должна употреблять, - ...рожденный. Вы -  советник  Эйдена.  Вы  не
имеете права преуменьшать значение Испытания Крови. Это славная  традиция.
Вы так о ней говорите, потому что сами в ней участвовать не можете.
     Жеребец покачал головой:
     - Ничуть нет. Даже  если  б  я  был  вернорожденным,  я  бы  не  стал
добиваться Родового Имени. Это точно!
     Джоанна отрывисто рассмеялась. Это был неприятный смех, он повергал в
ужас кадетов.
     - В вашем имени, Жеребец, чего-то не хватает. Конский Хвост - вот как
вас следовало бы называть. Если б  вы  были  вернорожденным,  как  же!  Вы
никогда не узнаете, что значит быть вернорожденным, вы никогда не узнаете,
что значит обладать Родовым Именем...
     - А почему вы сами еще не заработали Имя? Вы  что,  недостаточно  для
него хороши?
     К счастью для Жеребца, между ним и Джоанной стоял Эйден. Она ринулась
вперед с яростью, и даже такой опытный  воин,  как  Жеребец,  не  смог  бы
помешать Джоанне пробить его собственной головой  стену.  Эйден  остановил
Джоанну в последний момент.
     - Вы двое - мои советники, - напомнил он. -  Я  хочу,  чтобы  вы  мне
помогали, а не ссорились.
     - Вы должны освободиться от  этого  типа,  -  проворчала  Джоанна.  -
Советы, которые он вам дает, сведут вас в могилу.
     - Вы не правы, Джоанна, - сказал Эйден. - Я хочу видеть  все  с  двух
сторон. Как я смогу инстинктивно реагировать,  если  не  буду  все  трезво
оценивать?
     - Я не понимаю, чем его бессмысленное бормотание  может  вам  помочь.
Оно чернит идеал Родового Имени.
     - Как раз для этого Жеребец мне и нужен. Его точка  зрения  позволяет
мне видеть этот идеал в полном об®еме.
     - Я не понимаю, что вы имеете в виду.
     - Я желаю получить Имя так сильно, так глубоко, что  иной  взгляд  на
него делает его только ценнее для меня.
     - Ну что же, ладно, но когда дело дойдет до  состязания,  помните,  о
чем я вас предупреждала. Никакая философия не способна отнять у врага даже
капельку крови.
     Эйден знал, как мучает Джоанну то, что она сама еще не  выиграла  Имя
какой-нибудь линии своего Дома. Но в этот момент вошла Марта и отвлекла их
от дискуссии.
     Заметив странное выражение ее лица, Эйден спросил, в чем дело.
     Марта ответила  не  сразу,  как  будто  раздумывая,  имеет  ли  смысл
отвечать.
     - Все участники состязания за Родовое  Имя  дали  клятву,  -  наконец
произнесла она.
     - Я не слышал ни о какой клятве.
     - Это потому, что она касается  вас.  Они  осуждают  ваше  участие  в
Испытании Крови. Это все начал Мегаса.  Как  я  слышала,  ваши  противники
будут, насколько это возможно, пытаться не просто победить вас, а убить. В
этом поклялись все участники состязания.
     Эйден только кивнул. Губы его крепко сжались.
     - Это вас не беспокоит? - спросила Марта.
     - Конечно, беспокоит. Но не удивляет. Жаль, что меня  так  ненавидят,
но я придумаю, как это можно будет использовать. Почти  все  в  бою  можно
обратить в свою пользу.
     - Плюнь на это, Эйден, - тихо проговорил Жеребец.
     - Нет, он не может, - ответила Джоанна.
     - Меня уже никто не остановит, - сказал Эйден. - Я  потерпел  неудачу
на своей первой Аттестации. На сей раз я решил победить или умереть.
     На Марту вдруг нахлынула волна непонятной горечи. В какой-то момент у
нее даже увлажнились глаза, но затем она взяла себя в руки и справилась со
своими  эмоциями.  Кажется,  никто  в  комнате  не  заметил  ее  секундной
слабости.



        32

     Специальная монета, которую ему вручили на ритуале,  предшествовавшем
Испытанию Крови, придала Эйдену уверенности. На одной стороне  монеты  был
изображен застывший в полете кречет, и Эйден  вспомнил  сапсана,  которого
вырастил и с которым потом охотился в детстве. Сокола он назвал Забиякой в
честь мифической птицы из одной истории,  которую  им  часто  рассказывала
сиб-воспитатель Глинн в свойственной ей драматичной манере.
