л хрипло  и
пискляво:

     - Ну, это. Ква-ква, короче.

     Смолянин  перевел,  гости  опять  бурно  зааплодировали  и
засвистели. Стас  начал  было присаживаться, но вновь наступила
тишина, и на него снова  уставились  в  ожидании. Стас осмелел,
но, кажется, забыл, что мы не у инопланетян:

     - От имени всех  людей  Земли, -  начал  он, но я  шепнул:
"Стас, мы на Земле!", и он поправился:

     - Точнее  от  всех людей двадцатого века, всем привет.  Мы
тут с братом посовещались, -  я  удивленно глянул на него, -  и
вот что решили. Давайте, поедим сначала, а потом уж поговорим.

     Присутствующие  обескураженно   молчали,  но  Ережеп   дал
команду,   грянула   незнакомая   торжественная  музыка,  и   в
распахнувшиеся  боковые  двери в зал, ни на  что  не  опираясь,
вплыли круглые  плоские  платформочки  с  тремя гибкими тонкими
руками-манипуляторами на невысоком штыре посередине.

     Я понял, что  это  - механические официанты. Стас, красный
от волнения, сел и отер со лба пот.

     - Как я, а? - гордо спросил он.

     - Нормально, -  ответил я, хоть и  не был уверен,  что его
речь была достаточно весомой для такого случая. Сидящий рядом с
нами Кейсеролл  тем  временем  поглядел  на  часы, схватился за
голову и  выбежал из зала.  "Очень занятой мужик", - шепнул мне
Смолянин.

     А платформы-официанты  двинулись вдоль стола,  раскладывая
пищу. Ароматы усилились.

     - Антигравитация? - важно спросил Стас у Смолянина, кивнув
на платформы.

     - Да, - подтвердил Смолянин, - антигравитация - привилегия
Департамента.

     - Почему? - удивился я.

     - Антигравитация и  движение  во  времени  - явления одной
природы, для обычных людей все это насмерть засекречено.

     - Почему? - повторил я вопрос.

     - Мне этого вам нельзя рассказывать. А лапшу на уши вешать
не хочется. Пускай другие об®ясняют.

     Все  вокруг  уже  ели,  только  к  нам  платформы  все  не
под®езжали.  Стас  потянулся  было  к  какому-то  блюду,  но  я
заметил, что  никто тут ничего не берет со  стола сам, и шикнул
на него, хоть у меня и у самого текли слюнки:

     - Ып-сарап, каракуц  нямьек.  Ук  юртак.  [Сядь  на место,
каракуц голодный. Не дома (возм. др.-егип.)]

     Смолянин удивленно покосился на меня: таких слов в русском
языке он не знал.

     И  тут  мы  поняли,  в  чем  дело.  Люди  будущего  решили
обслуживать нас сообразно традициям нашего времени.  Как они их
себе  представляли.  С  подносами  в  руках  в  зал  вошли  два
официанта. Но  что это официанты, я  понял не сразу.  Одеты они
были  в черные фраки,  ермолки  и  лапти,  а на  ремнях  у  них
почему-то болтались огромные сабельные  ножны.  Приплясывая под
музыку,  они  поравнялись  с  нашим  столом  и,  полонившись  с
деревянными улыбками на  лицах, положили на наши тарелки еду. Я
не верил своим глазам. Передо  мной  лежали  серые,  слипшиеся,
такие до боли знакомые, столовские пельмени.  А на удивительной
красоты  резной   подставке   рядом   -   консервная   банка  с
неаппетитной  бурой  массой.  У  меня челюсть отпала,  когда  я
прочел надпись на этикетке (на русском!!!):  "Кильки в томатном
соусе.   Рыбзавод    ГКО   "Волгорыбхоз",   пос.    Завгородний
Волгоградской области."

     - Ненавижу, - простонал Стас. В этот миг Кубатай заговорил
с  нескрываемой  гордостью  в  голосе (я специально  больше  не
употребляю идиотских  словечек  Смолянина,  потому  что мне это
надоело):

     - Сюрприз! То что вам  подали,  стоит в десятки раз больше
всего остального  на этом столе. Более  ста лет назад  в вечной
мерзлоте Таймыра  были  обнаружены  останки древней экспедиции.
Специалисты установили, что запасы  провианта,  пролежавшие там
почти  пятьсот   лет,   вполне  пригодны  к  употреблению.  Все
последующие годы  находка в холодильной камере ожидала прибытия
предсказанных гостей  из  прошлого.  И  вот  привычная вам пища
дождалась   встречи   со  своими   современниками.   Любой   из
присутствующих здесь  отдаст  полжизни  за  право  отведать эти
блюда.

