на    этого   козлика,   о,
Хасан-ибн-Хасан. -- Еще недавно он был уважаемым человеком,  но
вот  ему  подсунули  водицы из Козлиного Копытца, и он вынужден
провести остаток своих дней в таком виде. Разве это не ужасно?
     -- А какое  нам  с  тобой  дело  до  чужих  несчастий?  --
удивился джинн. -- Разве в наших джинновых обычаях делать добро
людям?  Разве  он  был  королем?  Или  волшебником? Или хотя бы
богатым купцом?
     -- Он был знаменитым ученым  в  своих  землях,  --  сказал
Синдбад.  --  Пускай  идет в свои земли и там лечится. Но совет
волшебников  всей  Земли,  который  сейчас  заседает  в   замке
волшебника  Ооха,  решил,  что  такое  средство  есть  только у
джиннов.
     -- И ты из-за этого пустяка прервал мой сон! -- джинн  был
страшно  разгневан. Он даже подскочил так, что ударился головой
о  каменный  потолок,  набил  себе  шишку,  отчего  еще  больше
расстроился.
     -- Значит, ты не сможешь нам помочь? -- спросил Синдбад.
     -- Не  хочу,  --  сказал  джинн.  -- Пускай я останусь без
бутылки и замерзну в ледниковый период,  но  ни  за  что  я  не
опущусь до того, чтобы помогать людям.
     -- Прости тогда, благородный и всесильный Хасан-ибн-Хасан.
Значит,  мы  ошиблись. Я догадался, что у тебя вовсе нет такого
средства,  чтобы  возвращать  заколдованным  людям  их  прежний
облик. Прости, мы пошли.
     -- Не хочу помогать! -- ревел джинн. -- Не хочу и не буду!
Не буду!
     И  джинн  начал  расти, но тут его голова снова ткнулась в
потолок пещеры. Джинн взвыл от боли, а Синдбад-мореход спокойно
поднялся и сказал: -- Алиса, козлик, пошли,  нам  здесь  делать
нечего.  Алиса  и  козлик  вышли  вслед за Синдбадом из пещеры.
Алиса готова была заплакать. Так все погубить! Синдбад оказался
плохим дипломатом!  С  джинном  надо"  было  говорить  вежливо,
попросить его... ведь он не просто ктонибудь, а джинн...
     Алиса даже открыла рот, чтобы все это об®яснить Синдбаду и
уговорить  его  вернуться  и  попросить  у  джинна прощения, но
Синдбад строго посмотрел на нее и  прижал  палец  к  губам.  Он
спокойно  шагал  вниз по тропинке. Алиса и козлик, понурившись,
брели следом.
     -- Стойте! -- раздался сзади  громовой  голос  джинна.  --
Стойте, жалкие создания! Вернитесь!
     -- Вот  видишь,  --  улыбнулся  Синдбад-мореход,  --  а ты
боялась. Я же знаю, как иметь дело с этими бандитами.
     Джинн встретил их у входа в пещеру.  --  Я  передумал,  --
сказал он. -- Что-то с севера тянет холодом. Идите за мной.
     Джинн  прошел в дальний конец пещеры, где стояли бутылки с
остальными джиннами, и остановился, разглядывая их и  рассуждая
вслух:
     -- Где  же  аптечка!  Кто ее положил рядом с собой? Ахмед?
Нет, он с собой вино взял. Хусейн? Нет, он любит уют,  ему  эти
склянки  ни  к  чему... Ага, вспомнил. Джинн поежился и крикнул
Синдбаду:
     -- Прикрой  дверь.  Дует.  Ни  в  чем   нельзя   на   тебя
положиться.
     Синдбад  прикрыл дверь, а джинн вытащил пробку из одной из
бутылок и, как только оттуда пошел черный дым, наклонился к ней
и крикнул:
     -- Не спеши, Мустафа, не вылезай, ледниковый период еще не
кончился! Это я, Хасан-ибн-Хасан! Из бутылки донесся бас:
     -- Так чего меня будишь?
