.

     - Дай ножницы  на  минутку,  Гапон,  -  послышалось  из-за
спины.

     - Даю!  -  еще  не  отойдя  от   мечтаний  ответил  Гапон,
машинально протягивая  ножницы.  А  когда  опомнился, вскочил и
обернулся, было поздно. Рядом стоял Иван-дурак  и отрезал кусок
от мотка веревки.

     - Иванушка, чего это ты, а? - слабо спросил Гапон.

     - Веревку  режу, -  явно  раздосадованный  недогадливостью
Гапона ответил Иван.

     - А зачем?

     - Ну не на целой же тебя, иуду, вешать. Жалко веревку... У
тебя мыло есть?

     - Нет... - обмер Гапон.

     - Придется без мыла.

     К  Ивану   тем  временем  подошли  два  чужеземца,  Гапону
незнакомых.   Как   без  труда   может   догадаться   читатель,
чужеземцами этими были Кубатай и Смолянин.

     - Если нет мыла,  -  заметил Кубатай, - можно использовать
свиной жир или  сливочное масло. Вон, в корзине, изрядный кусок
лежит. Цель намыливания  -  не обеспечение санитарии и гигиены,
несколько запоздалой в таких случаях, а снижение трения.

     - Мудрец! - похвалил Иван, потянувшись за шматом сала.

     - Не губите! - вскричал Гапон.

     - Почему это? - удивился Иван. - Али не ты Кащея выпустил?

     - Я вам пригожусь! - стоял на своем Гапон.

     - Как это?

     - Я много чего знаю!

     - А про двух мальчиков, Костю и Стаса, знаешь?

     - Это  те,  которых Кащей  в  книжку  спрятал?  -  радуясь
болтливости Кащея спросил Гапон. - Знаю, знаю!

     ...Минут через десять, когда Гапон рассказал все или почти
все, что знал, Иван-дурак и Кубатай переглянулись.

     - Ну так  что,  отложим  наказание?  -  недовольно спросил
дурак.

     - Отложим, - махнул рукой Кубатай.

     - А веревку я зря резал?

     - Почему зря? Руки свяжем Гапону.

     На том и порешили. Надежно увязанный  поп  был  помещен  в
одну из темниц,  до окончательного решения своей судьбы. А наши
герои  поспешили  в  библиотеку.  Тут-то  и  ждал их сюрприз  -
бесконечные ряды книжных полок...

     - Такого не бывает, - только и  вымолвил Иван, разглядывая
книги - Они же все разные!

     И даже Кубатай смутился.

     - Здесь нужен специалист, - со вздохом сказал он. - Сыщик.

     - Так  давай   позовем   такого,  с  Большой-то  земли,  -
предложил дурак.

     - Нет  у  нас  давно  сыщиков,  -  поморщился  Кубатай.  -
Преступников  перевоспитали,  потом и  сыщиков ликвидировали...
Только  в  книжках и остались. В книжках...  Да-с.  В  книжках!
Эврика!

     Он забегал вдоль стеллажей, пока  не  вернулся  с  книгой:
"Приключения Шерлока Холмса".




     - Вот!  Вот  кто нам поможет! Самый гениальный сыщик  всех
времен  и  народов! Придуманный, но это не  беда.  И,  главное,
привычный работать  по  старинке,  без электричества, приборов,
машин!..


        Глава девятая, где я снова понимаю истину

     без помощи моего гениального друга.
     И истина эта ужасна...

     (Рассказывает доктор Ватсон.)


     Рассказ наших потомков  был  столь же увлекателен, сколь и
запутан. Но была  в нем фраза, которая немедленно привлекла мой
ум, тренированный  врачебными буднями, неустанным  писательским
трудом и борьбой с преступным миром.

     - Придуманный? - гневно воскликнул я. - Что вы этим хотите
сказать? Что я выдумал сэра Холмса? Что я попал в будущее не со
своим верным другом - талантливым сыщиком, испытанным товарищем
- а с персонажем книги?

