разговор неожиданным вопросом:
     - Иван Иванович, где, по вашему, мы находимся?
     - Как где, тать проклятый, - неуверенно  выругался Иван. -
В замке твоем поганом, где ж еще нам быть-то...
     - Да  нет  же, Иван Иванович, я шире,  шире  спрашиваю.  В
земле какой, в каком краю? А?
     - Совсем обалдел аль издеваешься? На  Руси  мы!  Я  другой
такой страны не знаю, где так вольно дышит человек!
     Кащей, ухмыльнувшись, глянул на Ивана искоса и сообщил:
     - Четверть   века   назад  остров   сей   носил   название
Мадагаскар. В Африке мы.
     - В Африке?! - не поверил своим ушам Иван.  И вспомнил тут
же  песенку  кубатаеву да бормотание его... "Ах, басурман!!!  -
возмутился он про себя,  -  издевался, выходит!" Но от бессилия
гнев его вылился лишь в жалобный стон: - О-о... в Африке...
     - Да, - твердо сказал Кащей, садясь в кресло.  - В Африке.
Сие - остров  Мадагаскар, - плавно окинул он рукой пространство
вокруг себя, - двадцать пятый век от Рождества Христова.
     Выпучив глаза,  Иван  рухнул  в  кресло  напротив, и Кощей
продолжил свой рассказ, включив по ходу кофеварку.
     ...В  середине  третьего  тысячелетия, когда в  результате
войн и естественной ассимиляции все нации  и народности напрочь
перемешались,     неожиданно     вспыхнула    овальная     мода
"восстанавливать" свою национальность, изучать "родные" язык  и
культуру.
     Одну из самых сильных и фанатичных групп составили те, кто
поклонялся   всему   русскому.   Они   называли   себя   "Новые
Славянофилы". И  именно  они  настояли на создании "этнического
заповедника" -  места,  где  было  максимально  воссоздано  все
русское -  архитектура,  одежда,  быт,  язык...  Сюда с®ехались
историки,  археологи, психологи,  лингвисты,  литературоведы  и
другие  ученые,  по  тем  или иным причинам имеющие  интерес  к
русской  культуре.  А  так  же  с®ехалось  огромное  количество
"диких"   Новых   Славянофилов.   Город  Антананариву  в   Киев
переименовали, поселенья мелкие - в  Москву,  Муром,  Псков  да
прочую Рязань.
     Правда, не  очень  понятно,  почему под русский этнический
заповедник  всеземное  правительство   выделило   Мадагаскар...
Возможно, чтобы другим  неповадно  было... Недаром же второй по
численности группе - фанатам национальной культуры  государства
Буркина-Фасо - всеземное правительство выделило участок земли в
Гренландии.  Фасисты-буркинисты  протянули   недолго...  А  вот
Славянофилы оказались крепче. Выстроили избы, оделись в русские
одежды,  говорили,  само-собой,  только  по-русски...  В  самом
центре   Мадагаскара   расположился  этнографический   музей  с
экспонатами разными. В  том  же здании - небольшая лаборатория,
которой   и   заведовал   Манарбит  Кащеев,  руководя   группой
талантливых ученых-славянофилов.
     В   теории   Кащеева   причудливо  переплелись  физика   и
философия.
     Физика. Человечество  издавна  мучает  вопрос  - что такое
гравитация? В ХХV  столетии люди уже научились управлять ею. Но
природа ее осталась  неясной.  Почему тела притягиваются друг к
другу? Каков  механизм?!!  Есть  только  гипотезы, для удобства
принимаемые за аксиомы.
     По теории Кащеева, гравитация - сила  магическая. Потому с
научной  точки  зрения  и необ®яснимая. Предметы  притягиваются
друг  к  другу,  и все тут.  Магия.  А  так  тупо она действует
потому, что ничем разумным не управляется.
     Теперь из области философии. Есть такое понятие - "этнос".