     - Так это... - замялся Стас,  -  пусть  отведают. Я вообще
что-то есть не хочу.

     - И я,  -  согласился  я,  отодвигая  от себя неаппетитную
тарелку.

     Сидящие возле  нас обменялись недоуменными взглядами. Но я
придумал,  как   выйти   из  неудобного  положения  и  попросил
Смолянина перевести.

     - По  русской  традиции  нашего   времени   мы  предлагаем
откушать "пельмень мира".

     С этими словами я взял  на  вилку  серый комочек, надкусил
отдающее бумагой тесто, положил вилку  в  тарелку  и передал ее
Смолянину. Стас, прыснув, сделал то же  и  отдал  свою  тарелку
Кубатаю. И тарелки поплыли по столу.  Каждый  из  гостей  делал
маленький  надкус,  блаженно закатывал  глаза,  причмокивал  и,
передавая блюдо соседу, что-то приговаривал. (Смолянин перевел:
"Ништяк".)

     Под шумок я отправил по кругу и банку с килькой. А дерзкий
Стас, воспользовавшись  тем,  что  я  отвлекся,  стянул-таки  с
ближнего блюда  ароматную светящуюся голубым колбаску на тонкой
палочке и вцепился в нее  зубами.  Колбаска  хихикнула, и Стас,
поперхнувшись, закашлялся.

     Чтобы спасти брата, я что есть силы хлопнул  его по спине.
Кашлять Стас перестал, но я заметил, что все  прекратили есть и
с  любопытством  смотрят  на  нас. Я покраснел от  стыда:  они,
видно, решили, что  я Стаса бью.  А тот, балбес,  отомстил  мне
самым   коварным   образом.   Невинно   улыбаясь,   он   указал
присутствующим на меня пальцем и пояснил:

     - Старший.  -   После   чего  раболепно  сложил  ладони  и
поклонился мне.  Услышав  перевод,  гости принялись возбужденно
обсуждать происшедшее.

     - Между прочим,  вкусно, - сказал Стас и, как  ни в чем не
бывало, принялся доедать хихикающую колбаску. Та веселилась все
тише и тише, пока не исчезла окончательно.

     - Ну, держись,  курдеп,  -  пообещал  я,  - воспользуюсь я
своим правом старшего.

     - Давай-давай, - ухмыльнулся Стас, -  ты  еще  не  знаешь,
какие права я для младших придумал.

     Его голубая колбаска  пахла  так аппетитно, а хихикала так
весело, что я решил тоже плюнуть на условности.  Взяв такую же,
только розовую,  я  принялся  за  еду.  Вкусно было необычайно.
Что-то вроде  клубничного  мороженного и копченой колбасы. Нет,
ерунда получается; этот вкус не опишешь.  Моя колбаска хохотала
более заливисто, я бы даже сказал, взахлеб.

     Председательствующий поднялся  и вновь произнес  небольшую
речь, в  которой  сообщал,  что  решением  Совета Департамента,
несмотря    на   наше    прибытие,    хронопатрульная    служба
расформирована не  будет, а продолжит выполнение своих функций.
Ведь, кто знает,  может быть, подобное путешествие во времени -
случай не единичный.

     Мрачный до  сих  пор  Кубатай  повеселел,  достал из ножен
огромный кинжал и принялся за  еду.  Зазвучала  тихая  приятная
музыка.  Люди  (и  мы   в   их  числе)  лакомились  фруктами  и
незнакомыми  нам  яствами,  негромко  переговариваясь  друг   с
другом. Когда на нас почти перестали  обращать внимание, Ережеп
встал из-за  стола и подошел  к нам. Слегка поклонившись, он, с
помощью Смолянина спросил:

     - Думаю, вы многое хотите узнать у меня?

     Стас утвердительно  закивал,  но  сказать  ничего  не мог,
потому  что рот  его  был забит. А  я  попросил об®яснить  нам,
наконец, что это за "защита  реальности",  и  почему флот могли
расформировать сразу после нашего прибытия.

     - Это тайна всеземной категории (вообще-то, Смолянин опять
сказал   "всемирной   крутизны",  но   так,   наверное,   будет
правильней),  -  начал он. - Но  вы  и сами - всемирная  тайна.
Думаю, ничего страшного не случится,  если  одна  тайна  узнает
другую.

     И вот что он нам рассказал.

     Когда ученые теоретически доказали возможность путешествия
во времени, они пришли к выводу, что если кто-нибудь отправится
в прошлое, погибнет весь мир.

