иринт  вписывал того, кто по нему шел,  в
систему  Карт,  а  выход  из   него  давал  возможность  путешествовать   по
Отражениям.
     Теперь  я  знал,  что  делал  Рэндом,  когда  мы  ехали  на мерседесе в
реальный мир. Во время пути он  по памяти добавлял то, что помнил  об Амбере
и удалял то, чего там не было. Когда все встало на свои места, мы прибыли  к
месту назначения. В  этом не было  ничего необыкновенного, потому  что любой
человек, обладай он знанием, мог бы достичь своего Амбера. Даже сейчас мы  с
Блейзом,  каждый,  могли  бы  найти  Отражения  реального  Амбера, в котором
правили бы, и провести  свою жизнь там, сидя  на троне. Но для  нас это было
бы не одно и то  же. Потому что ни один  из этих городов не был  бы реальным
Амбером,  городом,  в  котором  мы  родились,  городом,  по образу и подобию
которого выстроены все другие города, сколько бы их ни было в целом мире.
     Поэтому мы и избрали самый  трудный путь сквозь Отражения, собрались  в
битву против  самого Амбера.  Тот, кто  узнал об  этом, обладая властью, мог
ставить на нашем пути  препятствия. Что и делал  Эрик. И мы умирали.  Что из
этого выйдет, сейчас не знал никто.
     Но  если  бы  Эрик  стал  коронованным  королем,  это  было бы отражено
повсюду.
     Все оставшиеся в  живых братья, мы,  принцы Амбера, каждый  своим путем
мечтали достигнуть того же самого - оказав таким образом нужное нам  влияние
на многочисленные Отражения.
     Мы  проскочили   мимо  кораблей-призраков   флота  Жерара   -   Летучих
Голландцев  этого  мира  и  я  понял,  что  мы  приближаемся. Начался отсчет
времени. На восьмой день нашего путешествия мы были близки к Амберу.  Именно
тогда и разразился шторм.
     Море почернело, над головой  стали собираться облака, паруса  повисли в
недолгом безветрии.  Солнце скрыло  свое лицо  - огромное  и голубое  - и  я
понял, что Эрик наконец-то нас обнаружил.
     Затем  поднялся  ветер  и  -  да  простят  мне эту метафору - буквально
сломался о тот корабль, на котором я  плыл. И рвал нас ветер, и била  буря -
как  говорят  или  говорили  поэты.  При  первом  же  шквале  меня вывернуло
наизнанку.   Нас кидало  из стороны  в сторону,  как игральные  кости в руке
великана.  На  нас  накинулись  сразу  и  воды  моря,  и ливень сверху. Небо
почернело, громыхали ужасающие раскаты.  При первом ударе все  вскрикнули, в
этом я  не сомневаюсь.   Я, по  крайней мере,  вскрикнул. С  большим  трудом
добрался я по  палубе до покинутого  штурвала. Я пристегнулся  и взял его  в
руки.  Эрик  потирал  от  радости  руки  у  себя  в  Амбере,  уж тут не было
сомнений.
     Потом   я   почувствовал   легкий   зуд,   услышал  звяканье  небольших
колокольчиков  и  увидел  Блейза,  как  бы  на другом конце серого туманного
туннеля. Прошло  уже пять  часов с  начала шторма.  Я не  имел ни  малейшего
представления, сколько потеряно людей.
     - В чем дело? - спросил Блейз. - Я уже несколько раз пытался  связаться
с тобой.
     - Жизнь полна неожиданностей. Сейчас мы плывем по одной из них.
     - Шторм?
     -   Можешь   прозакладывать   свои   штаны.   Это   не   шторм,  а  его
пра-пра-дедушка.   Мне кажется,  слева по  борту я  вижу какое-то  чудовище.
Если у него есть  хоть капля мозгов, оно  ударит о дно корабля...  он только
что так и сделал.
     - У нас тоже только что был шторм, - заметил Блейз.
     - И тоже пра-пра-дедушка?
     - Обыкновенный. Мы потеряли двести человек.
     - Верь, крепись, и давай-ка свяжемся попозже, - ответил я. - Годится?
     Он кивнул, за спиной его сверкнули две молнии.
     - Эрик знает наши силы, - добавил он прежде, чем отключиться.
     Мне ничего не оставалось делать, как согласиться с ним.
     Прошло еще три часа прежде, чем море стало хоть немного  успокаиваться,
а  то,  что  мы  потеряли  более  половины  нашего  флота  (на  одном   моем
флагманском  судне  погибли   сорок  человек  из   ста  двадцати)  я   узнал
значительно позднее.  Шел сильный дождь.
