ас поняли? - усмехнулся  Майоранский.  -  Вы  наивный
человек. И именно ваше легкомыслие погубило всю операцию.
   - Смотри, - сказал мне генерал.
   Над нами шли два военных вертолета. Близко, сверху. Словно торжественно
сопровождали нас.
   - Начальство сердится, - сказал дядя Миша.
   Наш вертолет начал медленно и как-то неуверенно снижаться. Видно,  Вера
выискивала снизу знакомые ориентиры.
   - Слушай, Гарик, нам надо поговорить, - сказал генерал. - Может, больше
и не удастся. По крайней мере ты понимаешь, насколько я  неправильно  себя
вел, нарушал законы и распоряжения высших органов власти.
   - Никому не об®яснишь, - согласился я  с  генералом,  -  что  можно  не
только отпустить убийц, но и вывезти их за пределы правосудия.
   Я ответил так же тихо, как говорил со мной генерал. Мы сидели плечом  к
плечу, и нас никто не слышал.
   - Но  я  не  могу  казнить  людей,  даже  самых  мерзких  преступников.
Наверное, из-за этого не быть мне маршалом.
   Я не ответил. И так все было ясно. Дядя Миша доживал последние минуты в
генеральском звании. Военные вертолеты шли  над  нами  и  не  сбивали  нас
только потому, что обломки упадут на мирный трудящийся город не то  Петра,
не то Ильича. Они думали, что возьмут нас всех сразу после посадки.
   Любопытно, что шаткое равновесие, созданное природой и  позволяющее  по
неизвестной мне причине существовать  этой  нелепой  системе,  разрушалось
одновременно с двух  сторон.  Консулы  стремились  уничтожить  нас,  чтобы
спасти свою власть, наши генералы посылали вертолеты, чтобы контролировать
Нижний мир. Может, они еще  и  не  представляют  толком,  какую  жар-птицу
схватили в лапы без асбестовых рукавиц, но действовать будут уверенно.
   - Я не знаю, каким будет суд, - продолжал дядя Миша, -  но  они  должны
дождаться суда живыми.
   - Я все понимаю, - сказал я. - И у меня есть другая идея.
   - Я не могу толкать тебя. Ты понимаешь, насколько это рискованно.
   - Вопрос в одном, - сказал я. - Успеть к переходнику раньше,  чем  наши
преследователи. Мне не хотелось бы, чтобы они знали, где он находится.
   - Есть цель! - крикнул пилот.
   Дядя Миша легко поднялся и буквально прыгнул к кабине,  чтобы  увидеть,
куда садиться.
   Я смотрел вниз глазами генерала.
   Под нами была территория фабрики. Корпуса безлюдны. Я чувствовал, какой
корпус нам нужен. И Вера на него как раз показала.
   Можно было опуститься на большой площадке в торце корпуса.
   - Если сесть сбоку, - крикнул я, - там есть дверь. А  дворик  так  мал,
что второму вертолету уже нет места.
   Машина пошла вниз.
   Генерал обернулся ко мне:
   - Если со мной будет неладно, все мои долги и  обязанности  возьмет  на
себя Калерия. У нее есть связи, так  что  не  бойся.  -  Генерал  старался
говорить убедительно. Но сам не был уверен в своих словах.
   - Не беспокойтесь, - сказал я. - Уверен в вашем умении выйти  сухим  из
воды.
   - Но не в этот раз.
   - Я думаю, - сказал я, - что они сами не понимают еще, как себя вести.
   - А я надеюсь на то, что не все доклады представлял в письменной форме,
- улыбнулся генерал.
   Вертолет ударился о землю и вздрогнул.
   - Быстро! - приказал генерал. - Все, кто хочет выжить,  выбирайтесь  из
машины и бегите внутрь, к переходнику. Тот, кто  хочет  остаться  и  иметь
дело с нашими преследователями, вольны это сделать. У вас еще есть полчаса
жизни.
   Никто не стал спорить, возражать, рыдать или суетиться.
   Первой выскочила Вера и побежала в здание цеха. И по тому, как она  это
сделала, я понял, что она не в первый раз туда бежит.
   За ней выскочил Лядов.
   Егор помог  спуститься  Майоранскому.  Такому  гуманисту  не  место  на
баррикадах.
   Мы с генералом замкнули шествие.
   До открытой боковой двери в цех было метров пятнадцать.
