т губки бантиком
и подмигнет. И не ошибся. - Вэя?
     - А?
     - Почему вы ездите с Борхом? Вы,  свободные  воительницы?  Ты  можешь
ответить?
     - Хм...
     - Что "хм"?
     - Он... - Зерриканка собрала лоб в складки, пытаясь отыскать слово. -
Он... самый... красивый.
     Ведьмак кивнул. Критерии,  на  основании  которых  женщины  оценивали
привлекательность мужчин, не впервой ставили его в тупик.
     Три Галки ввалился в эркер, на ходу застегивая штаны и громко отдавая
распоряжения  трактирщику.  Державшаяся   в   двух   шагах   позади   Тэя,
прикидываясь утомленной, осматривала залу, купцы и  плотогоны  старательно
избегали ее взглядов. Вэя высасывала очередного рака, то и дело бросая  на
ведьмака многозначительные взгляды.
     - Я заказал  еще  по  угрю,  теперь  жареному.  -  Три  Галки  тяжело
спустился на стул, позвякивая незастегнутым поясом. - Намучился я с  этими
раками и вроде бы проголодался. И договорился  тут  для  тебя  о  ночлеге.
Какой смысл тащиться ночью. Еще повеселимся. Ваше здоровье, девочки.
     -  Vessekheal,  -  сказала  Вэя,  подняв  кубок.  Тэя  подмигнула   и
потянулась, при этом ее захватывающий дух бюст, против ожиданий  Геральта,
не разорвал рубаху.
     - Повеселимся. - Три Галки перегнулся через стол  и  шлепнул  Тэю  по
заду. - Повеселимся, ведьмак. Эй, хозяин, а ну жми сюда!
     Трактирщик быстро прибежал, вытирая руки фартуком.
     - Бадья у тебя найдется? Такая, для стирки, крепкая и большая?
     - Сколь большая, господин?
     - На четверых...
     - На... четверых... - Трактирщик разинул рот.
     - На четверых,  -  сказал  Три  Галки,  вынимая  из  кармана  пузатый
мешочек.
     - Найдется, - облизнулся трактирщик.
     - Ну и чудно, - рассмеялся Борх. -  Вели  отнести  ее  наверх  в  мою
комнату и наполнить горячей водой. Быстро, дорогуша. И пива вели тоже туда
отнести, три кувшина.
     Зерриканки захохотали и одновременно подмигнули.
     - Которую хочешь? - спросил Три Галки. - Ну? Которую?
     Ведьмак поскреб затылок.
     - Знаю, трудно выбрать, - с пониманием сказал Три Галки. -  Я  и  сам
порой  колеблюсь.  Ладно,  разберемся  в  бадье.  Эй,  девочки!   Помогите
подняться по лестнице!



        3


     На мосту был заслон. Дорогу перегораживало  длинное  крепкое  бревно,
лежащее на деревянных козлах. Перед ним и  за  ним  стояли  алебардисты  в
кожаных, украшенных шишками куртках и островерхих шлемах  с  прикрывающими
шею кольчугами. Над  дорогой  лениво  шевелилось  пурпурное  полотнище  со
знаком серебряного грифа.
     - Что за черт? - удивился Три Галки,  шагом  под®езжая  к  бревну.  -
Проезда нет?
     - Грамота есть?  -  спросил  стоявший  ближе  других  алебардист,  не
вынимая изо рта прутик, который жевал то ли с голоду,  то  ли  ради  того,
чтобы убить время.
     - Какая Грамота? Что такое, мор, что  ли?  Иль  война?  Кто  приказал
перекрыть дорогу?
     - Король Недамир, властитель Каингорна. - Стражник перебросил  прутик
в другой угол рта и указал на хоругвь. - Без Грамоты в горы не можно.
     - Идиотизм какой-то, - сказал Геральт утомленным голосом. - Здесь  же
не Каингорн, а Голопольские владения. Голополье,  а  не  Каингорн  взимает
пошлину с мостов через Браа. При чем тут Недамир?