     И все же по морю, через Рембе, мы проплыли.
     Я вытащил из колоды Рэндома.
     Когда он понял, кто говорит, его первыми словами были:
     - Поворачивай обратно.
     - Почему?
     -  Потому  что,  если  верить  Льювилле,  Эрику  ничего не стоит сейчас
стереть вас  в порошок.  Она говорит,  что вам  надо подождать немного, пока
все не уляжется, и  напасть на него в  самый неожиданный момент, когда  он и
думать об этом забудет - скажем, через год.
     Я покачал головой.
     - Извини. Но  не могу. Слишком  много потерь у  нас было, и  мы почти у
цели.  Сейчас или никогда.
     Он пожал плечами,  и на лице  явно отразилось выражение,  которое легче
всего описать словами: "Не говори потом, что я тебя не предупреждал"
     - А все же почему? - спросил я.
     - Главным образом потому, что он может управлять погодой.
     - И все же нам придется рискнуть.
     Он опять пожал плечами.
     - Не говори потом, что я тебя не предупреждал.
     - Он точно знает, что мы приближаемся?
     - А как ты сам думаешь? Разве он полный кретин?
     - Ну нет.
     - Тогда он знает. Если  я знаю об этом в  Рембе, то тем более он  знает
об этом,  сидя в  Амбере -  а я  знаю по  тем колебаниям,  которые вы
производите в Отражениях.
     -  К  сожалению,  у  меня  с  самого  начала были недобрые предчувствия
относительно нашей экспедиции, но это - план Блейза.
     - Выйди из игры, и пусть с плеч летит только его голова.
     - Нет, так я рисковать не буду. Он может и выиграть. Я веду флот.
     - Ты разговаривал с Каином и Жераром?
     - Да.
     -  Тогда  ты  думаешь,  что  у  тебя  есть  шанс.  Но  послушай,   Эрик
разобрался, как  контролировать Драгоценный  Камень Правосудия,  насколько я
понял из  придворных сплетен  Рембе о  его двойнике.  Он может  использовать
его, чтобы контролировать  погоду в реальном  мире. Это бесспорно.  Один Бог
знает, что он еще может сделать с его помощью.
     - Жаль, - ответил  я, - Но придется  вынести и это. Не  могу позволить,
чтобы несколько жалких штормиков деморализовали нас.
     - Корвин, я признаюсь тебе. Я сам говорил с Эриком три дня тому назад.
     - Почему?
     - Он вызвал меня. Я говорил  с ним больше от скуки. Он  очень тщательно
описал мне, какими оборонительными средствами располагает.
     -  Он  говорил  с  тобой  потому,   что  узнал  от  Джулиана,  что   мы
путешествовали вместе  и действуем  заодно. Он  просто был  уверен, что  все
сказанное тебе дойдет до меня.
     - Может быть. Но это ничуть не меняет сказанного.
     - Это верно, - согласился я.
     - Тогда  оставь Блейза  и пусть  он сам  ведет свою  войну. Ты  сможешь
напасть на Эрика позже.
     - Но скоро его будут короновать в Амбере.
     - Знаю, знаю. Но ведь на короля напасть так же легко, как и на  принца,
ведь так? Какая разница,  как он будет называться  в то время, когда  ты его
победишь? Он все еще будет Эриком.
     - Тоже верно. Но я дал слово.
     - Так возьми его назад.
     - Боюсь, что не могу этого сделать.
     - Тогда ты просто сумасшедший. Настоящий псих.
     - Возможно.
     - Ну что ж, в любом случае - ни пуха, ни пера.
     - К черту.
     - До встречи.
     Вот так и окончился наш разговор, и честно говоря, он меня  встревожил.
Может быть, впереди ожидала ловушка.
     Эрик  был  далеко   не  дурак.  Может,   впереди  нас  ожидало   что-то
непредвиденное и смертельно опасное. В результате этих размышлений я  просто
пожал плечами, оперся о борт корабля и засунул свои карты за пояс.
     Быть принцем Амбера  - значит быть  гордым и одиноким.  Это значит, что
ты не можешь довериться ни  одной живой душе. И сейчас  я был от этого не  в
восторге, но что уж тут поделаешь.
     Я не сомневался, что Эрик  управлял тем штормом, который только  что на
нас обрушился, а  это означало, что  Рэндом не соврал.  Эрик может управлять
погодой в Амбере.
     Так что я попытался и сам нечто предпринять.