   Я услышал, как с другой стороны цеха  на  большую  площадку  опускаются
военные вертолеты. Они уже поняли, что рядом с нами места нет.
   У нас образовались лишние две-три минуты.
   Когда я оказался в цехе и проморгался, привыкая к  полутьме,  Вера  уже
подбежала  к  грязной  завесе,  прикрывавшей  черное  пространство   между
станками.
   - Быстро! - приказал дядя Миша. - Первым идет Егор.
   - Почему? - вскинулся Майоранский. - Я старше.
   - Мы еще увидимся? - спросил Егор, глядя на меня.
   - Обязательно, - сказал я.
   Вера спросила:
   - Я точно умру?
   - Через три часа.
   Тогда она шагнула внутрь. Затем биологи.
   Каждый раз за занавесом образовывалось светящееся пятно. И гасло.
   Генерал неловко обнял меня.
   Я ткнулся носом в его щеку.
   Все-таки мы с ним славно поработали вместе.  Жалко,  что  свою  карьеру
генерал загубил.
   - Иди, - сказал генерал.  -  Мне  надо  встретить  чекистов,  чтобы  не
выводить на эту дырку.
   Я откинул занавес и оказался в теплом сухом пространстве.  Передо  мной
светилась пустота.
   Я шагнул в нее.
   И оказался в жилище совершенно растерянного от обилия гостей Фенички.
   - Если можно, выключите дырку, - сказал я.
   - Дырки не выключаются, - ответил  Феничка.  И  повторил:  -  Дырки  не
выключаются. Очень смешно.
   - Ах, как смешно, - откликнулись очаровательные  лилипутки,  выглядывая
из-под стола.


   - Успели, - сказал я.
   - Гарик! - воскликнул Егор. - Ты с ума сошел. Ты зачем у нас?
   - По делу, - ответил я. - И не бойся за меня. День-два, как ты  отлично
знаешь, у меня есть. И кроме меня, к сожалению, некого было командировать.
   - Зачем? - Он все еще никак не мог понять, что я делаю в этом мире.
   Я оглядел группу беженцев.
   По крайней мере успели - всем им положена отсрочка от смерти.
   Они были похожи на спринтеров после финиша. Победитель убежал с флагом,
окруженный фотографами. А они, проигравшие,  еще  стоят,  думают,  как  их
угораздило засидеться на старте и как они будут смотреть в глаза  тренеру.
Вот и переминаются с ноги на ногу.
   Интереснее всех для меня была Вера.
   Именно сейчас я смогу узнать правду.
   Я сделал к ней шаг.
   Она смотрела на меня спокойно.
   - Вы здесь впервые? - спросил я.
   - Разумеется, - ответила девушка. - Я даже не подозревала  о  том,  что
здесь живут люди.
   Неправда.
   Я обернулся к Феничке. Между нами  возникла  взаимная  приязнь.  Может,
потому, что мы оба - уроды.
   Феничка пожал плечами.
   - Эту мадемуазель не имел счастья знать прежде.
   - И мы ее не знаем, - крикнула лилипуточка, - но она плохой человек.
   - Ах, плохой! - откликнулась вторая лилипутка.
   - Я - журналистка, - упрямо повторила Вера.
   - Она - убийца! - возмутился Лядов, который уже искренне  полагал  себя
жертвой злобного заговора.
   - Я спасала людей, - сказала Вера. Ее было трудно смутить.
   Все это разрушало мою версию. Я был почти  уверен,  что  Вера  -  агент
Берии. В конце концов ничего не стоит купить  журналистку,  если  в  твоем
распоряжении есть несколько  недограбленных  ювелирных  магазинов.  Задача
лишь в том, чтобы выбраться наружу  и  наладить  связь.  Впрочем,  они  же
выбирались!
   А затем все ложится на место: она дежурит у выхода, чтобы подстраховать
операцию "Гадюка". Ведь Берия никогда никому не  верит.  И  если  посылает
биологов, то вернее всего должен послать кого-то,  кто  будет  следить  за
биологами. И даже сможет их убрать, в случае если в них  больше  не  будет
нужды.
   И во все это вписывается Вера - и ее появление, и ее поведение.
   Феничка, видно, думал, как и я.
   - Но мы - не единственный выход  в  Верхний  мир,  -  сказал  он.  -  У
Лаврентия Павловича и на это был резервный вариант.