     - Не ко мне вопрос, - стражник выплюнул прутик. - Не  мое  дело.  Мне
только Грамоту проверить. Хочите - говорите с десятником.
     - А где он?
     - Вона там, за хозяйством сборщика пошлины  на  солнышке  греется,  -
сказал алебардист, глядя не на Геральта,  а  на  голые  бедра  зерриканок,
лениво потягивающихся в седлах.
     За домом сборщика пошлины на сохнущих бревнах сидел стражник,  концом
древка алебарды выводящий на песке женщину, вернее, ее фрагмент  в  весьма
своеобразном  ракурсе.  Рядом,  нежно  касаясь  струн   лютни,   полулежал
худощавый мужчина в надвинутой  на  глаза  фантазийной  шапочке  сливового
цвета, украшенной серебряной  пряжкой  и  длинным,  нервно  покачивающимся
пером цапли.
     Геральту были знакомы и эта шапочка, и это перо, известные  от  Буины
до Яруги в замках, молельнях, на постоялых дворах, в корчмах  и  борделях.
Особенно в борделях.
     - Лютик!
     - Ведьмак Геральт! - Из-под сдвинутой шапочки выглянули веселые синие
глаза. - Надо же! И ты здесь? У тебя, случайно, Грамоты нет?
     - Да что вы все носитесь с этой Грамотой? - соскочил с седла ведьмак.
- Что тут происходит, Лютик? Мы хотели перебраться на другой  берег  Браа,
я, рыцарь Борх Три Галки и наше сопровождение. И, оказывается, не можем.
     - Я тоже не могу. -  Лютик  встал,  снял  шапочку,  с  преувеличенной
учтивостью поклонился зерриканкам. - Меня тоже  не  желают  пропустить  на
другой  берег.  Меня,  Лютика,  известнейшего  в  радиусе   тысячи   верст
менестреля и поэта, не пропускает этот вот  десятник,  тоже,  как  видите,
жрец искусства.
     - Никого без Грамоты не пущу, -  понуро  проговорил  десятник,  после
чего дополнил рисунок последней, завершающей деталью, ткнув концом  древка
в песок.
     - Ну и лады, - сказал ведьмак. - Проедем левым берегом.  Правда,  так
до Хенгфорса дорога будет подальше, но что делать, на нет и суда нет.
     - До Хенгфорса? - удивился бард. - Так ты, Геральт,  не  с  Недамиром
едешь? Не за драконом?
     - За каким таким драконом? - заинтересовался Три Галки.
     - Не знаете? Нет, серьезно? Ну, так надо  вам  обо  всем  рассказать,
господа хорошие. Я все равно тут жду, может, проедет с Грамотой кто-нибудь
из тех, кто меня знает, и позволит присоединиться. Присаживайтесь.
     - Сейчас, - сказал Три Галки. - Солнце на три четверти от зенита, а у
меня жажда, мочи нет. Не болтать же на сухую. Тэя, Вэя, вернитесь-ка рысью
в городок и купите бочонок.
     - Вы нравитесь мне, господин...
     - Борх по прозвищу Три Галки.
     - Лютик, именуемый Несравненным. Некоторыми девушками.
     - Рассказывай, Лютик, - нетерпеливо бросил ведьмак. - Не  торчать  же
тут до вечера.
     Бард ухватил пальцами гриф лютни, резко ударил по струнам.
     - Как предпочитаете, стихотворной речью или нормальной?
     - Нормальной.
     - Извольте. - Лютик тем не менее не отложил лютни. -  Послушайте  же,
благородные господа, что случилось неделю тому непоодаль города  вольного,
Голопольем нареченного. Так вот, ранним утром, едва поднимающееся солнышко
зарумянило висящие над полями и лугами покровы туманов...
     - Ведь решили - нормальной! - напомнил Геральт.
     - А разве нет? Ну ладно, ладно.  Понимаю.  Кратко,  без  метафор.  На
пастбища под Голопольем повадился прилетать дракон.