     -- Мустафа, я только на минутку. У  меня  зуб  разболелся.
Дайка мне нашу волшебную аптечку.
     И  тут  Алиса  с  удивлением увидела, как из тонкого горла
бутылки выплыла на воздух золотая шкатулка, которую держали две
громадные руки.
     Хасан-ибн-Хасан подхватил шкатулку, не обращая внимания на
бас, который несся из бутылки:
     -- Мог бы сам себе зуб заговорить!  Я  тебе  покажу  после
ледникового периода, как меня беспокоить!
     -- Удивительно сварливый народ, -- сказал Синдбад-мореход.
     Джинн   Хасан-ибн-Хасан   тем  временем  открыл  шкатулку,
которая оказалась уставленной бутылочками, долго копался в них,
нюхал, глядел на свет и наконец сказал:
     -- Вот она!
     Он открыл бутылочку, капнул из нее несколько капель  прямо
на  пол  и  сказал:  -- Лижи! Скорей, пока не выдохлось. Козлик
колебался. Алиса поняла, что он не привык лизать капли с пола и
потому она крикнула:
     -- Скорей же, Иван Иванович!
     И Синдбад закричал:
     -- Скорей же, тебе говорят!
     Тогда козлик подбежал к лужице на полу и слизал ее.
     -- Все, -- сказал джинн. -- Дело  сделано.  Теперь  быстро
закупоривайте меня.
     Он  вернулся к открытой бутылке с Мустафой. Оттуда все еще
торчали громадные руки и слышалось ворчание. Он отдал шкатулку.
Руки исчезли, исчезла и шкатулка. Джинн заткнул бутылку пробкой
и  шагнул  к  своей  бутыли.  Тут  же   он   начал   клубиться,
превращаться в черный дым. Алиса обернулась к козлику. Ничего с
ним не произошло.
     -- Не  закрывайте его! -- крикнула она Синдбаду-мо реходу.
-- Вдруг он ошибся!
     Черный столб дыма втянулся в  бутыль,  Синдбад  подошел  к
ней, держа в руке пробку, но не спешил закрывать, все глядел на
козлика.
     -- Скорей же! Я замерзаю! -- раздался крик из бутыли.
     -- Минуточку,  --  ответил Синдбад. Алиса тоже смотрела на
козлика. И вдруг козлик начал расти вверх,  в  глазах  у  Алисы
помутилось,  она  зажмурилась,  а  когда  открыла  глаза вновь,
увидела, что в пещере рядом с ней стоит высокий человек в сером
костюме с серьезным и очень приятным лицом.
     -- Спасибо, -- сказал Иван Иванович.
     -- Спасибо, -- передал его слова Синдбад джинну и  заткнул
бутылку пробкой.
     Потом поставил бутыль на место.

        21. Возвращение к Шехерезаде

     Обратное  путешествие  до  дворца  Шехерезады  прошло  без
всяких  приключений.  Только  птица  Дурында  никак  не   могла
успокоиться.
     -- Чудеса!  -- кричала она. -- Мистика! Так не бывает! Как
мог такой большой человек уместиться в таком маленьком козлике!
Это хорошо не кончится!
     Счастливый Иван Иванович держал Алису за руку и смотрел на
нее благодарными глазами. Синдбад тоже был рад, что все  хорошо
кончилось.   --  Молодец  твоя  подруга,  --  сказал  он  Ивану
Ивановичу. -- Шехерезада никогда бы  из-за  меня  не  пошла  на
такие жертвы.
     -- Погоди,   еще   не   все  потеряно.  Станешь  козликом,
посмотрим, -- улыбнулся Иван Иванович.
     -- Да ты что! -- воскликнул Синдбад. -- Ты с ума сошел!
     -- Извини, -- сказал Иван Иванович. -- С тобой  такого  не
случится,  потому  что  я  сам  во всем виноват. Так довериться
проходимцу Кусандре! Еще раз спасибо тебе, Алиса.
