ией тогда стал бы не мой любимый  Илюша,  а  некий  Иван  или
Джон, - сказала Дина.  -  Меня  бы  это  устроило.  Вообще  говоря,  я  не
религиозна. Собственно, я вообще не верю в Бога. Это Илюшина  блажь  -  он
еще в Союзе решил, что так здесь будет проще. Потом втянулся. Уверял,  что
понял некий Смысл. По-  моему,  просто  пошел  по  колее  -  так  удобнее.
Впрочем, может, в этом он и увидел Смысл? Вот ваши занозы. Целых три.
     - Спасибо, - сказал И.Д.К., глядя на свою исцарапанную ладонь.
     - Сейчас я помажу йодом, - Дина встала.
     - Не надо, и так заживет, - торопливо сказал И.Д.К. - Вы  боитесь  за
мужа? С ним ничего не случится, уверяю вас!
     - А за кого я должна бояться? За старцев, которые почему-то  впали  в
экстаз, когда увидели эту дурацкую надпись?  Или  за  израильтян,  которые
устроят большой спектакль перед человечеством? Или за вас, который заварил
кашу и отошел в сторону?
     И.Д.К. промолчал. Не сводя с него глаз, будто опасаясь удара в спину,
Дина отошла к окну. "Господи, какие глаза, - мелькнуло в голове  И.Д.К.  -
Вот возьмет и убьет за своего любимого Илюшу."
     У Дины и в мыслях сейчас не было убивать этого психа,  который  может
проходить сквозь стены. Злость ее была направлена  на  собственного  мужа,
которого она видела перед собой и с которым говорила, не понимая, как  это
происходит.   Илья   поднимался   по   широкой   лестнице,   под   локоток
поддерживаемый  дряхлым  старцем  с  седой  бородой,  а  премьер-  министр
Левингер, знакомый по  газетным  фотографиям  и  телепередачам,  шел  чуть
позади, ощущая, видимо, себя здесь человеком вторым и не очень нужным.
     "Иди домой, Илья, ты не понимаешь, что делаешь, иди домой, - говорила
Дина, - пусть все станет, как  было  прежде.  Я  не  хочу,  чтобы  ты  был
Мессией, у тебя не получится, это не твое,  ты  не  умеешь,  мало  ли  что
наговорил тебе этот ненормальный..."
     "Да помолчи ты, все отлично, видишь -  это  сам  рав  Гусман,  а  это
Левингер, а шавки из кнессета семенят сзади и  боятся  как  цуцики.  Я  не
лидер, Динуля, я Мессия, понимаешь ты это, я спасу всех..."
     "Как ты спасешь всех, идиот?! Через час каждый дурак раскусит, что ты
бездарь, что ты ничего не знаешь и не умеешь, и что, кроме  этой  дурацкой
надписи на этом дурацком камне..."
     "Дина, ты соображаешь, что говоришь? Не мешай,  мне  нужен  Купревич,
отойди, я не улавливаю его мыслей..."
     "Он не улавливает! Я же говорю: ты ничтожество, без  чужой  подсказки
ты - нуль. Ты сорвешься, и что тогда будет со всеми нами? У тебя семья!"
     "Бог избрал меня, ты хоть это понимаешь? Отойди, не мешай!"
     "Совсем рехнулся! Какой Бог тебя избрал?"
     "Отойди в сторону или я... Ну! Хочешь, чтобы я ударил тебя?"
     "Хочу! Возвращайся и ударь! Если ты только на это способен, спаситель
человечества!"
     Дина вскрикнула, И.Д.К. увидел, как ее  голова  дернулась,  будто  от
удара током, на щеке заалело пятно, глаза женщины наполнились  слезами,  и
вдруг она начала медленно опускаться на пол, хватаясь руками за стену.
     Как приводить в чувство женщину, упавшую в обморок, И.Д.К. не знал  и
просто сидел рядом, нелепо  похлопывая  Дину  по  щекам.  В  голове  бился
истерический голос Ильи Давидовича, но И.Д.К. не отвечал.  Он  понял,  что
произошло, и это вызвало в нем двойственное чувство. Илья Давидович многое
уже мог, но оказался глупее,  чем  И.Д.К.  сначала  предположил.  Семейная
сцена была сейчас и вовсе ни к чему.
     Дина открыла глаза.
     - Пустите меня, - сказала она, высвобождаясь, - и вы, и Илья сошли  с
ума.
     - Не будем спорить,  -  согласился  И.Д.К.  -  Прочтите,  пожалуйста,
текст, который я  вам  дам,  это  пробудит  еще  один  канал  генетической
информации, и мне не нужно будет...
     - Не стану я больше ничего читать.
     Дина села перед телевизором. Когда Илья Давидович поднялся на кафедру
в кнессете, И.Д.К. накрыл своей  ладонью  тонкую  и  холодную  руку  Дины,
лежавшую у нее на коленях, и она не пошевелилась.


