етелки своей выплыла:
     - Здравствуй, здравствуй,  мой  милый Иванушка. Люб ты был
мне  еще  в  добрых  молодцах,  а  теперь -  просто  словом  не
вымолвишь. - И раскрыла девичьи об®ятия.
     Шагнул  Иван   через  порог,  руки  пошире  расставив,  да
запнулся и рухнул, до об®ятий не дойдя.
     - Ужель ты, Ванюша, во хмелю ко мне явился?! - воскликнула
Марья, склонясь перед ним и принюхиваясь.
     - Во хмелю, - покаялся Иван-дурак.
     - А  скажи-ка  мне  честно,  Иванушка,  -  продолжала  она
подозрительно, - в ванне долго сидеть ты не любишь ли?
     - Вот этого за мной, ей  богу,  не  водится! - обрадовался
Иван.  -  Я  совсем в этом толку не ведаю: в детстве сажа мне в
кожу так в®елася, что отмыть все равно не сумею я!
     - Слава богу, а то испугалась я, - вновь расцвела Марья, -
а что черненький, даже мне нравится.
     Сказав сие, наклонилась Марья пониже, тут и облобызал Иван
ее в губы жаркие.
     Вдруг взгрустнула Марья:
     - Вот  и  с  Черномором  у  меня   все   так   же   хорошо
начиналось...
     - Эх,  Маша,  нам  ли  быть в печали! -  воскликнул  Иван,
поднимаясь: - Я теперь - богатырь, ты -  вдова богатырская! Был
бы жив Черномор, он бы за тебя порадовался!
     Он  уселся  на  табурет,  а  Марья,  хоть  и  усомнилась в
верности  последних  слов  его,  но  промолчала   благоразумно,
достала  из  кармана  пригоршню  семечек  и  принялись  они  их
лузгать, друг другу в  глаза  заглядывая, улыбаясь и жмурясь от
удовольствия.
     Засим и оставим их.


         * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СЕРЕЖКИ ВАСИЛИСЫ * 

        1. ИВАНОВ АВТОРИТЕТ РАСТЕТ НЕОПИСУЕМО

     Много  воды  утекло  с  тех  пор,  как  Ивана  в  богатыри
посвятили... Хотя, не так уж и много, вообще-то.  Всего три дня
прошло. Думал наш герой, счастью его конца не будет: днем он на
службу богатырскую ходит - в караул аль в  патруль, вечером его
Марья  ласковая  ждет - борщом кормит, пельменями, бататами  да
грибочками солеными.
     А надобно отметить, что Марья ко  дворцу княжескому близка
была. С какого боку, Иван не ведал: от  вопросов его уклонялась
она искусно.
     И  вот,   на   третий   вечер   столь   идиллического   их
существования таковы слова Марьюшка сказывала:
     - Ваня. Дело к тебе есть секретное. Государственной, стало
быть, важности.
     - Да  я  завсегда, партизанка ты моя, -  потянулся  к  ней
Иван.
     - Да не про то я, Ванечка, - отстранилась она ласково. - Я
серьезно. Некое лицо высокопоставленное ночью нынешней  встречи
ждет с тобой.
     - А зачем?
     - Так ведь слава  о  тебе по всей Руси  идет:  нет в земле
нашей воина доблестней.
     Приосанился Иван:
     - Когда идем-то?
     Марья улыбнулась чуть заметно и ответила:
     - Ровно в полночь туда и сведу тебя.
     ...Вот и время пришло. В тишине ночи перекликались кукушка
и  передразнивающий   ее   попугай.  Иван  да  Марья  крадучись
добрались до палат княжеских.
     Марья крикнула кряквой.
     - Ты чего? - удивился Иван. Но тут же и сам сообразил, что
крик ее - знак условный. Оттого, что из  верхнего окошка терема
выпала, разворачиваясь на лету, веревочная лестница.
     - Ступай, Ванюша, - благословила его Марья, - я на стреме.
