божественное создание с  глазами,  словно
васильковые озера! Прелестная, как  утренняя  заря,  а  форма  губ  твоих,
возбуждающе приоткрытых...
     - Дайте ему пива, быстренько, - простонал Даинти Бибервельт. - Не  то
случится несчастье.
     - Не случится, не случится, - заверил бард.  -  Правда,  Геральт?  На
всем белом свете не найти  более  спокойных  людей,  нежели  мы  двое.  Я,
милсдарь  купец,  поэт  и  музыкант,   а   музыка   умягчает   обычаи.   А
наличествующий здесь, в эркере, ведьмак вообще  опасен  исключительно  для
чудищ, чудовищ и уродцев. Познакомься: Геральт  из  Ривии,  гроза  упырей,
упыриц, упырих, оборотней и всяческой мерзопакостности.  Небось  слышал  о
Геральте, Даинти?
     - Слышал. - Низушек подозрительно глянул на ведьмака. - Ну  и  что?..
Что поделываете в Новиграде, милсдарь Геральт?  Неужто  туточки  появились
какие-нинабудь страшные монстры? Вас... хм-хм... наняли?
     - Нет, - улыбнулся ведьмак, - я на отдыхе.
     - О! -  произнес  Даинти,  нервно  перебирая  волосатыми  ногами,  на
пол-локтя не достающими до пола. - Это славно...
     - Что - славно? - Лютик проглотил ложку похлебки и запил пивом. -  Не
хочешь поддержать нас, Бибервельт? В увеселениях, разумеется. Ишь, как все
славно складывается. Здесь, в "Наконечнике Пики", мы намерены подвыпить. А
потом планируем забежать в "Пассифлору" - это очень  дорогой  и  приличный
бордель, на простом языке "Страстоцветом" именуемый, где можно  пригласить
полуэльфку, а если повезет, то и чистокровку. Однако нам нужен спонсор.
     - Кто-кто?
     - Ну тот, кто будет платить.
     - Так я и думал, - буркнул  Даинти.  -  Сожалею.  Во-первых,  у  меня
деловая торговая  встреча.  Во-вторых,  нет  средств  на  оплату  подобных
увеселений. В-третьих, в "Страстоцвет" пускают только людей.
     - А мы кто - совы сычные, или  как  там?  Ах  да,  понимаю.  Туда  не
пускают низушков. Это верно. Ты  прав,  Даинти.  Здесь  Новиград.  Столица
мира.
     - Да, - произнес низушек, не отрываясь от ведьмака  и  странно  кривя
губы. - Ну так я уж пойду. Я договорился...
     Дверь эркера с грохотом отворилась,  и  в  комнату  влетел...  Даинти
Бибервельт.
     - О боги! - взвизгнул Лютик.
     Низушек,  появившийся  в  дверях,  ничем  не  отличался  от  низушка,
сидящего за столом, если не считать, что  за  столом  сидел  чистый,  а  в
дверях стоял грязный, побитый и помятый.
     - Вот где ты, сучий хвост!  -  рявкнул  грязный  низушек,  кидаясь  к
столу. - Ах ты, ворюга!
     Его чистый близнец вскочил,  опрокинув  табурет  и  свалив  со  стола
посуду. Геральт  отреагировал  автоматически  и  молниеносно:  схватив  со
скамьи меч в ножках, он с®ездил Бибервельту по  загривку  тяжелым  ремнем.
Низушек рухнул на пол, скуксился, юркнул меж ног Лютика и на  четвереньках
почимчиковал к выходу, при этом его руки и ноги вдруг  вытянулись,  словно
лапки паука. Увидев это,  грязный  Даинти  Бибервельт  разразился  бранью,
взвыл и отскочил, с грохотом врезавшись спиной в  деревянную  перегородку.
Геральт кинул ножны, пинком отбросил с дороги стул и  рванулся  в  погоню.
Чистый Даинти Бибервельт кузнечиком  перескочил  порог  эркера,  влетел  в
общую залу, натолкнулся на девицу с полураскрытым ртом. Увидев его длинные
лапы и карикатурно расплывшуюся физиономию, девушка разинула  рот  на  всю
возможную   ширину   и   издала   пронизывающий   уши   вопль.    Геральт,
воспользовавшись  потерей  темпа,  вызванной   соударением   Лжедаинти   с
девушкой, догнал его на середине залы и ловким пинком в колено повалил  на
пол.
