- Сию  минуту.   -   Джессика,  взяв  с  писменного  стола
названные предметы, подала их сыщику.

     Холмс положил листок на  подоконник,  поставил чернильницу
рядом и, открыв банку, сказал:

     - Костя, напиши, это ты?

     Я  вылетел  из  наружу,  стараясь  не  намочить  крылышки,
промакнул в чернила лапки и  принялся  старательно  ползать  по
бумаге.  Затем  взлетел  и  посмотрел на содеянное  сверху.  На
листке  получилась,  хотя и  не  очень  ровная,  но  достаточно
разборчивая буква "Я".

     - Феноменально! - воскликнул сэр Чарлз. -  Однако даже это
не говорит о вашем праве  собственности  на  данное  насекомое.
Более того, я и вовсе не слышал о праве собственности на мух...

     - Полно, папенька,  -  вмешалась  Джессика.  - Упрямство -
поистине  одна  из  наиболее  ярко  выраженных  черт  истинного
английского джентельмена. Но подумайте вот о  чем: мистер Холмс
явно  знает  об этом существе много  больше  нас, а оно в  свою
очередь  недвусмысленно  выразило желание  отправиться  с  ним.
Стоит ли в данной ситуации  упрямиться  и  наставивать на своем
праве? Тем паче мы, по-видимому, и так в  течении целого месяца
обращались с этим существом  абсолютно  не сообразно с тем, что
оно есть.

     - Резонно, -  помолчав,  согласился  сэр  Чарлз.  - Сэр, -
обратился он к Холмсу, - не примите мое  упорство за проявление
дурного нрава. Дело, признаться,  прежде  всего в том, что меня
мучает любопытство. Кем является эта муха на самом деле?

     - Человеком. Жертвой черной магии.

     Сэнди в проеме двери всплеснула руками,  сэр Чарлз выронил
изо рта трубку, а  Джессика  сперва задохнулась от восторга, но
тут же смутилась и спросила с дрожью в голосе:

     - Этот человек... мужчина или женщина?

     - Юноша, - ответил Холмс, - прелестный юноша.

     Не  знаю,  чем  уж  я  показался  ему таким прелестным.  А
Джессика залилась краской:

     - Боже мой, я совсем не стеснялась его!

     Холмс цинично ухмыльнулся и заметил:




     - Хотел бы я оказаться на его месте.

     - Сыщики  никогда  не отличались  изысканностью  манер,  -
осадил его хозяин.

     Холмс сбросил с лица ухмылку.

     - Итак,  я  забираю  его?  - чопорно обратился он  к  сэру
Чарлзу.

     - О, да, - ответствовал тот.

     Холмс вынул  из  кармана сюртука пустой спичечный коробок,
открыл его и скомандовал:

     - Сюда.

     Я с удовольствием выполнил приказ и по шуршанию понял, что
коробок был вновь водворен в карман.  Но  я  продолжал  слышать
приглушенные голоса.

     Сэр Чарлз:

     - Можем ли  мы  надеяться  когда-нибудь узнать подробности
той  удивительной   истории,  невольными  участниками   которой
оказались сами?

     Холмс:

     - Об  этом   следует   спросить  моего  друга  Ватсона.  Я
всего-навсего сыщик,  а писатель -  он; и то, узнает ли широкая
общественность подробности  того или иного дела, зависит сугубо
от него.

     Ватсон:

     - Смею заверить, когда-нибудь я обязательно опишу это наше
приключение. Боюсь, однако, повествование  это  будет выполнено
не  в  привычном  для  меня  жанре  криминальной  новеллы,  а в
новомодном жанре научной фантазии.

     Джессика:

     - Мистер  Холмс,  а смогу ли я когда-нибудь увидеть  этого
юношу?

     Холмс:

     - Вряд ли, сударыня. Его родина -  далеко-далеко отсюда. А
чары, удерживающие  его  в  незавидном образе насекомого, могут
быть  сняты  только  на  его   родине.   Вряд   ли  он  захочет
когда-нибудь вернуться сюда.

     Джессика (с надеждой в голосе):

     - А вдруг?..

     Сэнди:

     - Боже правый, а я чуть не прихлопнула его тапком.


        Глава третья, повествующая о том, что

     не все пингвину масленница.


     Известным уже путем: через шкаф Холмса - в  замок Кащея, а
через библиотечный шкаф - на полюс, Кубатай, Смолянин, Ватсон и
Холмс  (с  мухой  в  кармане)  в  несколько минут добрались  до
знакомой уже терпеливому чиатателю полярной станции.