     Алисе тоже было приятно, что все хорошо кончилось,  и  она
вдруг поняла, что страшно устала. Она положила голову на колени
Ивану Ивановичу, заснула и проспала до тех пор, пока корабль не
добрался  до аравийского берега. Она не почувствовала, как Иван
Иванович перенес ее в лодку, а потом во дворец. У дверей дворца
их встретила Шехерезада. При виде Ивана Ивановича, который  нес
на руках Алису, она вскинула руки и закричала:
     -- Как замечательно! Мы победили! Несите девочку на диван!
     Иван   Иванович  отнес  Алису  на  диван  и,  поблагодарив
Шехерезаду за помощь, сказал:
     -- Нам нужно скорей лететь обратно. Алисе пора домой.
     -- Сейчас полетите, -- ответила Шехерезада, -- но вы же не
можете  обидеть  одинокую  девушку,  отказываясь  от   вкусного
горячего чая.
     Эти  слова  Шехерезады  донеслись до Алисы будто издалека,
сквозь шум моря, пение ветра, шуршание листвы. Вроде бы  она  и
не  спала,  все слышала, все понимала, даже понимала, что голос
Шехерезады изменился, стал совсем шелковым, нежным, вкрадчивым,
особенно когда она обращалась к Ивану Ивановичу.
     -- Ах, выпейте чаю, -- говорила Шехерезада, -- не  желаете
ли шербету, мой драгоценный рыцарь? Вам, наверное, надоело быть
в  чужой  шкуре! Где вы так чудесно загорели, у вас такое умное
лицо... Ах, возьмите еще чаю.
     Потом Алиса  услышала  тяжелый  вздох  и  догадалась,  что
вздохнул  Синдбад-мореход,  который думал, что Шехерезада будет
благодарна ему за то, что он помог вернуть козлику человеческое
обличье, может,  даже  поцелует  его  еще  раз,  но  Шехерезада
буквально  не  замечала-  морехода.  Профессор  Иван  Иванович,
высокий, культурный, воспитанный и загорелый, полностью поразил
ее воображение.
     Алиса проспала бы еще дольше, хоть и  понимала,  что  пора
возвращаться  домой,  если бы не услышала, как кто-то сказал ей
на ухо внятным шепотом:
     -- Пора домой, Алиса. Ковер-самолет ждет у под®езда.
     -- Сейчас, -- ответила Алиса сквозь сон. --  Я  встаю.  --
Скорей,  Алиса,  солнце садится. Облака густеют. Будет дождь. С
ледников тянет холодом.
     Тогда Алиса открыла глаза и увидела рядом  печальное  лицо
Синдбада-морехода.
     Ей стало стыдно, что она спит в такой важный момент.
     -- Увези его, -- сказал Синдбад-мореход. -- Может, он и не
понимает,   что   в  него  готова  влюбиться  первая  красавица
Аравийских земель, но я уже жалею, что  помогал  вам  в  пещере
джиннов.
     Тогда  Алиса  все поняла, села на диване и сказала строгим
голосом:
     -- Иван Иванович, вы думаете возвращаться?  Иван  Иванович
сделал  над собой усилие и оторвал взор от прекрасных бархатных
глаз Шехерезады.
     Он поднялся с подушек, улыбнулся виновато и сказал:
     -- Мы вам очень благодарны за все, что вы для нас сделали.
Но нам пора лететь.
     -- Зачем! -- воскликнула Шехерезада. -- Разве вам плохо  в
моем  дворце, рыцарь Иван! Может, вам мешают другие люди? Тогда
я их всех тут же выгоню. И этого надоедливого Синдбада,  и  эту
девочку Алису.
     -- Ничего   подобного,  --  сказал  Иван  Иванович.  --  Я
возвращаюсь с моей подругой Алисой. А Синдбад останется  здесь,
с вами.
     -- Ни в коем случае! -- закричала Щехерезада и побежала за
директором  заповедника  сказок, который пошел к выходу. -- Что
вы будете делать в будущем?
     -- Мне надо возвращаться в заповедник.