     Генерал-сержант  глянул  на   говорливого  Смолянина  так,
словно  хотел  отвесить  ему  затрещину,  но  боялся  ненароком
прибить насмерть. И глухо произнес:

     - Ватсон, дорогой, успокойтесь. Истина в том...

     - Почему  бы  вам не сделать следующего шага? -  продолжал
бушевать я,  удивленный  спокойствием  Холмса.  -  Почему бы не
предположить, что и я - всего лишь книжный персонаж!

     Мысль эта  требовала  дальнейшего развития, и я продолжал,
глядя  на  опустившего трубку Холмса и потупившихся Кубатая  со
Смолянином:

     - Ведь как гладко получается! Я -  лишь персонаж, выдающий
себя за автора книг  о  Холмсе. Этакий комический друг главного
героя! Ха!  А автор книг о  Холмсе... э-э-э... сэр  Артур Конан
Дойль, мой издатель.

     - Ватсон, я поражен,  - тихо сказал Холмс, положа руку мне
на  плечо.  -  Я  неоднократно  замечал,  что  в  вас  заложена
постоянная  тенденция  к  развитию...  но  не   думал,  что  вы
совершите  такой великолепный  мыслительный  взлет!  Гениально!
Ничего  не  замечая,  проходя  мимо бесспорных улик,  не  слыша
иронических намеков - и вдруг выдать стопроцентный результат!

     - Какой результат? - опешил я.

     - Стопроцентный, - кивнул Холмс. - Вы не ослышались. Итак,
джентльмены, - обратился  он  к ДЗР-овцам,  -  раз уж и  доктор
Ватсон понял истину  - таиться далее бесполезно. Карты на стол,
джентльмены!

     Смолянин часто заморгал  и  робко достал из кармана колоду
атласных игральных карт. Протянул ее Холмсу.  Тот поморщился, и
продолжил:

     - Еще в самом начале наших приключений, когда я понял, что
мы попали в замок через тот же агрегат, что ведет в Вымышленные
Миры...

     Я уже не слушал Холмса. Я бродил по библиотеке, держась за
голову и с ужасом разглядывая свое отражение в стеклах шкафов.

     Придуманный! Я - лишь придуманный Конан Дойлем персонаж! В
моем мире сэр Артур Дойль - начинающий издатель, бывший врач, с
которым мы  сдружились  в  университете. Милейший, но абсолютно
лишенный воображения и  писательского  дара человек. А на самом
деле - он и есть писатель, автор "Записок  о Шерлоке Холмсе"...
Я чувствовал, что нахожусь на грани обморока.

     Но  не  обманывают  ли  нас потомки? Нет! Ведь  сам  Холмс
подтвердил, что мы - придуманные герои.

     А  Шерлоку  я верю  безоговорочно.  Наверное...  наверное,
таким меня описал сэр Артур Конан Дойль.

     Боже милосердный, как  ужасно понять, что вся твоя жизнь -
лишь плод чьего-то воображения!  Стоит  ли тогда жить вообще? Я
пох



     лопал  по   карману,   где   лежал  мой  старый  армейский
револьвер. Грех конечно, но...

     Нет,  надо  успокоиться. Я  напрягся,  пытаясь  рассуждать
логично. Как Шерлок.  Давалось мне это с трудом, наверное Дойль
постарался, но  я приложил все силы.  В конце-концов -  я врач.
Мой ум холоден как скальпель, остр как ланцет,  гибок как бинт!
Пусть  я  никудышний   сыщик,  но  зато  -  опытный  врач.  Это
чего-нибудь да стоит...