Но что это  такое, никто толком  не знает. То  ли  национальное
сознание,  то  ли совокупность идей одного народа,  то  ли  его
культура, то  ли  что-то генетическое... Древний ученый Бердяев
утверждал,  на  этот  счет  одно, ученый Соловьев  -  другое...
Теперь же, когда и народов-то отдельных не стало,  и вовсе черт
ногу сломит...
     Кащеев  открыл,   что   подсознания   людей  на  небольших
расстояниях  телепатически  взаимодействуют. Подсознания  людей
одной национальности схожи, и там,  где  таких  людей много, их
подсознания  входят  в  резонанс.   И   возникает  КОЛЛЕКТИВНОЕ
ПОДСОЗНАНИЕ. Это и есть ЭТНОС.
     И наконец  главное  в  теории  Кащеева. Оказывается именно
этнос способен взаимодействовать  с гравитационным (магическим)
полем.  Тут-то  и  возникает  этномагическое  поле   (ЭМ-поле),
преобразующее обычную реальность в реальность сказочную...
     Иван не понял ничего. Перебивать  же  Кащея  у него просто
сил не было. Но кофе  подействовало  на него бодряще, и в  этом
месте он все-таки вымолвил:
     - К чему клонишь-то, злыдень? Какую-такую реальность?
     - Сколько вам лет, юноша?
     - Осьмнадцать минуло.
     - Вот   в   том-то  и  дело.  Вы  родились  тогда,   когда
Преобразование  реальности  уже свершилось,  и  все  окружающее
казалось вам естественным. Вот люди  из  реального  мира  сразу
поняли бы...
     В этот миг дверь отворилась, и на пороге показались двое -
Кубатай с  оголенной  сабелькой  в  руках  и Смолянин, понурый,
держащийся, словно баба на сносях, за поясницу.
     - Кащей, он же  -  Кащеев, он  же  - Манарбит! -  вскричал
Кубатай,   -   Именем  верховного   правительства   Земли,   вы
арестованы!
     - Что ж,  - вздохнул Кащей, -  рано или поздно  это должно
было случиться...
     - Хотя,  честно   сказать,   мне   вовсе   не   охота  вас
арестовывать, - продолжил Кубатай уже не так решительно.
     - Почему это? - приободрился Кащей.
     - Остров  Русь   -   единственное   место,   где   я   мог
по-настоящему отдохнуть, - об®яснил Кубатай.
     - Зачем же вы тогда помогали бедному юноше? - кивнул Кащей
на Ивана-дурака.
     Кубатай выпятил грудь:
     - Это мой долг: вы  искажаете  реальность, а я - сотрудник
Департамента Защиты Реальности!
     - Это-то я  сразу понял, - кивнул Кащей. -  Как там у вас,
кстати, все  по-старому?  На  прыгоходах  по  кочкам скачете, в
космос нельзя, в прошлое - нельзя?..
     - По-старому, - сокрушенно махнул рукой Кубатай.
     - И  вы  все это защищаете? - легкая презрительная  улыбка
скользнула по лицу Кащея.
     Кубатай насупился, но тут на его защиту встал Смолянин:
     - Да он, вообще-то, космолетчик.  Генерал-сержант.  Он тут
случайно, в  отпуске.  На  боянскую  тусовку  прилетел.  Любит,
шельма, тусовки. Прямо хлебом не корми, дай потусоваться...
     Напряжение как-то  само  собой  спало,  и  Кащей пригласил
новоприбывших гостеприимным жестом:
     - Да вы присаживайтесь. В ногах правды нет.
     - Понимаете, Манарбит, - заговорил Кубатай, усаживаясь,  -
очень уж случай  удобный.  До сих пор никто  из  местных на вас
идти не решался. Ваня, вот, первый,  - кивнул он на юношу, - от
того, что дурак, наверное.
     - Но-но,  -   насупился   Иван   и   сделал   рукой  вялый
протестующий жест.
     - А чего  ж ДЗР-овцы сами ни  разу прийти не  пробовали? -
спросил Кащей. - На вас-то, нерусей, поле не действует.