     -- Хорошо, -- сказала тогда Шехерезада. -- Я поеду  вместе
с  вами.  Неужели  в  громадном  заповеднике сказок не найдется
местечка для  сказочной  Шехерезады,  которая  так  изумительно
умеет рассказывать сказки?
     -- Не  умеешь, -- мрачно сказал Синдбад-мореход. -- А мы с
Ваней тебя не возьмем, -- сказала Шехерезада, повисая  на  руке
Ивана Ивановича. -- Мы сейчас же поедем.
     -- Я  боюсь,  что  вы  скоро  раскаетесь,  --  сказал Иван
Иванович. -- У нас жизнь тихая, заповедная, гномы и русалки...
     -- С тобой, мой прекрасный рыцарь, мне не будет скучно.
     Синдбад-мореход заскрежетал зубами, и его  загорелая  рука
опустилась на рукоять кинжала.
     Хоть   Иван   Иванович   и   был  замучен  своими  тяжкими
приключениями, он  не  потерял  присутствия  духа  перед  лицом
прекрасной  Шехерезады.  Но  не  надо  думать, что он испугался
гнева Синдбада-морехода. Он сказал просто  и  искренне,  потому
что был очень правдивым человеком:
     -- Дорогая  Шехерезада,  я признаю вашу сказочную красоту.
Но  я  не  могу  полюбить  такую  красавицу,  на  которую  надо
беспрерывно любоваться. А в моем замке стоит хрустальный гроб с
самой  обыкновенной  Спящей  красавицей,  которая как красавица
значительно уступает вам. Но я все равно давно  уже  влюблен  в
нее,  хотя долгое время не решался открыть крышку гроба. Видите
ли,  мне  казалось,  что  это  неправильно,  раз   я   директор
заповедника.  Я думал, это называется использованием служебного
положения в личных целях. Но после всех  приключений  в  образе
козлика я понял, что в таких вопросах стесняться нельзя.
     -- Конечно,   нельзя,   --   сказала   Алиса.   --  Будете
стесняться, Кот в сапогах первым гроб откроет. Они такие,  коты
в сапогах. Наглые очень.
     -- Конечно,  --  согласился  Иван Иванович. -- Поэтому мне
надо спешить. Так что, милая Шехерезада, не обижайтесь на меня,
пожалуйста.
     И он решительно направился к выходу в благоухающий сад.
     Алиса очень обрадовалась такому  решению  директора,  хотя
Шехерезада,  честно  говоря,  ей очень нравилась. Но еще больше
нравился  ей  хитроумный  Синдбад-мореход,  и  она  желала  ему
счастья.
     Алисе приятно было увидеть, как добрая улыбка появилась на
мужественном лице морехода.
     Но  Шехерезаде все это не понравилось, потому что она была
очень избалованной красавицей.
     -- Как так!  --  вскричала  она.  --  Как  ты  смеешь  мне
противоречить,  если  я  сама  тебе  об®яснилась в любви! Ты не
уедешь отсюда живым! Стража, изрубить  его  в  мелкие-премелкие
кусочки!
     -- Бегите!  -- крикнул Синдбад-мореход. -- Она не шутит. У
нее тропический темперамент.
     Алиса схватила за руку Ивана Ивановича, который хотел, как
настоящий  профессор,  уйти  спокойным  шагом.  Алиса  потянула
профессора за собой, к ковру-самолету, который лежал на дорожке
и дрожал углами, желая поскорее взлететь в воздух.
     Когда  они  усаживались  на  ковер,  Алиса увидела, как из
двери рвется многочисленная стража с кривыми саблями, а Синдбад
отчаянно отбивается от нее кинжалом.
     -- Нет, -- сказал Иван Иванович. -- Я должен ему помочь.
     -- И не мечтайте! -- крикнула Алиса и добавила:
     -- Ковер, немедленно лети!
     Ковер  послушался,  взлетел  немного,  но  остановился   в
воздухе, потому что Шехерезада закричала:
     -- Ковер, обратно! -- Ковер, лети! -- крикнула Алиса.