     Я вновь направил  флот к Амберу  через снегопад, валящийся  с неба. Это
был самый ужасный снегопад из всех, которые я когда-либо создавал.
     На океан падали огромные хлопья.
     Пусть-ка  он  попробует  остановить  то,  что  естественно  для данного
Отражения, если сможет.
     Он смог.
     Примерно  через  полчаса  снегопад  прекратился.  Амбер был практически
неприступен, и он  действительно был единственным  городом. Мне не  хотелось
сбиваться с курса,  поэтому я оставил  все как есть.  Эрик действительно мог
управлять погодой.
     Что поделаешь. Мы, конечно, продолжали плыть дальше. Смерти в зубы.
     Что тут можно еще сказать?
     Второй шторм был еще хуже первого,  но на сей раз за штурвалом  с самой
первой минуты стоял я. Шторм  был насыщен электричеством и направлен  только
на корабли. Он разметал  их в разные стороны.  В результате мы потеряли  еще
сорок судов.
     Честно  говоря,  мне  даже  страшно  было  вызывать Блейза и узнавать у
него, что произошло с его сухопутными войсками.
     - У меня осталось примерно двести тысяч солдат. Наводнение.
     После чего я передал ему рассказ Рэндома.
     - Придется поверить, - сказал он. - Но лучше об этом сейчас не  думать.
Управляет он погодой или нет, мы все равно побьем его.
     - Надеюсь.
     Я закурил  и облокотился  о штурвал.  Вскоре покажется  Амбер. Теперь я
знал, как попасть туда, работая с Отражениями, и по воде, и на суше.
     Но у каждого есть свои недостатки.
     Хотя когда-нибудь наступит тот день, и...
     Тьма  нахлынула  внезапной  волной,  и   начался  шторм  -  хуже   двух
предыдущих.
     Мы  чудом  умудрились  выйти  из   него,  но  я  был  испуган.   Штормы
обрушивались на нас один страшнее другого, а ведь мы были в северных  водах.
Если Каин сдержит свое слово, тогда  все в порядке. Если нет, он  окажется в
прекрасном положении.
     А следовательно, я тут же предположил,  что он нас предал. А почему  бы
и нет? Я приготовил свой флот - семьдесят три оставшихся корабля - к  боевым
действиям, когда увидел, что приближается его эскадра. Карты солгали -  или,
наоборот,  указали  совершенно  точно  -  на  него, как на ключевую фигуру в
предстоящем сражении.
     Флагман эскадры направился к моему,  и я тоже перебрал руками  штурвал,
двигаясь навстречу.  Мы могли  бы связаться  через Колоду,  но Каин этого не
сделал,  а  сейчас  он  занимал  более  сильное  положение.   Следовательно,
фамильный этикет позволял  ему использовать те  средства, которые он  найдет
нужными. Он явно хотел, чтобы  об этом разговоре было известно  всем, потому
что крикнул мне через рупор:
     - Корвин! Немедленно сдай командование своим флотом! Я превосхожу  тебя
в численности. Тебе не пробиться!
     - Я глядел на него через тонкую полосу воды, разделяющую нас, и  поднес
свой рупор к губам.
     - А как же наше соглашение?
     - Аннулировано и не  имеет больше силы, -  сказал он. - У  тебя слишком
мало сил, чтобы нанести Амберу хоть какой-то серьезный ущерб, поэтому  лучше
пощади жизнь людей и сдайся сейчас.
     Я посмотрел через левое плечо на солнце.
     - Выслушай меня, брат Каин. И в таком случае позволь мне собрать  совет
капитанов: тогда я дам тебе ответ, как только солнце окажется в зените.
     -  Хорошо,  -  ответил  он,  не  колеблясь  ни  минуты. - Думаю, они по
достоинству оценят свое положение.
     Я  отвернулся  и  приказа  отвести  корабль  к  остальной группе судов,
которая стояла поодаль.
     Если  бы  я  попытался  скрыться,  Каин  начал  бы преследовать меня по
Отражениям,  уничтожая  мои  корабли  один  за  другим. Порохом на настоящей
Земле воспользоваться было нельзя - он  не воспламенялся - но если зайти  по
Отражениям достаточно далеко,  то в нашу  сторону загремят и  пушки. У Каина
они  есть,  а  если  я  исчезну,  то  флот  не  сможет плыть по Отражениям и
останется в этих  реальных водах, просто  как мишень для  эскадры каина. Так
что куда ни кинь, все клин. Мы или погибли, или надо сдаваться в плен.
