зался неуместным в казарменной обстановке.
     - Здесь  я пошла наперекор своим воспоминаниям,  - Ванда явно
чувствовала чужое настроение.  - Что поделаешь, люблю тонкую посу-
ду... Рашель, в баре, в гостинной, вина. Принеси "Ночь желаний"...
фривольное название, но какой букет...
     - Полковник всегда так тебя гоняет?  - спросил Дач вслед  Ра-
шель.  Остановившись, та заулыбалась - так радостно, что Кею захо-
телось отвести глаза.
     - Нет, это сегодня...
     - Да иди же ты, господи! Не пялься на старого негодяя! - тон-
ко крикнула старуха. Рашель выпорхнула из столовой.
     - Зачем ты раскрыл меня при ней?  - спросила Ванда, мгновенно
меняя тон. Томми, маявшийся в уголке стола, вздрогнул.
     В голосе Фискалоччи-Каховски была смерть.
     - Нам понадобятся люди,  полковник, - спокойно ответил Кей. -
Рашель способная девочка, она подойдет. Пусть знает все.
     - Что - "все"?  Зачем понадобятся? Ты решаешь что-то за меня,
Альтос?.. тьфу... Дач!
     - Я просто не сомневаюсь в вашем решении, - примиряюще сказал
Кей.  - А Рашель очень умная девочка, насколько я вижу - физически
развитая...
     - Ты дерьмо!  Эта девочка уже четыре года влюблена в тебя!  И
не говори, что не видишь этого... дерьмо! Хочешь впутать ее в свои
дерьмовые игры? У тебя хоть что-то человеческое есть?
     - Дерьмо, - поднимая глаза ответил Кей.
     Секунду Каховски молчала.  Потом разразилась тонким, захлебы-
вающимся хохотом.
     - Дач...  вот скотина... я еле шевелюсь, а ты меня смешишь...
на кусочки ведь рассыплюсь...
     - Госпожа полковник,  я не собираюсь ни во что втягивать  де-
вочку, - тихо сказал Кей. - Но хочу, чтобы она все услышала - хотя
бы в качестве третейского судьи.
     - Рашель?  - Ванда снова засмеялась, уже тише. - Если ты ска-
жешь,  что собираешься убить Императора во время Преклонения,  она
согласится перезаряжать пистолеты...
     Томми, успевший расслабиться и вновь заскучать,  фыркнул, пы-
таясь  спрятать  улыбку.  Каховски  посмотрела на него - и лицо ее
стало жестким.
     - Думаю, пистолеты перезарядят другие, - пожал плечами Кей. -
Неужели вы не найдете для меня "мяса", полковник?

        4.

