, хлопая себя по лбу. - Холмс,
как там Костя?

     Холмс бережно  извлек из кармана сюртука спичечный коробок
и, открывая его, произнес:

     - Я  потому   и   был   очень  осторожен,  что  чувствовал
ответственность за ребенка.

     Мы  с  легким испугом заглянули в костино пристанище.  Все
было в порядке. Костя  недовольно  жужжал, но выглядел бодрым и
невредимым. Коробок его был уже порядком засижен изнутри, но мы
тактично делали вид, что не замечаем этого.

     - Все   в   порядке,   мальчик?  -  соболезнующе   спросил
пингвин-Кащей. Увидев  наши негодующие взгляды, он попятился и,
ломая  крылья,  экзальтированно  воскликнул:  -  Ну  хороший  я
теперь, хороший!

     - Ладно, отставить  разногласия,  -  командным тоном велел
Кубатай. - У кого есть мнения, как искать Стаса?

     - Посмотрим по обстоятельствам, - уклончиво пожал  плечами
Холмс. Я кивнул, соглашаясь.

     Костя  громко  зажужжал,  давая  понять, что у  него  есть
какие-то догадки о судьбе брата. Увы, поделиться ими он не мог.

     - А что  скажет  наш магический консультант? - осведомился
генерал.

     Пингвин откашлялся, что выглядело  крайне  ненатурально, и
произнес:

     - Мужики, вспомните мои  слова! Стас вместе с магией и всю
вредность  от   меня   перенял!   Они,  по  волшебным  законам,
взаимосвязаны. Так  что найти его  - полдела, не получить бы по
рогам...

     - Ха-ха-ха! -  деревянным голосом произнес Кубатай. - Стас
никогда не причинит  вреда  мне! Ну  и  брату тоже. Он  мальчик
славный, вежливый.

     Спорить  было  не  с  руки.  И  мы  направились  прочь  от
злополучного дуба.  Впереди  шел  Кубатай  со Смолянином, между
ними,  чуть  отстав,  семенил  пингвин, мы с  Холмсом  замыкали
процессию.

     Странное  однако   дело!  Сколько  мы  всего  пережили,  в
стольких мирах побывали ("вымышленных" добавлять не  хотелось).
И  опасности  были, и приключения... а так  стало  обидно,  что
поиски наши подходят к концу. Конечно, приятно будет вспоминать
бравого генерала  и добродушного переводчика, можно и обещанную
мисс Джессике книгу об этом написать...  правда, тогда погибнет
моя  репутация  писателя-документалиста. А  сколько  всего  еще
можно было увидеть!..

     - Ватсон! - Смолянин схватил меня за рукав. - Зырь сюда!

     Мы как раз выходили из парка  на  улицу.  Вполне  обычную,
разве  что дома  очень  уж все однообразные  -  в пять  этажей,
серые, без украшений...  А по улице двигалась странная машина -
размером  с  паровоз,  но  с  огромными  окнами,  на  резиновых
колесах, и  привязанная длинными железными штангами к натянутым
над дорогой проводам...

     - Троллейбус! -  гордо сказал Смолянин. - На электричестве
ездит! Нравится, Ватсон?




     Я  в   силах   был   лишь  кивнуть,  наслаждаясь  зрелищем
невиданного   прогресса   науки.    Троллейбус   тем   временем
остановился, через  узкие  дверцы  из  него  вывалилось человек
двадцать, а  человек тридцать втиснулось. Видимо, всем хотелось
прокатиться на чудесной машине...

     - Двадцатый век, падлой буду! - гордо, словно сам этот век
сделал, заявил Смолянин.

     - Какие деньги здесь в ходу? - полюбопытствовал Холмс. - Я
вижу газетный киоск...

     - Вы  и  здесь  хотите  искать  мальчика   по  газетам!  -
захохотал Кубатай. - Ну, я думаю, что шиллинги примут - хотя бы
как нумизматическую редкость.

     Ни  слова  не говоря,  Холмс  порылся  в  кармане,  извлек
несколько монет и  направился к киоску. После недолгой беседы с
продавцом он  вернулся  нагруженный  газетами. Развернул одну и
погрузился в чтение.

     - Что-то    интересное    пишут?   -    оглядывая   улицу,
полюбопытствовал Кубатай.

     - Да в общем,  ничего. Пишут, что Стас вернулся из поездки
в Диснейленд и  дал обед в честь бывшего президента Соединенных
Штатов.

     - Что?!  -  завопил  Кубатай.  Пингвин  подпрыгнул,  часто
замахав крылышками  и,  заглянув Холмсу через плечо, разразился
смехом:

     - Ох, уморил... Вот прикольщик! Способный мальчик, я сразу
понял!