     - Пробовали! -  махнул  рукой  Кубатай.  -  Но в эпицентре
действия вашего  транслятора  "неруси",  как  вы нас называете,
черт знает во что превращаются: кто в колобка, кто в зайчика, а
кто и вовсе - в щелкунчика какого-то. Вот и сейчас  -  я в кота
превратился, а он - в утку.
     - Так ты,  гад,  выходит,  заранее  все  знал?! - вскричал
Смолянин  гневно.  - А знаешь, как меня  достало  яйца  золотые
нести?!  -  И  он,  привстал  с  кресла,  угрожающе  растопырил
перепончатые пальцы  и  завопил  срывающимся голосом: - Замочу,
век воли не видать!
     - В   утку,   говорите?   -  вмешался  Кащей,   восхищенно
разглядывая  его  руки.  -  Я  так   и  думал!  Продолжительное
воздействие ЭМ-поля вызывает необратимые последствия!
     - Не, - смутился Смолянин и спрятал руки за спину, - это у
меня и раньше так было.
     - Жаль, жаль, - вздохнул Кащей.
     А у  Ивана от всей этой  трескотни в голове  засело только
одно слово.
     - "Транслятор", - повторил он, - что это такое?
     - А юноша не так глуп, как может показаться, - обрадованно
сообщил Кащей. - Видите ли, взаимодействие гравитации с этносом
происходит  далеко  не   всегда.   Точнее  -  крайне  редко.  А
образуемое   поле   -  нестойко.   Самый,   пожалуй,   заметный
исторический  прецедент  -  описанная некиим очевидцем  Гоголем
ночь перед  Рождеством - где-то  в конце ХIХ века. Известен ряд
более слабых  проявлений.  Обычно как: сольются все необходимые
факторы, и на небольшом участке площади  возникает ЭМ-поле. Тут
и превратится, к примеру, какая-нибудь бедная женщина в ведьму.
Полетает,  побезобразничает,   как,  например  описано   некиим
очевидцем Булгаковым, затем - вернется  домой,  и  все  напрочь
забудет. А свидетелям потом, само-собой, не верит никто. Иногда
решают, что они - психически  не  нормальны...  Думаю,  раньше,
когда все народы  еще не перемешались,  и когда люди  в  чудеса
верили,  ЭМ-поле  все  же  почаще  возникало...  Хорошо,  когда
свидетелем  оказывался  литератор,  он  мог  хотя  бы  подробно
увиденное описать и выдать за игру  собственной фантазии... Так
вот,  в   моей  лаборатории  был  построен  транслятор  некоего
катализирующего поля, которое  делало взаимодействие гравитации
с этносом прочным и нерушимым.
     - Ничего не понимаю, - потряс Иван головой. Потом вспомнил
рассказ пленного печенега и добавил: -  Хотя, что-то понимаю...
Выходит, кроме как на Руси, нигде никаких чудес не случается?
     - Никаких, - подтвердил Кащей. А Кубатай покивал уныло.
     - А почему все именно так? - невразумительно спросил Иван.
И   уточнил:   -   Ну,   почему   именно   баба   Яга,   именно
скатерть-самобранка?..
     - Браво, юноша! - воскликнул Кащей. - Вопрос очень и очень
верный. Видите  ли,  управляется-то  ЭМ-поле  не  сознанием,  а
ПОДСОЗНАНИЕМ, и не одного  человека,  а многих. Видимо, вся эта
вами перечисленные  чертовщина  - глубоко в подсознании каждого
русского человека сидят.
     - А сережки василисины тут при чем?
     - Для излучателя транслятора необходимы были две  пластины
из венерианского минерала "призмалита". Именно из этого камня и
именно  такой  формы  и  были  серьги  моей  бывшей  сокурсницы
Василисы...
     - Так   это   что  же  теперь  на  Руси-то  делается?!   -
встрепенулся Иван. - Богатыри теперь - не богатыри, сапоги - не
скороходы, а Марья моя - не искусница?!