     Эйден  не  мог  уже  вспомнить  подробностей,  но  финал  он  помнил.
Соперники-соколы увидели друг друга, и  Забияка,  камнем  упав  на  врага,
между небом и землей, в падении, убил его одним  ударом  клюва.  Думая  об
этом теперь, Эйден удивлялся до чего же преувеличивалось все в этой, да  и
в других сказках, которые Глинн рассказывала юным сибам. Но сказки  давали
пищу детскому воображению и формировали психику будущего  воина.  Если  бы
Эйден не услышал легенду о Забияке, он никогда бы не вырастил  собственную
птицу. И не стремился бы теперь с таким упорством к своей цели. Все это  и
привело  к  тому,  что  он  сейчас  стоит,  сжимая  в  пальцах  монету   с
изображением птицы, похожей на Забияку, ожидая возможности  добыть  в  бою
Родовое Имя, которое жаждал всей душой.
     Хотя Эйден и не во всем соглашался прошлой ночью с Джоанной, он знал,
что в споре с Жеребцом о Родовом Имени права именно она.  Воинское  звание
питало его жизнь, а Имя дало бы пищу для души.  В  данный  момент  вот-вот
должна  была  начаться   вступительная   церемония,   обязательная   перед
состязанием. Джоанна и Жеребец стояли рядом с Эйденом. Они втроем ожидали,
когда его вызовет Глава Дома.
     Эйдену стало интересно, испытывает ли Лопар - его  соперник,  стоящий
напротив,  -  такой  же   под®ем.   Лицо   Лопара   оставалось   абсолютно
бесстрастным. Может, он и кипел от ярости, но об этом было трудно  судить.
Только по взглядам, которые он бросал на Эйдена, чувствовалось, что он  не
просто хочет запугать  противника,  как  это  бывает  обычно.  Нет,  здесь
просматривалось нечто большее - глубокая, лютая ненависть.
     "Значит, ты ненавидишь, не так ли?  -  подумал  Эйден.  -  Интересно,
будешь ли ты удивлен, если узнаешь, что я вовсе не  ненавижу  тебя.  Я  не
размениваюсь на таких дураков,  как  ты.  Ладно,  можешь  ненавидеть  меня
сколько угодно. Это тебя же и погубит, я найду  способ  использовать  твою
ненависть против тебя самого".
     В центре огромного  зала,  где  проводилась  церемония  Права  Крови,
стояла Райза Прайд.  Она  уже  совершила  необходимый  ритуал  для  других
воинов. Эйден и Лопар  были  последними.  Посмотрев  на  остальных,  Эйден
почувствовал дрожь. Он мечтал о том, чтобы оказаться в таком зале,  ожидая
возможности завоевать Родовое Имя, еще со времени, когда был в сиб-группе.
Но, конечно, он никогда не предполагал, что  это  случится  вот  так,  при
таких  неблагоприятных  обстоятельствах.   Действительно,   как   он   мог
предвидеть, что ему придется жить, выдавая себя за вольнорожденного, затем
пройти для защиты своего статуса вернорожденного через  Испытание  Отказа?
И, наконец, вступить в состязание за Имя, зная, что  все  противники  дали
тайную клятву убить его, если представится такая возможность? Даже теперь,
когда другие участники состязания смотрели ему вслед, в их взглядах  можно
было прочитать самые разнообразные чувства - от недружелюбия до  презрения
и неприкрытой ненависти.
     "Ладно, - подумал Эйден, - когда я встречу любого из них на поле боя,
я его уничтожу, так что мы будем квиты".
     Наконец Эйдена с  Лопаром  вызвали  на  центральное  возвышение,  где
стояла Райза Прайд, окруженная другими членами  Дома.  Джоанна  и  Жеребец
прикоснулись на прощание  к  его  плечу.  Затем  Эйден  бодро  взбежал  на
возвышение, помня наставление Джоанны, что бы ни случилось,  проявлять  на
каждом этапе церемонии как можно меньше колебаний. Марта сидела с  краю  в
одном из рядов среди  других  воинов,  носивших  Родовое  Имя  Прайд.  Она
старалась как можно меньше смотреть на Эйдена. Никто из воинов, обладавших
Именами, не должен был знать, что она поддерживает  Эйдена  -  она  решила
хранить это в тайне.
     Райза Прайд была облачена в ритуальный плащ Клана Кречета, поражавший
своей яркостью, сплетенный из разноцветных перьев. Несколько  дней  назад,
перед Мясорубкой, она казалась маленькой, а теперь, в этом широком  плаще,
ниспадавшем  с  плеч,  выглядела  более  представительной  и   производила
удивительное впечатление.