     Передовая   статья   в  газете   под   смешным   названием
"Комсомольская  Правда"  гласила:  "Спасибо вам за  Диснейленд,
дядя бывший президент!"  Ниже  была огромная фотография - Стас,
одетый в странную  одежду - что-то вроде военной формы детского
размера, весь  увешанный  медалями  (я  узнал  орден Подвязки и
орден  Пурпурного  Сердца),  пожимал руку здоровому,  мрачному,
вымученно улыбающемуся джентльмену. Кубатай бесцеремонно вырвал
у Холмса газету и принялся читать:

     - "Сегодня  Народный  Диктатор  Земли  Стас  вернулся   из
неофициальной поездки  в  бывшие  Соединенные Штаты Америки. Из
трех дней поездки два дня он провел в Диснейленде, а  в течении
последнего дня  общался  с  простыми  жителями Нью-Йоркщины. На
обратном пути он прихватил с собой бывшего президента Америки и
дал  в его  честь  обед, сообщив, что  ему  все понравилось,  а
Диснейленд - больше всего..."

     Холмс, не прекращая улыбаться, достал из кармана коробок и
выпустил  Костю.   Тот,  возбужденно  жужжа,  стал  виться  над
Кубатаем. Последний дрожащим голосом продолжал читать:

     - "Спасибо   тебе,    Стас!   Наконец-то   ты    раз®яснил
американцам,  что  главное их достижение - Диснейленд! И  визит
твой был весел и незатейлив. Зря, правда, ты сказал, что Аляску
надо вернуть России,  потому  что Антарктиду русские открыли, а
Аляска рядом с ней находится. Стас,  Калифорния  куда  ближе  к
Антарктиде!  Верни   нам   лучше  Калифорнию,  там  тепло!  Там
апельсины растут!"

     Кубатай издал каркающий звук и опустился прямо на землю.

     - Вам плохо, генерал? - забеспокоился я. - Сердце?

     - Сердце... - вяло повторил генерал. - И почки барахлят...
Я этого не вынесу! Такое  искажение  реальности...  пусть  даже
Вымышленной... Стас, как ты мог?

     - Действительно, как  он  успел-то? - подпрыгивая на месте
сказал Кащей.  - Я вот даже Остров Русь  завоевать не смог... а
он  всю  Землю  в  кулаке держит. Способный,  способный  ученик
попался!

     - Ну что? - потянувшись  за  трубкой, спросил Холмс. - Как
будем к  диктатору пробираться? И захочет  ли он с  нами пойти?
Здесь ему, похоже, неплохо живется...



        Глава пятая, в которой нас пытаются арестовать

     безработные милиционеры, Кубатай и Смолянин приобретают
     новую специальность, а я наблюдаю за диктаторским
     окружением и шпионю за собственным телом.

     (Рассказывает Костя.)


     Мистер Шерлок  Холмс,  конечно,  человек очень хороший. Он
мне и в книжках  всегда нравился, и по телику. А в  жизни, мало
того, что на артиста Ливанова  похож,  он  еще таким заботливым
оказался!  И   покормить   не   забывал,  и  полетать  выпускал
регулярно.

     Когда мы забрались  в книжку, он меня выпустил, как только
узнал новости про Стаса. И вот, летаю я над слегка позеленевшей
лысиной Кубатая, слушаю его дрожащий голос.  А  в  голове  одна
мысль - добился-таки Стас своего!

     Как я  над ним на  полюсе издевался! Мол, кто тебя слушать
будет, пятиклассника! А вот  он  - народный диктатор Земли. Мой
младший брат. Урод! И ведь  про  меня совсем забыл - искать  не
стал, бросил на произвол судьбы в мушином облике...

     Пока  я  жужжал  и  возмущался, Холмс выгреб  из  карманов
деньги, даже  у  Ватсона,  после долгих преперательств, соверен
занял, и  скупил  в  киоске  все  газеты. "Правду", "Известия",
"Пионерскую правду", "Литературку", "Спид-ИНФО". И стали они их
читать.  А  в  каждой  газете  про  Стаса  статья  какая-нибудь
написана.

     "Пионерка", например, писала  о  том, что все ребята хотят
быть похожими  на Стаса. Что  они на него равняются, гордятся и
выполняют указания Народного Диктатора. И еще об®являла конкурс
детских   рисунков:   кто   лучше  Стаса  изобразит.   Наградой
победителю был завтрак вместе с моим братом.

     "Известия" сообщали о  том,  что за прошедший месяц, после
того как Стас принял власть над планетой, жить стало веселее. И
какие-то  цифры  приводила,  целый  лист.  Они   вроде  бы  это
доказывали.