     Я  вытащил  карту  Блейза  и  сконцентрировался.  Через некоторое время
фигура на картинке зашевелилась.
     - Да? - сказал он.
     Голос его был взволнован, я даже слышал вокруг него шум битвы.
     -  У  меня  неприятности.  Мы  прошли,  но осталось всего семьдесят три
корабля, и Каин приказал нам сдаться в плен до полудня.
     -  Черт  бы  его  побрал!  Мне  не удалось продвинуться так далеко, как
тебе.  Сейчас у нас  тут битва, причем довольно жаркая.  Целый кавалерийский
полк рубит нас на куски. Так что  пока не могу дать тебе никакого совета.  У
меня хватает своих  неприятностей. Поступай, как  сочтешь нужным. Они  опять
атакуют!
     И контакт был прерван.
     Я вытащил карту Жерара.
     Когда мы  начали говорить,  мне показалось,  что я  вижу за  его спиной
тонкую береговую линию. Если мои догадки были верны, то он сейчас  находился
в южных  водах. Мне  не хотелось  напоминать ему  нашего разговора. Я просто
спросил, может ли он помочь мне против Каина, и захочет ли это сделать
     - Я  согласился только  пропустить тебя,  - сказал  он. -  Вот почему я
увел свою эскадру на юг. Я не  смог бы прийти тебе на помощь во  время, даже
если бы захотел. И я никогда не обещал помочь тебе убить нашего брата.
     И прежде  чем я  ответил, он  прервал связь.  Он был  прав, конечно. Он
согласился предоставить мне  возможность победить, а  не выигрывать за  меня
мою битву.
     Что же мне оставалось делать? Да, Рэндом был прав.
     Я закурил,  шагая взад  и вперед  по палубе.  Утро давно уже кончилось.
Туман исчез, и солнце ласково  припекало плечи. Скоро будет полдень.  Может,
часа через два...
     Я задумчиво потасовал колоду, прикинул ее на руке. Я конечно могу с  их
помощью устроить поединок  воли либо с  Эриком, либо с  Каином. Такую власть
карты тоже нам  давали, а может  и многое другое,  о котором я  не знал. Они
были  сделаны  таким  образом  по  повелению  Оберона,  рукой   сумасшедшего
художника Дворкина Баримена, старичка  с ненормальными глазами, который  был
волшебником, святым, или психологом - тут мнения расходились - из  какого-то
далекого  Отражения,  где  Отец  спас  его  от ужасной уготованной ему кары,
которую он сам на себя навлек.  Подробности были неизвестны, но с тех  самых
пор он был несколько  не в себе. Тем  не менее он был  великим художником, и
никто не  отрицал, что  он обладал  какой-то странной  силой. Он исчез много
веков тому назад после  того, как создал карты  и сложил Лабиринт в  Амбере.
Мы часто говорили о нем, но никто не знал, где он может быть, куда  скрылся.
Может быть, Отец просто прикончил его, чтобы секреты остались секретами.
     Каин,  однако,  будет  готов  к  такому  нападению,  и  наверное мне не
удастся сломить его,  хотя удержать я  его смогу. Но  и в этом  случае почти
наверняка его капитанам отдан приказ атаковать.
     Эрик же будет готов  ко всему - в  этом не было сомнения.  Правда, если
мне ничего не  остается делать, то  это все же  хоть какой-то выход.  Терять
мне было нечего, кроме, разве, моей души.
     Затем существовала  еще и  карта с  Амбером. Я  мог бы  попасть туда  в
мгновение ока  и попробовать  убить Эрика,  но шансов  было примерно один на
миллион.
     Я хотел умереть, сражаясь, но  гибель окружающих меня людей при  этом -
бессмысленна. Может быть, моя кровь недостаточно чиста, несмотря на то,  что
я прошел Лабиринт. У настоящего Принца Амбера не могло быть таких мыслей,  и
в голове его не  было места ненужной или  даже нужной жалости. Я  решил, что
века,  проведенные  мною  на   Отражении  Земли,  изменили  меня,   возможно
расслабили, сделали непохожим на остальных братьев.
     Я решил сдать свой  флот, а затем с  помощью карты Амбера проникнуть  в
город и вызвать  Эрика на дуэль  не на жизнь,  а на смерть.  Он будет дурак,
если согласится. Но какого  черта! Как я уже  говорил, мне больше ничего  не
оставалось.
     Я  повернулся,  чтобы  высказать  свою  волю  офицерам, и в этот момент
чужая воля пригнула меня к земле, и у меня перехватило дыхание.