   Мы оба смотрели на Веру.
   И оба не понимали, что  она  чувствует.  Словно  усилием  воли  девушка
закрылась от наших щупалец.
   - Мы не можем задерживаться, -  сказал  я,  вспомнив,  что  есть  более
важные дела. - Нам надо увидеть доктора Фрейда.
   - А я бы хотел вернуться в Шахматный клуб, - сказал Лядов.
   То ли он в самом деле чувствовал себя в безопасности, то ли бравировал.
   - Вам бы тоже не мешало встретиться с доктором, - сказал я.
   - Чепуха, - возразил Лядов. - Мне не поможет никакой доктор. А если мне
здесь ничего не грозит, то я еще успею сыграть несколько хороших партий.
   Майоранский переминался с ноги на ногу.
   - В самом деле здесь процессы консервируются? - спросил он, ни  к  кому
не обращаясь. Словно не мог решить, последовать  за  Лядовым  или  все  же
подстраховаться.
   - Но вы-то что решили? - спросил я Веру.
   - Вы уверены, что мне опасно возвращаться домой?
   - Смертельно опасно.
   - Вот попалась! - вырвалось у Веры.
   И  она  добавила  несколько  неприличных   слов,   вполне   естественно
прозвучавших в ее устах.
   -  Нет,  сначала  я  встречусь  с  Лаврентием  Павловичем,  -  произнес
Майоранский. - Я должен написать отчет о командировке.
   Черт! У меня из головы выскочил диктатор - это может плохо кончиться.
   - Лаврентия Павловича больше нет! - сказала из-под стола лилипуточка.
   Я обернулся к Феничке.
   - Они устроили засаду, - сказал Феничка, - совсем недавно. Он  как  раз
возвращался к себе в Смольный, а они устроили засаду.
   - Кто?
   - Я думаю, что монахи владыки Никифора. Но, может быть, за  этим  стоял
Клюкин,  он  был  очень  сердит  на  Лаврентия  Павловича  за  смерть  его
возлюбленной, Ларисы Рейснер.
   - Это точно?
   - Совершенно точно. Потому что это случилось не очень давно, и один  из
моих  актеров  стал  случайным  свидетелем  этой  жестокой  расправы.  Его
буквально разорвали на куски.
   - Какая глупость! - сказал Лядов. - Мы могли бы сыграть  сто  партий  в
шахматы вместо того, чтобы, рискуя жизнью, носиться по Земле.
   - А я не жалею, - сказал Майоранский. - Мы выполнили свой долг.
   - Как вы думаете, нас кто-нибудь подвезет?
   - Вас никто не подвезет, - сказал Феничка.
   - Мы очень устали и ослабели, - пожаловался Майоранский.
   - Идите с перерывами для отдыха, - посоветовал Феничка.
   - Может, все же сначала посоветуемся с доктором? - спросил я.
   - Не стоит тратить времени, - сказал Лядов. - Ты идешь, Лев Яковлевич?
   Вера спросила:
   - Сколько я здесь пробуду?
   Ее не интересовал Берия и его  смерть.  Или  человек  может  так  ловко
притворяться?
   - Решает Леонид Моисеевич.
   - Я могу отправить весточку туда... домой? Меня ждет мама.
   - Я постараюсь, - сказал Феничка.
   Я спросил Веру:
   - А что, если вы выполняли некое задание ФСБ... или  подобного  органа?
Простите за прямой вопрос.
   - Вам не надоело меня допрашивать? - огрызнулась Вера. - Через  полчаса
вы решите, что я - агент ФБР.
   - А вы не агент ФБР? - спросил я.
   Никто не засмеялся.


   Мы вышли в город.
   Дул легкий ветерок, которому здесь быть не положено.
   Мир Чистилища неотвратимо изменялся.
   И теперь уже не было в нем Лаврентия Павловича, который хотел  и  почти
преуспел в том, чтобы предотвратить сближение миров.
   На улице стоял одинокий рикша.
   - Куда изволите? - крикнул он.
   - Осторожнее, это агент Берии, - предупредил Егор.
   - Ах, оставьте, - откликнулся рикша. - Берии  нет,  я  работаю  сам  на
себя. Я привез вам приглашение на свадьбу генерала и Крошки. И  привет  от
Люси Тихоновой.
   Никто не стал садиться в его коляску.
   Пошли пешком.