     И Иван  полез.  Однако через несколько ступенек подумалось
ему:  "Ежели  Марья там, внизу, маячить будет, только  внимание
чье-нибудь привлечет". Он обернулся и сказал тихонько:
     - Вот что, Маша. Как лесенку наверх подниму, ступай домой.
Поесть приготовь.
     - Хорошо, - отозвалась она снизу.
     "Искусница!"  -   подумал   Иван  с  умилением.  А  затем,
продолжая подниматься, вот о чем  стал  голову  ломать: "Кто же
это  встретиться  со мной желает? Может Несмеяна, все-таки,  не
Емелю а меня  любит?..  Нет, к ней бы  меня  Маша не отправила.
Князь? А  чего ж тайком?  Мог бы  и так к  себе вызвать...  Али
Забава Путятишна?  Нет,  Забава  Добрыню  призвала  бы! Эх, что
гадать, чему быть, того не миновать?"
     Так решил Иван, добравшись до окна  заветного.  И  тут  же
чуть  было  обратно  на  землю не свалился.  Насилу  удержался,
увидев,  кто  его  встречает.  Василиса  Премудрая!  Она  же  -
Прекрасная!
     - Исполать тебе,  богатырь! - приветствовала  Ивана-дурака
примадонна киевская, помогая ему затянуть лесенку наверх.
     - Угу, - буркнул он в ответ, иных слов с испугу не найдя.
     "Ужель полюбила  меня Василиса?!" - пронеслось в головушке
ивановой.  "Ох,  беда, беда,  коль  узнает  князь!..  Однако  и
радость немалая! Такую покровительницу иметь! Ну,  Иван, вот он
миг: хватай  судьбу свою, пока сама  в руки просится.  Или пан,
или пропал."
     И, не медля боле, чтобы не дать страху да сомнениям в душу
закрасться, спрыгнул Иван с подоконника да  и заключил Василису
в об®ятья свои богатырские.
     - Стра... - вскрикнула  было  Василиса, да сама себе рукой
рот зажала.
     - Правильно, Василисушка, зачем нам стража-то? -  зашептал
Иван горячо, нащупывая на спине ее шнурок от корсета.
     И тут,  продолжая  одну  руку  к  устам прижимать, другой,
свободной, отвесила  княжна герою нашему такую затрещину, какая
и Илье Муромцу честь бы сделала.
     "Баба-то с норовом",  -  подумал Иван и, потеряв сознание,
рухнул на пол.
     ...Очнулся он уже на перине  пуховой.  На  щеке - примочка
медвяная. Василиса подле сидит -  на  пуфике.  Увидев, что Иван
глаза открыл, улыбнулась она озорно ему, приговаривая:
     - Ай да богатырь! Ай да смельчак! Такой ни огня, ни пучины
морской не убоится. Верна, видать, Марьина рекомендация!
     От затрещины в голове ивановой что-то перемкнулось.
     - И не убоюсь! - вскричал он обиженно. - И тебя не убоюсь!
Коль не люб я тебе - так и скажи:  "Не  люб!"  А  чего  руки-то
распускать?
     - Ну хватит уже, Иван, -  с  легким  раздражением в голосе
сказала Василиса. - Пора, видно, об®ясниться  нам. Ты, сдается,
втемяшил себе в голову, что в полюбовники я тебя призвала?
     - Ан нет? - спросил Иван насмешливо.
     Василиса чуть от него отодвинулась.
     - Вот что, богатырь. Ежели еще хоть пальцем меня коснешься
- пеняй на себя.
     Тут в голове Ивана перемкнуло в обратную сторону,  и он, с
полной ясностью, осознал  свое  положение. "Так", - подумал он.
"Ежели  голову  отсюда на  плечах  унесу  -  Богородице  свечку
поставлю. Большую."
     - Ай, прости меня дурака, Василисушка! Не имел я оскорбить
тебя помысла! - воскликнул он, приподнимаясь на локтях.
     - Любовью   оскорбить   нельзя,    -   произнесла   княжна
наставительно и  положила свою руку ему на плечо.  - Лежи уж. И
слушай.  Служба  мне твоя нужна. Коль сумеешь  сослужить  ее  -
прощу тебя. Не сумеешь...