     Император Грей  был  не в духе.  Событие заурядное,  но плохо
воспринимаемое двором.
     Рано утром он велел отправить  к  родителям  свою  малолетнюю
подружку,  и  несколько  придворных,  уже с месяц ожидавшие этого,
привели дочерей "посмотреть дворец Императора".  Но их надежды  не
оправдались  -  Грей  провел весь день,  не выходя из спальни,  то
просматривая  правительственные  информ-каналы,  то  требуя  самых
странных деликатесов. Ни один из них он так и не попробовал, отдав
должное лишь минеральной воде.
     Уже под вечер Грею доложили,  что патриарх Единой Воли просит
его аудиенции.
     Церковь никогда  ни была значительной силой в Империи.  Может
быть потому,  что давнее слияние религий оттолкнуло от нее гораздо
больше людей,  чем привлекло; может быть потому, что подражая так-
тике Императора Церковь допускала существование планетарных  куль-
тов - действующих в ее рамках... а может быть просто из-за полити-
ки невмешательства в мирские дела, принятой много лет назад.
     Но формально Патриарх был фигурой равной Императору.  И  Грей
не собирался нарушать эту формальность.
     Сегодня ему не хотелось официальных церемоний. Император при-
нял Патриарха в личных апартаментах - что могло быть  либо  жестом
благосклонности, либо полным пренебрежением.
     О таких мелочах Грей всегда предоставлял судить другим.
     Патриарх вошел в маленький сумрачный зал,  когда Грей,  скло-
нившись над столиком,  собственноручно разливал  по  чашкам  кофе.
Кроме трех свечей в тяжелом подсвечнике ничто не разгоняло мрак.
     - Приветствую, Владыка, - Грей слегка кивнул, окидывая Патри-
арха взглядом. - Вы не разделите со мной скромный ужин?
     Задрапированная в темные ткани фигура слегка склонила голову.
Лишенный признаков пола и возраста,  измененный несложной хирурги-
ческой операцией голос был тих как журчания ручья:
     - Благодарю, Император.
     Фиолетовые стены, купол черного стекла над головой, мебель из
темного  дерева...  Грей  не знал,  нравится ли Патриарху подобная
обстановка.  Но хотел бы знать - почти так же сильно, как истинную
личность Патриарха.
     Они сидели  друг  напротив друга - Грей,  под вечер сменивший
халат на пижаму,  и Патриарх,  укутанный в  экранированные  ткани.
Крошечный  амулет  на  груди Патриарха - наверняка прячущий внутри
себя антисканер, мерцал, отражая пламя свечей.
     - Кофейная церемония,  рожденная в древности на материке Аме-
рика, это одна из немногих моих радостей, - заметил Грей.
     Чашечка кофе нырнула под плотную ткань, скрывавшую лицо.
     - Возможно.  Но  в древности не существовало кофейных церемо-
ний. Вероятно, вы плохо информированы, Император.
     Грей улыбнулся. Ссориться с Патриархом было смешно. Он власт-
вовал в той сфере, которая абсолютно не интересовала Грея.
     - Вам виднее,  Владыка. Я знаю, что у Церкви прекрасные архи-
вы... и информаторы.
     - Это порой бывает полезным.  Немногие постигают Единую  Волю
до предела, доступного человеку... но зато они верны ей до конца.
     - Я рад за Церковь. Еще кофе?
     - Благодарю. У нас есть прекрасные источники даже при Кертисе
Ван Кертисе.
     - О...
     - В последнее время они обеспокоены,  Император. И ваше реше-
ние расследовать деятельность Кертиса радует Церковь.
     - Я вижу, что источники есть не только при Кертисе. Сахар?
     - Благодарю.  Церковь не причастна к делам мирским.  Но когда
затрагиваются основы веры... мы не в праве быть безучастными.
     - И чем же Ван Кертис затронул интересы Единой Воли?
     - Линией Грез.
     - Что?
     - Линия Грез - так Кертис Ван Кертис называет свой новый про-
ект.  Нам  известно  немногое,  но ряд источников были обеспокоены
влиянием этого проекта на основы веры.
     - Сливки?
     - Благодарю.  Я надеюсь,  что Император будет столь же щедр с
информацией,  которую может доставить клинч-коммандор Шегал, как и
с прекрасным кофе.
     Грей принужденно засмеялся.
     - У вас великолепные источники, Владыка... Чуть больше инфор-
мации не помешало бы... клинч-коммандору Шегалу.
     - Достаточно. Лишняя ложка сливок испортит кофе, Император.
     - Вы неподражаемы, Владыка. Кроме планов Кертиса у Церкви нет
никаких проблем? Финансирование, пропаганда?
     - Истина выше денег.
     - Только когда опирается на них.
     - Мы будем признательны Императору за помощь...  если  в  ней
возникнет потребность.
     Несколько минут они пили кофе молча.
     - Я хотел бы знать ваше мирское имя, Владыка, - сказал Грей.
     - К сожалению,  я забыл его.  Благодарю вас за кофе. Надеюсь,
что Император посетит храм Единой Воли.
     Грей поколебался.
     - Возможно.
     - Я угощу вас прекрасным чаем. Чайная церемония действительно
уходит корнями в далекое прошлое.
     - Прошлое давно минуло, и никто не знает, каким оно было.
     - Прошлое стало настоящим,  Император.  Достаточно оглянуться
вокруг, чтобы увидеть его.
     Патриарх поднялся.
     - Я навещу Храм...  после Преклонения Ниц и возвращения Шега-
ла, - сказал Грей. - Империя ценит Церковь Единой Воли... ее забо-
ту о единстве человечества.
     Темная фигура склонила голову в поклоне.

        5.