     - Э-э-э, - протянул ведьмак. - Что-то  не  верится.  Уж  сколько  лет
никто в тех местах не видывал драконов. А не был ли  это  обычный  ослизг?
Попадаются ослизги почти такие же большие...
     - Не обижай, ведьмак. Я  знаю,  что  говорю.  Видел.  Понимаешь,  мне
повезло, я как раз был в Голополье на ярмарке и видел все своими  глазами.
Баллада уже готова, но вы не хотели...
     - Рассказывай. Большой был?
     - В три конских тулова. В холке не выше  лошади,  но  гораздо  толще.
Серый, как песок.
     - Зеленый, стало быть.
     - Ну да. Прилетел неожиданно, свалился прямо на отару овец,  разогнал
пастухов, задавил с дюжину животных, четырех зарезал и улетел.
     - Улетел... - Геральт покачал головой. - И все? Конец?
     - Не конец. На следующее утро прилетел снова, теперь  уже  поближе  к
городку. Спикировал на группу баб, стиравших белье на берегу  Браа.  Ух  и
драпали же они! В жизни своей так не смеялся. А дракон проделал три  круга
над Голопольем и полетел на пастбища, там снова взялся за овец.  Тут-то  и
началась паника и неразбериха, потому как до того мало кто верил пастухам.
Ипат скликал местную милицию в цеховиков, но не успели они собраться,  как
народ взял дело в свои руки и прикончил дракона.
     - Как?
     - Весьма народным способом. Местный сапожник, Козоед,  придумал,  как
доконать гадину. Забили овцу, напихали  в  нее  чемерицы,  волчьей  ягоды,
собачьей петрушки, серы и сапожного дегтя. Для верности  местный  аптекарь
влил две кварты своей микстуры от чирьяков, а богослужитель  из  святилища
Кревы  прочитал  над  всей  этой   пакостью   молитву.   Потом   поставили
приготовленную таким образом овечку посреди стада и подперли колышками. По
правде говоря, никто  не  верил,  что  дракон  клюнет  на  это  за  версту
смердящее дерьмо,  но  реальность  превзошла  все  ожидания.  Не  удостоив
вниманием живых и блеющих овечек, гад заглотал приманку вместе с колом.
     - И что? Ну же, Лютик, говори.
     - А я что? Ну вот. Прошло ровно столько  времени,  сколько  требуется
сноровистому мужику, чтобы  расшнуровать  дамский  корсет,  и  дракон  как
примется рычать да пускать дымы передом и задом, подпрыгивать да  пытаться
взлететь.  Потом  вдруг  словно  бы  осовел  и  замер.  Двое  добровольцев
отправились проверить, дышит ли еще отравленный гад, - местный могильщик и
здешний дурачок,  зачатый  чокнутой  дочкой  дровосека  и  ротой  кнехтов,
проходивших через Голополье еще во времена правления воеводы Щукобоба.
     - Ох, и заливаешь ты, Лютик!
     - Не заливаю, а украшаю, а это разные вещи.
     - Почти. Рассказывай, время уходит.
     - Итак, как я  сказал,  могильщик  и  храбрый  идиот  отправились  на
разведку.  Потом  мы  насыпали  над  ними  небольшой,  но  радующий   глаз
курганчик.
     - Так, - сказал Борх. - Стало быть, дракон еще жил?
     - Эге, - весело сказал Лютик. - Жил. Но так ослаб, что не  сожрал  ни
могильщика, ни полуидиота, а только  слизал  с  них  кровь.  А  потом,  ко
всеобщему удивлению, улетел, поднявшись с немалым трудом.  Взлетит  локтей
на полтораста - и хрясть об землю, да с  грохотом,  потом  взлетит  снова.
Иногда брел, волоча лапы. Те, что посмелее, пошли за ним следом, не  теряя
его из виду. И знаете что?
     - Ну, Лютик?