     Кивнув двум участникам состязания, она об®явила, что представляет Дом
Прайд и будет Хранителем Клятвы.
     - Вы согласны, воины?
     - Сайла! - ответили Эйден и Лопар.
     - Воины, то, что случится сейчас, свяжет навеки всех нас.
     Эта церемониальная фраза была одной и той же во  всех  Кланах.  Райза
Прайд  произнесла  ее   с   глубоким   чувством.   Затем,   сделав   рукой
величественный жест, она сказала:
     - Вы принадлежите к лучшим воинам из Дома Прайд. Вы доказали это.
     При этих словах среди собравшихся поднялся ропот,  хотя  по  правилам
разрешалось говорить только  Хранителю  Клятвы  и  воинам,  участвующим  в
состязании.  Эйден  знал,  что  этот  ропот  вызвала   ритуальная   фраза,
причислявшая его к лучшим из Дома Прайд.
     Об®явив, что воины будут биться за право и честь  носить  Имя  Прайд,
Райза Прайд закончила вступительную часть церемонии. Затем она повернулась
к Лопару.
     - Вас зовут Лопар. Вам двадцать пять  лет.  Скажите  нам,  почему  вы
считаете себя достойным сражаться за Имя Прайд?
     Лопар гордо ответил, что он добился  включения  своей  кандидатуры  в
число соискателей этого Имени, проявив смелость  и  героизм  в  нескольких
военных  конфликтах,  включая  защиту  йоркского  поселения   Кречетов   в
территориальном споре.
     Затем Райза Прайд повернулась к Эйдену и задала ему  тот  же  вопрос.
Опять поднялся ропот. Ей Глава Дома суровым взглядом  заставила  замолчать
негодующих воинов.
     - Мою кандидатуру никто не выставлял. Я  попал  сюда,  победив  более
сотни воинов на Мясорубке. Я  верно  служил  Клану  Кречета  в  нескольких
местах, куда меня назначали. Защищая на станции "Непобедимая" генетическое
наследие Каэля Першоу от хищнических притязаний Клана Волка, я обратил ход
сражения в нашу пользу, проникнув в лагерь Волков и  уничтожив  его  центр
связи. Таким образом я обеспечил победу Кречетам.
     Репетируя с ним эту речь, Джоанна настояла, чтобы Эйден  не  упоминал
ни о своей жизни под именем вольнорожденного, ни - что воины делали  часто
- о своих достижениях в сиб-группе.
     В глазах Райзы Прайд промелькнуло неудовольствие - как будто она тоже
чувствовала стыд оттого, что Эйден участвует в Испытании Крови. Однако она
полностью договорила до конца свою речь, прославлявшую  кандидатов.  Затем
попросила их пред®явить монеты, служившие знаком их  законного  участия  в
состязании. Эйден заметил, что она слегка запнулась на  слове  "законный",
но остальные присутствовавшие никакого протеста здесь не  выразили.  Затем
из  специального  углубления  поднялось   конусовидное   устройство.   Оно
называлось Колодцем Воли и служило для  того,  чтобы  определить,  кто  из
воинов должен выбирать оружие, а кто - место сражения.
     Райза Прайд быстро осмотрела  монеты,  проверяя,  верные  ли  на  них
выгравированы имена.
     Потом она подняла обе монеты и об®явила:
     - Монеты будут брошены в Колодец Воли.  Мы  не  знаем,  какая  первой
упадет на  дно,  это  необходимо  для  того,  чтобы  сымитировать  условия
сражения, которыми ни один воин не может управлять. Настоящий воин  должен
преодолевать все трудности, побеждать любого противника, находить выход из
любого положения. Испытание Крови включает в себя все  случайности  войны.
Один из обладателей этих  монет  окажется  охотником  и  выберет  средства
ведения боя. Затем другой выберет место. Вы оба хорошо это понимаете?
     - Сайла, - подтвердили воины.
     Райза Прайд вложила каждую монету в отдельную щель и затем нажала  на
кнопку. Кувыркаясь, монеты полетели вниз. Хотя сосуд был  прозрачным,  они
вращались в нем так быстро, что невозможно было отличить одну от другой.
     Эйдену ожидание, пока из нижнего  отверстия  воронки  выпадет  первая
монета, показалось бесконечным. Они с Джоанной решили, что в данном случае
будет лучше, если ему выпадет роль охотника и  он  должен  будет  выбирать
средства ведения боя. Поскольку Лопар  обладал  репутацией  замечательного
воина, Джоанна сочла логичным  выбрать  какой-нибудь  иной  вид  поединка.