     "Литературка"  тоже  о  Стасе  вспомнила.  Она  теперь  в,
основном,  о  детской литературе  рассуждала.  Какой-то  критик
выступал, что  самые лучшие книги у  любого писателя -  это те,
где дети главные герои. Например, у Льва Толстого - "Филлипок",
у Стивена Кинга - "Талисман", у Набокова - "Лолита". А раз так,
то и править миром должен ребенок. Стас, то есть.

     Ну  а  "Спид-ИНФО" вообще  выдал!  Он  написал,  что  если
мальчик в какую-нибудь  девочку  влюбился, то надо разрешить им
пожениться. Я, конечно,  порадовался, что Стасу уже не пять или
шесть лет. Он  в  этом возрасте был влюбчивый  и  смелый. Он бы
себе целый гарем завел.

     Кубатай, между тем, малость пришел в себя и стал выяснять,
где мы находимся.  Оказалось, что в Мытищах. Это вблизи Москвы.
И мы пошли  к  вокзалу, чтобы сесть на  электричку  и в столицу
отправиться. Стас сейчас там был, если верить "Комсомолке".

     На нас, конечно,  все внимание обращали. Еще бы: у Кубатая
голова салатного цвета пушком покрыта и сабля на боку, Смолянин
идет,  весь  колесом  выгнулся,  перепончатые  руки  в  карманы
прячет,  и  делает  вид,  что у него уши  нормальных  размеров.
Следом  Холмс  и Ватсон - в старомодных  костюмах  и  котелках.
Холмс трубкой попыхивает,  а  Ватсон как троллейбус увидит, так
весь от счастья светится.

     А самое главное - с нами пингвин идет! Ростом - два метра,
пушистый,  неуклюжий.  Переваливается с боку на бок и  ругается
тихонько.

     До вокзала мы дошли. А там нас остановили два милиционера.
Я как  их увидел,  сразу к Холмсу на плечо  сел, потому что мне
страшно стало. Уж очень напряженно милиционеры держались.

     - Ваши документы! - безошибочно определив главным Кубатая,
потребовал один  милиционер,  тощий и желто-зеленый, словно всю
ночь не спал.




     Может мы бы и выкрутились. Но тут Смолянин вмешался.

     - Мусора позорные!  -  радостно  завопил  он.  - Че парашу
мутите?

     И я понял, что мы влипли.

     Милиционеры тоже это поняли. Лица их  просветлели, и тощий
доходяга ледяным тоном сказал:

     - Пройдемте, граждане.

     - Куда? - полюбопытствовал Холмс, вынимая трубку изо рта.

     - Куда  следует!  - довольно  сообщил  второй  милиционер,
коренастый и улыбчивый.

     - Вначале  гляньте  мои  документы, - торопливо  предложил
Кубатай, протягивая маленькую  книжечку, напоминающую карманный
разговорник.  Милиционер  подозрительно повертел  ее  в  руках,
спросил:

     - Это на каком языке написано?

     - На всеземном...  вы  дальше  гляньте,  на  сорок  шестой
странице.

     Послюнив палец милиционер пролистал книжку и прочел:

     - "Податель сей  ксивы - в натуре, генерал-старший сержант
ДЗР.  Имеет  следующие  обязанности:  отлавливать  безнадзорных
кошек/котов, а также инопланетян, уничтожать запасы  валерьянки
всеми  возможными средствами,  препятствовать  путешествиям  во
времени,  запрещать  колдовство  и чародейство. Для  выполнения
данного имеет  следующие права: конфисковывать прыгоходы и иные
средства  передвижения,   размагничивать  дискеты  с   текстами
сказок, пользоваться мумми-бластером, учинять диверсионные акты
любой крутизны.

     P.S. В порядке исключения разрешено посещать Остров Русь.

     Все  вышесказанное  удостоверяю,   падлой  буду,  директор
Департамента Защиты Реальности Ережеп."

     Минуту царила полная тишина.  Люди  и без того старались к
нам не приближаться, а теперь,  когда  милиция  подошла, за сто
метров стали обходить. Лишь вдалеке гудела электричка.

     - Откуда у  вас  пингвин?  -  продемонстрировал познания в
зоологии коренастый милиционер.

     - Это  не  пингвин,  это  Кащей  Бессмертный,   в  быту  -
Манарбит, - неосторожно признался Кубатай.

     - Психи, - решил коренастый милиционер.

     - Вяжем!  -  отважно подтвердил тощий. И они бросились  на
Кубатая, видно боялись, что он саблю достанет.