     -- Ковер, лети! -- крикнул Синдбад-мореход.
     -- Шехерезада,  прекрати  немедленно!  --  раздался  вдруг
голос Дурынды. -- Я все расскажу твоему отцу. Он тебя выпорет.
     От неожиданности Шехерезада  замолчала,  а  птица  Дурында
подлетела  к ковру-самолету, вцепилась в него клювом и потянула
за собой, на север. Это решило схватку. Ковер  послушно  набрал
высоту   и  улетел.  Дворец  остался  внизу,  уменьшился,  стал
игрушечным, а в море неподалеку от  берега  был  виден  корабль
Синдбада-морехода.
     -- До  сви-да-ния,  Синдбад! -- крикнула Алиса. -- Спасибо
тебе, добрый друг!
     Но Синдбад не услышал, потому что ковер поднялся высоко  в
небо. Всем стало холодно.
     Иван  Иванович  обнял  Алису  и  птицу  Дурынду,  чтобы не
замерзли, и они помчались на север, навстречу леднику.

        22. Прощание

     Уже совсем  стемнело,  когда  Алиса  с  Иваном  Ивановичем
добрались  до  леса, где в дупле дуба пряталась машина времени.
Они остановились на опушке.
     Птица Дурында, которая уговорила Ивана Ивановича взять  ее
в  заповедник, опустилась ему на плечо, держа в клюве узелок со
своим добром.
     Богатырь Сила сидел верхом на отличном  арабском  жеребце,
который подарил ему благодарный волшебник Кемаль ар-Рахим.
     -- Я  бы  с вами с®ездил, -- сказал богатырь, -- но боюсь,
что в вашем времени мало места для рыцарских подвигов.
     -- Не совсем так, -- ответил ему Иван Иванович.  --  Место
есть, но не для твоих подвигов.
     -- Еще  бы,  он  сразу  набросится  на автобус, потому что
решит, что автобус пожирает пассажиров, -- сказала Алиса. Рядом
с  богатырем  стоял  дракон  Змей  Долгожеватель.   Он   принес
нацарапанное  на  бересте письмо для своего племянника, которое
написал для него Герасик. Дракон с Силой обещали довезти его до
деревни, чтобы волки не напали. Волшебник Кемаль ар-Рахим парил
неподалеку на ковре-самолете. Он  был  печален.  Птица  Дурында
рассказала  ему  о  легкомысленном  поведении  его дочери, и он
собирался с .рассветом, оставив верблюдов  здесь  (пускай  идут
своим ходом), улететь домой, чтобы навести там порядок.
     Потом из воздуха возник волшебник Оох. Он держал на ладони
маленькую   прелестную  фею,  вокруг  которой  распространялось
золотистое сияние.
     -- Я очень рад, Иван, -- сказал он, -- что  все  обошлось.
Прости,  что  не  смог  сам  слетать  с  тобой в Аравию, но сам
знаешь, собрание прерывать нельзя.
     -- О чем вы договорились? -- спросил Иван Иванович.
     -- Как и положено в таких случаях, ни о  чем,  --  ответил
волшебник  Оох.  --  Наше  горе  в  том, что волшебники, маги и
колдуны никогда не  могут  ни  о  чем  договориться.  Придется,
наверное, вымирать и уступать место обыкновенным людям.
     -- То есть мне, -- сказал мальчик Герасик. -- Я согласен.
     Волшебник  Оох только кинул на мальчика невеселый взгляд и
ничего не ответил.
     -- Если плохо  придется,  приезжайте  к  нам,  --  сказала
Алиса, -- для всех найдется место в заповеднике сказок.
     Она поглядела на Ивана Ивановича, не возражает ли он. Иван
Иванович сказал:
     -- Но  учтите, друзья, что царствовать в будущем мы вам не
сможем позволить. Другие времена, Другие обычаи.
     Потом все стали прощаться, прощание было грустным,  как  и
положено быть прощанию. И вдруг с темного синего неба, от самых
звезд послышался хриплый крик:
     -- Погодите! Остановитесь!