        x x x

     Людей, считавших себя ответственными за нацию  и  потому  принимавших
вполне безответственные  решения,  в  тот  день  было  немало:  начиная  с
премьер-министра Ицхака  Левингера,  не  поверившего  в  избранность  Ильи
Кремера, и кончая поселенцами с территорий, которые в тот же  вечер  вышли
на улицы  Иерусалима  с  факелами  и  лозунгами  "Мессия  -  за  неделимый
Израиль".
     Агнон Карив, историк с Израиля-3, утверждает, что Мессии удалось  так
быстро убедить и религиозное, и даже светское  общество  Израиля  в  своей
богоизбранности  по  двум  причинам,  к  религии  отношения  не   имевшим:
во-первых,   все   понимали,   что   стране,    раздираемой    постоянными
противоречиями   (правые-левые,   религиозные-светские,    старожилы-новые
репатрианты,  богатые-  бедные)  и  перманентной  войной  с  палестинцами,
совершенно необходим  харизматический  лидер.  И  во-вторых,  стране,  где
сионизм, все еще провозглашаемый на словах и попираемый на деле,  перестал
быть необходим для выживания, нужна была новая идея. Мессия просто  обязан
был явиться именно сейчас, когда момент назрел. Он и явился.
     Историк об®ясняет события с точки зрения исторической  необходимости,
и он, конечно, прав. Психологи  тоже  поломали  немало  копий,  разгадывая
личность Мессии и об®ясняя оглушающий эффект его бездарного,  если  честно
разобраться, выступления в кнессете,  психологическим  шоком  от  событий,
которые происходить в природе не могли.
     Я же литератор, и хочу сказать, что все неправы. Убежден,  что  никто
на самом деле Мессии не поверил - во  всяком  случае,  в  первые  дни.  Ни
правые, ни левые, ни светские,  ни  даже  религиозные.  По  одной  простой
причине, которой никто из историков и психологов не касался:  Илья  Кремер
был новым репатриантом из России (для среднего израильтянина разница между
Украиной и Россией была не больше, чем разница между Габоном  и  Замбией).
Общество относилось к "русским" братьям не очень, мягко говоря, терпимо.
     Так в чем же дело? Сейчас, десятилетия спустя, судить очень трудно, и
вполне можно понять  историков,  философов  и  даже  географов,  создающих
гипотезы за гипотезами на основе доступной им информации. Все, о чем я уже
рассказал, наталкивает меня (надеюсь, и вас) на мысль о  том,  что  И.Д.К.
попросту и сам поначалу не очень  разбирался  -  какие  именно  силы  были
пробуждены  в   организме   Ильи   Кремера   тестовыми   словосочетаниями.
Генетическая память включала резервные возможности  организма,  но  откуда
И.Д.К. мог точно знать -  какие  именно?  Он  полагался  на  свой,  сугубо
теоретический, анализ. Он мог ошибиться, и тогда Илья Давидович был бы бит
теми же мудрецами Торы, которые не признавали Мессией  даже  Любавического
ребе, несмотря на его явную святость.
     Илья  Давидович  Кремер  был  признан.  Это  исторический  факт,  все
остальное - интерпретации. И не говорите  мне,  что  пробным  стал  именно
Камень - с надписью, призывавшей верить.