     - Дракон скрылся в ущельях Пустульских гор, в районе истоков  Браа  и
как в воду канул в тамошних пещерах.
     - Все ясно, - сказал Геральт. - Дракон, вероятно, спал в тех  пещерах
несколько столетий летаргическим сном. Слышал я о таких случаях.  Там  же,
скорее всего, хранятся его сокровища. Теперь понятно,  почему  алебардисты
блокируют мост. Кому-то не терпится наложит® лапу на его богатства. А этот
"кто-то" - Недамир из Каингорна.
     - Точно, - подтвердил трубадур. - Голополье аж бурлит, потому как там
считают, что дракон и сокровища принадлежат им. Но  боятся  поссориться  с
Недамиром. Недамир - сопляк, еще  даже  бриться  не  начал,  а  уже  успел
показать, что с ним ссориться не с руки. А дракон, видать, ему потребен до
зарезу, потому-то он так быстро и среагировал.
     - Ты хотел сказать, не дракон, а сокровища.
     - В том-то и дело, что больше  дракон,  чем  сокровища.  Потому  что,
понимаете, Недамир положил глаз на соседнее княжество, Маллеору. Там после
неожиданной и странной смерти князя  осталась  княжна  в  возрасте,  я  бы
сказал так: предпостельном. Вельможи из Маллеоры с неприязнью  смотрят  на
Недамира и других претендентов, потому как  знают,  что  новый  властитель
быстренько их обуздает, не то что малолетняя княжна. Вот они  и  раскопали
где-то старое и пылью покрытое предсказание, будто митра  и  рука  девушки
положены  тому,  кто  победит  дракона.  Поскольку  дракона  здесь   никто
давным-давно не видел, постольку все думали,  что  могут  спать  спокойно.
Ясное дело, Недамир начихал бы на легенду и взял Маллеору силой, но  когда
разошлась весть о Голопольском драконе, он  сообразил,  что  может  побить
маллеорских дворян их собственным оружием. Явись он с драконьей  башкой  в
руках, народ встретил бы его как ниспосланного богами монарха, а  вельможи
не посмели бы и пикнуть.  И  после  сказанного  вы  еще  удивляетесь,  что
Недамир помчался за драконом, как кот с полным пузырем? К тому же за таким
драконом, который уже и так еле ноги волочит? Для него это чистый подарок,
улыбка судьбы, черт бы его побрал.
     - А дороги перекрыл от конкурентов.
     - Пожалуй. И от голопольцев. Но при  этом  по  всей  округе  разослал
конных с грамотами, адресованными тем,  кто  должен  дракона  прихлопнуть,
потому как Недамир не горит желанием лично лезть в пещеру с  мечом.  Мигом
собрали самых  известных  драконьеров.  Многие  тебе,  вероятно,  знакомы,
Геральт.
     - Возможно. Кто приехал?
     - Эйк из Денесле - это раз.
     -  Скажите...  -  ведьмак   тихо   свистнул.   -   Богобоязненный   и
добродетельный Эйк, рыцарь без страха и упрека, собственной персоной.
     - Ты его знаешь, Геральт? - спросил Борх.  -  Он  что,  действительно
такой спец по драконам?
     - Не только по драконам. Эйк управится с любым чудовищем.  Он  убивал
даже мантихоров и грифов. Говорят, прикончил  нескольких  драконов.  Силен
рыцарь. Но здорово портит мне дело, курицын сын, потому как даже денег  не
берет. Кто еще, Лютик?
     - Рубайлы из Кринфрида.
     - Ну, значит, дракону конец. Даже если он выкарабкался. Эта троица  -
та еще банда, дерутся не часто, но эффективно. Вымордовали всех ослизгов и
вилохвостов в Редании, а попутно покончили с тремя красными и одним черным
драконом, а это уже говорит о многом. Ну все?
     -  Нет.  Присоединилась  шестерка  краснолюдов  под  командой  Ярпена
Зигрина.
     - Его не знаю.
     - Но о драконе Оквисте с Кварцевой горы слыхал?