     - Почему я должна верить, тебе, Дач? - голос Каховски был ед-
ва слышен. Она и сама почти исчезла в своем огромном кресле, перед
нетронутыми тарелками - лишь бокал вина опустел.  -  Ты  мог  сов-
рать...
     - Зачем?
     - Не знаю.  Ты убийца, Кей. Твоя психика живет по своим зако-
нам...
     - Вы тоже убийца,  Ванда. Вы были Немезидой Империи. Ни крей-
сера и истребители решили Смутную Войну - нет. Беспощадность, жес-
токость,  неотвратимость мести - вот что сломало чужих.  Никто  не
умел ненавидеть так, как мы.
     - Кончилось время ненависти...
     - Оно длится с сотворения мира! Вы сами сделали себя символом
человеческой ярости.  Вы знали на что идете - на кровавые сны, ко-
торые не кончатся никогда, на жизнь вне закона... Вы хотите повто-
рения Смутной Войны?
     - Дач, я не верю твоему рассказу!
     - А я верю, - тихо сказала Рашель. Она сидела рядом с Каховс-
ки - тоненькая, напряженная, не отводящая от Кея глаз.
     Ванда отмахнулась:
     - Дач, ты предлагаешь мне участие в заговоре против Императо-
ра! Мне, полковнику СИБ!
     - Вы служили не Грею,  и не Империи.  Вы служили человеческой
расе - как умели,  и как считали нужным.  Потому и должны меня по-
нять... я такой же урод.
     - Да?
     - Я тот лейтенант с Хаарана, который был "Корью".
     Каховски замолчала, хватая ртом воздух.
     - Вы можете проверить это. Алкарисы узнали... значит информа-
ция где-то существует.  Вы можете убедиться, что Томми - клон Кер-
тиса. Это подтверждает мои слова.
     - Или то, что Ван Кертис хочет чужими руками расчистить трон!
     - Запросите информацию о Граале. О Злой Земле. Слетайте туда,
в конце-концов!
     Сейчас Кей почти ненавидел эту старую женщину - перед которой
преклонялся.  Она не хотела поверить... не хотела вернуться в свои
сны.
     - Рашель,  открой  окно...  -  тихо попросила Ванда.  Девушка
беззвучно встала из-за стола.
     - Поверьте мне, полковник... - прошептал Кей. - Пожалуйста.
     - Томми...  - старуха медленно повернула голову.  - Мне нужен
будет  соскоб твоей слизистой...  пункция из мышцы...  пара капель
крови...
     Она заколебалась, но закончила:
     - Семенная жидкость. Извини, мальчик. Я знаю методы фальсифи-
кации генотипа, и не хочу рисковать.
     Юноша едва заметно покраснел. Но голос его казался ровным:
     - Я понимаю, госпожа Каховски.
     - Генный код Ван Кертиса должен быть в военных архивах...  не
проблема...  - сама себе пробормотала старуха.  - Ладно... Кей, ты
вел запись беседы с алкарисом?
     - Конечно.
     - Мне нужен оригинал.
     - Я вел запись на диск и на оптокристалл. Вы их получите.
     - Умный...  Кей,  твои записи прокрутят очень хорошие специа-
листы.  Очень.  Любая подделка будет раскрыта. Если хочешь, можешь
уйти прямо сейчас.
     - Я не лгал.
     Дождь стучал за открытым окном - монотонный,  затихающий. Ра-
шель осталась стоять,  не подходя к столу:  молчаливая,  словно бы
повзрослевшая.
     - Девочка,  мне  и  впрямь интересно твое мнение...  - хрипло
произнесла Ванда.
     - Кей не врет.
     - Конечно...  Рашель,  тебе не стоит больше здесь появляться.
Чтобы мы не решили. Понимаешь?
     Секунду Каховски ждала ответа, потом резко спросила у Кея:
     - Что она делает?
     - Улыбается, - отводя глаза ответил Дач.
     - Дряная девчонка... Какой черт тебя дернул прийти сегодня?
     - Я почувствовала,  наверное, - серьезно ответила Рашель. - Я
с утра что-то чувствовала. Кей, вы меня проводите домой? Это неда-
леко.
     - Давай уж на "ты",  партнер,  - Дач встал. - Позволите, пол-
ковник?
     - Идите... - тихо сказала старуха. - Дьявол... опять все сна-
чала... снова кровь, кровь...
     Она смотрела им вслед, и веки ее бессильно дрожали.

        6.