     Чуть успокоившись,  я  стал  вспоминать  свою  жизнь.  Все
видилось отчетливо и ясно. И окончание Лондонского университета
в 1878 году, и назначение в  Пятый Нортумберлендский стрелковый
полк, и ранение при Майванде... Да,  конечно,  это  могло  быть
описано сэром Дойлем. Но не  мог  же он описать в книгах  такие
интимные моменты,  как...  ну, скажем, студенческие вечеринки с
веселыми девочками...  или  тот приступ дизентерии, что схватил
меня  посреди   парка   пешаварского   госпиталя.  О,  ужасное,
постыдное воспоминание, но сейчас я был ему рад. Такое в книгах
не  описывают.   Значит...   значит  я  не  просто  придуманный
персонаж. Я  живу  полнокровной  жизнью!  А  отдельные эпизоды,
придуманные Дойлем... что ж, спасибо  ему  за  них! Они сделали
мою жизнь куда увлекательнее, чем  у  большинства  людей. И для
целого  мира  - моего  мира!  -  именно  я  -  автор знаменитых
рассказов о Шерлоке Холмсе.

     Успокоенный и  просветленный, я мирно побрел вдоль книжных
полок. В конце-концов,  вон сколько Вымышленных Миров! И у меня
есть  подозрение,  что  жить  в  них  куда  интереснее,  чем  в
Настоящем.

     А электричество мы и сами разовьем как следует!

     ...Холмс  встретил  мое  возвращение ласковым взглядом,  и
закончил обращенную к Кубатаю фразу:

     - Так что - истина всегда выходит наружу! Запомните это!

     - Вышла бы наружу истина, куда Кащей  детишек спрятал... -
пробормотал Кубатай.

     - Я это давно знаю, - невозмутимо сообщил Холмс.

     - Что?

     - То!  -  внезапно  раз®ярился  мой  друг.  -  Раз  уж вы,
джентльмены, позволили себе нас обманывать,  то  и  я  позволил
маленькую хитрость.  Я  решил  посмотреть  на  книжные  миры...
крайне любопытное занятие. А в какой книге спрятаны дети я знал
сразу!

     - Откуда? - замогильным голосом спросил Кубатай.

     - Из сообщенных вами фактов! Вы не умеете складывать два и
два, джентльмены!

     - Умеем! - возмутился Смолянин. - Четыре получится!

     Холмс тихо застонал и продолжил:

     - Кащей - лентяй, не так ли?  Значит,  книга  должна  была
находиться рядом с Магическим Шкафом. Логично?

     Смолянин больше не встревал -  он  достал  из кармана юбки
бумажку, карандаш, и принялся что-то писать,  бормоча и загибая
перепончатые пальцы.

     - Логично, - признал Кубатай. - Но это - сотни книг!

     - Я выбрал два десятка. Почему? Да  потому,  что  Кащей  -
аккуратист!  Он  взял такую книгу, которая по толщине  идеально
подходила под отломанную ножку шкафа. Чтобы шкаф не шатался!

     - Логично... - прошептал Кубатай.

     - И, наконец,  главное.  Кащей  ваш,  как истинный злодей,
хитер. Он понимал, что в любом  Вымышленном  Мире  дети  найдут
помощь,  найдут  друзей  и  союзников.  Ведь  в  книгах  всегда
побеждает справедливость. А значит  -  он засунул детей в такую
книгу,  где  они не могли никого встретить,  где  попросту  нет
персонажей. В книгу не художественную, а научную!

     И Холмс  торжествующе  достал  из  стопки  книг невзрачный
томик.

     - "Энциклопедия   Южного   полюса",  джентльмены!   Книга,
описывающая ненаселенный  материк  -  Антарктиду! Книга, где на
детей набро



     сятся не придуманные злодеи  -  а беспощадный мороз и иные
природные стихии.

     - Кошмар! - взвизгнул Кубатай, хватаясь за саблю. - Они же
замерзли! Как вы могли медлить?