     На опушку опустился Кусандра верхом на метле.
     -- Еле успел! -- сказал он. -- Я с вами.
     -- Это еще почему? -- удивился Иван Иванович.
     -- Мне   здесь  делать  нечего.  Сестрица  меня  угнетает,
разбойники меня ограбили, курочку Рябу сожрали, золота  у  меня
нет, ледник надвигается.
     -- Нет,  --  сказал Иван Иванович. -- От тебя было слишком
много неприятностей.
     -- Я  заблуждался,  у  меня  было   тяжелое   детство,   я
перевоспитаюсь. Вот видите, я метлу у сестрицы украл. Я буду ею
заповедник подметать. С утра до вечера.
     Иван  Иванович  посмотрел  на  Алису.  Алиса посмотрела на
птицу Дурынду, Дурында на волшебников, волшебники на  богатыря,
богатырь на дракона, и дракон за всех ответил:
     -- Возвращайся-ка ты, Кусандра, к своей сестрице.
     -- Ах  так! -- возмутился Кусандра. -- Тогда я сам за вами
в машину времени проберусь! Берегитесь!
     -- Не волнуйся, Иван, -- сказал волшебник Оох, -- мы  вход
в  машину  заколдуем  так, что ни один негодяй не отыщет. А ты,
Кусандра, лети отсюда, пока я тебя в гусеницу не превратил.
     -- Пока я тебя в комарика не превратила, -- пискнула Фея.
     -- Пока я тебя не зарубил, -- пробасил Сила.
     -- Пока я тебя не сжег, -- закончил дракон.
     Кусандра обвел всех диким злым взглядом, вскочил на  метлу
и улетел туда, откуда доносился волчий вой. Там его ждали.
     Алиса  и  Иван  Иванович  еще  раз сказали "до свидания" и
шагнули в темную чащу, где их ждала машина времени.

        23. Возвращение Ивана Ивановича

     Когда через пять минут  они  вышли  из  машины  времени  в
лаборатории  замка,  их  оглушил  грохот,  шум  и  музыка.  Они
осторожно выглянули из лаборатории и поняли, что музыка несется
из большого зала. Там на королевском троне сидели рядышком гном
Свен и кукла Даша. А остальные сказочные существа водили вокруг
них хоровод. Свадьба была в самом разгаре.
     -- Пойдем  на  свадьбу?  --   спросила   Алиса.   --   Нас
приглашали.
     -- Обязательно, -- сказал Иван Иванович, -- только сначала
я позвоню твоему папе, чтобы он не волновался.
     -- Это  мы  обязательно  сделаем,  --  сказала Алиса. -- А
может быть, еще раньше мы спустимся в подвал?
     И тут она увидела, как доктор наук и директор  заповедника
густо  покраснел.  --  А  если  завтра?  --  спросил  он робко.
-Сейчас, -- сказала Алиса,  улыбаясь.  --  Мы  не  будем  долго
задерживаться.  Мало  ли  что  может случиться до завтра? И они
поспешили в подвал. Как права оказалась Алиса!
     Когда  они  вбежали  в  подвал,  посреди  которого   стоял
хрустальный гроб, они услышали громкое пыхтение. И увидели, как
Кот  в  сапогах  с  помощью Волка большой палкой подцепили край
крышки и отодвигают ее. Крышка медленно сползает, поддается...
     -- Стойте! -- закричала Алиса. -- Не смейте! Но опоздала.
     Крышка  уже  сама   заскользила,   поехала,   наклонилась,
коснулась  углом  каменного  пола,  раздался  хруст,  грохот  и
хрустальный звон -- крышка разлетелась на тысячу кусков.
     Иван Иванович с Алисой бросились к гробу, но Кот,  который
догадался,  в  чем дело, оказался проворнее. Он прыгнул в гроб,
протянул свою морду к лицу Спящей красавицы и чмокнул ее  прямо
в губы. Красавица проснулась. Она открыла глаза.
     -- Урра! -- закричал Кот