     Не на того напали! Эх, жалко Стаса не  было, посмотреть на
Кубатая-разгневанного, Кубатая-диверсанта!

     Тощего  милиционера  Кубатай  поймал  за ухо и  пригнул  к
земле. Коренастому отвесил  такую  оплеуху, что тот зашатался и
отступил назад. А  там его уже поджидал Кащей-пингвин! Он ловко
подставил милиционеру ласту, и тот полетел в канаву.

     - Бей ментов!  - завопил Смолянин, подпрыгивая и отвешивая
пинки тощему милиционеру. Холмс и Ватсон нерешительно топтались
на месте, явно не готовые к нападению на представителей власти.
К  счастью,  их  вмешательство  не  понадобилось.   Милиционеры
позорно бежали. А  мы,  не сговариваясь, кинулись к электричке.
Холмс так  припустил, что мне  пришлось спрыгнуть с его плеча и
лететь следом, махая крыльями изо всех сил.

     Ватсон,  наверное,  тоже  перепугался.  Он  даже  не  стал
восхищаться тем,  что поезд двигается на электрической энергии.
Заскочили  мы  в  тамбур,  причем  я  еле  успел  влететь  мимо
сходящихся дверей, и поезд тронулся.

     - Костя,  где  ты, малыш?! - тревожно воскликнул Холмс.  Я
покружился  рядом,  и  сел  ему  на  нос.  Холмс  успокоился  и
укоризненно  сказал  Кубатаю:  -  Генерал, стоило ли  так...  с
полицией...

     - Стоило, стоило, - хохотнул Кубатай.

     - Что ж,  вам виднее, - неохотно  произнес Холмс. И  мы, в
молчании, поехали. Народа в тамбуре не было, видно все пингвина
боялись. Да и в вагоне через пять минут никого не  осталось. Но
мы ту



     да  не  пошли,  потому  что Холмс как всегда  дымил  своей
трубкой, давая  время  от  времени затянуться разволновавшемуся
Ватсону.

     - Милиция  -   это   мелочь...  мусор,  как  метко  сказал
Смолянин, - веселился Кубатай. -  Не  то  должно нас волновать!
Стас! Как он  захватил власть? Вот  в чем вопрос!  Давайте  все
подумаем!

     Взрослые задумались. А я спорхнул с носа Холмса - очень уж
там табаком воняло, подлетел к окну и стал любоваться пейзажем.

     В  Москве  я  был  давным-давно, еще маленьким.  И  теперь
разглядывал  пригороды,  мимо  которых  мы  проезжали,  пытаясь
сообразить - настоящая это Москва, или нет.

     Вроде  настоящая.  Дома большие,  люди  все  не  ходят,  а
бегают, на каждом перекрестке торчат комки...

     Электричка притормозила  на  какой-то  станции,  и  в  наш
тамбур влетел молодой  мужик с огромным чемоданом. Был он таким
запыхавшимся,  что   пингвина  даже  и  не  заметил.  Улыбнулся
радостно и сказал:

     - Еле успел! На последней секунде!

     - Гонишь... - меланхолично ответил Смолянин. Мужик  слегка
смутился, но разговор продолжил:

     - Вы, небось, приезжие?

     - В какой-то мере, - осторожно ответил Холмс.

     - Из провинции. За товаром. -  вынес  диагноз  мужик.  Все
промолчали. И  он,  приняв  молчание  за  согласие,  вкрадчивым
голосом предложил: - Хотите, великолепную вещь предложу?

     Все молчали.

     - Набор посуды!  - похлопывая по чемодану продолжал мужик.
- Швейцарский!  Нержавеющий! Вилочки для куропаток, щипчики для
фазаньих язычков, специальная кастрюлька для варки  перепелиных
яиц...

     - Яйца  любишь?   -   вступил   в  разговор  Кащей.  Мужик
повернулся  и  впервые   заметил,  с  кем  он  едет.  Лицо  его
побледнело, он сглотнул и тихо сказал:

     - Нет... никогда не ем. В них холестерина много!

     - Ах, холестерина  тебе много! - Кащей похлопал крылышками
по бокам. - Тебе яйца наши не нравятся?!

     Тут электричка  притормозила,  и  мужик со своим чемоданом
вылетел из тамбура. Пулей.

     Все развеселились, и  до  Москвы мы ехали без приключений.
Когда поезд медленно втянулся на  вокзал,  взрослые  вышли, а я
выпорхнул из вагона. Выпорхнул и сразу  почувствовал знакомый с
недавних пор запах.  У мухи-то обоняние - ого-го! А милиционеры
пахнут своеобразно,  для  мухи  чем-то  даже  приятно...  Через
мгновение я их и увидел.