     - Да я!.. - вновь попытался Иван подняться.
     - Лежать! - рявкнула Василиса. Иван перепуганно  вытянулся
на перине. - Вот  так-то  лучше. Итак, приступим к инструктажу.
Через три дня  дочь  моя, Несмеяна,  под  венец с Емелею  идет.
Слыхал о том?
     - Слыхал, как же! Но на Емелю я руки не подниму,  не проси
даже! Брат он мне названный!
     - Да  Емеля-то  мне  по  нраву пришелся, -  успокоила  его
Василиса. - Загвоздка в том, что на свадьбе той Владимир меня в
серьгах, им подаренных, видеть желает. А их нет у меня.
     - Где ж они?
     - У Кащея.
     - У Кащея?! -  вскричал  Иван горестно. - У Бессмертного?!
Да как они попали к нем? Выкрадены?
     - Я их сама Кащею отдала.
     - Сама?  -  завопил  Иван,  отбросил  в  сердцах  примочку
медвяную, сел на кровати, и обхватив  руками голову запричитал:
- Ах ты бедная земля русская, как же  тебе ждать благоденствия,
коль сама Василиса Премудрая полюбовные подарки Кащею делает?!
     - Дурак ты, Иван...
     - На себя-то посмотри, распутница!
     - Да не всегда Кащей злодеем был! Прежде слыл он алхимиком
талантливым.  Вместе   с   ним   я  премудрости  училась.  Так,
студентами,  и   познакомились.  Молода  я  была  да  неопытна,
только-только пошла за Владимира. Однокашник - Кащеев фамилией,
в гости прибыл  в отсутствие князево.  Как увидел он  серьги  в
ушах моих,  князем  давеча  мне  презентованные,  стал  просить
одолжить их на времечко. Для физических, якобы, опытов. Минерал
в них какой-то особенный... Посуди, как откажешь сокурснику?
     Не все слова из речи Василисы понял Иван, оно и  понятно -
премудрая она. Однако общий смысл уловил. И поинтересовался:
     - А почему Владимир  захотел  тебя в этих сережках видеть?
Уж так ли это важно?
     - Гапон, проклятый,  нашептал  ему.  А князь-то ревнивый у
меня.  И в  молодости  к Кащееву ревновал,  теперь  - к  Кащею,
выходит. Завидовал Владимир ему очень:  большие  успехи  тот  в
науках делал. А Владимир  мой  - все больше по административной
линии.
     - И  тут,  стало быть, Гапон успел напакостить, -  покачал
Иван  головой  понимающе.  -  Но  теперь-то   князь  не  должен
прохиндею верить...
     - Говорю же, ревнует он. Сердцу, Ваня, не прикажешь.
     - И то верно, - согласился тот, вздохнув. - Беда.
     - Беда, Иванушка, - и слезы покатились  по щекам премудрой
княжны. - Но не наказания я  боюсь боле всего, а того что князь
верить мне перестанет, к советам моим  прислушиваться. Таких он
тогда дров на Руси наломает!.. Ну так как, богатырь, возьмешься
ли задание мое выполнить, сережки от Кащея доставить?
     - А где его искать-то, Кащея?
     - На острове Буяне, это все знают.
     - Это-то  и  я  знаю.  Да ведь срок очень  маленький.  Где
остров тот? Где на нем замок Кащеев? Найти-то успею?
     - Не  бывала  я  в  царстве  Кащеином.  Что  могу  я  тебе
посоветовать? - она замолчала. Потом спросила: - А не знаком ли
ты с кавказцем по имени Кубатай?
     - Нет, - помотал Иван головой. - А что?
     - Ходит слух, что мудрец  он  великий, все на свете знает.
Может пособит Кащея найти?
     - А Кубатая-кавказца где искать?
     Василиса виновато пожала плечами. Иван удрученно вздохнул:
     - Что толку тогда в мудреце том?
     - Нет толку,  -  признала  Василиса, по обыкновению слегка
ломая  руки.  И тут нервы ее  не  выдержали и она вскричала:  -
Спаси  меня,  Иван,  верни  мне  серьги!  В твоих руках  судьба
России!