     - Спокойно, генерал! Как вы могли заметить,  мы попадаем в
Вымышленный Мир без всякой системы. Иногда - даже в те события,
что в  книге не описаны  вовсе! Значит - некий магический закон
сам  направляет   наш   путь   в   наиболее  драматический  миг
повествования. Мы могли отправиться на  южный  полюс  вчера,  а
можем отправиться завтра. Все равно,  мы  попадем  именно в тот
момент, когда должна  произойти  кульминация сюжета. А именно -
спасение детей! Я кончил.

     - Я  тоже!  -  завопил  Смолянин. - Я  правильно  говорил!
Четыре получается!


        Глава десятая, в которой у нас есть два способа

     попасть домой, но наш друг - пингвин Орлик -
     пресекает оба.

     (Рассказывает Костя.)


     Эх, пошевелили бы  мы мозгами раньше, прежде чем вся толпа
к нам в гости завалилась! Может  и не натворили бы делов... и я
в банке  бы не сидел. А то разленились  - рыбка жареная, ушица,
на  завтрак -  яичница,  книги и греют  и  развлекают, а  перед
ужином - футбол втроем, с пингвином... Вот остолопы мы...

     Но  нет,  так ничего не понятно, расскажу-ка  я  лучше  по
порядку.

     Я проснулся от  холода. У огня сегодня должен был дежурить
Стас, и он,  естественно,  спал. Костер потух. Резервная стопка
книг -  собрание  сочинений  братьев Стругацких, наша последняя
надежда, покрылась снежным мохом.

     - Стас! - заорал я, - У нас спичек - три штуки осталось!

     - Прошлый  раз  ты   проспал,   значит  мы  в  расчете,  -
невозмутимо заявил он, протирая глаза.

     Как-то по идиотски  это выходило: как будто главное не то,
что мы тут спокойненько можем насмерть замерзнуть, а в том, кто
виноват... Но крыть мне все-равно было нечем.

     Пока я напрягался, пытаясь придумать как  бы его пообиднее
обозвать, Стас, стуча зубами, как  ни  в чем ни бывало взял  со
стола коробок, вытащил оттуда спичку и чиркнул.

     - Вот черт, - сказал он,  -  раскрошилась.  Отсырела,  что
ли...

     - Урод! - вскричал я. - Дай сюда!!!

     Отобрав коробок, я выбрал одну из двух оставшихся спичек и
осторожно-осторожно   надавил   коричневой  головкой   о  бочок
коробка. Все нормально, крошиться она не собиралась. Я чиркнул.
Сера,  с  треском вспыхнув,  отделилась  от  спички  и  улетела
куда-то в  угол. Видно от волнения или от  холода я не расчитал
усилий.

     - Каракуц плешивый,  - прошипел Стас, забрал коробок назад
и вынул оставшуюся спичку.

     - Стас,  -   умоляющим   голосом   попросил  я,  -  только
осторожнее! Вся наша жизнь в этой спичке...

     - Не учи ученого, - об®явил он.

     Спичка загорелась, Стас осторожно прикрыл онгонек  ладонью
и поднес к потухшему костру.

     И в этот миг дверь  станции  распахнулась.  Ледяной  ветер
маленьким вихрем промчался по комнате.

     Спичка потухла.

     - Хана! - хором вскричали мы. - Хана.

     - Привет, ребятишки,  -  раздалось  со  стороны двери. Тут
только мы оглянулись и изумленно уставились туда.

     В проеме  обнаружились  четверо:  Смолянин,  Кубатай и два
незнакомца! Кубатай почему-то был наголо выбрит, зеленые волосы
лишь



     слегка  пробивались  наружу, а Смолянин - одет в  короткую
клетчатую юбку.

     - Как делишки?  -  продолжал  Смолянин, растирая замерзшие
перепонки между пальцами.

     - Ура!!! Мы спасены!!! - зорал Стас.  - Доблестный Кубатай
спешит на помощь! - и он кинулся на шею своему кумиру.