     Мы не поняли  почему, и он привел пример. Если отправиться
в  доисторические  времена и поохотиться там на обезьян,  можно
пристрелить и такую, у которой было много внуков и правнуков, а
от этих внуков  и правнуков произошли люди. Они построили дома,
сделали изобретения,  написали  книги,  ну  и  так далее. Всего
этого уже  не будет.  Мир станет другим. Но ведь  и тот мир, из
которого мы прибыли, тоже был  на  самом деле. И вот, два  этих
мира - старый и новый - в одно и  то  же  время  оказываются  в
одном  месте.   Плотность   вещества   реальности  удвоится,  и
произойдет взрыв. Не останется абсолютно ничего.

     Ережеп  добавил,  что в теории не надо даже  пристреливать
обезьяну.  Появишься  в  прошлом,  сделаешь вдох, и все  -  мир
переменился. Взрыв, и нет никакого будущего.

     Узнав все это, люди так перепугались, что запретили всякие
попытки построить  машину  времени.  И была создана специальная
организация -  Департамент  Защиты  Реальности  (ДЗР) - которая
этим и  занимается.  Его  называют просто "Департамент", потому
что все, что с  ним связано - напрочь засекречено, и к  тому же
все прекрасно понимают, о чем идет речь.

     Департамент - самая могущественная  организация  на Земле.
Когда надо, он  диктует свою волю и Всемирному правительству, а
то слушается без разговоров.  У  Департамента - куча агентов, а
вся информация  Земли  проходит  через  него  и  обрабатывается
огромным компьютером. Он-то и обратил  внимание  на  легенду  о
том, что  в двадцатом веке  двое братьев нашли машину времени и
отправились в  будущее.  Проанализировав всю прямую и косвенную
информацию, касающуюся  этой  легенды,  компьютер, на удивление
всему  Департаменту,  выдал  степень  вероятности  -  семьдесят
процентов. Значит, отмахнуться  от  этого было уже нельзя, ведь
тот, кто  может попасть из  прошлого в будущее, может потом, по
незнанию, попытаться на той же машине времени вернуться обратно
в прошлое.  А это - конец.  Вот и была  создана хронопатрульная
служба - чтобы встретить гостей из  прошлого  и  уничтожить  их
опасную машину.

     - Но почему в космосе? - удивился я.

     - Так  подсказала  теория.  В  отличии  от  путешествия  в
прошлое, перемещение в будущее безопасно для  реальности, но не
для самого путешественника. Ведь в будущем на том месте, где он
появится, уже есть  какое-то  вещество, хотя бы воздух. Поэтому
появляться можно только  в вакууме, в космосе. И ученые решили,
что хроноскаф должен быть устроен  так,  чтобы  одновременно  с
перемещением  во   времени   он  перемещался  и  в  околоземное
пространство.

     - А откуда  вы узнали, где именно  и когда мы  появимся? -
спросил Стас.

     - В том-то и дело, что не знали. Потому-то хронопатрульная
служба и  прочесывает  все  околоземное  пространство уже почти
двести лет.

     - Ясно,  -  сказал  Стас.  -  А  откуда вообще взялся  наш
хроноскаф?

     - А  вот это  неизвестно  и нам, -  ответил  Ережеп, -  мы
уверены только в том, что нигде на Земле сделать его невозможно
-  Департамент  не дремлет.  Вероятнее  всего,  он  был  создан
какой-то     древнейшей     цивилизацией,    возможно,     даже
нечеловеческой. Но в ход пущен не был. Почему - мы можем только
гадать. Вероятно,  его  создатели  не  сразу,  но поняли, какую
угрозу миру несет их изобретение...

     И тут до Стаса дошло:

     - Так вы что, домой нас отправлять не собираетесь?

     У меня  аж дух захватило,  когда он это спросил. Меня ведь
самого давно подмывало задать  этот  самый главный вопрос. Но я
боялся услышать ответ...

     - Очень сожалею, - сокрушенно покачал головой Ережеп, - но
это абсолютно исключено. Постарайтесь понять: прошлого нет. Уже
пятьсот лет, как его нет.

     Я почувствовал, как к горлу подкатил  комок.  Это  что  же
выходит, и мама с папой  умерли  пятьсот лет назад? А как  они,
наверное, переживали, когда мы исчезли...

     - А  если,  например,   мне  тут  у  вас  не  нравится?  -
агрессивно спросил Стас.

     Ережеп сочувственно кивнул и развел руками.

     В этот момент тихая, льющаяся со всех сторон, музыка резко
изменилась, стала  ритмичной  и  напористой. Боковые двери зала
вновь распахнулись  и  к  столу  подплыли платформы нагруженные
сосудами  самых  разных  форм  и  цветов.  Ясно  было,  что это
напитки. Ережеп вернулся на свое место.