     Встретить кого-нибудь  они  и  не  надеялись,  а надеялись
обнаружить  какие-нибудь   следы,  по  которым  можно  было  бы
догадаться,  где  следует  искать  Стаса.  Какого  же  было  их
изумление, когда они увидели,  что  к ним, переваливаясь с боку
на бок, спешит пингвин Орлик, крича на ходу:

     - Наконец-то! Наконец-то! Милые, как я вас заждался!

     - Гонит,  -   определил   Смолянин.   -  Подляну  готовит,
пернатый.

     Наши  герои  убедились, что  пингвин  обладает  уникальным
слухом.

     - Не  гоню,  не гоню, честное кащейское! - вскричал  Орлик
приблизившись. -  Мне помощь нужна. Что  хотите за это  для вас
сделаю! Хотя... - Он потупился, горестно качая головой. - Хотя,
что я сейчас сделаю?! Ничего я сейчас не могу...

     И вот что рассказал пингвин, когда они все  вместе вошли в
станцию и уселись возле разведенного Ватсоном костерка.

     Итак, Кащей превратил Костю в муху и отправил его вместе с
Холмсом и Ватсоном в вымышленный Лондон, а Смолянина, Кубатая и



     сфинксов выбросил в  реальный мир. (Кстати, вот и еще одно
подтверждение   непредсказуемости   магических    свойств:    в
человеческом образе ему для такой операции нужен был  шкаф, а в
пингвиньем -  достаточно  было  выдернуть  перышко.)  И остался
Кащей-Орлик один на один со Стасом.

     - Что  же  мне  с  тобой-то  сделать?   -  приплясывая  от
предвкушения очередного злодеяния повторял он, хлопая  крыльями
по бокам.

     - Может, ничего не делать? - с надеждой предложил Стас.

     - Ничего не делать, это я люблю,  -  согласился  Кащей,  -
потому как ленивый  очень. Но тут  иной случай. Тут  -  "кончил
дело, гуляй смело". Вот превращу  тебя,  к  примеру, в устрицу,
тогда и отдыхать буду.

     - В устрицу не надо, - сказал Стас. - Она мороза боится.

     - А мы тебе раковину утепленную сделаем, - заверил Кащей.

     - Что-то не слышал я про устриц  с  меховым  подкладом,  -
слабо сопротивлялся Стас.

     - Не слышал, так услышишь! Мы не будем дожидаться подарков
от природы, мы создадим новый вид арктической фауны!

     - Орлик, миленький, - неожиданно ласково обратился к Кащею
Стас, и в глазах его  мелькнул  странный огонек, - у меня  есть
другое предложение.

     - Давай! -  обрадовался  слегка  смущенный Кащей. - Люблю,
когда жертва сама инициативу проявляет.

     - Преврати меня в пингвина.

     - В пингвина? А почему в пингвина?

     - Потому  что  пингвины  мне  очень  нравятся.  Они  такие
хорошие, такие умные, такие красивые, особенно ты, Орлик.

     - Хм, логично, - пробормотал Кащей.

     - Преврати меня в пингвина, точно такого, как ты...

     Разомлев от лести, не вдумываясь в скрытый смысл последних
слов, Кащей выдернул перышко, дунул и пробормотал:

     - Превратись, Стас, в пингвина,  точно  такого, как я! - и
топнул ногой.

     Громыхнуло  в  небе,  и  вот на снегу, друг  против  друга
встали два одинаковых "королевских" пингвина.

     Не давая  Кащею  опомниться,  пингвин-Стас  точно  так  же
выдернул перышко, дунул и заорал:

     - Потеряй, Кащей-Орлик, свой волшебный дар!

     Громыхнуло.

     - Эй-эй-эй, ты  чего это?! - вскричал пингвин-Кащей, опять
же  выдернул перышко,  опять  же дунул и  произнес  с дрожью  в
голосе:

     - Пусть я снова стану человеком!

     Но ничего не произошло. Не громыхнуло.

     Пингвин-Стас   ехидно  захихикал,   а   затем,   произведя
известные колдовские манипуляции, заявил:

     - Пусть  я  стану  человеком,  не потеряю при  этом  своих
волшебных способностей и окажусь в замке Кащея!

     Миг спустя на снегу возле станции одиноко топтался пингвин
Орлик, истерически  выдергивая  с  живота  перья  и  размахивая
крылышками.


     ...    Выслушав    историю   Кащея,    друзья   озадаченно
переглянулись.

     - Что-то даже не верится, - сказал Смолянин. - Кащей, и на
такое фуфло попался!

     - Так ведь привыкаешь,  что ты - самый коварный, совсем об
осторожности забываешь.