     - Готов  живот  свой за нее положить! -  вскричал  Иван  в
запале. Да  видать,  слишком  громко  вскричал.  Потому что миг
спустя стук в двери василисиной раздался. То князь стучал.
     - Открой,  жена  неверная! -  раздался  его  взволнованный
голос.  -  Открой немедленно, я слышал в  твоей  комнате  голос
мужчины!
     - Мужчины?!  -  оскорбленно  вскричала  княжна,  торопливо
раздеваясь и знаками показывая Ивану,  что  тот  должен  срочно
покинуть  комнату  через  окно.  - Полно, князь,  откуда  здесь
мужчина?
     - А вот это мы сейчас  у  него узнаем, - заверил князь.  -
Открывай, брось придуриваться.
     - Князь, я не одета, - возмущенно и кокетливо одновременно
заявила Василиса.
     - Еще бы!  -  вскричал  Владимир  и  принялся ломать дверь
дубовую.
     А  Иван,  не  в  силах оторвать очей своих  от  полуодетой
Василисы так и замер посередь  комнаты  рот  открывши. Можно ли
винить его в том, если припомнить, что Василиса  была не только
Премудрой, но и Прекрасной.
     Тут Василиса бесстыжий взгляд  его  приметила, потупилась,
зарумянилась, рукой грудь свою белую прикрыла. Но от очередного
удара  в   дверь  вздрогнула,  нахмурилась  и  пальчиком  Ивану
погрозив  на  щеку  свою  показала.  Иван  понял,  на  что  она
намекает. Припомнил давешнюю затрещину, вскочил на  подоконник,
грациозным  движением  ноги  сбросил вниз лестницу  веревочную,
послал княжне поцелуй воздушный да и был таков.
     В ту пору мимо караул богатырский  проходил  -  Гаврила  -
Недюжинная сила да Федот - Стрелец, удалой молодец. Увидали они
спускающуюся из окна  дворцового темную личность, да и взяли ее
под белы рученьки.
     - Попался, тать! - вскричал Гаврила.
     - Мужики, не узнаете, что ли? - ответил Иван шепотом.
     - Да это ж новенький! - признал Федот. - Глянь ка,  к кому
он  ночами  шастает! -  и  указал на  окно,  в котором  исчезла
веревочная лестница.
     - Ай  да  Ваня, ай да сукин сын!  -  восхищенно  отозвался
Гаврила.
     Тут из окна высунулась взлохмаченная голова Владимира.
     - Эй, кто там внизу?
     - То мы  княже,  караул  богатырский,  -  ответил Федот. -
Федот, Гаврила да новенький, дурак который.
     - Чего это вы втроем сегодня?
     - По приказу  воеводы  -  караул  усиленный.  В преддверии
торжеств свадебных, - не моргнув и глазом соврал Федот.
     - Это правильно, -  заметил  справедливый князь. - Умный у
меня  воевода.  А  не  шастал ли тут кто  подозрительный?  Типа
Кащея?
     - Никак нет, княже. Спокойно все.
     - Это  хорошо,  - сказал князь. - Службу несете  исправно.
Завтра же всех троих к награде представлю.
     - Служим земле русской! - хором откликнулись богатыри.
     - Ну  все,  ступайте, -  сказал  Владимир,  и  голова  его
исчезла.
     - Ой, ребята, спасли  вы меня, - зашептал Иван. - Пойду-ка
я домой, от греха подальше.
     - Что-то незаметно,  чтобы  ты  от  греха  бегал, - заявил
Гаврила и заржал,  довольный своим каламбуром. - Ладно, иди, не
боись, не выдадим.
     С  тех  пор авторитет  Ивана  в  богатырских  рядах  вырос
неописуемо.


        2. ИВАН СОВЕРШЕНСТВУЕТ  СВОЕ ИСКУССТВО ПРАВДУ  ВЫПЫТЫВАТЬ,
        ЗНАКОМИТСЯ С  ОРАНЖЕВОГОЛОВЫМ  ЧЕЛОВЕКОМ   И  СТАНОВИТСЯ  
        ОБЛАДАТЕЛЕМ МЕЧА-КЛАДЕНЦА

     Иван пришел к Марье-искуснице сам не свой. Еще с порога он
гаркнул: - Марья! Борща! - и прилег в горнице на дубовую лавку.