     - Слыхал. И  видел  камни  из  его  сокровищницы.  Были  там  сапфиры
редчайшего оттенка и алмазы размером с черешню.
     - Ну так знай, именно Ярпен Зигрин и его краснолюды уделали  Оквиста.
Об этом была сложена баллада, но слабенькая,  не  моя.  Ежели  не  слышал,
ничего не потерял.
     - Все?
     - Да. Не считая тебя. Ты утверждал, будто не знаешь о драконе, может,
и верно. Ну теперь знаешь. И что?
     - А ничего. Дракон меня не интересует.
     - Ха! Хитер, Геральт. Все равно Грамоты-то у тебя нету.
     - Повторяю, дракон меня не интересует. А ты, Лютик? Тебя-то  что  так
тянет в те края?
     - А как же иначе? -  пожал  плечами  трубадур.  -  Надобно  быть  при
событиях и зрелищах. О битве с драконом будут говорить.  Но  одно  дело  -
сложить балладу на основе рассказов и  совсем  другое  -  если  видел  бой
своими глазами.
     - Бой? - засмеялся Три Галки. - И-эх! Что-то вроде забоя  свиньи  или
разделки падали. Слушаю я вас и не могу в толк взять  -  знаменитые  вояки
мчатся сломя голову только для того,  чтобы  добить  полудохлого  дракона,
отравленного каким-то хамом. Смех и слезы.
     - Ошибаешься, - сказал Геральт. - Если дракон не  пал  от  отравы  на
месте, значит, его  организм  уже  нейтрализовал  яд  и  дракон  полностью
восстановил силы. Впрочем, это не столь  важно.  Рубайлы  из  Кринфрида  в
любом случае его прикончат, но без боя, если хочешь знать, не обойдется.
     - Значит, ставишь на рубайл, Геральт?
     - Конечно.
     - Как же, - усомнился молчавший  до  того  стражник.  -  Драконище  -
существо магическое, и его иначе как колдовством не возьмешь. Уж если  кто
с ним и управится, так та волшебница, что проезжала тута вчерась.
     - Кто? - наклонил голову Геральт.
     - Волшебница, - повторил стражник. - Я же сказал.
     - Имя назвала?
     - Угу. Только я позабыл. Грамота у нее была.  Молодая,  красивая,  на
свой манер, но глазищи... Сами знаете. Человека аж в дрожь  кидает,  когда
такая на него зыркнет.
     - Ты что-нибудь знаешь, Лютик? Кто это может быть?
     - Нет, - поморщился бард. - Молодая, красивая, да еще и  глаза.  Тоже
мне - приметы. Все они такие. Ни одна из тех,  кого  я  знаю,  а  знаю  я,
поверь, многих, не выглядит  старше  двадцати  пяти  -  тридцати,  а  ведь
некоторые из них, слышал я, еще помнят те времена, когда  бор  шумел  там,
где теперь стоит Новиград. В конце концов, зачем  существуют  эликсиры  из
мандрагоры? Да и в глаза они себе  тоже  этот  поскрип  накапывают,  чтобы
блестели. Баба, она и есть баба.
     - Не рыжая? - спросил ведьмак.
     - Нет, господин, - ответил десятник. - Черная.
     - А конь какой масти? Гнедой с белой звездочкой?
     - Нет. Вороной. Как она. И вообще, говорю вам, она дракона прикончит.
Дракон - работа для колдуна. Человеческая сила супротив него слаба.
     - Интересно, что б на это сказал Козоед, - рассмеялся Лютик, - Сыщись
у него под рукой что-нибудь покрепче чемерицы  и  волчьей  ягоды,  сегодня
драконья шкура уже сушилась бы на голопольском частоколе, баллада была  бы
сложена, а я не парился бы здесь на солнце...