Эйден вначале с ней не согласился. Он сказал, что лучше биться в стиле,  к
которому  привык  противник,  -  тогда  к  его  победе  никто  не   сможет
придраться. Но Джоанна оставалась непреклонной, и в конце концов Эйден  ей
уступил. Теперь, однако, его снова одолели сомнения. Посмотрев еще раз  на
суровое лицо Лопара, он решил, что если ему выпадет удачный  жребий  стать
охотником, то он выберет боевой робот и побьет Лопара его  же  собственным
оружием.
     Когда наконец появилась первая, а  за  ней  и  вторая  монета,  Райза
Прайд, обращая особое внимание на порядок, взяла первую  монету  в  правую
руку, а вторую - в левую.
     - Охотником будет Лопар, - сказала она, раскрыв  ладони,  -  а  Эйден
будет выбирать место.
     "Если б вышло по-другому, то результат был  бы  тот  же",  -  подумал
Эйден, будучи уверен, что Лопар выберет боевых  роботов.  Вероятно,  выбор
места оказался в этой ситуации даже преимуществом.
     Однако  своей  следующей  фразой  Лопар  ошарашил  иго,  да  и   всех
собравшихся в зале.
     - Охотник не даст этому выскочке умереть с почетом на мостике робота.
Я буду сражаться с ним в рукопашном бою. Единственное оружие  -  охотничьи
ножи. Минимум одежды. Победа достанется тому, кто останется в живых.
     Смертельная схватка была редким поединком в  Клане  Кречета.  Тем  не
менее правила Испытания Крови ее допускали. Многие из собравшихся  в  зале
так сильно ненавидели Эйдена, что одобрили злобный выбор Лопара.
     "Я знал, что смогу употребить  твою  ненависть  себе  на  пользу,  но
теперь мне и делать ничего для этого не надо", - подумал Эйден.
     - Да будет так, - проговорила  Райза  Прайд  и  затем  повернулась  к
Эйдену: - Какое вы выбираете место? Где за вами будут охотиться,  командир
звена Эйден?
     - В секторе  Испытаний.  В  лесу,  рядом  с  местом,  где  проводятся
Аттестации. Время - сегодня в полночь.
     Некоторые из собравшихся воинов были явно озадачены.  Они  не  знали,
что в этом  лесу  Эйден  когда-то  сразил  нескольких  сидевших  в  засаде
вольнорожденных. Это случилось во  время  первой  Аттестации,  которую  он
провалил и благодаря которой был теперь печально знаменит.
     Лес казался Эйдену самым подходящим местом для  первого  боя  на  его
пути к почетному Родовому Имени. Это место годилось лучше всех  остальных,
потому что там все и началось. И если он проиграет, то Джоанна  присмотрит
за тем, чтобы здешний лес стал его последним пристанищем.



        33

     Ночная  тьма  была  наполнена  странными,  порой  пугающими  звуками.
Другого воина, наверное, охватила бы дрожь, но Эйден чувствовал себя легко
и спокойно. Чем его можно было напугать после Глории?  Здесь,  по  крайней
мере, не было ни мерзких ящериц, ни древесных пум. Он  знал  этот  лес,  в
котором побывал не один раз. Во время Аттестации, которую Эйден проходил в
статусе вернорожденного, он убил здесь  четырех  "вольняг".  Оказавшись  в
лесу снова, он, по иронии судьбы уже сам считаясь вольнорожденным, спас от
смерти ребят из своего подразделения.
     Исследовав архивы. Марта обнаружила,  что  у  Лопара  были  блестящие
оценки по рукопашному бою, но Эйден, как сказала  Марта,  имел  оценки  не
хуже. Марта сказала, что их оценки примерно одинаковы.
     - Вы начинаете, не имея друг перед  другом  преимуществ,  -  добавила
она. - Хотя знание местности, может быть, и дает вам дополнительные шансы.
     - Это не играет почти никакой роли, - ответил Эйден. - Если он хорошо
владеет рукопашным боем, то территория, на  которой  мы  будем  сражаться,
значения не имеет. Если у меня и есть преимущества, то это общие знания  о
Железной Твердыне. Ну, например, то, что  в  лесу  из-за  отсутствия  луны
будет стоять полная темнота. Я привык к ней и люблю ее. Мой опыт службы на
Глории также сослужит мне службу. Болота и джунгли Глории  самые  дикие  и
непроходимые во всех мирах Кланов. На этой планете я пролил не одно  ведро
пота, пытаясь овладеть техникой боя в джунглях.  Там,  где  служил  Лопар,
ничего похожего не было.