     Я и сам так  обрадовался,  что всерьез подумал, не следует
ли и мне расцеловать Смолянина. Но постеснялся.

     Когда  Стас   выпустил   Кубатая   из  об®ятий,  тот  утер
накатившую слезу и представил нам незнакомцев:

     - Шерлок Холмс и доктор Ватсон.

     Я обалдел и, само-собой не поверил.  Стас же, по-видимому,
перешел некую грань, после которой не удивляются ничему.

     - Очень приятно, - протянул он руку  незнакомцу с трубкой.
- Я представлял вас именно таким.

     - Весьма польщен,  -  пожимая  руку, ответил тот, которого
Кубатай назвал Шерлоком. - Польщен и заинтригован. Не будете ли
вы  столь  любезны - обьяснить, в  связи  с чем вы вообще  меня
представляли?

     - Как же, - об®яснил Стас. - Я про вас все  читал  - и про
собаку Баскервилей и про человечков...

     - Слышите, Ватсон?! - обернулся Холмс к своему спутнику. -
Ваши труды не пропали даром. Они оценены по заслугам и достигли
самых отдаленных точек планеты.

     Тот вздохнул и принялся ковырять пол носком ботинка. Потом
глянул в  потолок,  увидел  пыльную, перегоревшую электрическую
лампочку на шнуре и просиял.  Я  хотел  было  поинтересоваться,
какие точки  планеты имеет в виду Холмс, и  вообще, при чем тут
Ватсон,  писатель-то  - Конан  Дойль,  как  вдруг  дверь  снова
распахнулась, и в  комнату,  отряхивая снег с серебристых грив,
ввалились  сфинксы   Шидла,  Мегла  и  Шурла.  Мы  окончательно
ошалели. А  Ватсон с Холмсом отскочили  в самый угол  комнаты -
они-то раньше сфинксов не видели.

     Вот тут я стесняться не стал, а кинулся к Шидле и, упав на
колени, повис у него на шее.

     - Полно,  полно,   человеческий  детеныш,  -   промурлыкал
сфинкс. - Я тоже соскучился, но давай заниматься делом.

     Нервно пощипывая ус, к сфинксам обратился Кубатай:

     - Что все это  значит?  Какое, собственно, право вы имеете
вмешиваться в наши сугубо земные дела?

     - Эти "дела" далеко не "сугубо земные", - парировал Шидла.
- Речь идет о защите реальности, в которой, между прочим, живем
и мы...

     - Джентльмены,  -  огромными  глазами  глядя  на  сфинкса,
вмешался Холмс. - По-видимому некая старинная распря мешает вам
найти друг с  другом общий язык.  Но, мне кажется,  в  нынешней
ситуации ваши интересы совпадают...

     - У  вас  чай горячий есть? - неожиданно встрял  Смолянин,
растирая голые коленки. - Холодно, не могу...

     - Спички у нас кончились, - мрачно ответил Стас.

     - Позвольте  продемонстрировать  вам последнее  достижение
европейской цивилизации,  - подал голос доктор Ватсон, дрожащей
рукой доставая из  кармана сюртука вначале револьвер, а потом -
медный цилиндрик.  В комнате завоняло керосином. Ватсон крутнул
большим пальцем  зубчатое колесико, и сверху цилиндрика заиграл
веселый   язычек   пламени.   -   Гений   человеческой   мысли,
многоразовая зажигалка! - провозгласил доктор.

     Раздался взрыв, и станция заполнилась дымом и копотью.