     - Сейчас, Иванушка, - заторопилась  Марья,  зажав фартуком
горшок  с  наваристым  борщом.  - Сейчас, светик мой.  Тебе  со
сметанкой?
     - Все равно, - скорбно сказал Иван. - Со сметанкой.
     Он мрачно хлебал борщ, а Марья, усевшись напротив, ласково
поглядывала на него, не забывая подрезать хлеба белого.
     Когда Иван утолил первый голод, обсмоктал  косточки и с®ел
на закуску гроздь бананов, настроение его слегка улучшилось. Он
даже взял  у Марьи пригоршню  семечек и сделал вид, что лузгает
их.
     - Что  ты,  молодец,  невесел,  что ты голову  повесил?  -
поинтересовалась Марья.
     - Как  же  мне  не  горевать? Вызвался я  помочь  Василисе
Прекрасной, а как - ума не приложу, - горько признался Иван.
     - Василисе? Она  девка  хитрая, задаст задачку, хоть стой,
хоть  падай,  - призналась  Марья.  - И  чего  ты ей  наобещал,
недотепушка мой?
     - Кащея  найти,  сережки  василисины   у   него  отобрать,
Василисе в срок  доставить. А сроку  того - неделя  без  одного
дня.
     - Это служба, не службишка, - согласилась Марья. - А в чем
незадача?
     - Как  мне  путь  найти  к  Кащею?  Там-то  я  с  друзьями
справлюсь, укорочу нечисть.
     - Кащей-то  бессмертный!  -  предупредила Марья. -  Ладно,
путь к нему  я  укажу. Есть  у  меня зеркальце волшебное,  чего
хочешь покажет. Счас  мы его и проэксплуатируем... Так, куда же
я его засунула?  Последний  раз доставала, когда Емеле картинки
заморские, срамные,  демонстрировала, потом убрала  недалече...
А! В спальне моей, под подушкой! То-то спать жестко было...
     Оставив  дурака  размышлять  над  своими  словами,   Марья
проворно  сбегала  за  зеркальцем  и установила его  на  столе.
Зеркальце было  маленьким,  квадратным,  с  отколотым уголком и
частично облупившейся амальгамой.

     Свет мой, зеркальце, скажи,
     Да всю правду покажи,
     Как бы нам пройти к Кащею,
     Чтоб намылить ему шею?

     - застенчиво попросила Марья.
     Зеркальце   затряслось,   загудело,  покрылось   красными,
зелеными и  синими  полосами,  потом  посредине  его  появилась
светящаяся полоса. Донесся плеск волн.
     - Изображение барахлит, - призналась Марья, и постучала по
зеркальцу кулаком.  На мгновение мелькнула вода, песчаный берег
и  чье-то  злое  лицо.  И  все.   Зеркальце  покрылось  мелкими
квадратиками, сеткой окаянной, и больше ничего не показывало.
     - Силен  Кащей,  -  вздохнула  Марья. - Чары  наложил.  Не
получится у нас дорогу к нему увидеть.
     И тут дураку пришла в голову гениальная мысль.
     - Марья!  А  может  зеркало  показать  кавказца   Кубатая?
Говорят, что он все на свете знает, даже к Кащею дорогу!
     Марья хмыкнула и сказала:

     Свет мой, зеркальце, мечтаю
     Я увидеть Кубатая,
     Что на свете всех умнее,
     Всех румяней и белее!

     Зеркальце загудело, на мгновение показало князя  Владимира
("Это  оно   так,   подстраховывается",  -  пояснила  Марья)  и
неожиданно выдало изображение большой, знакомой Ивану избы.
     - Изба-читальня боянская! - ахнул дурак.
     А зеркальце  уже демонстрировало им дюжего усатого молодца
с  зелеными  волосами. Молодец  крутил  ус  и  об®яснял  боянам
разницу между ямбом и хореем.