     - А  где  Стас-то теперь,  где  дружок  мой  сердечный?  -
вмешался Кубатай,  и  скупая  генеральская слеза, скатившись по
щеке, сосулькой повисла на кончике его уса.

     - Не ведаю  я того, люди добрые,  - признался Кащей.  - Но
вот о чем  прошу  вас: найдете  его,  заставьте меня обратно  в
человека



     превратить. Зла  я  теперь  не  сделаю,  силу-то волшебную
потерял. К тому  же, вместе со способностями магическими Стас у
меня и нрав злонравный отнял. Природа колдовства моего такая. А
пингвином век доживать, ой, как не хочется...

     - Посмотрим, посмотрим,  -  хмуро  буркнул Холмс и широким
шагом направился к двери станции. За ним двинулись остальные.

     - Вот что,  милейший,  -  остановившись,  обратился  он  к
Кащею, -  а не отправиться ли вам  на поиски  вместе с нами?  С
одной  стороны,  когда найдем ребенка, не придется  еще  и  вас
разыскивать,  с  другой - будете нашим экспертом по  магическим
способностям,  которые  он  приобрел.  Ваши  знания  могут  нам
пригодиться.

     - Я  с  радостью! - возбужденно запрыгал на месте,  хлопая
крыльями, истосковавшийся в одиночестве пингвин.


     ... Пройдя через платяной шкаф, наши герои вновь оказались
в  кащеевой  библиотеке,  а  выйдя  из  замка, -  на  поляне  с
хроноскафом.

     Дежуривший возле него Шидла кинулся к ним:

     - Земляне! Рад вас видеть! А где же дети?

     - Один здесь,  - постучал себя по  карману Холмс. -  А где
младший - не знаю.

     - Из замка Стас не выходил, - озадаченно промолвил Шидла.

     - Думаю, он не  выходил потому, - догадался Кубатай, что с
помощью магического шкафа отправился в какую-нибудь книгу.

     - Знаю, знаю в какую!  -  закричал Смолянин радостно. - Он
же  домой хотел  вернуться!  Он в нашу  книжку  отправился -  в
"Сегодня, мама!"...

     - Выходит, сейчас он дома, и нам остается только доставить
туда второго?  -  сказал  Ватсон  скорее  утвердительно, нежели
вопросительно.

     - Боюсь,  что  это  не  так, - ответил Кубатай.  -  Трезво
рассудив,  я  пришел к выводу, что моя первоначальная  гипотеза
была неверной. Если Стас  отправился  в "Маму", то он находится
как раз в вымышленном мире этой книги. - И после  паузы туманно
добавил: - сознание автора преобразует действительность...


        Глава четвертая, в которой мы пытаемся предугадать

     будущее и немножко узнаем о судьбе Стаса.

     (Рассказывает доктор Ватсон)


     Оглядываясь назад  я  вынужден  отметить, что поиски Кости
были  не  самыми скверными днями в  моей  жизни. На их время  я
вновь поселился у нашей  дорогой  миссис Хадсон, в своей старой
комнате.  А   Кубатай  со  Смолянином,  не  смущаясь  простотой
обстановки, заняли комнатку прислуги. Весь день  они бродили по
Лондону,  выискивая  самые  густозаселенные  мухами  районы   -
помойки,  выгребные  ямы,  скотобойни.  План  их  был  прост  -
Костя-муха, увидев  знакомые  лица,  должен  был приблизиться и
как-либо дать о себе знать. Для полного эффекта потомки брали с
собой куски лежалого мяса и  прочие  продукты,  аппетитные  для
насекомых. Самых  подозрительных  мух  они отлавливали сачком и
приносили домой - для изучения. Но Костя никак  не находился, и
результатом поисков был лишь густой, стойкий запах в квартире.

     Я искал Костю другим путем - по ночам бродил по Лондону, в
местах малодоступных  людям,  но  заметным  для мух, расклеивая
плакатики с краткой инструкцией, как добраться до Бейкер-стрит.
Плакатики  рисовал  по  ночам  Смолянин,  оказавшийся  на  диво
трудолюбивым и прилежным.

     Как и следовало ожидать, успеха добился Холмс, применивший
самый неутомительный и странный способ поиска - просмотр газет.

     Найдя бедного  мальчика,  мы  отправились  на  полюс,  где
узнали   поразительную  историю   посрамления   злого   колдуна
смышленным ребен



     ком. Что ж, нам остался, как мы думали, самый простой этап
приключений - найти Стаса, получившего волшебную силу...