     - Точно, - подтвердил Кащей.
     - Ох  вы  бедные,  да  несчастные  -   люди  русские!..  -
запричитал  Иван,  - Как живется-то вам нынче  тягостно!  -  он
поднял  блестящие  от слез  глаза  на  Кащея.  -  Ведь  по себе
чувствую... Глянь на  басурманов-то этих - кивнул он на Кубатая
со Смолянином, - им что поле, что не поле  -  все  едино,  а  у
меня, человека исконно русского, словно лопнуло что внутри...
     - Это кто,  вы что ли  - человек исконно русский? - поднял
брови Кащей. - Иван Иванович, милый, вы ж негр чистокровный!
     - Да я... да  за такие слова!...  - аж запыхался  Иван  от
возмущения.
     - Вот, извольте  сами  убедиться  -  протянул  Кащей Ивану
зеркальце.
     Тот  уставился  на отражение.  Все  -  как  обычно:  кудри
по-русски вьются,  нос  -  по-русски  вздернутый...  Вот только
черное все, черное!.. И волосы, и кожа!...
     - Это  сажа,  сажа   в®елася,   -  слабо  крикнул  Иван  в
оправдание, да  тут  же  и  заплакал  от неубедительности своих
слов.
     - Брось кручиниться, Ваня! - попытался упокоить его добрый
Кубатай, - главное, дух  у  тебя русский. Вон, Пушкин Александр
Сергеевич тоже был негр немножко, а его до сих пор помнят - как
великого русского поэта...
     Иван только  всхлипнул  горестно  в  ответ.  Тогда Кубатай
высказал другой успокоительный довод:
     - Известно, что русская  нация  тем испокон и сильна была,
что все лучшее от других  в  себя вбирала да впитывала. Вот,  к
примеру, писатель французский  Дюма  на Руси так популярен был,
что чуть ли  не за своего  почитался, а некие  Жуки,  музыканты
англицкие, любы всякой душе русской были...  И вообще, говорят,
каждый   второй   русский  -  евреем  был,  и  ничего,   стояла
Русь-матушка!..
     Но Иван все причитал безутешно:
     - Пресвятая Богородица, как же теперь жить-то я буду?.. Да
что я? Как вообще-то?!!
     Тут, вроде бы, и сказке конец.


        ЭПИЛОГ. ВЕСЕЛЕЕ БЫЛЬ ДЕЛАТЬ СКАЗКОЙ, ЧЕМ СКАЗКУ - БЫЛЬЮ,
        А ДЛЯ ЧИТАТЕЛЯ ПЫТЛИВОГО - МОРАЛЬ

     Ан нет.  Проплакавшись,  Иван-дурак  тяжело  вздохнул  и с
ненавистью посмотрел на  свою пухлую черную руку. Негр! Негр! И
никуда от этого  не деться. Кончилась Русь-матушка, и кончил ее
он, вот этими самыми пухлыми черными ручками.
     Всхлипнув, Иван утер слезу и  посмотрел  на  мудреца.  Тот
понимающе кивнул и продолжил успокаивающе:
     - Что тебе сказать, негр... Точнее - афрорусич, или черный
русский. По  опыту забытых цивилизаций прошлого предположу, что
эти названия для тебя будут менее обидными.
     - Менее, - вздохнул Иван-дурак. - А все равно - тяжко...
     - Не кручинься,  афрорусич Иван-дурак. Русь ваша все равно
останется, будет  тут  заповедник  фольклорный,  как  и раньше.
Наедут мудрецы, такие же, как и я.
     Кубатай вдруг  замолчал.  И  в  голове  Ивана мелькнул луч
света... то есть, надежды.
     - Кубатай-Кубатай, -  вкрадчиво  сказал  он. - Как обидно,
что Русь  для всех мудрецов станет открыта. Так  бы ты в памяти
народной остался,  былины  бы  о  тебе  слагали, богатыри твоим
именем клялись... А теперь? Кто  кроме  нас  тебя вспомнит? Кто
песенку споет?