     Я почувствовал контакт связи и  с большим трудом выдавил сквозь  крепко
сжатые зубы:
     - Кто?
     Ответа не было,  но что-то продолжало  сдавливать мой мозг  со страшной
силой, и  я с  трудом боролся,  чтобы не  быть окончательно  подавленным, не
покориться чужой воле.
     Через некоторое время, когда он  увидел, что не сломит меня  без долгой
борьбы, Эрик подал голос, как бы принесенный порывом ветра:
     - Как поживаешь, братец? Как дела?
     - Неважно, - сказал или подумал  я. И он усмехнулся, хотя голос  у него
тоже был напряженный.
     - Как жаль. Если бы ты тогда вернулся с тем, чтобы поддержать меня,  то
я много бы  выиграл от такого  сотрудничества. Сейчас, конечно,  уже поздно.
Сейчас я только повеселюсь, уничтожая и тебя, и Блейза.
     Я не  ответил ему  сразу, начав  борьбу с  ним не  на шутку, всей силой
своей воли. Он  слегка отступил при  этом бешеном натиске,  но тем не  менее
ему удалось удержать меня, если не подавить.
     Если  бы  в  этот  момент  один  из  нас  хоть  на  долю секунды отвлек
внимание, мы могли бы  войти в физический контакт,  или один из нас  получил
бы  огромное  преимущество  на  ментальном  уровне.  Теперь я ясно видел его
дворцовые  покои.   Но  если  один  из  нас  сделает хоть малейшее движение,
другой неминуемо тут же попадет под его полную власть.
     Поэтому мы  напряженно уставились  друг на  друга, так  что со  стороны
было непонятно, какая между нами шла борьба. Ну что ж, одну из моих  проблем
он решил  сам, начав  атаку на  меня первым.  Карту с  моим изображением  он
держал в левой руке,  брови хмурились от напряжения.  Я пытался найти в  нем
хоть малейшую слабинку, но ее не  было. Мои люди заговаривали со мной,  но я
их не слышал, ни одного слова.
     Счет времени я тоже потерял  с самого начала нашего поединка.  Могли ли
уже пройти  два часа?  Может, Эрик  этого и  добирается? Я  ни в  чем не был
уверен.
     - Я знаю,  о чем ты  думаешь, - сказал  Эрик. Чувствую. Да,  я связан с
Каином.  Мы контактировали с ним  после того, как ты попросил отсрочки.  И я
могу удерживать тебя  в таком состоянии,  пока весь твой  флот не пойдет  ко
дну, в Рембе, чтобы сгнить там. Твоих людей с®едят рыбы.
     - Подожди, -  ответил я. -  Они безвинны. Мы  с Блейзом обманули  их, и
они думают, что мы воюем за правое дело. Их смерть не принесет тебе  пользы.
Я уже был готов сдать свой флот.
     - Тогда тебе не следовало так долго думать, - ответил он, - потому  что
сейчас уже поздно. Я не могу вызвать Каина и отменить свой приказ без  того,
чтобы освободить тебя,  а в тот  момент, когда я  тебя освобожу, сам  тут же
попаду под твой ментальный контроль  или мне будет грозить чисто  физическое
уничтожение. Мы слишком крепко с тобой связаны.
     -  Предположим,  я  дам  тебе  честное  слов,  что  не  предприму такой
попытки?
     - Любой  может нарушить  свое слово,  когда речь  идет о королевстве, -
сказал Эрик.
     - Но ведь ты сейчас можешь читать мои мысли. Неужели ты не  чувствуешь,
что я говорю правду? Я сдержу слово.
     -  Я  чувствую  твою  странную  привязанность  к этим людям, которых ты
надул, и я не понимаю, чем она  может быть вызвана. Но все-таки нет. Ты  сам
это знаешь. Даже  если ты говоришь  сейчас откровенно -  а я это  допускаю -
искушение будет слишком велико,  когда тебе представится такая  возможность.
Ты сам это знаешь. Я не могу рисковать.
     И я действительно знал это. Амбер слишком горячил нашу кровь.
     - Зато  твое фехтовальное  искусство значительно  улучшилось, - заметил
он.  - Я вижу, что в  этом отношении ссылка принесла тебе только пользу.  Ты
сейчас  близок  к  моему  уровню,  ближе,  чем  кто-нибудь  другой,   кроме,
разумеется, Бенедикта, которого, может быть, уже давно нет в живых.
     - Не обольщайся. - сказал я. -  Я знаю, что могу победить тебя в  любую
минуту. Честно говоря, я хотел предложить...
     -