        x x x

     Наум Исакович, отец Дины, естественно, смотрел телевизор, и, когда на
экране появился его не очень-то любимый зять, он позвонил дочери.
     - Не обращай внимания, папа,  -  безапелляционным  тоном  потребовала
Дина, - это все их ешиботные штучки. Я забегу за Хаимом попозже.
     И.Д.К. наблюдал за Ильей Давидовичем, витийствовавшим на  экране,  но
думал о том, что необходимо как-то раздобыть доступ к большому компьютеру.
Нужно  просчитать  модель,  внести  исправления.   Тора   читает   скрытый
наследственный  код,  но  этот  процесс  нуждается  в   контроле.   И.Д.К.
вспомнились многочисленные фантастические произведения  на  тему  о  людях
будущего, о мутантах, о монстрах, в которых превращались люди. Страшно  не
было, появилась растерянность.
     - Скажите Илье, чтобы кончал трепаться, - обратилась к нему  Дина.  -
Чем меньше он открывает рот, тем больше ему будут верить.
     - Сами скажите, - усмехнулся  И.Д.К.  -  Дина,  вы  уже  знаете,  как
телепортироваться?
     - Что?
     - Вы вообще понимаете, что вы сейчас можете, а что - еще нет?
     Дина посмотрела на И.Д.К. изумленным  взглядом  человека,  неожиданно
увидевшего в непрошенном  госте  не  безумного  взломщика,  а  волшебника,
явившегося из сказочной страны. Она действительно чувствовала... что?  Она
не могла бы ответить, просто чувствовала, будто не ходит  по  квартире,  а
летает, не думает, а мыслит, она не могла бы об®яснить разницу между этими
словами, но знала, что разница есть, как есть разница между желаниями ее и
мужа, который сейчас действительно выглядел безумным взломщиком, проникшим
на чужое, не принадлежавшее ему от рождения, поле,  и  теперь  старавшимся
унести как можно больше и для этого уговаривавшим хозяев сойти  с  ума  по
его примеру.
     - Вы выходили на кухню, - сказал И.Д.К., - и не видели, как ваш  Илья
прочитал старцам и депутатам кнессета второй Код из Торы, и все  прочитали
следом за ним, не понимая, для чего. Будто клятву о посвящении.  И  теперь
все они посвящены, только еще не понимают этого. И вы...
     - Я?
     - Конечно, -  И.Д.К.  откровенно  любовался  ее  непониманием.  -  Вы
сказали, чтобы он возвращался  домой,  Илья  это  воспринял  и  перешел  к
действиям. Я пытался ему это внушить задолго до вас, но не получилось,  он
был эмоционально взвинчен, и мои мысли не воспринимал, а вы ему ближе,  вы
- жена, и...
     - Что вы сказали о телепортации?
     - А... Попробуйте. Ну, скажем, остановите движение на углу улиц  Яффо
и Кинг Джородж. Думайте об этом.
     - Не хочу! Я...
     - Ну, Дина, вы об этом уже подумали,  это  получилось  автоматически.
Хотите посмотреть результат? Дайте руку.
     Он протянул Дине руку, и она, отпрянув на мгновение, все же коснулась
его холодных пальцев, и по телу пробежал ток,  будто  от  прикосновения  к
чему-то чужому, ненужному, опасному и притягивавшему, как взгляд удава.
     - Представьте себе это место, - властно сказал И.Д.К. - Вперед!
     Зазвонил телефон, но трубку никто не поднял. Квартира была пуста.


        x x x

     Историки не любят сослагательного наклонения. Я  не  профессиональный
историк, и мне нравится исследовать миры несостоявшиеся, но возможные. Тем
более, что вся нынешняя совокупность Израилей на множестве  разных  планет
во  множестве  разных  измерений  разве  не  являет  собой  именно  пример
реализованных вероятностей?
     Я хочу спросить  коллег-историков:  кто-нибудь  мысленно  представлял
себе сценарий, в котором бы Коды, выведенные И.Д.К.,  оказались  вовсе  не
такими эффективными? Включение программы могло происходить иначе, вовсе не
таким элементарным способом. К обсуждению этой проблемы - она, в сущности,
перекликается  с  основным  вопросом  современной  философии,  -  мы   еще
вернемся. Читая, попытайтесь  одновременно  еще  и  думать,  а  не  только
представлять картины и участвовать в них эмоционально.
     Вопрос первый: что было бы, если  бы  старцы  отказались  в  ту  ночь
читать отрывки из Торы, указанные Ильей Кремером, посчитав это кощунством?
     Второй вопрос: что стало бы с избранностью еврейского народа, если бы
Евровидение вело прямую трансляцию из  кнессета  в  то  время,  когда  там
происходила церемония приобщения?
     И третий вопрос,  из  области  скорее  нравственной:  почему  первыми
людьми Кода должны  были  непременно  стать  Хранители  веры  и  Хранители
закона?