     Унылый  замок  Кащея  был  по-прежнему  пуст.  Сам  хозяин
помещения нервно замахал крылышками, оказавшись в апартаментах,
но ничего не сказал. Правда, издалека доносился слабый стук, но
Кубатай успокаивающе махнул рукой:

     - Это Гапон, местный заключенный, в дверь колотит.

     - Кушать,  наверное,  хочет,  -  предположил  сердобольный
Смолянин. - Мы ж его с месяц назад заперли...

     - Вряд ли, у него ведь  самобранка  была...  -  нахмурился
Кубатай. - Холмс, как вы думаете, чего желает заключенный?

     - Ну, если он целый месяц кушал... - улыбнулся Холмс.

     - А! Смолянин,  сходи,  вынеси  парашу.  Мы  пока книжечку
подготовим...

     Смолянин,   страдальчески   всплеснув  руками,   удалился,
прихватив с собой покорного Кащея. А  Кубатай  достал  с  полки
томик под  названием  "Сегодня,  мама!"  Полистал, то ухмыляясь
каким-то  приятным  моментам,  то мрачнея. Торжествующе  поднял
палец:

     - Во! "Царь,  царевич,  король,  королевич."  Это, явно, и
есть та повесть, куда отправился Стас. Мы можем глянуть текст и
убедиться,  здесь   ли   он...  да  и  предусмотреть  возможные
опасности. Гениально! Как  я  раньше этого не сообразил? Сейчас
почитаем этого "Царя, царевича..." Странное, однако,  название.
При чем здесь цари и короли? Это же архаизм!

     - Но-но! - в унисон воскликнули мы с Холмсом.

     - Пардон, пардон, -  улыбаясь извинился Кубатай. - Я же не
сказал - королевы! Королевы - это хорошо. А короли - архаизм.

     Пока  я  размышлял,  стоит  ли  принимать  такие  странные
извинения,  Кубатай  полистал  книжку  и  громко,  выразительно
прочитал:

     - "Пока я  размышлял,  стоит  ли  принимать такие странные
извинения,  Кубатай  полистал книжку,  и  громко,  выразительно
прочитал:

     - "Пока я  размышлял,  стоит  ли  принимать такие странные
извинения,  Кубатай  полистал книжку,  и  громко,  выразительно
прочитал:

     - "Пока я размышлял..."

     Быстрым  движением   Холмс   выхватил   у  Кубатая  томик.
Генерал-старший   сержант   постоял   несколько   мгновений   с
остекленевшими глазами, потом сказал:

     - Что со мной было, господа?

     - Похоже, вы чуть не стали жертвой этой книги, - с блеском
в глазах сообщил  Шерлок. - Вы  читали именно о  тех  событиях,
которые  сейчас  происходят.  Соответственно - они  происходили
снова и снова! Вы могли стоять так вечно, генерал. Вы  читали о
том, что делаете, и делали то, о чем читали!

     - О  ужас!  -  Кубатай  побледнел  и  осел на стул.  Холмс
осторожно,  словно  знаменитую шкатулку  с  отравленной  иглой,
открыл книгу, перелистнул страницу и прочел:

     - "Через несколько минут, когда появились мрачный Смолянин
и явно повеселевший пингвин, мы уже пришли в  себя. Жалко было,
что книга не предскажет нам будущее, но..."

     - Позвольте, почему  это  -  "не предскажет"? - возмутился
Кубатай. - Полистайте книгу дальше, и мы все узнаем!

     - А дальше,  -  торжественно  сообщил  Холмс,  -  страницы
пусты!

     И он помахал книгой с девственно-чистыми листами.

     - Что  это  может  означать?  - слабо пискнул  Кубатай.  -
Наверное, мы  сами творим историю? И  то, что будет  написано в
книге, зависит от того, как мы поступим?

     - Можно предложить  и  другую версию, - вкрадчиво произнес
Холмс.  -  Книга "Царь, царевич, король, королевич" только  еще
пишется. И автор... авторы, еще  не  решили,  что будет дальше,
что сделает Смолянин...




     Генерал-старший  сержант вздрогнул  и  приподнялся.  Холмс
потупился.

     - Что  вы   этим   хотите  сказать?  -  гневно  воскликнул
Кубатай.-  Что  Смолянин  ненастоящий?  Что  я  путешествую  по
вымышленным  мирам  не  со  своим  верным  другом,  талантливым
переводчиком, испытанным товарищем - а с персонажем книги?

     Холмс  посмотрел  на  Кубатая  так,  словно  хотел  что-то
сказать, но боялся, что его не поймут. И глухо произнес:

     - Кубатай, дорогой, успокойтесь. Истина в том...