     Стас глянул на меня мокрыми глазами:

     - Костя, давай напьемся с горя, что ли?

     - Балда, - ответил  я, хотя и сам чувствовал себя паршиво.
- Кто же тебе даст?

     - А  вот и  даст,  - сказал Стас  решительно  и сдернул  с
проплывающей мимо платформы красивую бутыль с обернутым фольгой
горлышком. Похоже, шампанское прошло через века неизменным.

     Корча  от  натуги  рожи,  Стас  с  остервенением  принялся
скручивать с  пробки  проволочку. Ережеп, Смолянин и остальные,
сидящие поблизости,  озадаченно  за  ним наблюдали. Стас поднял
голову, зло глянул на них и пояснил:

     - Русская традиция  двадцатого  века: после еды детям дают
шампанское.

     Пробка с грохотом вылетела из горлышка и угодила в люстру.
Почти полбутылки  пеной  выплеснулось  на  стол. Остальное Стас
разлил в два  странных  несимметричных сосуда. Ему, как всегда,
поверили, и хлопки пробок раздались со всех сторон. Стас поднял
бокал, глянул на меня, шмыгнул  носом,  вытер  свободной  рукой
глаза и... залпом выдул половину,  потом  отдышался  и допил. Я
так не смог.  Сделал пару глотков  и поставил бокал  на  место.
Стас поморщился и икнул.

     - Армахет  -  ытар  Сет,  [Пьяница  -   друг  Сета  (возм.
др.-егип.)] - напомнил я ему.

     - Иди  ты,  - махнул рукой Стас и  блаженно  откинулся  на
спинку кресла.

     Самый   молодой   из  присутствующих,   пестрый  парнишка,
которого я приметил с самого начала, поднялся с бокалом в руках
и что-то сказал.

     - Он  предлагает   выпить   за  смелых  детей,  -  перевел
Смолянин.

     Все  встали  и  опорожнили  свои  сосуды.  Выпив,  молодой
сотрудник Департамента заговорил снова, и Смолянин перевел нам,
что  тот  сгорает  от  любопытства   и   хочет   о  многом  нас
расспросить. Не  будем ли мы столь любезны, и  не ответим ли мы
на несколько вопросов.

     - Валяйте, - сказал Стас и поднялся с ненормальным блеском
в глазах.

     - Где и каким образом вы обнаружили хроноскаф?

     - Сами сделали, - не задумываясь  ответил  Стас,  -  взяли
швейную  машинку,  компьютер, бочку из-под кваса и этот...  как
его...  -   Стас   наморщил   лоб,   -   плазмогенератор,  вот,
прикурочили, и - порядок.

     Я просто обалдел.

     - То есть, вы  хотите сказать, что пятьсот лет назад людям
была известна теория темпорального поля?!

     - Не,  -  ответил  Стас,  -  людям  неизвестна.  Я  ее сам
придумал. С ним вот, - ткнул он пальцем в меня.

     Присутствующие принялись возбужденно обсуждать новость.

     - Стас, кончай, - сквозь зубы процедил я и показал ему под
столом кулак. Но он снова икнул и продолжил пресс-конференцию.

     - Вам не кажется, что ваше заявление  граничит с абсурдом?
- порывисто обратился к нему худощавый мужчина с лиловым ежиком
на голове.

     - Граничит, - икнув, согласился Стас. - И что?

     - А то, что вы -  дети!  -  вскричал мужчина, по-видимому,
ученый, ероша тонкими  пальцами свой лиловый ежик. - Со скольки
лет в двадцатом веке юноша считался совершеннолетним?

     - С десяти, -  не  моргнув и  глазом,  заявил Стас. -  Как
только исполняется,  ему сразу выдают квартиру, швейную машинку
и жену.

     Это сообщение вызвало еще большее оживление.

     - Вы женаты?

     - Я? Э-э-э... Нет, я холостяк.  Правда  же,  Костя? - язык
его  слегка  заплетался.   -   Была  одна,  Швачкина  Ольга  из
четвертого "Б"... Только я решил подумать. Ладно, я устал, - он
ладонью остановил желающих что-то спросить, которых становилось
все больше. - Остальные вопросы - потом.

     Он  уселся  на   место,   откинулся  на  спинку  кресла  и
моментально  заснул.  Армахет проклятый.  Отдувайся  теперь  за
него.