        x x x

     Именно об этом спросила Дина, когда, поборов страх, сама, без  помощи
И.Д.К., вернулась в ир-ганимскую квартиру. И.Д.К.  вернулся  на  мгновение
позже, но успел подхватить Дину, которая не  смогла  удержать  равновесия,
ударившись об угол стола.
     - Илья должен был иметь аудиторию, - серьезно сказал И.Д.К. - Мессия,
видите ли, является в мир не для того, чтобы быть идолом у  группы  людей,
пусть даже влиятельных. Все евреи  должны  узнать  смысл  послания.  Самый
простой  способ  -   приобщить   начальство,   светское   и   религиозное.
Религиозное, кстати, вовсе не обязательно должно было быть первым.
     - Перестройка начинается сверху? - спросила Дина.
     - Перестройка всегда начинается сверху, - сказал И.Д.К., - иначе  это
революция и кровь. Задача Ильи Давидовича сейчас -  выступить  в  кнессете
так, чтобы и телезрители прочитали текст Кода.
     - И все станут телепатами и смогут перемещаться силой мысли, и  сразу
всем станет хорошо - и ворам, и грабителям,  а  арабы,  которые  воспримут
Код, тоже станут такими же могучими, и что тогда? Вот  сейчас  вылезет  из
стены араб с ножом...
     И.Д.К. покачал головой.
     - Нет, поймите, Дина, смысл Кода вовсе  не  в  том,  чтобы  дать  нам
какие-то сверхвозможности...
     - А, вы уже знаете смысл? Люди изучают Тору тысячи лет, чего только о
ней не передумали, мне Илья  рассказывал,  как  они  в  ешиве  над  каждым
словом... И сколько в каждом слове скрытого смысла... Смысла  и  мыслей  о
жизни, а не указаний, как  проходить  сквозь  стену...  И  вдруг  приходит
некто,  который  даже  Танаха  не  читал,  а  о  Талмуде  имеет  такое  же
представление, как о жизни Шивы, считает что-то на компьютере, и вот  вам,
пожалуйста...
     - Все не так... Просто на Тору всегда смотрели как на Книгу, пусть  с
тайным, неясным смыслом, как хотите. Но - Книгу,  написанную  Творцом  для
того,  чтобы  человек  думал  над  ней,  чувствовал,   размышлял.   Книгу,
предназначенную для ума и чувств. На деле же Книга  обращена  вовсе  не  к
уму, не к чувствам, а к  биологической  основе  человека.  В  Торе  всегда
искали смысл...
     - Не чувствую я никакого смысла, - тихо сказала Дина, -  а  чувствую,
что все катится к чертям. И уже не будет у меня мужа, и в Израиле  уже  не
будет мира, и все из-за вас.
     Она встала, прошла мимо И.Д.К., и он физически ощутил  исходивший  от
нее терпкий запах неприязни, будто жена патриция  прошла  мимо  последнего
плебея. Дина подошла к окну и  исчезла,  мысленным  приказом  послав  себя
туда, где, как ей казалось, сейчас ей  надлежало  быть.  И.Д.К.  прикинул:
либо к Илье, либо к родителям за сыном, второе вернее.
     Он поудобнее устроился на диване.