     - Так вот ты какой, Кубатай-кавказец!  -  ахнул  дурак.  -
Спасибо, Марьюшка.  Этого бояна я в два счета  к нам завлеку, а
уж тут выпытаем все помаленьку.
     И дурак бросился взнуздывать Гнедка.

     Повезло  Ивану-дураку,  ох  как  повезло!  Бояны-то  народ
дружный, своих в  беде  не бросают. И если  б  стал он похищать
Кубатая  прямо  из боянской избы, завязалась бы сеча  жестокая.
Пришлось бы дураку или отступать  несолоно  хлебавши,  или  всю
культуру русскую под корень истреблять.
     К счастью,  Кубатай  от  общества  немеряно  пьющих боянов
опьянел  капитально.   Вышел   он  на  крыльцо,  отдал  должное
природе-матушке, решил в уме  пару  дифференциальных уравнений,
сочинил  сонет  о красоте русской ночи  и  стал уж было в  себя
приходить...   Как   вдруг,  откуда   не   возьмись,   появился
Иван-дурак!
     - Здравствуй, Кубатай!  -  отвесил  он  поклон. - Исполать
тебе, мудрый!
     - Здравствуй  и  ты,  дурак,  коли  не  шутишь,  -  сказал
Кубатай, мечтательно глядя в небо. - А откуда ты меня знаешь?
     - Кто ж тебя не знает? - притворно удивился Иван. - Слух о
тебе прошел по всей Руси великой.
     Кубатай ласково кивнул Ивану и ткнул пальцем в небо.
     - Видишь ту звездочку ясную, Иван?
     - Вижу. То...
     - Венера! - мрачно сказал Кубатай. - То Венера подлая!
     - Да  какая  ж Венера, - удивился дурак.  -  Это  полярная
звезда. Венеру, поди, только по утрам и вечерам видно!
     - Да? - удивился Кубатай. - А как похожа...  Стой! А ты...
не сфинкс?
     - Кто-кто?
     - Не сфинкс ли ты часом замаскированный, а, Иван? Покайся,
я все прощу!
     - Дурак я, - грустно признался Иван. - Но не сфинкс.
     Кубатай расслабился и улыбнулся:
     - Знаю. Это так...  на  всякий случай. Работа такая. Иван,
ты меня уважаешь?
     - А как же!
     - Хорошо... -  Кубатай  погрузился  в  молчание.  Из  избы
доносились голоса боянов, разучивающих новую былину.
     - Кубатай, а, Кубатай! - подал  голос  Иван.  - Поехали со
мной!
     - Зачем? Мне и тут хорошо!
     - Я тебе вопросы буду задавать, а ты - отвечать мудрено!
     Кубатай заколебался.
     - Нет, тут веселее...
     Иван, которому страсть как не хотелось прибегать к крайним
мерам, достал из кармана пригоршню  семечек.  Глаза  у  Кубатая
вспыхнули ярче, чем полярная звезда на пару с Венерой.
     - Иван... Дай щелкнуть разок...
     - На, - согласился добрый Иван. И тут ему  пришла в голову
поистине гениальная идея. Уже вторая за день!
     - У меня дома  мешок таких, -  небрежно сказал он.  -  Два
мешка. Три.
     Кубатай похлопал его по плечу:
     - Хороший Иван... Хороший русский Иван... Семечка...
     - Поехали, я тебе полмешка отсыплю! - пообещал дурак.
     - Летс гоу!  -  непонятно воскликнул Кубатай. Через минуту
они  уже  сидели  на  ивановом Гнедке, который мерно  трусил  к
Марьюшкиному  дому.  Вдали противными  голосами  кричали  дикие
попугаи. Дорогу перебежал  черный  бабуин, и Иван сплюнул через
левое плечо  - от дурного глаза.  Сплюнул не совсем  удачно, но
Кубатай не обиделся, потому что дремал.  Проснулся  он  лишь  у
самого дома, и сонно спросил:
     - Иван, Иван... А ты не Стас?
     - Нет, - дурея больше обычного отве