     Но отдуваться  не  пришлось. Один из присутствующих что-то
горячо затараторил. Оказывается,  злоупотребляя гипносном, люди
давно  уже  разучились  засыпать   самостоятельно,   и  Стасова
способность привела всех в восторг и умиление.

     Кубатай,  не  выпуская кинжала, подхватил Стаса на руки  и
понес  из  зала.  Выглядел  он  не  то как телохранитель  юного
миллиардера, не то  как маньяк-убийца. Я помахал рукой гостям и
в сопровождении Смолянина пошел следом.

     Вскоре мы  оказались  в  просторной квадратной комнате без
мебели, стены которой  плавно меняли цвет и слегка светились. У
входа я заметил нечто вроде пульта управления.

     Смолянин ткнул в какую-то кнопку,  и  чуть  правее  центра
комнаты, в  полуметре  от  пола,  замерцало  небольшое овальное
облачко.  На  него-то  Кубатай  и  уложил  Стаса.  Тот,  сладко
посапывая во сне, перевернулся на бок. Херувимчик пьяный.

     Смолянин об®яснил  мне,  как  пользоваться  пультом,  и мы
остались в  спальне одни. Теперь я  знал, на какую  кнопку надо
нажать  для  создания  второй  гравикровати, на какую  -  чтобы
получить  сеанс  массажа, какая  включает  музыку,  а  какая  -
гипносон.

     Но этой кнопкой  я  пользоваться не  стал.  Хотя мне и  не
спалось. Я все думал о  папе,  о маме, о кошках... Даже  Вальку
Мельника вспомнил с симпатией.

     Как же это нас угораздило вляпаться в такую историю?..




        3. МЫ СОБИРАЛИСЬ ЕХАТЬ НА ОХОТУ, А ВМЕСТО ЭТОГО
        ПОПАЛИ НА СЕМИНАР КУЛИНАРОВ


     Я проснулся от того, что  очень  захотел  пить. Пару минут
повозившись с  пультом  управления,  я  открыл дверь. Осторожно
выглянул, есть  ли кто в коридоре. Идти по  чужому дому в одних
трусах было неудобно, а одеваться - лень.

     То, что я увидел, меня озадачило. Слева и справа от двери,
на маленьких  неудобных  стульчиках,  сидели  молодые  ребята в
желтой форме хронопатрульных. Оба, похоже, дремали,  но в руках
крепко сжимали оружие, похожее сразу и  на автомат Калашникова,
и на наш пылесос "Шмель".

     Нас охраняли. Но от кого?

     Стоять дальше, высунув в дверь голову,  было  глупо,  и  я
кашлянул.  Получилось  это у меня хорошо, потому  что  в  горле
пересохло, и я  здорово охрип. Кашель был гулким и раскатистым.
Охранники  подскочили  на  своих  стульях и направили  на  меня
автоматы-пылесосы.

     Я струхнул. Надо было что-то  делать,  пока  они не начали
палить с перепугу. Жалко улыбнувшись, я сказал:

     - Ква-ква!

     Охранники мрачно  квакнули  в  ответ  и чуть-чуть опустили
стволы автоматов.

     - Пить, - попросил я. - Ребята, я пить хочу!

     Желтые мундиры смотрели на меня как японец на чукчу. Вроде
и похож, а говорит что попало.

     - Water [Вода (возм. англ.)], - начал  я  снова.  -  Вода!
Куц! (возм. др.-егип.)

     Нифига.

     - Drink  [Пить   (возм.   англ)].   Пить.  Ап-куц.  [возм.
др.-егип.]

     Они меня не понимали.

     - Что  ж  делать, у  меня  этот, как  его...  Сушняк, -  в
отчаянии начал я.

     - Суш-няк?  -  радостно  заулыбались  охранники.  И  разом
вытянули из-за спины - там у них на форме были нашиты карманы -
прозрачные бутылочки с чем-то жидким.

     Я  растерянно  взял  бутылки  и скрылся в  нашей  комнате.
Похоже, что слово "сушняк" было одним из немногих русских слов,
вошедших во всеземной язык.

     Стас ворочался на своем "облачке" и что-то мычал во сне.

     - Вставай,    алкоголик!    -   сказал    я    и    вручил
полупроснувшемуся  брату  бутылку.  Сам  уселся на пол  и  стал
скручивать колпачок.

     - Голова... - простонал Стас.

     - Надо меньше пить,  - наставительно сказал я и глотнул из
бутылки. С  некоторым испугом - вдруг  там пиво, или  еще какая
гадость?  Но  там  оказался   странный   газированный  напиток,
солоновато-сладкий на  вкус.  Мне  сейчас  было  не до вкусовых
тонкостей.