        x x x

     И.Д.К. еще в школе  усвоил,  что  цель  жизни,  которую  имеет  смысл
ставить перед собой, должна быть недостижима в принципе.  Достижимая  цель
обладает тем недостатком, что ее можно достичь, - и что  тогда?  С  другой
стороны, если цель недостижима, то нет стимула бороться. Противоречие?  Но
именно из противоречий и складывается истина.
     Любимая им теория творчества утверждала, что противоречие может  быть
разрешено, если разделить противоречащие друг другу части  в  пространстве
или времени. Что ж, цель может быть принципиально недостижима на Земле, но
достижима на Марсе или в системе беты Козерога. Или - недостижима сегодня,
но  достижима  через  тридцать  лет.  Пример   такой   цели   -   создание
антигравитации.
     Он был вовсе не мудрее  тысяч  мудрецов  -  интерпретаторов  Торы  за
многие века. Значит, он должен быть хитрее их. Если задача не  решается  в
лоб (как ее решали все и всегда), значит, нужно решать обходную задачу.
     Когда  что-то  получалось,  он  радовался   и   сам   себе   раздавал
благодарности и дипломы, которые  вешал  на  видное  место  в  собственном
подсознании. Когда не получалось ничего, он молча  сносил  едкие  реплики,
которыми сам себя награждал, он был сам  себе  ученый  совет,  директор  и
уборщик территории. Он верил сам в себя, и, если разобраться, сам для себя
был и Богом, и Дьяволом. Именно в этом качестве И.Д.К. и был  в  состоянии
жить.
     Для  религиозного  еврея  смысл  жизни  заключался  в  приближении  к
Создателю, в сохранении традиций, как он лично понимал  этот  процесс.  Но
сохранять традиции было жизненно необходимо лишь до вчерашнего дня - нужно
было пронести текст Книги в первозданности, не допуская никаких  ошибок  и
отсебятины. Любая лишняя,  недостающая  или  измененная  буква  аналогична
мутировавшей клетке в биологическом аналоге - генетической  молекуле  ДНК.
Все сопутствующее - Танах, пророки, Мишна, Талмуд, не говоря  уж  о  Новом
Завете, Евангелиях и прочем, включая едкий и мрачный Апокалипсис, -  плоды
интерпретационной  деятельности,  потому   что   человеку   представляется
невозможным хранить нечто, никак не пытаясь осознать хранимое.
     Сейчас все это ни к чему.  Черта  подведена,  Книга  заговорила,  Код
начал действовать.
     И.Д.К.  неожиданно  ощутил  собственную   ничтожность   перед   этим,
запущенным им, процессом. В сущности,  он  расшифровал  несколько  частных
кодов,  полагая,  что  этого  будет  достаточно:   подсознание,   биология
сработают, и дальше текст Книги будет  читаться  независимо  от  него.  По
аналогии с биологической ДНК - достаточно запустить механизм, и считывание
генетической информации продолжится само, до тех  пор,  пока  не  появится
новый организм. Новая жизнь. Существо.
     Пока Существа не было. Нация оставалась прежней, -  алчущей,  ждущей,
громкогласной и нелепой, - прием, оказанный Мессии в  кнессете,  ясно  это
показал.
     Это потому, - мрачно подумал И.Д.К., - что я не лидер и никогда им не
стану. Обо всем этом следовало подумать раньше. Наука вне морали, и  когда
занимаешься ею, думаешь только о результате.  О  следствиях  задумываешься
потом, когда результат достигнут.  Голова  освобождается.  Как  утверждает
теория творчества,  происходит  переход  к  надсистеме.  Вот  сейчас  этот
переход и происходит. С той  существенной  оговоркой,  что  назад  уже  не
вернуться.


        x x x

     Сколько было  Мессий  (разумеется,  с  приставкой  "лже")  в  истории
человечества?  Я  провел  специальное  исследование  и   насчитал   двести
семнадцать. Это - из достаточно известных. Мессий-"графоманов" не счесть.
     Как можно доказать богоизбранность Мессии, и  почему  верующим  нужны
доказательства? Почему Христос должен был доказывать,  что  он  сын  Бога:
ходить по воде аки  посуху,  лечить  наложением  рук  и  совершать  прочие
чудеса, работавшие на его имидж больше, нежели Нагорная проповедь? И разве
окончательное признание не пришло к Иисусу после смерти, а точнее -  после
чудесного  воскресения  и  вознесения,  которое  и   стало   окончательным
доказательством?
     Видимо, просто поверить можно только в Бога, все остальное  нуждается
в той  или  иной  аргументации,  в  цепи  доказательств,  вполне,  кстати,
материальных. Провал прочих Мессий - тому подтверждение.
     Поэтому, как я понимаю, цивилизованный мир  был  шокирован,  узнав  о
том, что Совет мудрецов Торы и кнессет официально признали Илью Давидовича
Кремера Мессией и призвали народ Израиля (имея  при  этом  в  виду  евреев
всего мира) склонить перед ним головы и следовать его  словам,  как  будто
они произнесены самим Всевышним.
     Под влияние Мессии (на самом-то деле - под влияние Кода) подпали даже
представители крайне левого блока МЕРЕЦ, не  верившие  ни  в  Бога,  ни  в
Пришествие.  Именно  на  это  обстоятельство   делали   упор   иностранные
корреспонденты, которые вели репортажи из кнессета, не зная ивритских букв
и не сумев поэтому прочитать тексты, которые Илья Давидович демонстрировал
с кафедры.
     После исторического заседания  кнессета  Мессия  сошел  с  трибуны  и
исчез, повергнув в изумление иностранных  репортеров,  а  в  душах  евреев
вызвав лишь волну восторга. Мессия появился вновь полчаса  спустя,  и  эти
полчаса  доставили  историкам  немало  трудностей,  поскольку  сам  Мессия
никогда об этом не вспоминал.
     Причина была - кому хочется признаваться в собственном унижении?


        x x x

     Хаима отправили играть в салон с соседским Аликом, а сами  сидели  на
кровати в спальне сына. Илья Давидович, бледный и со взглядом,  блуждавшим
не в этом, а в иных мирах, прислонился к стене и  слушал  жену,  никак  не
реаг