     - Почему  бы  вам не сделать следующего шага? -  продолжал
бушевать генерал,  удивленный  спокойствием Холмса. - Почему бы
не предположить, что и я - всего лишь книжный персонаж!

     Мысль эта  требовала дальнейшего развития, и он продолжил,
глядя то на опустившего трубку Холмса, то на меня:

     - Ведь как гладко получается! Я -  лишь персонаж, выдающий
себя  за  генерала  Департамента   Защиты   Реальности!  Этакий
комический покровитель  детей!  Ха!  А  автор  книг о Холмсе...
э-э-э...

     - Кубатай, не  волнуйтесь,  -  тихо  сказал Холмс, положив
руку ему на плечо. - Я неоднократно замечал,  что разница между
Реальным и Вымышленными  мирами - небольшая... но не думал, что
вы совершите такой великолепный мыслительный взлет!  Гениально!
Ничего не упуская,  не проходя мимо косвенных улик, не закрывая
уши на самый тихий шорох - вы выдали стопроцентный результат!

     - Какой? - слабо полюбопытствовал Кубатай.

     - Стопроцентный!   Я   хотел   сказать,  что  каждый   мир
одновременно и  реален,  и  придуман.  Значит,  в какой-то мере
вы...

     Кубатай разразился веселым смехом.

     - Холмс! Имейте чувство меры! Я, конечно,  отношусь к вам,
гражданам  Вымышленных  миров,  как  к равным... но  нельзя  же
утрировать! В вас говорят комплексы, Холмс! Вы переживаете, что
оказались творением чужой мысли - вот и пытаетесь нас уверить в
том же!

     - Что  ж,  - подумав согласился Холмс. -  Возможно,  вы  и
правы. Здесь я необ®ективен, и дедукция может меня подводить.

     Через несколько  минут, когда появились мрачный Смолянин и
явно повеселевший пингвин, мы уже  пришли  в  себя. Жалко было,
что книга не предскажет нам будущее, но мы были готовы  к любым
опасностям.

     - В  путь!   -   воскликнул   неунывающий  генерал,  и  мы
втиснулись   в   шкаф.  Несмотря   на   внушительные   габариты
Кащея-пингвина, без  Ивана  это  было  проще...  бедный, бедный
негр! Я представил, как он скитается  по странному, населенному
гномами и чародеями миру, и из глаз моих прыснули слезы.

     Наверное,  я  и  впрямь  излишне  сентиментален...   Негра
пожалел.

     - Выходим,  -  извлекая из ножен саблю, сказал Кубатай.  И
смело шагнул из шкафа.

     Раздался  долгий  удивленный  вопль,  и  верный   Смолянин
прыгнул вслед за генералом. Иного пути  не  было,  и,  доставая
свой верный револьвер, я последовал за ними...

     Падение  было  долгим,  но  многочисленные  ветки   хорошо
тормозили полет.  Секунд  двадцать я лежал, слыша покряхтывание
Кубатая и оханье Смолянина. Затем дружеский голос вывел меня из
оцепенения:

     - Да вы с дубу рухнули, Ватсон!

     - А вы, Холмс? - приоткрыв глаза спросил я.

     - А я осторожно слез.

     Смолянин, распростертый в груде  желудей,  поднялся, потер
лоб,  извлек  из кармана  порванной  юбки  бинтик  и  аккуратно
замотал голову. Пингвин, из которого после падения лез пух, как
из  порванной  перины, что-то тихонько пробурчал себе под  нос.
Кубатай оказался  самым  неприхотливым. Он отряхнулся, сметая с
плеч дубовые веточки, и зорко поглядел вверх.




     - Почему  это  выход  из  шкафа  оказался   на  дереве?  -
полюбопытствовал он.

     На этот вопрос  не нашлось ответа  даже у Холмса.  Я  тоже
привел себя в порядок и огляделся.

     Мы  находились не  в  лесу, как я  поначалу  подумал, а  в
большом  городском  парке.  Меж  деревьев  петляли  дорожки  из
странного черного материала, кое-где виднелись железные  столбы
с белыми шарами фонарей - явно  электрических!  Сердце  у  меня
забилось чаще.  Издалека  слышался веселый детский смех. Сквозь
деревья светило солнце.

     - Неопасно вроде, - подбирая оброненную при падении саблю,
заметил Кубатай.

     - Когда  нам  мотоциклетчики  накостыляли, тоже все  мирно
начиналось, - хмуро напомнил Смолянин. - Ну че, пойдем младшого
искать?

     - Боже! - воскликнул Кубатай