     - Как получилось, что  Недамир  не  взял  тебя  с  собой?  -  спросил
Геральт, искоса поглядывая на поэта. - Ты же был в  Голополье,  когда  они
отправлялись. Или  король  не  любит  артистов?  Как  вышло,  что  ты  тут
жаришься, вместо того чтобы тренькать при королевском стремени?
     - Виной тому некая юная вдова, - грустно сказал Лютик. - Черт  бы  ее
побрал. Загулял я, а на другой день Недамир и прочие были  уже  за  рекой.
Прихватили даже Козоеда и лазутчиков из голопольской милиции,  только  обо
мне забыли. Я толкую десятнику, а он свое...
     - Есть Грамота - пускаю, - равнодушно проговорил алебардист,  отливая
на стену дома сборщика пошлины. - Нет Грамоты - не пускаю. Приказ такой...
     - О, - прервал его Три Галки. - Девочки возвращаются с пивом.
     - И не одни, - добавил, вставая. Лютик. - Гляньте, какой конь.  Сущий
дракон!
     Со стороны березовой рощицы галопом мчались зерриканки, а между  ними
всадник на крупном боевом беспокойном жеребце.
     Ведьмак тоже поднялся.
     На наезднике был фиолетовый бархатный кафтан с серебряными галунами и
короткий плащ, отороченный собольим мехом. Выпрямившись в седле, он  гордо
глядел на них. Геральту были знакомы такие взгляды. И  не  сказать,  чтобы
нравились.
     - Приветствую вас. Я - Доррегарай, - представился наездник,  медленно
и с достоинством слезая с коня. - Мэтр Доррегарай. Чернокнижник.
     - Мэтр Геральт. Ведьмак.
     - Мэтр Лютик. Поэт.
     - Борх по прозвищу Три Галки. А с  моими  девочками  -  они  вон  там
вынимают пробку из бочонка - ты уже познакомился, мэтр Доррегарай.
     -  Действительно,  -  не  улыбнувшись,  проговорил  чародей.   -   Мы
обменялись поклонами, я и прелестные воительницы из Зеррикании.
     - Ну и славно. - Лютик роздал кожаные кубки, которые принесла Вэя.  -
Выпейте с нами, мэтр чародей. Господин Борх, десятнику тоже налить?
     - Конечно. Иди к нам, вояка.
     - Я  думаю,  -  проговорил  чернокнижник,  благовоспитанно  отхлебнув
небольшой глоток, - что к заставе на мосту вас привела та же цель,  что  и
меня?
     - Если вы имеете в виду дракона, мэтр, - сказал Лютик,  -  то  так  и
есть. Я собираюсь сложить  балладу  на  месте.  Увы,  вот  этот  десятник,
человек, видно, неотесанный, не желает пропускать. Требует Грамоты. И  все
тут.
     - Прощения просим. - Алебардист выпил свое пиво, причмокнул. - У меня
приказ никого без Грамоты не  пропускать.  А  похоже,  уже  все  Голополье
скучилось тута с телегами и готово отправиться в горы за драконом. У  меня
приказ...
     - Твой приказ, солдат, -  насупился  Доррегарай,  -  касается  только
орущей голытьбы, распутных девок, которые распространяют  болезни,  воров,
подонков общества и гуляк. Но не меня.
     - Без Грамоты никого не пропущу, - нахмурился десятник. - Клянусь...
     - Не клянись, - прервал Три Галки. - Лучше выпей-ка еще.  Тэя,  налей
этому мужественному воину. И давайте присядем, милостивые  государи.  Пить
стоя,  торопливо  и  без  соответствующей  торжественности   не   пристало
благородным людям.
     Расселись на тюках вокруг  бочонка.  Алебардист,  свежевозведенный  в
благородные, покраснел от удовольствия.
     - Пей, боевой сотник, - поторапливал Три Галки.
     - Я вроде бы десятник, не сотник. - Алебардист еще больше покраснел.
     - Но будешь сотник, пренепременно, - осклабился  Борх.  -  Парень  ты
хват, башковитый, мигом дорастешь.
     Доррегарай, отказавшись от добавки, повернулся