     - Не рыпайся,  братишечка,  -  прошипел  он  сквозь  стиснутые  зубы,
приставив к монстру острие меча. - Не рыпайся.
     - Что тут творится? - зарычал  трактирщик,  подбегая  с  черенком  от
лопаты в руке. - Что еще за фокусы? Стража! Дэчка, жми за стражей!
     -  Не-е-е!  -  взвыло  существо,  прижимаясь  к  полу  и  еще  больше
деформируясь. - Смилуйтесь, не-е-е!
     - Никакой стражи! - поддержал его грязный низушек, вылетая из эркера.
- Держи девчонку, Лютик!
     Трубадур схватил верещащую Дэчку,  невзирая  на  спешку,  старательно
выбирая места. Дэчка запищала и осела на пол у его ног.
     - Спокойно, хозяин, - с трудом выговорил Даинти, - это  дело  личное,
не надо стражи. Я покрою ущерб.
     - Нет никакого ущерба, -  трезво  проговорил  трактирщик,  осматривая
залу.
     - Но будет, - скрежетнул толстенький низушек. - Потому как  сейчас  я
стану его бить. И еще как! Я стану бить его жестоко, долго и  страстно,  и
тогда он тут все раздолбает.
     Распластавшаяся на полу длиннолапая карикатура на Даинти  Бибервельта
жалостливо захрипела.
     - Ничего подобного, - проговорил холодно трактирщик,  прищурившись  и
слегка приподняв черенок. - Бейте его сколь влезет на улице или во  дворе,
господин низушек. Потому как это... это же прямо-таки уродец какой-то!
     - Хозяин, - спокойно произнес Геральт, не ослабляя нажатия клинка  на
шею уродца, - Главное - не волноваться. Никто ничего не разобьет, не будет
никакого ущерба. Мы владеем ситуацией. Я - ведьмак, а уродец, как  видите,
у меня в руках. Однако,  поскольку  это  действительно  похоже  на  личные
отношения, мы спокойно выясним их в эркере. Отпусти девушку, Лютик, и  иди
сюда. У меня в сумке лежит серебряная цепочка. Вынь ее и как следует стяни
лапы этому типу. В локтях, за спиной. Не шевелись, братишечка.
     Существо тоненько заскулило.
     - Порядок, Геральт, - сказал Лютик. - Связал. Пошли в  эркер.  А  вы,
хозяин, чего стоите? Я же заказывал пиво. А уж если я заказываю  пиво,  то
его должно подавать до тех пор, пока я не крикну: "Воды!"
     Геральт подтолкнул связанное существо  к  эркеру  и  грубо  усадил  у
столба. Даинти Бибервельт тоже уселся, глянул с неприязнью.
     - Это ж жуть, как  оно  выглядит,  -  сказал  он.  -  Ну  прямо  куча
прокисшего теста. Глянь на его  нос,  Лютик,  вот-вот  отвалится,  собачья
мать. А уши - как у моей тещи перед самыми похоронами. Бррр!
     - Минуточку, - буркнул Лютик. - Ты - Бибервельт? Ну  да,  несомненно.
Но то, что сидит у столба, только что было  тобою.  Если  я  не  ошибаюсь.
Геральт! Все взоры обращены на тебя. Ты - ведьмак. Что тут,  черт  побери,
деется? Что это?
     - Мимик.
     - Сам ты мимик, - гортанно  проговорило  существо,  болтая  носом.  -
Никакой я не мимик, а допплер, и зовут меня  Тельико  Луннгревинк  Леторт.
Сокращенно Пенсток. Друзья называют меня Дуду.
     - Я те щас покажу Дуду, сукин сын! - рявкнул Даинти,  замахиваясь  на
него кулаком. - Где мои кони? Ворюга!
     - Милсдари, - напомнил трактирщик, входя с кувшином и охапкой кружек.
- Вы обещали, что будет спокойно.
     - Ох, пиво, - вздохнул низушек. - Ну и жажда, черт побери. И голод!
     - Я бы тоже выпил, - невнятно сообщил Тельико Луннгревинк Леторт.
     Никто не обратил внимания.