     - Я за славой не гонюсь, - сухо ответил Кубатай. - Былины,
подумаешь...  Я  в  пяти  рассказах  да  двух  повестях  героем
выступаю. Прямо так и написано,  черным  по  белому: "Кубатай -
герой." Обо мне, может, еще оперу напишут. Роман, может быть...
     Манарбит вскинул голову и пристально посмотрел на Кубатая.
Спросил:
     - Звал, генерал-сержант?
     - Нет.
     - Значит почудилось... Эх, конец Руси великой пришел. Да и
я  теперь  долго не  протяну.  С  моими  черными  делами  да на
нынешней чистой совести...
     - Что  вы  заладили - черные, черные! -  завопил  Иван.  -
Черным по белому, черные дела... Намекаете?
     - Пошла этническая напряженность, - опасливо ежась, сказал
Смолянин. - Вначале они негров прищучат, потом...
     - Не мешай! - оборвал его мудрец. - Кубатай думать будет!
     И  он  погрузился  в  процесс  мыслительной  деятельности.
Вначале  неглубоко,  а потом и с головой.  Минут  пять  длилось
молчание, потом Кубатай изрек:
     - Не могу ни признать, что разрушение транслятора не пошло
на  благо  человечеству.  Полностью  отметаю  личные  корыстные
мотивы в этом решении. Полностью! Иван,  былины  обо  мне  петь
будут?
     - Будут, будут, - затрепетал Иван.
     - Хорошо.  Отметаю  личные мотивы!  Предлагаю восстановить
транслятор!
     - А как же задание? - пискнул Смолянин.
     - А как же сережки  василисины?  - грустно спросил Иван. -
Даром я с Кащеем бился?
     - Насчет задания...  Мы  здесь,  Смолянинчик, в отпуске. И
лезть голым энтузиазмом на кладенец, то  есть на мумми-бластер,
не обязаны. Ты думаешь, Кейсеролл тебе премию выплатит?
     - А как же?
     - С  каких   денег?   Если   остров   Русь   в  Мадагаскар
превратится, нам  живо ассигнования срежут. Только и останется,
что со  сфинксами на Венере  воевать, да по небу... по космосу,
за машинами времени гоняться.
     - Восстанавливаем магию!  -  завопил Смолянин. - Я задарма
работать не привык!
     - Хорошо. Теперь  о сережках. Думаю, умелые руки Манарбита
и мои дельные  советы  позволят изготовить точную копию сережек
из подручных материалов - латуни, стекла, олова.
     - Это нам  раз плюнуть, -  оживился Смолянин. - Если что -
золотом подсоблю!
     - Отлично, - кивнул мудрец. - Что, решено?
     - Решено, -  кивнул  Манарбит.  - Нравится мне бессмертным
быть, мелкие пакости учинять да с  богатырями ссориться. Делаем
новые сережки!
     - Учти,  мы  тебя  вначале  в  цепи  закуем,  а  уж  потом
транслятор включим, - предупредил Иван. - А то ты и нам пакость
учинишь.
     Манарбит подумал, но махнул рукой.
     - Ладно. Один  фиг,  бессмертным  стану.  Рано или поздно,
кто-нибудь меня сдуру освободит. То-то смеху будет!
     И началось  делание  великое.  Кубатай  давал советы, Иван
бегал  за  требуемыми  материалами  и раздувал огонь  в  горне,
Смолянин  перековывал   золотые  яйца  на  серьги,  а  Манарбит
придирчиво оценивал  конечный  продукт.  Это  у него получалось
лучше  всего.  Работали все  весело,  с  охоткой.  Между  делом
Смолянин  похвастался,  что им с Кубатаем уже  не  впервой  мир
спасать. Заинтригованный Иван полюбопытствовал:
     - Так что, были у вас уже схватки великие?