     ... Полчаса  спустя,  когда  пожар  был  потушен, костер -
наоборот, разведен,  вся  наша  пестрая компания сидела кружком
возле огня и,  греясь и попивая чаек, вела неторопливую беседу.
Даже Холмс с



     Ватсоном  чуть  успокоились и  перестали  отодвигаться  от
сфинксов. Мы уже знали, каким образом нас нашли  ДЗР-овцы, и я,
более  не  находя  сил  быть дисциплинированным, во  все  глаза
рассматривал  попыхивающего  трубкой  Холмса. Теперь-то я  знал
точно, что он и Ватсон - не самозванцы. Не каждый день выпадает
вот так  вот,  запросто,  поболтать  с  любимыми  литературными
героями. Кстати, а почему  они  говорят по-русски? Я спросил об
этом Кубатая, и тот, не на миг ни задумавшись, об®яснил:

     - Книжка-то  из  библиотеки  Кащея.  Раритет  -   русская,
переводная.

     - Выходит, в  английской  книжке  -  свой  Холмс,  который
говорит по-английски? И свой мир?

     - Не  удивлюсь,  если  свой   мир   соответствует  каждому
экземпляру, - заявил Кубатай. Но тут же свое  мнение изменил: -
Хотя, возможно,  они  как-то  пересекаются,  для экономии. Или,
может быть так: никаких книжных миров вообще не существует, они
появляются  только  в   тот  момент,  когда  мы  в  эту  книжку
попадаем... или читаем ее.

     Его  размышления   вслух   перебил   Стас,  обратившись  к
сфинксам:

     - А вы-то как нас нашли?

     - Разведка, - лаконично ответил Мегла.

     - Так вот как вы выполняете условия  Земельно-Венерической
Конвенции?! - переключившись на новую тему, возмущенно вскричал
Кубатай, сыпанул в рот  из  пузырька каких-то пилюль и принялся
яростно, как когда-то лузгал семечки, хрустеть  ими.  -  И  это
после  того,  как  по  моей личной инициативе огромные  силы  и
средства Земли  были  брошены  на преодоление вековой неприязни
между нашими цивилизациями!  Я сам ради этого, можно сказать, в
кошачью шкуру влез!..

     - А я - в утиную, - почему-то хихикнув, встрял Смолянин.

     - Подписание   конвенции   не    лишило   Венеру   статуса
самостоятельной   республики   и    права   иметь   собственные
спецслужбы,  -  веско оборвал их Мегла. -  Что  касается  ваших
личных заслуг, то, уважаемый генерал-сержант...

     - Генерал-старший сержант, - поправил его Кубатай.

     - Поздравляю, - кивнул головой Мегла.  -  Так  вот,  ваших
личных заслуг  никто и не  умаляет. Вы, между прочим занесены в
Список почетных  граждан  Венеры.  Каждый  наш котенок наизусть
знает  вашу   знаменитую,   пронизанную   чувством  уважения  к
кошачьему племени, былину "Сказ о том, как Кубатай-батыр остров
Русь спас". А былина "Сказ о том, как Кубатай-батыр метеозондом
служил",  хоть  и  не  пронизана насквозь чувством  уважения  к
кошачьему племени и не изучается  в  школе,  все равно является
любимым приключенческим произведением наших котят...

     Кубатай смущенно сделал ручкой:

     - Да  ладно,  чего  там...  Тряхнул  стариной...   написал
малость.

     - Брат  Мегла  забыл  сказать,  -  торжественно  поддержал
соплеменника  Шурла,  -  что  Список  почетных  граждан  Венеры
состоит лишь из трех имен...

     - Из  трех?  -  забеспокоился  Кубатай,  и  в  голосе  его
мелькнула нотка ревности. - А кто еще двое?

     - Они, - поднял лапу Шурла, указывая на нас со Стасом.

     - А-а, - успокоился Кубатай, - я думал кто-то из наших...

     - А лично  вы, - продолжал Шурла,  - удостоины еще  и иной
чести, которой еще не был удостоин ни один житель Земли.

     - Какой чести? - слегка зардевшись, тихо спросил Кубатай.

     - Ваша  скульптура  установлена  в центральном зале  Храма
Матери-Кошки...

     - На моем месте, - добавил Шидла.

     - В виде красавца-сфинкса, - зак