     На перроне  стояло штук двадцать милиционеров с дубинками,
наручниками и автоматами. Все они хмуро смотрели на нас.

     - Ох... -  убитым  голосом  произнес  Кубатай,  обмякая. -
Совсем забыл, что в двадцатом веке уже изобрели телефон...

     Один из милиционеров поднял мегафон и заорал:

     - Руки вверх! Шаг вправо,  шаг  влево - попытка к бегству!
Взмах крыльями - провокация! Бросай оружие!

     Ватсон тоненько  охнул, стал медленно оседать и, наверное,
упал бы, не подхвати его на руки Шерлок Холмс.

     Кубатай преобразился. Грудь его  выгнулась,  как Дворцовый
мост  в   Санкт-Петербурге,  глаза  метнули  огонь,  усы  стали
медленно приподниматься.

     - Никогда, -  воскликнул  генерал,  -  никогда  Кубатай не
бросал оружия!

     Положение было  хуже  некуда.  Московские милиционеры явно
обиделись за своих  мытищинских  коллег. И тут Смолянин, нервно
комкая юбку, заголосил:

     - Люди добрые! Помогите! Честных  людей  обижают! Животных
мучают! Помогите!




     Я,  конечно,  догадывался, что  это  нам  не  поможет,  но
все-таки от смолянинской отваги стало приятно.

     - Считаю  до  трех!  -  продолжал  кричать  милиционер.  И
торопливо начал считать: - Раз, два, два с половиной...

     - Отставить! -  раздался вдруг чей-то тонкий голос. Ватсон
встрепенулся  и  начал озираться. А я, благодаря своим  мушиным
глазам, сразу  увидел  маленького,  лет восьми-девяти мальчика,
который  как  раз  вышел  из  соседнего  вагона  и  наблюдал за
происходящим.

     А самое  удивительное  -  что милиционеры его послушались!
Опустили оружие... правда лица у них при этом  стали - смотреть
страшно!

     - Товарищ  мальчик!  -  дрожащим   от   ненависти  голосом
произнес милиционер с мегафоном. - Это преступники!

     - Доложить  как  положено,  -   лениво   ответил  мальчик,
поправляя воротник джинсовой курточки.

     - А-а-а! -  пропел  милиционер,  комкая мегафон. - Товарищ
мальчик, разрешите доложить?

     - Разрешаю.

     - Майор   Брайдер.   Задерживаем   опасных   преступников,
террористов. Напали на представителей власти... хулиганили...

     Мальчик подозрительно посмотрел на нас, увидел пингвина...
и заулыбался.  Подбежал, храбро схватил Кащея за крыло-плавник,
погладил, и заискивающе спросил у Кубатая: - Это... это ваш?

     - Э-э-э... Наш! - смешался генерал.

     - Ручной?

     - Дрессированный, - кокетливо  улыбаясь, сообщил Смолянин.
- Орликом зовут!

     - Здорово... А что они на вас так разозлились?

     - Не  знаем,  -  покривил  душой Кубатай. - Шли  мы,  шли,
никого  не  трогали. Мы - знаменитые цирковые  артисты.  Это  -
рыжий клоун Смолянин, а я - зеленый клоун Кубатай. Гастролируем
по миру с Орликом... всем  нравится.  А  тут напали, негодяи...
Орлика хотели ударить!

     Мальчик явно был из тех ненормальных  юных натуралистов, у
которых дома аквариум, клетка с канарейками,  вольер с хомяками
и пара дворняжек. Он побледнел, еще  раз  погладил  пингвина  и
заорал на милиционеров:

     - Разойдись!

     - Нет! - храбро возразил майор Брайдер.

     Мальчик нахмурился, прищурил глаза...  И  откуда-то сверху
скользнули к земле быстрые серо-стальные тени!  "Птицы" - понял
я, метнулся к Холмсу, и забрался ему под сюртук. Что не говори,
мушиные инстинкты - вещь полезная...

     Только эти птицы  мух не ловили. Были они металлические, с
блестящими,  как  хрусталь, глазами и длинным клювом, на  конце
которого дрожал огненный шарик.

     - Именем Народного Диктатора приказываю вам разойтись и не
трогать порядочных людей! - велел  мальчик.  -  И вообще... все
ваше отделение милиции - распускаю!

     Милиционеры с грохотом пороняли свои автоматы и наручники.
Один жалобно спросил: - А что нам делать-то тогда?

     - На завод идите  работать!  - строго сказал мальчик, взял
Орлика за  крыло  и  потащил  за  собой. Следом, волей-неволей,
поплелись и мы.


     Мальчика  звали  Славой.