     - Возьмете зонтик? - спросила Рашель.
     - Я люблю дождь.
     Отражающее поле сияло над головой девушки как смутный, проре-
зающийся нимб. В вечерней полутьме его свет казался таинственным и
манящим.  Кей  взял Рашель за руку,  почувствовав,  как вздрогнули
пальцы. Несколько минут они шли молча. Раскисшая земля хлюпала под
ногами.
     - Кей, а вы... ты не врал Генриетте?
     - Ванде. Ее зовут Ванда Каховски... "Ванда-кровь". Не врал.
     - А почему она сменила имя?
     - Поройся в архивах,  поймешь.  Она, наверное, много про меня
рассказывала?
     - Ну... кое-что...
     Рашель подскользнулась, Кей легко поддержал ее.
     - Понятно. И про категорию "С", тоже?
     - За пять минут до вашего прихода.
     Дач засмеялся:
     - И впрямь буду долго жить.
     - Ну... мы часто про вас говорим...
     Остановившись Кей взял девушку за плечи.  Посмотрел в глаза -
ласково и печально:
     - Я, похоже, свалял дурака, улыбаясь тебе четыре года назад.
     Рашель быстро  покачала  головой.  Диадема на ее голове тонко
пела, расширяя поле зонтика, пытаясь прикрыть от дождя обоих.
     - Девочка, разлюби меня, хорошо?
     - Почему? - резко спросила Рашель.
     - Я очень хорошо к тебе отношусь. Но не так, как тебе нужно.
     - Это...  - Рашель заколебалась,  - ...из-за Томми?  Вы с ним
любовники?
     - О Боже!  Ты только ему не ляпни.  Мы шатались вместе четыре
года,  и это было общим мнением.  У Томми и так комплекс  на  этой
почве... Нет, конечно. Я стандартно ориентирован, а парню, по-мое-
му, вообще на секс наплевать. Он любит дурацкие игрушки, виртуаль-
ную реальность.
     - Тогда почему?
     - Раш, я предпочитаю любить человечество в целом.
     - Это удобнее...
     - Умница,  - нежно сказал Кей.  - Гораздо удобнее.  Особенно,
когда сотню раз получишь пинка от тех, кого любишь. Собственно го-
воря, тогда это становится единственным выходом.
     - Я...
     - Никогда бы меня не предала.  Конечно. Ты сегодняшняя - нет.
Но будет завтра. Я прожил достаточно, чтобы понять - завтра насту-
пает всегда.  Порою хочется не дожить до него... иногда это удает-
ся. Но завтра - все равно наступает.
     - Ну почему вы такой глупый! Я говорю, что я... что очень хо-
рошо к вам отношусь. А вы мне про свои обиды!..
     Рашель отвернулась.
     - Извини, - Дач потер лоб. - Ты права. И зови меня на "ты".
     - Ладно...
     - Раш, мне просто показалось, что ты немного в меня влюблена.
И я решил сразу же тебя от этого предостеречь.
     - Спасибо!
     - Мир?
     Девушка молчала.
     - Когда я влюблюсь в тебя,  ты немедленно узнаешь об этом,  -
серьезно продолжил Кей.
     - Когда я тебя разлюблю,  ты тоже почувствуешь, - Рашель пос-
мотрела на Дача. - А поцеловать меня рискнешь?
     Если Кея и удивил ее неожиданный натиск,  то это никак не от-
разилось  на  его  лице.  Он  наклонился  к девочке - силовое поле
скользнуло по волосам, и отключилось.
     Ее губы были неожиданно опытными,  умелыми, и это вдруг коль-
нуло  Дача  - странной,  бессмысленной обидой.  Словно неожиданная
влюбленность Рашель была правильной.
     Словно в мире существовала верность - и он, живший случайными
романами, был вправе на нее претендовать.
     - Пойдем? - Рашель отстранилась.
     - Пойдем, - он снова взял ее за руку. Молодой мужчина, гуляю-
щий по вечернему саду с девочкой-подростком.  Если мораль Таури не
слишком изменилась за последние двадцать лет,  то он ничего предо-
судительного не совершает.
     Впрочем, по большому счету ему было на это плевать.
     Дач замечал обратную дорогу - каким-то краешком сознания.  Он
слишком  устал,  чтобы  поддерживать  нормальную беседу...  хорошо
хоть,  что и Рашель молчала.  Когда деревья кончились, и они вышли
на огромную, поросшую высокой травой поляну, скорее даже маленькое
поле, в центре которого стоял дом, девушка остановилась.
     - Пришли. Кей, хочешь чай?
     Он покачал головой.
     - Вон мое окно,  на втором этаже. Я тебе помашу рукой. Подож-
дешь?
     - Подожду.
     - Хочешь взять флаер?
     - Зачем? Ножками прогуляюсь.
     Рашель отпустила его руку, шагнула к дому:
     - Я прийду утром.
     - Если  Ванда  решит,  что я ее обманывал,  то ты найдешь две
свежие могилки.
     Девушка засмеялась.
     - Зря, - серьезно сказал Кей. - Твоя старушка-соседка и не на
такое способна.
     - Пока, Кей.
     - Пока, Раш.

        7.