     Но теперь рассуждения остались позади. Эйден  нащупал  рукоять  ножа,
находившегося в ножнах на ремне. Из одежды  он  выбрал  плотно  облегавшие
тело штаны и рубашку - из тех соображений, что они не будут  цепляться  за
ветки и колючки, а также предательски шуршать. На ноги Эйден надел  мягкие
кожаные сандалии.
     Было темно, хоть глаз выколи, и Эйден пожалел, что Лопар не включил в
список боевого снаряжения очки ночного  видения.  Темнота  была  настолько
глубокой, что всякий, кто попытался бы  пробраться  через  лес,  неминуемо
налетел бы на невидимые препятствия.
     Усевшись на низкорастущую ветку и  пытаясь  уловить  малейшие  звуки,
чтобы определить местонахождение  Лопара,  Эйден  провел  довольно  долгое
время. Ничего подозрительного слышно не было. Эйден  подумал,  что  Лопар,
наверное, делает то же  самое  -  где-нибудь  тихо  сидит,  ожидая,  когда
какой-нибудь шорох выдаст врага.
     Как долго это может длиться? Если они с Лопарем так и будут сидеть  в
противоположных  концах  леса,  не  придет  ли   через   некоторое   время
какое-нибудь официальное лицо и не об®явит ли их обоих проигравшими?
     Нет, такого случиться не может. Условия, которые  установил  охотник,
должны соблюдаться, а он  не  определил  лимита  времени.  Они  могут  так
просидеть до рассвета, ничего не предпринимая. А когда придет день, игра в
ожидание кончится и Эйден потеряет свое  главное  преимущество,  поскольку
его знание территории при дневном свете не будет играть никакой роли.
     Пытаясь производить как можно меньше шума, он соскользнул с  ветки  и
мягко приземлился ка траву, уверенный,  что  сделал  это  почти  бесшумно.
Некоторое время он постоял, прислонившись к дереву и пытаясь разобраться в
лесных звуках: криках, воплях, пронзительных визгах. Эйден узнал печальный
крик маленькой, но  смелой  птицы  -  козодоя.  Кроме  того,  ему  удалось
услышать нескольких животных,  пробиравшихся  через  лес  то  быстрее,  то
медленнее. Но ни один звук даже отдаленно не напоминал  шороха  осторожных
шагов крадущегося воина.
     Эйден попробовал сделать шаг вперед. Тьма была  такой  плотной,  что,
казалось, даже имела вес. Глаза уже несколько привыкли к ней, однако  даже
собственных ног Эйден разглядеть не  мог.  Иногда  ему  казалось,  что  он
различает какие-то еще более темные предметы, но определить,  что  из  них
деревья, а что - нет, он был не в состоянии. Больше всего ему не  хотелось
принять за ветку какую-нибудь змею, которых на Железной Твердыне  водилось
предостаточно.
     Эйден начал потихоньку  продвигаться  вперед,  стараясь  ступать  как
можно осторожнее. По  его  мнению,  так  было  безопаснее.  Пройдя  совсем
немного, он наткнулся на дерево, с которого кайма вода. Вода -  так  Эйден
подумал вначале, но затем, попробовав ее на вкус, он  понял,  что  это  не
вода и не какой-нибудь вид древесной смолы, а кровь. Протянув руку  вверх,
он нащупал что-то мягкое и теплое. От его прикосновения оно обрушилось  на
землю с глухим, но  громким  стуком.  Опять  прикоснувшись  к  предмету  и
почувствовав его запах,  Эйден  понял,  что  это  туша  какого-то  лесного
животного. Какого точно - различить в темноте было невозможно.
     И тут же до него донесся ликующий крик Лопари:
     - Теперь я знаю, где ты, жалкий недоносок!
     У Эйдена хватило выдержки  не  ответить  на  оскорбление.  "Где  тебя
искать, я теперь тоже знаю", - подумал он.


     Каэль Першоу следил за тем, как  идет  поединок,  по  соединенному  с
прибором ночного видения монитору. Фауну и флору прибор  показывал  плохо,
но что делают Лопар с Эйденом, было понятно.
     Действия, предпринятые Лопаром, вначале поразили его. Хотя этот  воин
передвигался абсолютно бесшумно, он вовсе не пытался подкрасться к Эйдену.
Вм