     - Ну, схватки не схватки, а потужиться  пришлось, - сказал
честный толмач. - Из прошлого  далекого,  из  века  двадцатого,
прилетели к нам два пацана вредных...
     - Пацанов не  обижай,  -  хмуро  сказал  Кубатай, разминая
эфесом сабли осколок золотой скорлупы.
     - Ладно,  -  согласился Смолянин.  -  Не  буду.  Так  вот,
пацанов этих надо было в  прошлое  вернуть, а иначе б весь  наш
мир погиб!
     - Почему? - вежливо спросил Манарбит.
     - А потомок кого-то из них знаменитым ученым стал. Не будь
пацанов,  он  бы  не родился, и  наш  мир  -  тю-тю! - радостно
сообщил Смолянин.  -  Может помните, Теймур Антонелли, генетик,
что сфинксов-то придумал?
     - Козел он!  - взбеленился вдруг Манарбит.  - Он у  меня в
университете биологию преподавал, три раза экзамен  пересдавать
заставил!
     Кубатай поднял на них тяжелый взгляд и сказал:
     - Что-то   ты   разболтался,    младший   майор!   Секреты
разглашаешь!
     И работа закипела  вновь. Не прошло  и часу, как  в  руках
Кубатая  оказалась  пара  фальшивых  сережек.  Точь-в-точь  как
настоящие, не придерешься!
     Манарбита заковали в цепи, последний раз  ему руку пожали,
и оставили в  подвале, наедине с камнями холодными да улитками,
по ним ползающими.
     Настоящие сережки а антенну вставили, иголочку  серебряную
на  место  припаяли.   Потом   пошли  в  подвал,  и  Иван-дурак
торжественно главную кнопку нажал.
     Учинился тут шум да треск  великий,  стены  мхом  обросли,
Манарбит в Кащея  обратился  да и  завыл  в своих цепях  дурным
голосом: "Уничтожу! Всех уничтожу! Все уничтожу!" Мумми-бластер
у иВана на  поясе кладенцом обернулся,  только не гнула  уже  к
земле тяжесть его. Вновь силушка богатырская в Иване плясала! И
события  странные,  что  накануне  случились,  словно   туманом
подернулись. Вроде и  помнилось все, но задумываться об этом не
хотелось. Ну негр, ну богатырь  не  от  рождения, а посредством
чародейства. Ну и что? Главное - оптимизм!
     - Ура, друзья!  Вернулась  ко  мне  силушка!  - воскликнул
Иван, да и повернулся.
     За спиной у него кот сидел пушистый, грустно заканчивающий
вылизываться,  да  утка, уже одно яйцо снесшая. Вздохнул  Иван,
взял своих незадачливых спутников  под  мышку, да и двинулся из
замка Кащеиного прочь.
     На  том  самом  месте,  где давеча Смолянин с  Кубатаем  в
зверушек превратились, груз в руках Ивана потяжелел.
     - Тормоза! - завопил толмач, обернувшийся вновь человеком.
Кубатай выскользнул из  рук Ивана, выгнул спину дугой, потом со
вздохом поднялся на ноги.
     - Что  ж,  -  грустно  сказал  он.  - Большая часть  наших
приключений закончена. Удивительное, что  ни  говори, ощущение,
котом побыть...
     - Ты бы  яйца  нести  попробовал,  -  огрызнулся толмач. -
Такие эмоции - опупеешь!
     Но Кубатай его не слушал. Он мечтательно поглядел в небо и
непонятно сказал:
     - Теперь я лучше буду понимать ИХ. Гораздо лучше...
     - Сфинксов,  что  ли? - вопросил Смолянин. -  Ну  и  дела!
Отважный диверсант Кубатай готов помириться с заклятыми врагами
человечества!
     Кубатаю,  явно,  было на все плевать. Он  обнял  Ивана  за
плечи и мечтательно произнес:
     - Почему мы не птицы? Почему не  летаем?  Обернулся  бы  я
голубем сизым,  да полетел над Русью... Эх... И  все бы на меня
смотрели, го