     Было уже совсем темно, когда Кей вернулся к дому Каховски. Он
все-таки ухитрился заблудиться...  надо было взять флаер,  пусть и
для двухкилометровой дистанции.
     Свет не горел ни в одном окне,  лишь на крыше,  венчая тонкую
спираль антенны,  трепетал белый огонек. Дач остановился на крыль-
це.
     - Поднимайся,  поднимайся,  -  окликнул его сверху старческий
голос. - На третий этаж, и по коридору.
     Дач молча последовал совету.  Коридор кончился  раскрытой  на
балкон  двухстворчатой  дверью.  В кресле (сколько их здесь,  этих
мягких символов увядания),  сидела Ванда Каховски. В длинном белом
платье, с тлеющей сигареткой в руках. Кей почувствовал сладкий за-
пах наркотика.
     - Почему девочки так легко влюбляются во взрослых мужчин... -
сказала Ванда. - А?
     - Наверное...
     - Это риторический вопрос,  Кей. Любой дурак со времен Фрейда
способен ответить. Ты читал Фрейда?
     - Да.
     - Ты слишком разносторонен для убийцы. Дач, ты супер?
     - Я с Шедара.
     - Понятно.  Ты прекрасно получился...  я всегда считала,  что
Грей не прав с генетическим мораторием.  Дач, все, что я могу про-
верить, будет проверено завтра к полудню.
     - Я рад, госпожа полковник.
     Каховски раскурила еще одну сигарету, протянула ему. Кей мол-
ча затянулся.
     - Было так тихо...  так мирно...  - Ванда говорила, не смотря
на Дача. - Год за годом... в бесконечном саду. Я стала кое-что за-
бывать, Кей! А ты требуешь вспомнить...
     - У нас иная судьба.
     - Иная... Зачем нужны шипы, Кей?
     Дач молчал несколько секунд, полузакрыв глаза. Сказал - очень
тихо, и даже голос его изменился:
     - Шипы ни зачем не нужны,  цветы выпускают их просто от злос-
ти.
     - Не верю я тебе...  - в тон ему отозвалась Ванда. - Они ста-
раются придать себе храбрости. Они думают: если у них шипы, их все
боятся...
     Минуту они молча курили. Потом Каховски хрипло рассмеялась:
     - Молодец, Кей. Значит, ты поймешь.
     - Я и так понял.
     - Это все равно что сбросить старую оболочку.  Тут нет ничего
печального.
     Дач вытащил из кобуры под мышкой "Шмель". Щелкнул предохрани-
телем.
     - В любом случае понадобится... - словно уговаривая себя ска-
зала Ванда. - Что тебя убивать, что Императора... не в этом же те-
ле...  аТан я сняла только в семьдесят,  вот в чем беда, Кей. Была
руинами, стану развалиной...
     - До завтра, госпожа полковник, - сказал Кей.
     - До завтра.
     Дач нажал на спуск. Вспышка - вырвавшая из темноты спокойное,
ждущее лицо старой женщины.
     - Доброго аТана,  - отбрасывая сигарету сказал Кей. Приподнял
легкое тело,  проверяя,  не загорелось ли кресло.  Нет, все было в
порядке.
     Постель ему была приготовлена в той же комнате,  что и четыре
года назад. Дач уснул быстро, и в эту ночь ему ничего не снилось.

     Утром на балконе уже не оказалось трупа,  а на площадке возле
дома стоял прокатный флаер.  Кей, вышедший в одних шортах из дома,
с полчаса разминался под легким унылым дождем.  Потом  он  услышал
шаги.
     Ванда Каховски по-прежнему оставалась старухой.  Лицо помоло-
дело, впрочем, такой же эффект принесла бы и обычная косметика. Но
в ее движениях больше не чувствовалась дряхлости. Лишь аккуратная,
расчетливая точность и собранность.  Даже легкая хромота,  которой
еще вчера не было, казалась нарочитой.
     Дачу неожиданно вспомнилось детство. Цирк, и старая пси-мути-
рованная пантера,  с которой осторожничал даже  мршанец-дрессиров-
щик.
     - Неприятное  занятие  - хоронить себя,  - вместо приветствия
сказала Ванда.  Она была в глухом комбинезоне защитного  цвета,  с
короткой штыковой лопаткой на поясе.  - Печальное занятие.  У меня
есть одна аллейка... на ней всегда хорошие яблоки. Органика...
     Дач счел полезным промолчать.
     - Моя матрица снята в семьдесят,  - Каховски  прислонилась  к
дереву,  то ли в показной, то ли в настоящей усталости. - И не ны-
нешние семьдесят,  а те...  двухвековой давности.  Дерьмовая пища,
дерганые нервы,  облучения, травмы, частые роды. Вот и скриплю, по
десять-двадцать лет.
     - Вы в прекрасной форме.
     - Не думаю. Да, спасибо за выстрел. Очень аккуратно и быстро.
Может быть и смешно,  но я до сих пор полагаю,  что самоубийство -
грех...  - Каховски оторвалась от дерева,  подошла к Кею.  - Я уже
кое-что проверила,  к